К вопросу об основах Конституции, или Начало положено

Наконец-то в послании Президента России Федеральному собранию прозвучали трезвые слова о внесении изменений в основной закон страны. Изменения эти давно назрели и встречены были народом с большим одобрением и надеждой на перемены к лучшему.

Но одновременно же прозвучали и не раз уже повторяемые слова о «неизменности основ Конституции», т.е. фактически о неизменности содержания первой главы, которая так и названа: «Основы конституционного строя».

Многовековая история человечества уже не раз свидетельствовала о том, что ничего «неизменного» и «незыблемого», кроме Закона Божьего, на земле нет. Какие бы законы ни придумывали люди – все они временны и преходящи. Хорош закон или плох, он подлежит исполнению – но он не абсолютен и имеет свой срок. Изменяется жизнь, меняется человек – должны меняться и законы. Это диалектика. Другой вопрос – изменения должны быть постепенными, не шоковыми, понятными народу.

И послание Президента наметило именно постепенные перемены Конституции. Однако надо отметить, что они всё же затронули именно «основы конституционного строя», поскольку в них говорится, в частности, о корректуре п. 4 ст. 15: теперь международные договоры не должны довлеть над национальным законодательством. Это очень важная, давно назревшая новация в основном законе.

Начало положено. Положительная реакция и одобрение налицо, следовательно, всё это очень актуально. Надеюсь, что последуют и другие назревшие изменения и дополнения в текст Конституции РФ. Я уже не раз писал и выступал с предложениями о таких корректурах. Хочу ещё раз повторить и развить эту тему.

Любой закон должен иметь не только регулирующее, но и дисциплинирующее, воспитательное значение. Особенно – основной закон государства. Однако некоторые положения действующей Конституции не способствуют выработке правильного правосознания и не служат делу воспитания истинно гражданских чувств и качеств.

Обратимся к конкретным примерам.

Статья 2: «Человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина – обязанность государства».

Статья 55 п. 1: «Перечисление в Конституции Российской Федерации основных прав и свобод не должно толковаться как отрицание или умаление других общепризнанных прав и свобод человека и гражданина».

Привычная формулировка ст. 2 (и 55) превратилась в клише, кочующее из одной редакции Конституции в другую. Видимо, законотворцы не утруждают себя как следует вникнуть в смысл и анализ этих важных слов. А вдуматься стоит – ведь в них скрыта, можно сказать, умышленная недоговоренность.

По логике, если права и свободы отдельного человека – высшая ценность, то государственная обязанность их соблюдения и защиты – ценность, по крайней мере, не меньшая. Кроме того, соблюдение прав и свобод – это не только обязанность государства, но также и обязанность каждого члена общества, каждого человека. Это хотя и  отражено в Конституции, но почему-то в отрыве от основополагающей 2-й статьи – в статье 6, п. 2, и опять-таки здесь превалируют права и свободы: «Каждый гражданин Российской Федерации обладает на её территории всеми правами и свободами и несёт равные обязанности, предусмотренные Конституцией Российской Федерации». А следовало бы, на наш взгляд, поместить эту правовую норму вторым пунктом статьи 2. Более того, необходимо снять недоговорённость первого предложения ст. 2 и придать категории обязанностей столь же высокий статус, как и у прав и свобод. И отредактировать указанные выше статьи, например, следующим образом:

«1. Человек, его права, свободы и конституционные обязанности являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина – обязанность государства.

2. Исполнение каждым гражданином своих обязанностей также обеспечивается и контролируется государством».

«Перечисление в Конституции Российской Федерации основных прав, свобод и обязанностей не должно толковаться как отрицание или умаление других общепризнанных прав, свобод и обязанностей человека и гражданина».

Вообще, необходимо отметить, что и у нас в стране, и в мире в целом давно наблюдается явный перекос в сторону прав и свобод и постоянное умалчивание об обязанностях. А ведь права всех работают только при исполнении всеми же своих обязанностей. И права, и обязанности – это категории одного уровня и они теснейшим образом взаимосвязаны. Замалчивание обязанностей – удобная лазейка для всевозможных злоупотреблений и правонарушений, а нагнетание прав и свобод, особенно в сфере воспитания детей и молодёжи, не ведёт ни к чему хорошему, балует и развращает их и никак не способствует формированию истинного правосознания.

Великий русский философ и правовед И.А. Ильин справедливо указывал на духовную основу правосознания. Формальный закон устанавливает, что человек может делать, что ему предписано делать, и что ему запрещено делать. Как видим, по крайней мере две трети правового поля «засеяны» обязанностями (предписано и запрещено). Духовная же сторона правосознания основана, по Ильину, на трёх аксиомах, это: 1) осознание духовного достоинства, 2) способность к самоуправляемости и самоконтролю и 3) чувство взаимного признания  и доверия людей друг другу.

