Воспламенение владыки Димитрия (Радженовича)

4 декабря в соборном храме монастыря Завала в Попово Поле во время празднования престольного праздника Введения Пресвятой Богородицы произошёл поистине скандальный случай, весть о котором моментально разлетелась по сетям.

Литургию возглавил епископ Захумско-Герцеговинский и Приморский Димитрий. Владыка принес два пакета с масками, которые было велено раздать народу. Когда пришло время причащения, владыка Дмитрий стал требовать, чтобы игумен монастыря отец Василий надел маску и в ней причащал людей.

По утверждению нескольких свидетелей, игумен трижды отказался одевать маску. Тогда владыка сердито сказал: «Ну, тогда я сам буду причащать!». Он взял Потир, но как только вышел причащать, вспыхнул платок для протирания лжицы, который был пропитан спиртом.

Сегодня в рамках Балканского Клуба Русской Народной Линии помощник главного редактора РНЛ Павел Вячеславович Тихомиров беседует с нашим постоянным автором, руководителем Русского Собрания в Сербии, известным церковным издателем и переводчиком Ранко Гойковичем.

Павел Тихомиров: Ранко, расскажи, пожалуйста, что было дальше? У нас в соцсетях, описывая это событие, пишут разное. И эти подробности, увы, отвлекают внимание от осмысления произошедшего.

И такое смещение акцента приводит к весьма печальным последствиям. Мало того, что утрачивается трезвый взгляд на несомненно символическое происшествие, но обрастание деталями, чаще всего, совершенно фантастическими, превращает это грозное предупреждение в какую-то «сплетню». Причём, чем больше таких неправдоподобных подробностей, тем легче выставить на посмешище тех людей, которые пытаются донести до людей смысл произошедшего.

Ранко Гойкович: Как произошло возгорание – не ясно. Платок был пропитан спиртом, поскольку владыка Димитрий единственный в Сербской Православной Церкви, кто практикует протирание лжицы после каждого причастника. Существует мнение, что кто-то случайно поджёг этот платок свечой.

П.Т.: Помимо этого объяснения, что платок загорелся от свечи новопостриженного монаха Стефана, когда он подошёл причащаться, у нас распространяется информация, со ссылкой на «Борбу за веру», что огонь изошёл из иконы Пресвятой Богородицы. И когда платок воспламенился, епископ, якобы, начал бить себя по рукам... Чаша выпала, Святые Дары разлились и владыка, перепугавшись, побежал к алтарю...

Р.Г.: Это – неточная информация. Потир владыка не ронял. Но часть Святых Даров пролилась.

Люди были испуганы. Человек, поведавший эту историю, говорил, что ничего страшнее не видел в своей жизни. После того, что произошло, он вышел из храма и причастился в церковном дворе. Храм небольшой, верующих было много, поэтому один иеромонах причащал снаружи.

В это время промокнули платками то место, на которое пролились Св.Дары и продолжили Таинство Причастия, как будто ничего не произошло. Владыка позже в беседе пытался пошутить, что, дескать, «вспыхнул, но не сгорел», однако, видеоотчёт не был размещён на сайте епархии, хотя всё снималось.

П.Т.: Таковы факты. Теперь важно сделать комментарии. Судя по той полемике, которая разгорелась в сербских соцсетях, а также на сайте «Станье Ствари», есть две крайних точки зрения. Часть православных сербов считает, что произошедшее – несомненно, серьёзный сигнал, напоминающий нам, что практика методичного отступления от Православного Предания в конечном итоге приведёт к духовной катастрофе, а ваши оппоненты, например, о.Сладжан, клирик Константинопольского Патриархата, полагает, что такие выводы, мягко говоря, ошибочны, поскольку епископ Димирий и сам всё осознал.

Р.Г.: Отец Сладжан меня обвинил в клевете. А о факте пролития Св.Даров он пишет так, как будто речь идёт о расплескивании супа.

П.Т.: Да, к сожалению, иногда приходится сталкиваться с тем, что оппонент либо вышучивает слова, либо даже передёргивает. Пусть это остаётся на совести того, кто позволяет себе такие приёмы полемики.

Более того. Мы сейчас не будем рассматривать осмысление произошедшего в таком контексте, как будто бы ничего страшного не произошло.

Предположим, что люди, которые стараются замять скандал, исполнены самыми добрыми побуждениями, стараются не допустить паники, пресечь разговоры, которые могли бы подтолкнуть людей к неудобным для кого-то выводам.

Для нас сейчас гораздо важнее иное.

О каких выводах тут может идти речь? В каких контекстах может быть истолкован этот скандал?

Либо в контексте того, что произошедшее является сигналом о недопустимости нововведений, касающихся установившихся традиций благочестия; либо о том, что произошедшее является сигналом о недопустимости демонстрации маловерия, проявляющегося в согласии играть по правилам игры в «соблюдение противоэпидемических мер».

