Почему рядовой текст вызвал бурю в стакане воды

Публикация статьи «Похищение Европы 2.0» известного своими скандальными постановками режиссера Константина Богомолова «Новой газетой» вызвала настоящий информационный фурор в либеральных СМИ.

Главный редактор «Русской народной линии» Анатолий Степанов в статье «Скандал в либеральном семействе» недоумевает: «Но что, собственно, сказал Константин Богомолов? Да ничего нового он не сказал. Сказал то, что трезвомыслящим, знающим проблему не понаслышке, людям с незашоренными либерализмом мозгами, было видно давно и было понятно давно. Теперь вот увидел и понял Богомолов. Что ж очень хорошо, что и для него наступило какое-то прозрение».

«Не понятно правда, - продолжил главный редактор "Русской народной линии", - а что предлагает Богомолов? Не совсем понятно даже само название манифеста. То ли режиссёр предлагает похитить ту Европу, которая стремительно умирает, и с которой связаны все мечтания и вековые надежды наших российских западников, и привезти её в Россию? То ли он призывает всех здравомыслящих людей в России кричать «караул», чтобы европейское общество, наконец, увидело, как у него стремительно похищают самое ценное эти самые "квир-активисты, фем-фанатики и экопсихопаты"? Из текста манифеста не очевидно, к чему призывает Богомолов. Кроме того, что он предлагает создать новую либеральную политическую партию в России.

Понятно, в исполнении такого человека, как Константин Богомолов, такой антилиберальный манифест — это покушение на основы. Ведь режиссёр уничтожает главный предмет веры современного российского либерала, ставит под сомнение само его божество — Европу и Запад.

Это просто преступное посягательство».

На текст Богомолова отреагировал на своей странице в Фейсбуке доктор философских наук, профессор МГУ, заместитель председателя Научного совета по изучению и охране культурного и природного наследия при Президиуме РАН Валерий Николаевич Расторгуев:

«Только что прочитал Богомоловым намолотое: мука читать и мука по сути, даже не тесто. Из этого ничего не вылепить, даже манифеста. Слов много, а мыслей 3-4 штуки, да и то просроченные. Из-за чего все заверещали? И это интеллектуальный дискурс??? Первое впечатление - писал не с Сурковым, а с супружницей, в катафалке».

Профессор Валерий Николаевич продолжил размышление о «манифесте» Богомолова и странной реакции общественности на него в интервью «Русской народной линии»:

Заметив всплеск интереса общественности к тексту Богомолова, спустя некоторое время я всё-таки заставил себя прочитать его манифест.

Прежде всего, меня удивила реакция общественности. Но сразу остановлюсь – какой общественности, и что собой представляет эта общественность? Большинство людей ничего не знали и не знают об этом тексте Богомолова, да и никогда бы о нём и не узнали (и абсолютно ничего не потеряли бы), если бы не трезвон, устроенный в массмедиа, насквозь заполитизированной творческой интеллигенции. Текст ниже среднего, потому что написан непрофессионалом, представляющий незрелый плод размышлений некоего Богомолова. Что о нем можно сказать? Во-первых, весьма похвально, что человек размышляет над судьбами Европы и России. Но, во-вторых, он рассуждает не как философ, политолог, теоретик или даже художник, иначе были бы глубинные ассоциации, связанные с его профессиональной стихией. Он размышляет как простой человек, который также иногда, в свободную минутку, любит подумать о судьбах человечества – это вообще особенность и любимое занятие русских, выделяющее их из всех других народов. Но почему рядовой и даже заурядный текст вызвал бурю в стакане воды? Для меня совершенно непонятно, чему удивляться и радоваться? О чем здесь вообще говорить? Человек увидел некоторые вещи, которые все замечают давным-давно. И что здесь особенного?

