В стереотипах, которые сформировались у нас благодаря просмотру своих (но в основном чужих) фильмов, есть такой: бодрое американское утро, по благополучному кварталу, состоящему из частных домовладений, едет на велосипеде подросток-рассыльный. Он уверенным, отработанным жестом бросает свежую газету на крыльцо. Та благополучно приземляется прямо у порога на коврик с надписью «Добро пожаловать». Всё это знаки, что речь идёт о стабильном, сытом и приятно предсказуемом мире.
Или давайте из наших, отечественных примеров. Помните, у группы «Чайф» была песня о лёгкой тревоге по поводу скорого начала XXI века? Там еще хорошие слова спел Шахрин: «Ох, не проспать бы».
С тех пор мы и правда много чего важного не заметили вовремя. В тексте песни успокоительная фраза тоже связана с печатной прессой: «Вот смотри, почтальон, как всегда, с утра газету принёс». Ну что же. Очень похоже, что этот вариант мира покинул нас навсегда.
Как водится, первыми деструктивные процессы зафиксировали у себя страны Запада. В Европе о стагнации традиционных моделей СМИ заявляют с начала «нулевых». В США с 2004 по 2019 гг. закрылось 20% региональных газет (представьте, 1/5!). Но на самом деле впечатляет другая цифра: 900 американских городов остались без собственной информационной повестки — местные СМИ оказались не нужны, потому что они нерентабельны, а, как известно, «рынок решает».
Авторы того материала из далёкого 2019 г. приводят ещё один интересный тезис: «Выжили и нашли спонсоров лишь несколько крупнейших американских газет, таких как „Вашингтон пост“, „Нью-Йорк таймс“, „Лос-Анджелес таймс“ и „Уолл-стрит джорнэл“. Иметь такие газеты — вопрос не прибыли, а престижа и политического влияния».
Примерно такая же логика, к сожалению, настигла и Россию. И в нашем случае вопрос коснулся не только газет, а всей «линейки» СМИ, существовавших в регионах. Закрываются местные радио, телевизионные каналы, не выдерживают конкуренции и с федеральными объемами трафика сайты.
Например, в 2024 г. в России прекратили существование почти 3 тыс. изданий (2 970, если быть точным). Половина из них — газеты.
Публикации на эти темы обычно не имеют большого резонанса и остаются незамеченными в регионах, которые проблему вымирания СМИ продолжают считать только своей, локальной. Вот, например, жители Курганской области с просьбой не дать окончательно исчезнуть районным газетам обратились к Артёму Жоге, полпреду президента в Уральском федеральном округе. Там уже закрылось 5 газет, а остальные — «дышат на ладан».
Скорее всего, ни те, кто обращались, ни сам Жога не знают, что в ДНР ситуация с местными медиа не менее плачевная. Что точно так же «укрупняются» и закрываются газеты. Что некогда интересные местные телеканалы перестали привлекать зрителя по причине постоянного оттока кадров — невозможно при современной инфляции и ненормально высоких ценах конкретно в Донбассе работать корреспондентом за 36 тыс. рублей.
Получается, что региональные медиа как бы стали лишней частью экономики. И поэтому превратились в чемодан без ручки: нести тяжело, выбросить жалко.
Один из моих товарищей, осевших в Москве, обсуждая эту тему, заметил: «Понимаешь, как? Вот представь: есть у тебя выбор — финансировать сайты в регионах с низким трафиком или вложить эти деньги в площадки, которые и так имеют миллионную аудиторию. Ведь подразумевается, что да, читает человек местный сайт. Но он же и федеральный большой читает. Так зачем тогда вкладываться в маленькие? Ну а газеты — там и подавно аудитории давно нет».
С точки зрения прагматики подход понятный. Но он не очень правильный. Вот, например, «РИА Новости» имеет больше 3 млн подписчиков в Telegram. Это бесспорно очень много, и цифра, конечно, иллюстрирует качество работы редакции. Но ведь нельзя, ссылаясь на это, закрыть региональные СМИ в Сибири, Донбассе и, допустим, Татарстане. Элементарная математика: в России живёт больше 140 млн человек. И они не подписаны все вместе на «РИА Новости» или любой другой крупный федеральный ресурс.
Из личного: когда я сам начинал заниматься журналистикой, то пришёл сначала в кружок «Юнпресс», а потом — в журнал «Молодёжь Донбасса». Там нашими наставниками были опытные журналисты областных газет, работавших в Донецке. В задачке спрашивается — а куда придёт работать следующее поколение региональных журналистов? Кто им передаст практические знания, если большая часть местных СМИ будут либо закрыты, либо погружены в такую депрессию, что ничему хорошему никого научить точно не смогут?
Так или иначе, есть большая взаимосвязь между отношением к слову и будущим, которое ждёт общество. Современный подход (как видим, вполне американский) уважение к слову обесценивает. Понятно, что не газетами едиными живут люди. Но на это много раз обращали внимание: чем больше в обществе читающих людей, тем оно разумнее. И периодические издания являлись важной частью формирования этой привычки — взаимодействовать с печатным текстом.
При всей его скорости интернет никогда не заменит полноценно именно этот навык: вдумчиво писать и ценить написанное. Думаю, каждый, кто сталкивался с преподаванием или любым другим видом коммуникативных процессов, отмечал для себя: ученики и студенты пишут всё более безграмотно. Увидеть на улице человека с книгой — в принципе редкость, хотя опросы ВЦИОМ утверждают, что Россия всё ещё читающая страна. Хотелось бы верить, что это действительно так.
Но без чёткой государственной политики, направленной на формирование у людей привычки думать и читать, нас всех ждёт не очень радостное завтра. А значит, и региональные СМИ нужно не «оптимизировать», а поддерживать и дотировать. Способствовать тому, чтобы в каждой семье были интересные журналы для детей и неглупые газеты для взрослых. Тогда можно было бы говорить и о более стабильном, прогнозируемом обществе.
Пока же мы полностью отдали формирование сознания (как детей, так и взрослых) интернет-ресурсам и смартфонам как ретрансляторам.
Это очень небезопасная игра. Ведь мы теперь понятия не имеем, какие настроения будем иметь в обществе уже через 3–5 лет. А в остальном всё неплохо, в общем. Главное — экономически целесообразно.