Но тут вопрос достаточно деликатный, и можно запросто увлечься крайностями.

Рассмотрим вопрос, который, с чьей-то руки, получил наименование проблемы т.н. «сверхчастого причащения». В осмыслении этой проблемы мы сталкиваемся с двумя крайностями. Одна крайность – когда некоторые наши единоверцы дерзают прибегать к Таинству Причастия без должного благоговения (как ты выразился, воспринимают как «тарелку супа»). Но есть и другая крайность: когда некоторые наши единоверцы воспринимают Таинство Причастия не как то Лекарство, которое преподаёт нам Господь как Врачеватель, но как некую награду за проявленное благочестие.

Конечно, существует теоретическая опасность, что некоторые наши единоверцы, увлечённые той или иной формой модернизма, утратят остатки благоговения и станут относиться к евхаристии с протестантской легкомысленностью. Но, с другой стороны, ту практику, которая сложилась в наших церквах в XIX веке, когда люди причащались в лучшем случае один раз в пост, нельзя считать нормальной. В этой связи я бы предположил, что владыка Дмитрий рассчитывает на сознательность своей паствы. Т.е. полагает, что люди, дерзающие прибегать к Таинству за каждой литургией, вовсе не утратили благоговейного чувства по отношению к святыне. Поэтому протестантизации сознания не произойдёт. Но, вполне возможно, что правы ревнители – и такой вопиющий случай является сигналом о том, что эксперименты могут привести к катастрофическим последствиям.

Другой возможный контекст осмысления – проблема «масок».

У нас в связи с этой проблемой даже появился термин «ковид-диссиденты». Я и сам отношусь к этой категории граждан. Причём люди, которые профессионально выстраивают единственно правильное отношение к проблеме, иногда позволяют себе небольшие вольности трактовок. Так, например, создан в массовом сознании такой фантом «ковид-диссидента». Этот фантом снабжается разнообразными отталкивающими характеристиками, которые можно весело и непринуждённо обличать. Например, борцы с «ковид-диссидентством» любят повторять, что-то вроде того, что, дескать, «есть среди наших единоверцев такие конспирологи, которые вообще не верят в существование этой болезни!» На самом деле идеология «ковид-диссиденства» построена не на отрицании болячки как таковой, уж столько людей переболело, ты же и сам, увы, в их числе… Речь идёт о том, что т.н. «ковид-диссиденты» утверждают, что т.н. «антиэпидемические меры» направлены не столько на поддержание карантинных мер, сколько являются элементами «дрессировки» населения. Отсюда такое резкое неприятие марлевых повязок.

Но, с другой стороны, раз уж государство штрафует настоятелей, то мы вынуждены вести себя так, чтобы наша демонстрация не била по бюджету храма. Ну, заставляли же нацисты иудеев носить жёлтые звёзды, а усташи – сербов повязки с буквой «Р».

Что тут поделаешь.

В России маски одевает не менее 90% прихожан, а в некоторых храмах отцы принуждают одевать всех поголовно.

Это вы там у себя привыкли к демократии, вот и реагируете так болезненно на эти «цаки для пацаков».

Однако, если отбросить шутки, воспламенение платка, пропитанного спиртом, является слишком недвусмысленным символом, чтобы его можно было просто вот так вышутить и проигнорировать.

Тут я с тобой, Ранко, несомненно, единодушен.

Р.Г.: Необходимо высказать следующее. Епископ Димитрий является учеником епископа Григория, который поддержал немало модернистских тенденций. Начиная от общей молитвы с папистами, ношения партикулярного платья, сооружения храмов без православного иконостаса, вплоть до нововведений в практике подготовки к Таинству Причастия. Он благословил в своей епархии причащаться без поста и исповеди.

Владыка Димитрий, его преемник на троне Герцеговинском, всё это унаследовал и даже расширил. В его первом послании верующим и клиру практически прозвучал призыв оборвать связь верующих со своими духовниками в монастырях, призывая исповедоваться только у своих приходских священников.

Поэтому, думаю, этот сигнал был неслучаен.

Второе, что хотелось бы добавить, это то, что для нас, православных верующих, Христианство представляет собою основу подлинной жизни, которая являла бы собою исправление, моральное возрастание, перемены, уподобление пречистому Лику Христа.

С другой стороны, западные христиане из христианского учения берут только то, что соответствует «духу времени» и современным культурным образцам (А всё это противоречит поучениям Самого Христа и апостола Павла). Епископы, настроенные модернистски, практически приняли это западное отношение к Христианству, создавая некую «розовую» картинку, в которой нет места подвигу в борьбе со страстями, но зато слишком много славословий в адрес «прогресса», который представляет собою самое мрачное духовное рабство.

Именно это было причиной моего «крика».

И в заключение. Не важно: каким образом воспламенился владыка, стоя в Царских Вратах. Важно понять: почему это произошло.

Потому что далеко не каждый день в Царских Вратах воспламеняются владыки во время Святого Причастия…