Последуют ли санкции к России за разрушение культурного наследия?

Российскому обществу предложили обсудить вопрос о культуре, культурной политике и культурной деятельности. В ходе заседания совета по культуре и искусству 21 декабря 2017 года Президент России Владимир Путин предложил написать новый закон о культуре. Через три месяца, 29 марта 2018 года, распоряжением Администрации Президента РФ был утвержден Состав рабочей группой по разработке Концепции и проекта федерального закона «О культуре». 

В конце 2018 года советник Президента РФ по культуре Владимир Толстой провел итоговую пресс-конференцию в пресс-центре РИА «Новости», на которой сообщил, что «несколько недель назад состоялась первая встреча рабочей группы под руководством главы администрации Президента Антона Эдуардовича Вайно, на которой это концептуальное видение было представлено и одобрено большинством членов рабочей группы». Словом, через год после оглашения пожелания Президента рабочая группа наконец впервые собралась, чтобы ознакомиться с некоей Концепцией закона о культуре. Одновременно советник Президента сообщил, что написанную кем-то для рабочей группы Концепцию, представят на парламентские слушания, которые пройдут 19 марта 2019 года в Госдуме. Завершая эту тему, Владимир Толстой заметил: «Мы надеемся, что в марте концепция будет одобрена, и после этого написание Закона пойдет полным ходом. Рассчитываем в 2019 году все-таки его наконец принять». 

И наконец, в конце марта широкая общественность могла ознакомиться с Концепцией проекта федерального закона «О культуре». Ознакомление с ней оставляет ощущение, что уже существует проект закона «О культуре», который будет принят. Судить об этом можно по цитатам из самой концепции: 

«В законе дается определение видов профессиональной и любительской культурной деятельности, фиксируется весь круг объектов и субъектов культурной деятельности».

«…законом устанавливается обязанность государства поддерживать такие формы организации культурной деятельности, как общенациональные фестивали в различных видах искусств, профессиональные творческие конкурсы, общероссийские выставки современного изобразительного и визуального искусства, международный и внутрироссийский гастрольно-выставочный обмен и т.д.».

«Закон дает исчерпывающий перечень форм государственной и государственно-общественной поддержки культуры (сметное финансирование, обязательные бюджетные субсидии, субсидии на конкурсной основе, гранты, государственный заказ, приобретение произведений искусства и т.д.), определяет порядок ее осуществления».

Общественности предложено обсудить некую Концепцию законопроекта, но не дают возможности ознакомиться с самим законопроектом, который, судя по всему, существует. За полтора года от официального оглашения о подготовке закона, конечно же, можно подготовить некий законопроект. И сегодня попросту проталкивается это нечто.

Ситуация настораживает, поскольку особенности российского законотворчества прекрасно известны в связи с последней российской Пенсионной реформой. Есть устаревший закон «О культуре», но может появиться нечто удивительное и непредсказуемое…

Ведь неизвестно, кто пишет нам Концепцию и законодательство о культуре. Опять, как это было тридцать лет назад мальчики с зарубежным образованием? Я попытался найти состав рабочей группой по разработке Концепции и проекта федерального закона «О культуре» (утвержден распоряжением Администрации Президента Российской Федерации от 29 марта 2018 года № 217). В ее состав якобы вошли деятели культуры и искусства, руководители ведущих учреждений культуры страны, представители Администрации Президента, Аппарата Правительства, федеральных органов исполнительной власти. К сожалению, состав этой комиссии невозможно обнаружить на сайте Президента и его Администрации. 

Меня интересовал вопрос – кто из Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации привлечен к разработке Концепции федерального закона «О культуре». И это не праздный вопрос. В Концепции черным по белому написано: «В законе устанавливаются особенности осуществления отдельных видов культурной деятельности, к которым относятся: Литературное творчество; Театральное искусство…». И так далее еще 12 пунктов.

На первом месте в Концепцию записали литературное творчество, которое, как известно, в России окормляет Минкомсвязи (более привычное название нынешнему названию министерства). Министерство культуры благополучно избавилось от литературы. Кто теперь главный литературный чиновник в России, осталось тайной за семью печатью.

21 ноября 2013 года на Общероссийском литературном собрании шла речь о том, что «писатель, литератор – такой профессии нет в перечне профессий. То есть все присутствующие здесь как бы никто. Потому что есть ссылка в Трудовом кодексе на творческие специальности, но в реестре творческих специальностей нет слова «литератор». Президент России отозвался на это заявление: «Зафиксировать элементарные социальные права людей творческих профессий мы обязаны. Мы постараемся это сделать, вместе с вами подумаем над этим». Однако дело с места не сдвинулось.

