О началах христианской социологии

I. Эта статья посвящена христианской социологии. А точнее – ее самым общим, первоначальным принципам. Большинство христиан вынуждено жить в двух мирах – в Церкви и в обществе. Как писал наш выдающийся философ А.С.Хомяков: «Между тем каждый христианин есть в одно и то же время гражданин обоих обществ: совершенного, небесного – Церкви, и несовершенного, земного – государства». Поэтому представляется, что в настоящее время христианская социология, стремящаяся осмыслить социум с точки зрения христианства, является одной из важнейших богословских наук, и потому требует скорейшего развития.

При этом под словом «общество» будет пониматься «большое» общество, т.е. не ограниченная община, где все всех знают, а многомиллионная совокупность людей, например, Россия – именно ее мы и будем всегда подразумевать, если нет других указаний.

Заметим также, что предлагаемые в статье положения кажутся очевидными (во всяком случае – очевидными автору). Но всё же они сопровождаются необходимыми разъяснениями, по возможности краткими.

II. По большому счету русским людям нужно только две вещи: спастись, стяжать Царство Небесное, быть ближе к Богу; продолжить в веках свой род, свою русскую цивилизацию, несмотря на все трудности земного существования.

Первая цель определяет смысл существования человека. Она утверждает подлинную цель человеческой жизни. Помочь нам спасти свою душу старается Церковь православная. Без нее эта задача становится невыполнимой. Поэтому православие – необходимая составная часть задуманного Самим Богом проекта «Россия».

Но есть и вторая цель – сохранение земной жизни. Она осуществляется «в миру», т.е. в обществе, существующем в истории. Причём, сразу следует указать, что обе указанные цели необходимы, ни от одной отказаться нельзя. Казалось бы, очевидно. Однако огромное число православных христиан (т.н. «уранополитов») будет возражать, твердя, что нужна только первая цель, что, де, она объемлет всё. А потому приходится объяснять, что вторая цель жизненно необходима, и что игнорирование ее неминуемо ведёт к гибели русской нации. И на это есть несколько причин.

Во-первых, эта гибель буквальная. Слабую Россию быстро раздавят, раздерут на кусочки. А вместе с ней уничтожат и Православную веру. Таковы реалии этого мира. И не нужно будет сетовать на Господа – он дар русским людям всё для защиты: богатую ресурсами огромную территорию, большое по численности население, наконец, руки, ноги и голову каждому русскому. Нужна только любовь к своей земле и решимость её защищать.

Во-вторых, «мир» служит для церкви защитной скорлупой, позволяющей церкви функционировать в этом падшем мире. Ведь у церкви нет ни армии, ни полиции, ни даже производительной экономики – все это церковь получает от мира. Без этой скорлупы функционирование церкви просто невозможно.

В-третьих, внешний мир есть среда, живя в которой христианин проявляет и совершенствует свою любовь к ближнему. Именно социум в первую очередь требует любви и милосердия, и он заставляет каждого определиться, будет ли он эгоистом, думающим только о себе, или человеком, умеющим забывать свои хотения ради другого. И кроме того, в этом мире каждый человек так или иначе проявляет свои таланты и тем самым служит Богу. И более того, добросовестно работая на социальной ниве, человек обретает спасение.

Это и есть первый принцип христианской социологии: и личное спасение, и социальное преображение – обе цели абсолютно необходимы. Думается, что даже нет смысла их ранжировать, ибо эти цели настолько связаны, что игнорирование любой из них ведёт к катастрофе – потере обеих целей. Отсюда вытекает исключительная важность христианской социологии, которая занимается осмыслением второй цели.

Две цели (а не одна – первая) и указывают на уже отмеченный факт, что христианин живёт в двух сферах: сфере церковной, нацеленной на спасение в вечности, и сфере мирской, старающейся утвердить будущее для своих детей, своего Отечества, своего народа. Упрощая, можно сказать, что если в первой сфере более всего любят Бога, то во второй – Россию. И надо ещё раз подчеркнуть: обе стороны жизни важны. Но надо иметь в виду одно существенное обстоятельство: есть два понятия важности. Первый – важность абсолютная, т.е. высшая цель, смысл существования. И второй: важность как степень необходимости – очень необходимое тоже важно. Первая цель важна абсолютно, вторая цель – обязательна, необходима.

