Целят в Сталина, а попадают в Россию

Не успел художественный фильм «Мария. Спасти Москву» выйти на экраны, как на кинокартину обрушился шквал критики. По трейлеру, не видя полной версии фильма, целый ряд публицистов стали его осуждать по принципу: «Я Пастернака не читал, но...». Тут и скандально известный протодиакон Андрей Кураев, и секретарь Иваново-Вознесенской епархии игумен Виталий (Уткин), тут и небезызвестный аноним Ахилла (скорее всего плод коллективной деятельности неизвестных интриганов), тут и Игорь Петровский.

Как говорится:

Петровский с пёстрыми значками,

Ахилла с конскими хвостами,

Все промелькнули перед нами,

Все побывали тут.

Ну, не нравится нашим либералам-обличителям положительная тема про Сталина, им гораздо более симпатична «Матильда». Её они не считают кощунственной.

А вот фильм «Мария. Спасти Москву» считают кощунственным. Почему? У них вызывают раздражение любые положительные упоминания о Сталине, в том числе в церковном контексте. И сюжет о встрече Сталина со старицей Матроной они считают чистой фантазией.

Справедливости ради скажем, что документальных свидетельств о встрече Сталина со старицей Матроной не сохранилось, но возникает вопрос: какие документальные свидетельства уважаемые обличители хотели бы получить? Запись в сталинском журнале посещений, который вёл его верный помощник А.Н.Поскрёбышев? Чтобы рядом с Молотовым, Жуковым и прочими стояло бы имя старицы Матроны? Да, кто бы это стал делать? Как известно, есть целый ряд вещей, которые не документируются.

Другой вопрос: насколько сама возможность этой встречи была вероятна? Если не встречи, то, по крайней мере, обращения через третьих лиц. Вот тут мы сталкиваемся со сложнейшей проблемой отношения Сталина к Православной Церкви, к Богу и к вере.

В многотомном собрании сочинений Сталина мы найдём, пожалуй, одно-два его высказывания против Церкви. И по интенсивности, и по степени накалу страстей они далеко уступают многочисленным антирелигиозным высказываниям Ленина. Тот исступлённо ненавидел и веру, и Церковь, и Бога. Сталин же в этих вопросах чаще всего предпочитал отмалчиваться и передавать слово другим.

Но отметим, как Сталин поступил с другими неистовыми обличителями типа Ярославского. Когда в 1943 году распустили Союз воинствующих безбожников, то Ярославский умер от горя. Некоторые из этих «славных» обличителей окончили свои земные годы ещё раньше в 1937-1938 годах.

Что касается отношения Сталина к вере и Церкви, то есть основания подозревать, что в процессе возрождения Русской Православной Церкви во время и после войны им двигали соображения гораздо более глубокие, чем просто поверхностный прагматизм. Есть свидетельство, связанное с его матерью. Дети спрашивали отца: «Что это бабушка молится?». На это Сталин однажды многозначительно ответил: «Может быть, она знает то, что не знаем мы».

Когда мать ему сказала, что очень жаль, что ты не стал священником, сын не ответил ей ничего. Какая-то память о детских годах, память о Семинарии у Сталина могла оставаться. И она могла сработать в тяжёлые военные месяцы и привести его к тем или иным контактам со священнослужителями, либо мирянами, которые могли быть отмечены духовным даром. С этой точки зрения какие-либо дальние контакты, какие-либо вопросы, обращенные к святой Матроне (хотя вряд ли личная встреча со Сталиным в кабинете Кремля), могли быть возможны.

Напомню слова Уинстона Черчилля, что наступают времена, когда молятся все. И вот такие времена наступили в Великую Отечественную войну. Вспомним сюжет, связанный с Иваном Вороновым — будущим архимандритом Алипием, когда он видел, как политрук во время боя, во время артобстрела, бросился на колени и стал молиться Богу, Которого отрицал ещё накануне во время политзанятия.

Вспоминаю рассказ моего старшего наставника, глубоко верующего человека Михаила Ивановича Фролова, ветерана Великой Отечественной войны, как он в 1945 году шёл в разведку с комсоргом. Рядом оказались немцы, которые проходили от них совсем близко. И когда была слышна немецкая речь, Михаил Иванович видел, что комсорг мелко-мелко крестится. Когда прошли немцы, то комсорг ему говорит: «Миша, никому не говори про это». Как говорится: пока гром не грянет, мужик не перекрестится. Если это справедливо для политрука или комсорга, то почему это несправедливо для генералиссимуса, на плечах которого была тяжелейшая ответственность за страну, армию и весь народ.

Возьмём такую вещь, как речь Сталина 7 ноября 1941 года. Некоторые фрагменты из этой речи именно навеяны обращением патриаршего экзарха митрополита Сергия, будущего Святейшего Патриарха. Сталин стоял под знаменами Александра Невского, Дмитрия Донского - тех самых, кого помянул в своем обращении местоблюститель Сергий. Призыв святых на помощь отчаянно сражающейся Красной Армии — событие было достаточно значимо.

Покойный Юрий Георгиевич Алексеев, когда слышал эти слова в блокадном Ленинграде, прослезился и сказал: «Слава Богу, конец этому проклятому интернационализму». Юрий Георгиевич Алексеев — блокадник и ветеран Великой Отечественной войны, позднее доктор исторических наук. Человек большой духовной трезвости.