Я согласен с позицией главного редактора «Русской народной линии» Анатолия Дмитриевича Степанова, который также был удивлен реакцией общественности и, прежде всего, либеральной. Она постоянно тусуется только в своем узком кругу и её главная цель – пристально следить за «соблюдением норм», т.е. правил полного единомыслия, от которых не может отступать ни одна особь из их круга. Все другие слои общества и русской интеллигенции, не подсевшие на внешние гранты, не осознают этого долга, он касается исключительно интеллектуального клуба для избранных. У них и язык свой – новояз, где приветствуются тёмные термины, заимствованные из лексики властителей моды из западных журналов. И вот произошло событие, не вмещающееся ни в какие ворота – один из тусовки, да еще не рядовой блогер, а человек, заметный в театральной жизни столицы, заговорил не так, как все. Без книксенов в адрес просвещённого Запада, без речёвок о свободе, рекомендованных для говорения. И где – в театре, который должен быть прибежищем утончённых интеллектуалов!

Как реагировать на эту небывалую выходку? Не повлияет ли она на расстановку сил в театральном бизнесе, то есть в современном театральном искусстве, которое всё в большей степени превращается в торговлю идеями и идеологиями, которые производятся на западных фабриках мысли для аборигенов. Богомолов чувствует себя в этом пространстве как рыба в воде, он значимый персонаж, и не только для тех, кто занимается театром, но и для людей либеральных убеждений, которые хотят видеть в театре что-то похожее на «политическую движуху» – те же протестные  акции, которые раньше производились время от времени на языке Эзопа, а теперь, когда всё можно, организуются впрямую, без церемоний. Так на кого был рассчитан текст Богомолова – чьим манифестом он является? В любом манифесте должен содержаться призыв соединиться, объединиться вокруг общей позиции. А какая здесь позиция, да и есть ли она – хоть какая-нибудь?

Всё, что есть в «манифесте», – констатация некоторого факта: европейская цивилизация изменила своим же ценностям и растоптала собственные святыни, в чём, как считает автор, заключается её невероятная сложность. Что в этой оценке революционного и сколько-нибудь нового? Ничего! Однако, если задуматься, то всё встанет на свои места. В моем недавнем интервью РНЛ «В России входит в моду антиамериканизм?» я попытался объяснить, почему в рядах политических тусовочников, до того хранивших верность Хозяину (его мнение – моё мнение!), возникли разлад и разномыслие. Дело в том, что раньше, ещё совсем недавно, Хозяин был вменяем. Если он говорит, что мир принадлежит «голубым», значит так и есть, если говорит, что глобальные ценности не имеют ни малейшего отношения к традиционным – так и всякому понятно, что не имеют! Но с приходом, а потом и низвержением Трампа (будь он неладен) всё перепуталось: вместо одной Америки возникло две, и каждая исключает право другой на существование. И вовсе не факт, что победитель определился. Для нормальных россиян это ничего не изменило – страна, которую мы называем партнёром, но которая называет Россию своим смертным врагом, осталась всё той же. Другое дело наш доморощенный либерал – кому служить, кому верить, на чей кошелек молиться? Поэтому взрыв в мире тусовок – это только первый звонок большой внутрилиберальной заварухи!

Теперь по существу – о «мыслях», заложенных в манифесте. Я насчитал их не больше пяти, но каждая выражена в зачаточном, не сформировавшемся виде, без связи с другой, даже близко стоящей. Так бывает, когда человек просто не умеет писать. Это не говорит о неумении мыслить и мыслить самостоятельно, но это неизбежное следствие дилетантизма. Если бы это эссе написал мой студент, я похвалил бы его за борзость (некоторые сочиняют подобные тексты), а потом попросил разъяснить, что же такое, к примеру, «сложная цивилизация», о которой говорится вначале. Боюсь, что внятного ответа я бы не получил при всем желании. И действительно, почему именно европейская цивилизация является сложной? Разве есть сложные и простые цивилизации? В чём заключается эта невероятная сложность – в приоритете наук, унифицирующих представления о мире, в технологическом лидерстве, которое становится всё менее очевидном? У Богомолова речь идёт не об этом, очевидно, а о чём-то другом, но о чём – непонятно. Я думаю, это непонятно и самому автору манифеста.