Христианское учение очень консервативно – мы все время обращаемся к прошлым векам: как думали тогда? Поэтому не удивительно, что сейчас раздаются голоса, что, мол, не нужно нам, православным, никакой христианской социологии, что мы две тысячи лет жили без неё и прекрасно проживем и дальше. А чтобы преодолеть нестроения в обществе, надо молиться, и Бог все устроит.

Безусловно, молиться надо. Только надо помнить о качестве наших молитв – что-то не видно людей, молитва которых горы сдвигает, хотя для этого, по слову Господа, надо иметь веру лишь с горчичное зерно. А уж в масштабе России и говорить нечего – народ наш, после ещё недавнего кратковременного искреннего увлечения православием в начале 90-х, теперь уходит и уходит из церкви, совокупная молитва оскудевает и оскудевает. Так что рекомендация только молиться - явно недостаточна. Но, понимая это, милостивый Господь дал нам и другие средства: дал руки и ноги, чтобы делать общественные дела, дал душу, чтобы дела эти клонились на добро, а не на зло, наконец, дал ум, чтобы осмыслять цели и средства этих дел. В этом и состоит цель христианской социологии. И жить без неё становится всё труднее и труднее – ведь надо выносить суждения о мире, причём – квалифицированные, а не наивные, как частенько получается у наших священников.

III. Человек призван стать сыном Божьим, и поэтому исключительное значение приобретает, насколько он сумеет это призвание осуществить. В полной мере это относится и к обществу. Иначе говоря, и всё общество в целом, и все его подсистемы имеют «высоту», т.е. степень приближения к Богу. Второй принцип христианской социологии можно сформулировать так: необходимо стремиться все стороны социума делать по возможности максимально выше, приближать его к Божьим заповедям; другими словами – стремиться к царствоподобию, пусть даже в некоторых аспектах.

Я надеюсь, что этот постулат также очевиден, как и первый. Однако, как это ни удивительно, и он вызывает у православных возражения. Прежде всего, это известное изречение: «спастись можно при любом строе», а значит, что устроение социума и в частности его социальный строй для спасения не важны.

Дело в том, что мир, социум очень сильно влияет на каждого человека, а, значит, влияет на его спасение или духовную гибель. И почему-то это влияние у нас недооценивается – по оценкам священников не более 10% (о. Димитрий Смирнов). Но думается, что на самом деле мера этого влияния гораздо выше – не менее 50%. И это влияние может быть как положительным, так и отрицательным. Положительное влияние означает, что социум помогает человеку, и эта помощь распространяется и на слабых, помогая им преодолеть грехи. Если же влияние отрицательное, то спастись тоже можно, но уже вопреки влиянию социума, и естественно, что таких, идущих против течения, будет значительно меньше. Так что тезис о безразличии социума для спасения представляется ошибочным.

Другие утверждают, что всё устроить одним сплошным праздником было бы неправильно, ибо скорби необходимы для воспитания души. Да, зачастую скорби служат горьким, но необходимым лекарством для нас. Но дело в том, скорби, которые действительно возвышают душу или выжигают из нее тяжелые грехи, даёт только Бог. Ибо только Он, по своему всеведению и мудрости, может сделать так, что скорби оказываются нам полезными. Человек же сплошь и рядом действует наоборот – он творит социальное зло, направленное на развращение основных групп населения, на пропаганду удовольствий, непотребства и пошлости, но подаётся всё это в красивой, привлекательной для многих обёртке толерантности и свободы.

Поэтому стратегия социального делания, основанная на достижении царствоподобия, является единственно приемлемой; принципы же «неважно как» или даже «чем хуже, тем лучше» ложны.