Сталин, безусловно, несёт ответственность за репрессии относительно Православной Церкви, в том числе и в 1937 году, когда он просто умыл руки и предоставил НКВД расправляться с духовенством.

С другой стороны, мы не встретим его подписи ни под одним приговором представителей духовенства.

Сама по себе атмосфера 1937 года с уймой доносов, в том числе, к сожалению, представителей духовенства и мирян друг на друга, благоприятствовала этим страшным кровавым делам.

Однако именно Сталин с 1943 года активно восстанавливал Русскую Православную Церковь, причём его деятельность, с нашей точки зрения достаточно скромная, вызвала известную реакцию в партийных кругах. Некоторые задавались вопросом: «Товарищи, не произошел ли контрреволюционный переворот, не пришли ли к власти бонопартисты, которые решили восстановить Церковь, старые офицерские погоны и много-много чего?». Отметим, что по данным политдонесений Сталина активно критиковали за запрет абортов и за возрождения Русской Православной Церкви.

Конечно, беседа Сталина со старицей Матроной может показаться фантасмагорической, но не менее фантасмагорическими были вещи, которые были подтверждены документами. Например, из политотдела 1-го Украинского фронта: просьба к празднику революции 7 ноября прислать документы Синода Русской Православной Церкви для соответствующих указаний. Или, например, письмо с фронта: «Мама, я сейчас вступаю в партию. Мама, помолись за меня Богу». Вот эта амальгама советского и русского, особенно в те великие страшные годы – явление, которое надлежит понять и усвоить без гнева и пристрастия.

И вставать в боевую стойку при всяком положительном упоминании Сталина, значит, уподобляться Никите Сергеевичу Хрущёву, который за ним не видел ничего доброго. Он считал, что Сталин в начале войны струсил, чего и в помине не было, и руководил войной по глобусу.

Почему-то игумен Виталий (Уткин), развенчивая одни мифы про Сталина, не развенчивает другие. Не развенчивает миф про 40 миллионов человек, сидевших в сталинских лагерях. Почему-то не развенчивает мифы про 66 миллионов убиенных, про абсолютно всех заключённых военнопленных и т.д. и т.п. Если развенчивать одни мифы, то надо развенчать и другие мифы. Надо сохранять справедливость, равновесие и трезвость.

Фильм является не документальным, а художественным, а значит, в нём может быть элемент вымысла. Как пел Окуджава:

Вымысел - не есть обман.

Замысел - ещё не точка.

Дайте дописать роман

до последнего листочка.

А здесь шельмуют фильм, даже его не посмотрев.

В истории народов вымысел играл зачастую огромную роль. Чем была бы Франция без великой песни о Роланде, которая в большинстве своём был вымыслом. На основе небольшой стычки арьергарда войск Карла Великого, возвращавшегося из Испании, даже не с мусульманами, а с басками, был выстроен эпохальный эпос. Многие, конечно, не согласятся со словами Александра Сергеевича Пушкина:

Тьмы низких истин мне дороже

Нас возвышающий обман...

Но, тем не менее, факт остаётся фактом. Возвышающий обман очень часто подвигал людей на подвиги и великие свершения.

В данном случае стоит воспользоваться любимым приёмом греческих философов — αποχή — воздержание от осуждения и посмотреть фильм, всё взвесить и понять: действительно ли его художественное качество таково, что он может стать эпосом или нет?

Но в любом случае поднимать волну по поводу ещё несовершенного факта, мягко говоря, неразумно и неблагородно, а уж тем более гораздо менее благородно копаться в низких истинах а-ля «Матильда», да ещё и придавать им возвышенное значение. Тем паче, что эти низкие истины с точки зрения документальной абсолютно непроверяемы и, возможно, скорее всего, являются поклёпом на Государя-Страстотерпца Николая II.

В любом случае, завершая сталинскую тему, стоит вспомнить слова человека большого духовного мужества, пережившего Ленинградскую блокаду и бывшего со своим народом, со своей паствой, святителя Алексия (Симанского), которые он сказал на похоронах Сталина: «Упразднилась сила великая, нравственная, общественная». Эти слова стоят, как минимум, серьёзного пристального внимания. Поэтому отбросим наше суждение и не будем раскачивать лодку Государства Российского, потому что очень многие целят в Сталина, а попадают в Россию.

Отец Александр Ильяшенко говорил: Немецкая армия шла под знаком Креста, но творила дела сатанинские, творила дела антихристовы. Красная Армия шла под красным знаменем и красной звездой, но творила дела Христовы. Её верховным главнокомандующим был Сталин. Говорить о том, что мы выиграли войну против воли Сталина, всё равно, что сказать, что самолет приземлился против воли лётчика.

Поэтому, если мы считаем, что наша Победа была дарована милостью Божьей, промыслом Божиим, через кого бы Он ни действовал, то здесь надлежит соблюдать целомудрие и осторожность, и не отплясывать на костях наших дедов и прадедов, которые шли в бой с именем России, с именем Сталина.

Протодиакон Владимир Василик, доктор исторических наук, кандидат филологических наук, кандидат богословия, профессор, член Синодальной богослужебной комиссии