Всё это тесно связано с идеологией, с формированием национального гражданского самосознания. И тем не менее – в статье 13 п. 2 записано: «Никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной».

Опять-таки налицо или юридический парадокс, или явное противоречие: во-первых, государственность и обязательность – категории различные:  государственная идеология может быть не обязательной, а рекомендательной – при допущении идеологического многообразия; во-вторых, сама декларация запрета на государственную идеологию – является не чем иным, как особым видом идеологии, можно даже сказать: идеологией беспринципности, ширмой для антигосударственной деятельности и пропаганды, в конечном счёте – коррупции.

Идеология происходит от слова «идея», а идея – это мысленный образ некоторого предмета или явления; это то, что позволяет видеть конечную цель и осознанно стремиться к ней, понимая тот результат, который будет (или должен быть) достигнут. Без идеи невозможно целеполагание, невозможна созидательная деятельность.

На самом деле в России основа центральной идеологии есть. Однако сейчас она размыта и неконкретна – с подачи конституционного её отрицания.  Тем не менее, и в самой Конституции идеологические основы всё же содержатся: они подспудно заключены во многих её положениях, а во вводной части прямо сказано, какие ценности признаются основой нашего законодательства:

- многонациональность, равноправие и самоопределение народов,

- соединённость общей судьбой,

- права и свободы человека,

- гражданский мир и согласие,

- исторически сложившееся государственное единство,

- память предков,

- любовь и уважение к Отечеству,

- вера в добро и справедливость,

- суверенная государственность России,

- незыблемость её демократической основы,

- благополучие и процветание России,

- ответственность за свою Родину перед нынешним и будущими поколениями,

- осознание себя частью мирового сообщества.

Всё это не что иное, как совокупность идеологических принципов построения общества. Совершенно нелогично после таких знаменательных слов введения в Конституцию утверждать в ней же запрет для России иметь какую-либо государственную идеологию.

Поэтому следовало бы записать в основном законе: «1. В Российской Федерации признаётся идеологическое многообразие с учётом базовой государственной идеологии.

2. Государственная идеология основана на патриотизме, уважении к Отечеству, вере в добро и справедливость, стремлении к благополучию и процветанию России. Государственной идеологии России чужды элементы индивидуализма и потребительской психологии.

3. Основы государственной идеологии закреплены в введении к данной Конституции, а также излагаются в соответствующих доктринах и иных документах правительственного уровня (о воспитании, образовании, семье и других)».

Говоря о духовном наполнении идеологии, вернёмся к рассмотрению следующих конституционных норм.

Статья 14 п. 2: «Религиозные объединения отделены от государства и равны перед законом». [Прямо в духе первых декретов большевиков, считавших религию «опиумом».]

А вот в ст. 13, п. 4 указано: «Общественные объединения равны перед законом», т.е. надо понимать, что они не отделены от государства, если об этом прямо не сказано. Почему же закон допускает явное противоречие и дискриминацию религиозных объединений – они ведь тоже являются общественными? Зачем эта декларация отделения их от государства? И как могут быть отделёнными от государства религиозные объединения, если они находятся в государстве, состоят из граждан данного государства, имеющих точно такие же права, свободы и обязанности, как и все остальные? А как быть, если и некоторые госслужащие часто являются верующими? Отделить их от государства?

Речь должна идти вовсе не о несправедливом отделении религиозных объединений от государства, а только о разграничении их функций. Поэтому предлагается корректура: «Религиозные объединения равны перед законом. Функции религиозных объединений отделены от государственных функций».

Обращает на себя внимание также и статья 13, п. 1: «Российская Федерация – светское государство». В свете вышесказанного необходимо уточнить: «Российская Федерация – светское государство, не отрицающее религиозное устроение жизни как отдельных граждан, так и их сообществ».

Вообще давно пора преодолеть косность атеистического подхода в законотворчестве. В гимне Российской Федерации неслучайно указано: «Хранимая Богом родная страна». В беседе с журналистами Патриарх Алексий II подчеркивал: «Сегодня наши отношения строятся на взаимоуважительном диалоге, исключающем вмешательство во внутренние дела друг друга. Мы живём в светском государстве, но его ведущие силы сегодня сознают, что земное благоденствие невозможно без следования определённым нравственным ценностям – тем самым, которые проповедует Церковь и которые необходимы для спасения человека. Церковь и государство, Церковь и общество сегодня объединяют свои усилия в целом ряде областей – в миротворчестве, в сфере образования, воспитания подрастающего поколения, заботе о нравственном здоровье людей. … Мы ценим высокий уровень взаимопонимания между Церковью и властью. Однако наше социальное партнёрство значительно укрепится, если будет основано на соответствующей законодательной базе».