Но в то же время надо всегда иметь в виду, что наш мир – падший. И это касается не только секулярной части мира – но и Церкви, поскольку она связана с обществом и зависит от него, всё время соприкасается с падшестью мира. Можно было бы даже рассматривать факт мировой падшести как «нулевой принцип христианской социологии», если бы он не был до банальности очевиден. Однако этот «нулевой принцип» корректирует рассматриваемый второй принцип: да, нужно всегда стремиться к царствоподобию, но понимать, что на земле возможно лишь частичное, его достижение, ограниченное рамками возможного.

IV. Почему эти простые принципы так непопулярны у православных? Или несколько шире: почему отрицается сама идея христианской социологии? Дело в том, что в истории православия однажды победил монашеский менталитет, т.е. особое отношение к миру, богословие, богослужение. Монашеское стало образцовым, с чего нужно брать пример. Но монашество от слова «монос» – один. Монашество как раз выросло из идеи ухода от мира, отрицания его ценностей. Монахи принципиально дистанцировались от социума, сосредотачиваясь на собственной душе. Конечно, они прекрасно осознавали, что Господь дал не одну заповедь «люби Бога», а плюс еще вторую «люби ближнего». Но как любить ближнего, если монах избегает общества? Возникла идея, что «монах – молитвенник за весь мир». Но, во-первых, молиться за весь мир могли только наиболее продвинутые монахи (большинство же стремилось и стремится сейчас только к личному спасению). А, во-вторых, ставилась задача лишь молитвы за мир, но не реальной работы по его преображению. В любом случае христианская социология оказывалась ненужной, и тем более не были в явной форме сформулированы приведённые выше принципы социологии.

Таким образом, наша замечательная устремленность к Богу, исповедание святости Его имени (что, конечно, прекрасно) сочетается в Православии с пренебрежительным отношением к социальной сфере, которая является важнейшей формой человеческого бытия. Даже само слово «социальная работа» у нас переиначено и вместо деятельности по широкому преображению социума означает просто акции милосердия, помощь больным и старикам. Такое игнорирование во многом повлияло на историческую судьбу православных народов, в частности Византии. После победы монашеского мировоззрения (VII-VIII века) она еще долго пыталась стать великой христианской державой. Но в конечном счете ничего не получилось – христианский социум так и не был выработан, да и такой цели не ставилось. В результате, Византия бесславно кончила свои дни под ударами магометан.

Мы, Россия, долгое время пытались копировать византийские схемы, но так и не создав Святую Русь (ибо ее одной духовностью не создашь – нужно выстраивание подлинно христианский социум), в начале XX века стали терять и Православие. Революция, создав ориентированный на справедливость социум, на 70 лет продлила жизнь России, и даже вывела её на передовые позиции в мире. Но контрреволюция 1991 года стала катастрофой русской цивилизации. Оправится ли она от неё когда-нибудь? Кто знает…

V. Пойдём дальше в социальном анализе. Первый принцип христианской социологии отделяет сакральное (Церковь) от земного (мир), но призывает к преображению мира, а не его игнорированию. Второй принцип утверждает, что и в миру всё имеет меру приближения к Богу и призывает к достижению максимальной высоты мира. Третий же принцип посвящён важности различных общественных подсистем.

Нет ничего удивительного в том, что существует соответствие между основными компонентами человека и главными подсистемами общества. Духу соответствует идеология, душе соответствует культура, телу – экономика. Правда, в силу множественности индивидов социума в обществе существует еще один важный институт – аппарат власти и управления. Но можно поставить вопрос: «а что важнее?». Причём, именно с точки зрения выживания русской цивилизации? Третий принцип христианской социологии говорит, что иерархия по важности социальных подсистем такова: идеология; экономика; власть.

Такое утверждение может удивить некоторых и потому требует пояснений.

Примат идеологии объясняется тем, что идеология определяет лицо всех остальных подсистем общества. Определяет через ту правду, которую она в себе содержит. Сама же идеология является совместным продуктом творчества Бога и духовной стороны общества. Дело в том, что Бог каждому народу предлагает национальную идею, которую следует рассматривать как волю Божию о народе. И поэтому, чем идеология точнее отвечает национальной идее, тем она более высока.

