Ситуация, сложившаяся в России из-за пандемии коронавируса COVID-19, может привести к социально-политическим потрясениям в стране — так считают более половины россиян, опрошенных независимыми социологами из «Группы Белановского». Исследователи опубликовали доклад «Новый спектр политических настроений в российском обществе в 2020 году», сообщает Коммерсант. Социолог Сергей Белановский был одним из тех, кто предсказал массовые протесты на Болотной площади в Москве в 2011 году.
Исследование состояло из двух этапов — количественного и качественного. В рамках количественного при помощи опросника Google с 27 марта по 5 апреля были опрошены 4640 человек, с 3 по 11 мая — 3177 человек. Для качественного этапа социологи провели 236 опросов методом глубокого телефонного интервью. Сначала они обратились к своим друзьям и подписчикам в Facebook с просьбой дать интервью, затем попросили каждого, кто согласился на это, попросить своих аполитично и провластно настроенных друзей или родственников о беседе. В итоге в исследовании поучаствовали 112 оппозиционно настроенных респондентов, 92 аполитичных респондента и 32 сторонника власти.
Используя эту методику, социологи пришли к следующим выводам: падает вера россиян в способность как федеральных, так и региональных властей эффективно справляться со вспышкой коронавируса; опасения заразиться COVID-19, как и опасения негативных финансовых последствий периода самоизоляции, за месяц несколько снизились (вероятно, вследствие адаптации), однако уровень стресса возрос; тренд на усиление негативного отношения к федеральной власти, который начал формироваться в 2011 году и вновь возник после «крымского перерыва» в 2018 году, был резко усилен пандемией коронавируса; преобладающими эмоциями у людей стали раздражение, тревога и гнев, а государственная провластная пропаганда перестала действовать; основным объектом негативных высказываний стал лично Президент России Владимир Путин, а основной претензией к нему — то, что он якобы не оправдал возлагавшихся на него надежд и выстроил государственную систему, которая не работает.
Сергей Белановский, под руководством которого проведено данное исследование, является директором по исследованиям Фонда «Центра стратегических разработок» (ЦСР).
Учредителями Фонда выступили: Высшая школа экономики, Институт народно-хозяйственного прогнозирования Российской академии наук, Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ, Рабочий центр экономических реформ при Правительстве РФ, Институт экономического анализа. В ноябре 2018 года в состав учредителей вошло Министерство экономического развития. Председателем Совета ЦСР с мая 2018 года является бывший министр экономического развития Максим Орешкин, президентом Фонда с декабря 2018 года – Александр Синицын.
Состав руководства ЦСР (в разное время): Герман Греф, Эльвира Набиуллина, Алексей Кудрин, Дмитрий Мезенцев.
Резонансное социологическое исследование анализирует в интервью «Русской народной линии» бывший член Совета Федерации РФ, доктор философских наук, профессор МГУ, заместитель председателя Научного совета по изучению и охране культурного и природного наследия при Президиуме РАН Валерий Николаевич Расторгуев:
На фоне пандемии обостряются смертельные недуги. Такое впечатление, что вся западная система и, прежде всего США, вышла из строя, подтвердив старую, как мир, истину о том, что нельзя до бесконечности повышать давление в котле при закрытых клапанах. Европа – более дисциплинированная и вышколенная составная часть условного Запада, цивилизованная в старом смысле этого слова, оказалась в меньшей степени пораженной вирусом расового экстремизма, и поэтому «европейский котел», в отличие от американского, еще не разнесло. Хотя, думаю, ждать долго придется.
На этом фоне вполне понятно желание наших доморощенных западников распространить разразившуюся катастрофу и на Россию – они всегда полагали, в отличие от самих западных либералов, среди которых почему-то вообще нет «западников», что всё, идущее от «просвещенного мира», для России благо по определению. Если в «центре культуры» процветает содомия, то, понятное дело, и в дикой России она должна цвести буйным цветом, а ежели там возобладал злобный антиклерикализм, то лучший вариант для русопятых – погром церквей похлеще большевистского. Лозунг нашего западника: лучше быть Троцким, чем русским! И к расовой пандемии отношение такое же, как к содомии: не было её в русской дикости, так пусть будет. Но тут одна загвоздка – негров на Руси почти нет, да и расизма тоже. Тогда надо чем-то заменить пустоту: пусть же черный протест будет антипутинским – чтобы всё было, как у них и даже хуже! И неважно, что наша страна отличается от западных стран и по росту, и по охвату, и по культуре, и даже по смертности от коронавируса (у нас подозрительно низкий) – это для последовательного западника раздражающие, но всё же сущие мелочи.