Когда я читаю тексты, даже околонаучные, то первое требование к ним: за каждым понятием должна стоять мысль, хотя бы бедная, но мысль. У Богомолова идут предложения одно за другим, огромное количество понятий, которые используются без всякого понятия. Да и в каком жанре написан его манифест? По-моему, это и не манифест вовсе, потому что в нём нет никакого призыва и ни к кому. Можно говорить об эссе, свободном рассуждении на заданную тему. И он имеет право так рассуждать и так думать. И хорошо, что он думает, даже неважно, как. Пусть лучше думает, чем бессмысленно повторяет чужие слова и схемы. Но этот эскиз не заставляет думать других, потому что с первой же фразы ломает мысль. В тексте Богомолова можно наткнуться на новую категорию – «сложный человек». Но что автор вкладывает в это понятие? Бог весть. Поэтому при чтении возникает два вопроса: вопрос о качестве текста, который обсуждать бессмысленно, потому что он сам по себе не представляет интереса. А второй вопрос: кто та общественность, для которой текст Богомолова вдруг стал предметом бурного обсуждения. Но об этом мы уже говорили – это интеллектуалы, имитирующие напряженную мыслительную деятельность и избегающие диалога. Впрочем, как уже отмечалось, нет худа без добра: уже недалеко время, когда наши либералы начнут походить на западных – научатся рассуждать о национальных интересах, почти как их собратья на Западе, и даже начнут называть врагов врагами, а не партнерами. Впрочем, не думаю, что это случится в этом веке…

Современный век – это век, когда философия уходит из жизни большинства людей. Уходит в никуда. В политике философия вообще не востребована, даже в политической философии её всё меньше, потому что за слова надо отвечать. Поэтому политики в своих выступлениях и докладах произвольно меняют значения одних и тех же слов и терминов, подстраиваясь под личный интерес. Об этом уже давно писали. Уход философии из жизни общества – процесс бегства от мысли и ответственности за собственную мысль. И эта тенденция давно прослеживается в европейской политике. Я встречал довольно экстравагантное объяснение, почему европейские политики и учёные отказались в своё время от латыни. Латынь – язык, в котором существуют строгие устоявшиеся понятия. А европейские языки находили аналоги всем понятиям с другими смыслами и оттенками. Однозначное понимание подменялось многозначностью, что позволяло политикам безответственно употреблять понятия и слова. Уход от латыни, таким образом, объясняется желанием уйти от ответственности – говорить свободно от логики и законов мышления, обманывая себя и других. Эта практика достигла совершенства в современных языках.

Но существует и другие аргументы, объясняющие отказ общества от философии. Например, была попытка создать философию, приспособленную под утилитарный язык и интересы, что наиболее сильно проявилось в американской философии. Усиление роли США в мире и давление на Европу в послевоенное время привело к тому, что философия политики была полностью перестроена на логически примитивные схемы, где нет большой философии, а есть только философия, приспособленная под политику. Во Франции, Германии и других странах формой протеста против американского засилья стало создание собственных оригинальных школ, появление собственных направлений и концепций. По мысли Делеза, сама суть философии заключена в производстве концептов, собственных смыслов, что возвращает философию в язык современной науки и в язык современной политики. В нашей стране ситуация намного сложнее, потому что в России не придают значения отечественной мысли. Всё, что пишут и говорят – делают исключительно на основании западных школ и концепций. И в этом отношении язык нашей политики полностью зависит от языка американской философии – упрощённой и утилитарной. Впрочем, для объяснения этого феномена нужно провести целую лекцию.

А в завершение разговора вернемся к Богомолову. Ни одного действительно нового и содержательного концепта он не предлагает и не может предложить, а тем более ввести в оборот. Текст написан для души, для себя, и поэтому он не может претендовать на то, чтобы быть предметом серьёзных дискуссий. Я не осуждаю автора, не касаюсь содержания его мыслей – их ведь и так немного. И почти все они построены на метафорах, начиная от атомной науки, которая может быть использована в мирных и военных целях, и заканчивая заезженным образом поезда: мы, то есть Россия, садимся, как всегда, в последний вагон. Но это всего лишь метафоры. В них есть зародыш мысли, но дальше должно было начаться мышление, чего не было явлено в тексте. Только об этом я и хотел сказать.