На втором месте стоит экономика. Она важнее власти, потому что именно она в этом поражённым грехом мире, прежде всего, определяет, так сказать, силу, «мускулы» нации, её способность противостоять другой силе вести защитную войну. Кроме того, тип экономики определяет наиболее распространённые и важные в человеческом обществе отношения – трудовые отношения, затрагивающие буквально всех людей. Особенно важна экономика в современном мире. Ибо нацию со слабой экономикой (и соответственно слабой по численности и вооружению армией) легко уничтожат более сильные соседи. И тут не помогут ни высокая культура, ни разумная организация власти. Увы, таковы реалии этого жестокого, падшего мира.

Пара идеология-экономика составляют социальный строй, определяющий основные параметры жизни народа. Именно от социального строя зависит победа или поражение в геополитическом противостоянии. Яркий пример – наша победа в Великой Отечественной войне, которая была достигнута с одной стороны удивительной сплочённостью нашего народа, его верой в социалистические идеалы, а с другой – сильной и гибкой экономикой, сумевшей быстро перестроиться на военные рельсы.

Согласно второму принципу, надо стремиться к лучшему реально возможному социальному строю. Для России такой строй может быть охарактеризован следующим образом.

Идеология должна включать в себя основные евангельские заповеди: веру в потусторонний мир, в который человек по смерти переходит через Божий суд, а также главные нравственные добродетели (личная чистота, умеренный аскетизм, смирение, милосердие, жертвенность). Однако поскольку у нас Православие в первую очередь развито как личная система, то необходим ряд дополнений уже социального характера, а именно: примат общественного перед личным; справедливость; признание труда как ценности; государство-образующая роль русского народа.

Экономика должна быть построена на основе общественной собственности на средства производства, планомерности развития и участии работников в управлении предприятием. В нашей истории ближе всего мы к этому подошли в период «сталинской экономики» (1927-1953 гг.).

Такой социальный строй мы называем православным социализмом. Это будущее России (близкое или далёкое – время покажет).

Осталось пояснить, почему власть менее важна, хотя на первый взгляд кажется, что именно она больше всего занимает умы наших граждан.

Каково назначение власти? Только одно – сохранять и укреплять существующий социальный строй. Поэтому роль власти по сути дела подсобная; власть вторична по отношению к строю и поэтому должна занимать в иерархии важностей более низкое место. Мы не станем выяснять наилучшую форму власти – она не столь важна, если власть выполняет свои функции. Заметим только, что главной характеристикой хорошей власти является её справедливость – как распределительная, так и судебная.

Таким образом, можно сформулировать еще одну, упрощенную формулировку третьего принципа христианской социологии: социальный строй важнее формы власти.

VI. Как уже заметили читатели, христианская социология не есть переложение на другой язык святоотеческого учения, а является его развитием. И уже первые попытки напрямую применить евангельские принципы к обществу натолкнулись на трудности. Дело в том, что святые отцы великолепно выяснили отношение христианина к Богу и ближнему, но они построили чисто личную теорию. Сегодня мы уже вступили в период, когда этого мало, ибо настала необходимость ввести в рассмотрение общество, которое не есть церковь (хотя в идеале должно быть к церкви приближено). Поэтому построение христианской социологии является чрезвычайно трудной задачей. В классическом святоотеческом учении можно найти лишь отдельные мысли по этому вопросу. Например, хорошо известно изречение св. Филарета Московского: «Люби врагов своих, сокрушай врагов Отечества, гнушайся врагами Божьими». Тут речь идет не только об отношении к личным врагам, но и врагам Отечества, что является уже социологическим высказыванием. И, заметим, что рекомендации св. Филарета применительно к этим случаям существенно различаются. Поэтому для возведения здания христианской социологии необходимо не повторение святых отцов, а умение прежде всего православно мыслить, впитать образ и методику их богословствования.

Николай Владимирович Сомин, кандидат физико-математических наук, бакалавр теологии, православный публицист