Что же лежит в основе либеральных ожиданий черного бунта в России, такого же бессмысленного и беспощадного, как в США? На что они рассчитывают? В нашей стране, но особенно в Москве в условиях пандемии оказывается сильнейшее давление на все без исключения социальные группы, а почти все выхлопные клапаны перекрыты – казалось бы, взрыв неизбежен. Но его все нет и нет. Более того, власти сделали, казалось бы, всё возможное и невозможное, чтобы увеличить критическое давление. И ничего… Видимо, Россия израсходовала протестный потенциал – в значительной мере, думается, на генетическом уровне: слишком тяжко дались все предшествующие годы, люди привыкли и не к такому. Всё, что пришлось в России пережить простым людям, не поддаётся описанию… В любой другой стране котёл людского гнева давно взорвался бы, разнеся полностью государственную машину. А у нас любые эксперименты с обществом и совершенно безумные реформы – и образовательные, и пенсионные, и, конечно, «врачебные», которые подчас хуже катастроф и диверсий, заканчиваются ничем. И введение «недокарантина» со всеми его чиновничьими перехлестами и вывертами в отдельных губерниях России – полное тому подтверждение.
А что касается подобных «замеров» общественного мнения, призванных не столько спрогнозировать, сколько подхлестнуть бунт, основываются не столько на фактах, сколько на идеологемах и ожиданиях, которые якобы откроют двери в «светлое будущее» – к очередному, но ещё более радикальному, проекту перестройки. Но в ближайшее время, видимо, больше не появится такого проекта, который был бы радикальнее нынешнего. Дальше некуда.
Теперь несколько слов о программе «АНТИ-ПУТИН», которая уже прошла пик своего подъёма на Западе, где её вытеснила пандемия, но она так и не нашла сколько-нибудь серьёзной социальной базы в России. А ведь как хорошо всё начиналось – и отлучение России от всех видов сотрудничества якобы за «Крымнаш!», и отравление Скрипалей, и полная демонизация милейшего Владимира Владимировича, который ни одного худого слова не сказал о своих преследователях, что и понятно… Ведь именно эта оголтелость и обеспечила ему полнейшую поддержку в самой России – никого не прельстили, да и не могли прельстить предательские лозунги «Кры-им!», «Мы-отравители» и прочие находки пораженцев.
Но главное заключатся в том, что рост густо-отрицательного отношения к власти – это явление всемирное. Оно как бы включёно в саму пандемию страха и насилия, и касается всех институтов и персоналий власти без исключения – начиная с лидеров и кичливых министров с депутатами, а кончая мелкими чиновниками и гвардейцами с полицейскими, которым предписано подавлять и принуждать, бить и надевать наручники на непокорных. Не будем лукавить – недоверие к властным институтам чаще всего вполне обоснованно. Они, действительно, ведут себя неадекватно, что тоже можно понять, принуждены действовать и принимать решения при чудовищном давлении извне и изнутри, при полнейшей неразберихе и почти полном отсутствии сколько-нибудь достоверной информации: спроси трех, к примеру, лучших экспертов и получишь три, да то в лучшем случае, взаимоисключающих совета…
Но самое важное в этой ситуации – полное отсутствие хороших решений. Да, в условиях катастроф – и природных, и рукотворных (кто и как их отличит?) – часто вообще не остаётся ни хороших, ни даже просто приемлемых решений. Все до одного – совершенно неприемлемые и непопулярные! Приходится выбирать из них наименее вредные, но в равной степени связанные с тяжелыми жертвами и потерями… К примеру, для того чтобы развернуть лечебницы для жертв коронавируса, пришлось почти полностью свернуть традиционные формы помощи хроническим больным, которые в результате были обречены стать жертвами не вируса, а системы защиты от него… Но тяжкая ответственность за причинённое зло ложится на тех, кто принимает решения – то есть на власть и тех, кто её олицетворяет. При этом любое решение – будь то введение или отмена карантина, ужесточение или послабление режима, воспринимается большинством населения сугубо негативно, а общее недовольство также требует канализации гнева.
Я не думаю, что в России упал именно рейтинг Владимира Путина. Отнюдь нет, если оценивать на общем фоне: рейтинги большинства губернаторов просто лежат, а рейтинги партий, оказавшихся совершенно бессильными, не способными повлиять на ситуацию и на общественное сознание, не надо даже замерять: пульс не прощупывается. Там же, глубоко за плинтусом, оказались и почти все министры вкупе со своим виртуальным кабинетом. Но пандемия кризиса власти – это, как уже говорилось, общепланетарное явление, которое убивает власть и порождает анархию в странах, где социальные противоречия ещё более обострены, чем в нашей стране. Ну как, к примеру, можно сопоставлять положение в России и в тех же Штатах, где основное число жертв – чёрные? И это знает каждый чёрный! И это после недавнего чудовищного потопа, в котором все без исключения жертвы – черные…
И наконец, о наших критиках и подстрекателях – по преимуществу лощеных и совершенно либеральных деятелях, которым не достаёт только пенсне на носу, стоящих в отличие от своих западных собратьев строго на антигосударственных позициях, хотя каждому известно, что во власти все ключевые позиции заняты только ими. Так уж сложилось… В то же время имена государственников во власти можно пересчитать по пальцам, они всем известны. Да, ещё один прелюбопытный факт: Президент является государственником, что немного уравновешивает государственную модель и смягчает крайности радикально-либерального курса, по которому все эти годы безостановочно идёт страна.