А Патриарх Кирилл писал: «Принципы симфонического сопряжения Церкви и гос-ва таковы: государство и Церковь не вмешиваются в дела друг друга, уважают взаимную позицию друг друга по внутренним делам и в то же время выстраивают систему взаимодействия, диалога и сотрудничества. В контексте такого представления о «симфонии» должен пониматься и принцип «отделения Церкви от государства»; однако отделение Церкви от государства никоим образом не может означать её отделения от общества или народа (Свет добра // Российская газета, 2009. 23 янв.).

Статья 10: «Государственная власть в Российской Федерации осуществляется на основе разделения на законодательную, исполнительную и судебную. Органы законодательной, исполнительной и судебной власти самостоятельны».

Мы по инерции (или по лености мышления) всегда «проглатываем» и повторяем эти избитые слова. Но вдумаемся в смысл этой нормы закона: «власть осуществляется на основе разделения»! Любая сильная власть, как многократно доказала история, сильна именно своим единством, хотя и имеет несколько основных функций. Без единства  зарождается или анархия или диктатура, по поговорке «разделяй и властвуй». Вообще, основной закон – Конституция – должен укреплять принцип единства, а не разделения. Законодатели принимают законы, исполнители проводят их в жизнь, а судьи обеспечивают законность и пресекают беззаконие – в этом и заключается единство этих ветвей власти, иначе в нормальном государстве и быть не может. Поэтому предлагается корректура: «Государственная власть в Российской Федерации осуществляется на основе единства законодательной, исполнительной и судебной её ветвей. Органы законодательной, исполнительной и судебной власти самостоятельны».

Далее. Статья 29 п. 5: «Гарантируется свобода массовой информации. Цензура запрещается».

Несмотря на формальный запрет цензуры, все мы ясно видим, как фильтруется и тенденциозно отбирается информация в интересах определённых групп и сообществ. Кроме того, существуют явные запреты на информацию, например, экстремистского характера. Вполне правомерны и иные объективные ограничения, например, в ст. 55 п. 3 чётко прописано: «Права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства».

Таким образом, цензура необходима, особенно в вопросах соблюдения нравственности,  исторических традиций и общепринятых норм поведения. Отсюда – предлагаемая корректура: «Гарантируется свобода массовой информации. Цензура допускается в пределах компетенции уполномоченных органов на основе федерального закона».

Статья 32 п. 2: «Граждане Российской Федерации имеют право избирать и быть избранными в органы государственной власти и органы местного самоуправления, а также участвовать в референдуме».

Предлагаемая корректура: «Граждане Российской Федерации имеют право выдвигать кандидатуры (в том числе и свои), избирать и быть избранными в органы государственной власти и органы местного самоуправления, а также участвовать в референдуме».

Право выдвижения кандидатур обязательно должно быть закреплено. Старшее поколение прекрасно помнит, как лицемерно происходили выборы в партийные (КПСС) органы: «сверху» назначали выгодные руководству кандидатуры, а рядовые члены покорно голосовали «за».

Статья 75 п. 2: «Защита и обеспечение устойчивости рубля – основная функция Центрального банка Российской Федерации, которую он осуществляет независимо от других органов государственной власти».

А как может Центробанк быть независимым «от других органов государственной власти»? От Министерства финансов? Ведь ст. 114 п. 1 б) чётко определяет: «Правительство Российской Федерации: … б) обеспечивает проведение в Российской Федерации единой финансовой, кредитной и денежной политики».

Следовательно, принцип независимости Центробанка ошибочен и должен быть изъят из Конституции, а редакция ст. 75 п. 2 должна быть простой: «Защита и обеспечение устойчивости рубля – основная функция Центрального банка Российской Федерации».

Статья 94: «Федеральное Собрание – парламент Российской Федерации – является представительным и законодательным органом Российской Федерации».

Основополагающая статья 10 вообще не содержит понятия «представительной» власти. Введение этого термина приводит к путанице и неоднозначности. Так, в ст.ст. 66 и 104 говорится о «законодательных (представительных)» органах, тогда как в ст. 94 – о «представительных и законодательных». Суть рассматриваемой ветви власти – именно законодательная, и вводить термин «представительной» совершенно излишне: «Федеральное Собрание – парламент Российской Федерации – является законодательным органом Российской Федерации».

Думается, что при более внимательном исследовании Конституции обнаружатся и другие нормы, требующие критического осмысления и уточнения в новых исторических условиях.

Поздняков Никита Иванович, публицист, капитан 1 ранга в отставке