И так в России было почти всегда, за исключением советского периода: государь-государственник в окружении прозападной по преимуществу элиты… Хуже всего то, что это объясняется довольно просто: элита национальная льнёт к элите западной точно так же, как деньги к деньгам, а для государя разрыв с Отечеством – смертный приговор. Так почему бы ему не опереться на народ, спросите вы – он-то государственник, русских даже так и называют презрительно западники – народом-государственником? Ан нет, никак нельзя – народ наш, как известно, слабо организован, в отличие от западников. А его лидеры, так те и вовсе испокон веку погрязли в разномыслии – никакой либеральной дисциплины, ни намёка на единомыслие. Ну как на них опереться, если они сами не опираются друг на друга?
Поэтому нет ничего удивительного в том, что либеральные структуры власти создают центры и проводят исследования по уже заданной программе с предрешенными результатами. Причина – полное отсутствие серьёзных и конкурентоспособных мозговых центров в России, а их нет, так как нет раскрученных научных самобытных имён и школ. У либералов же этого добра навалом: ну что стоит сделать мировое имя на русофобии, где любое имячко в строку, а тем более открыть филиал западной фабрики мысли и раскрутить антигосударственные медийные структуры, да еще и при полной поддержке со стороны собственного государства?
А теперь о позиции Президента. Её особенность – необходимость лавировать между различными, а зачастую полярными социальными и политическими группами, которые оказывают мощное давление на средства массовой информации, на выбор политического курса и принятие решений, на самого Президента. Владимир Путин находится в положении третейского судьи. Он и только он – гарант не только Конституции, которая в России никогда не приобретала статуса священного текста из-за частой смены, совпадавшей со сменой единоличных режимов, но и последний гарант относительного мира между «успешными и неуспешными» слоями общества (по либеральной терминологии). Если быть более точным, то речь идет о хорошо организованном меньшинстве и плохо организованном большинстве, в чём, как известно, и заключается суть демократии.
Большинство – по своей природе консервативно. А меньшинства – агрессивно-прогрессивны, если понимать прогресс как присвоение достижений, ресурсов и выгодных позиций для дальнейшей экспансии. Ныне, в эпоху, которую назовут пост-пандемической, в политике России, как и в большинстве стран мира, заметно общее усиление консервативного вектора, что обусловлено ослаблением и дискредитацией глобальных институтов, а также усилением местных этических и национальных структур. Повсеместно вырастают почти забытые границы между регионами и внутри регионов, которые играют иногда большую роль, чем государственные границы.
Удостоверьтесь сами: через считанные дни после начала пандемии в Европе перестал существовать Евросоюз как единое пространство. Конечно, многое вернётся на круги своя, но люди будут понимать, что все эти структуры, казавшиеся увековеченными и нерушимыми, как сама смерть, на самом деле сами смертны, зыбки и ненадёжны, могут быть разрушены в одно мгновение. А причина экстренного свёртывания глобализма, о которой я уже говорил на РНЛ (Опять русы виноваты: даже коронавирус – и тот рус…) и о которой все стараются даже не упоминать – понятный животный страх геронтократии, которая точно так же, как и все простые старики, стала приманкой для коронавируса: не осталось ни одной точки на земле, которая, казалось бы, уже вся им принадлежит вместе с недрами, чтобы спрятаться и укрыться.
И последнее. Владимир Путин находится под сильнейшим давлением и геронтократов, и либералов-западников, и просто либералов, которых в России почти не осталось, но прежде всего, конечно, по прессингом основной части народа – миллионов природных консерваторов, позиции которых заметно усилились. Поэтому он лично более чем заинтересован в жесткой критике со стороны своей же элиты – всё тех же бессменных либералов (и доморощенных, и забугорных), чтобы сделать хотя бы некоторое послабление в сторону устойчивости курса, то есть либеральных реформ. Президент не желает радикально менять политический курс, ибо это потребует смены абсолютно всех структур власти на идеологической основе, а заменить их – даже антигосударственников и расхитителей – действительно некем, о чём он сам не единожды публично говорил…
Поэтому чем злобнее критика со стороны так называемых либералов, тем крепче и надежнее позиция Президента. В этом вся суть политической игры, выгодной для всех, в том числе для нас, основной части населения. Ведь смена и ломка всех фундаментальных оснований курса России – очень болезненный процесс. А все тяготы, связанные с кардинальным изменением политического курса, будут возложены … на население. Даже в условиях социальной революции, призванной вроде бы освободить массы от гнёта, все издержки, как известно, легли на массы – на плечи простых людей…
Президент пребывает в сложной ситуации. До пандемии Владимир Путин всемерно содействовал усилению во власти духа консерватизма, но, видимо, должны быть и ограничители. Поэтому он не против того, что его будут ругать и сверху, и снизу, и со стороны. Причем политикам не надо ничего специально заказывать и ничего не следует объяснять, ибо они обладают «политическим нюхом», которого нет у нормальных людей. Талант хорошего политика заключается в умении различать дурные запахи, от которых всякий нос воротит…
5. Ответ на 1, Анна:
4. Ответ на 1, Анна:
3. желание надо сильное для этого иметь!
2. о либералах
1. Не думаю, что Расторгуев причисляет Путина к каким-то ревностным русским и российским консерваторам