На Заседании Совета по культуре и искусству 21 декабря 2017 года писатель Юрий Поляков напомнил Президенту России, что ситуация не изменилась: «Издательское дело, и писатели оказались вообще в ведении не Министерства культуры, а Министерства связи. Мы уже как‑то говорили об этом. Конечно, литература соединяет сиюминутность и вечность, связывает, но всё‑таки не настолько, чтобы писатели числились по ведомству связи. Поэтому мы очень просим Вас вернуться к вопросу о том, чтобы вернуть писателей, книжное дело, издательское, журнальное дело Министерству культуры, где они всегда находились». 

Было желание разобраться, кто же в Минсвязи «отвечает» за писателей, кто определяет судьбу русской литературы и литературы народов России. Было шальное предположение, что этим человеком является советник Президента РФ по культуре Владимир Толстой. Но эту мысль я тут же отбросил – этот человек поближе к культуре, а писатели проходят по ведомству связи и массовых коммуникаций. В конце концов стоит ли беспокоить его по пустякам, если в соответствующем ведомстве должен быть ответственный за писателей чиновник. Этого человека я не сумел обнаружить.

Когда разобрался, что задача рабочей группой по разработке Концепции и проекта федерального закона «О культуре» является лишь одобрение разработанных для них кем-то документов, к поискам ответственного чиновника охладел. Хотя по-прежнему одно меня беспокоит - как бы литературное творчество не вычеркнули в заключительной редакции из закона «О культуре». Ведь таинственные мальчики, занимающиеся законотворчеством, непредсказуемы. В этом я однажды имел честь убедиться.

Декларации, декларации, декларации. Вы слышали когда-нибудь о «Санкт-Петербургской декларации о защите культуры в зонах вооружённых конфликтов»? Скорее всего вы о ней ничего не знаете. 

Между тем одним из итогов прошедшего в декабре 2015 года в Санкт-Петербурге IV Международного культурного форума стало принятие проекта Декларации о защите культуры в зонах вооружённых конфликтов. Тон работе над декларацией задал Президент РФ Владимир Владимирович Путин, обозначивший в своём выступлении основные приоритеты нашей страны в сфере культуры, науки, образования в контексте современных вызовов основам цивилизованного общества. Главная идея его послания, обращённого не только к нашей стране, но и ко всему миру, заключалась в том, что мировая культура и её памятники должны находиться под особой международной защитой, любое посягательство на памятники истории и культуры должно рассматриваться как особо тяжкое преступление.

Культурный форум в Петербурге был приурочен к 70-летию ЮНЕСКО, в нём приняли участие ведущие российские и зарубежные деятели культуры и искусства, а также политики. 16 декабря во время итогового пленарного заседания форума был представлен проект «Декларации о защите культуры в зонах вооружённых конфликтов». В документе отмечалось, что участники Культурного форума осуждают преднамеренное уничтожение культурного наследия и разграбление культурных ценностей в Ираке, Сирии, Ливии и других странах и просят немедленно прекратить эти действия. В декларации приветствовалась резолюция Совбеза ООН о предотвращении торговли сирийскими и иракскими предметами, представляющими археологическую, научную и религиозную ценность. После рассмотрения предложений и замечаний к документу предполагалось опубликовать его финальный вариант.

На IV Международном культурном форуме я представлял Ленинградское областное отделение Союза писателей России, а также газеты Министерства обороны РФ «Красная звезда» и Западного военного округа «На страже Родины». Работая над публикациями о нарушениях законов и обычаев войны, я обратил внимание на новацию последних десятилетий в международном праве – оно приравнивает преступления против культуры к преступлениям против человечности. 

К примеру, 3 марта 2000 года Международный трибунал приговорил хорватского генерала Тихомира Блашкича к 45 годам лишения свободы. Он был наказан за действия, совершенные формированиями боснийских хорватов, которыми он командовал, с мая 1992 года по январь 1994 года в долине реки Лашвы в Центральной Боснии.

Решением судебной камеры по делу Блашкича наряду с военными преступлениями было предъявлено и обвинение в «систематическом уничтожении памятников специфической социальной, религиозной, культурной или другой группы». Суд разъяснил, что данные деяния относятся к преступлениям против человечности.

«Римский статут международного уголовного суда» (Рим, 17 июля 1998 г.) признает преступлением против человечности систематическое сознательное совершение против любых гражданских лиц в том числе следующих деяний:

h) преследование любой идентифицируемой группы или общности по политическим, расовым, национальным, этническим, культурным, религиозным, гендерным… мотивам;

k) …бесчеловечные деяния..., заключающиеся в умышленном причинении сильных страданий или серьезных телесных повреждений или серьезного ущерба психическому или физическому здоровью.

Нарушение общечеловеческих прав, в том числе прав на сохранение и защиту культуры, религии, национальной идентичности, являются наиболее болезненными и наносят, безусловно, ущерб психическому, да и физическому здоровью общества, нации, подобные действия направлены на уничтожение культуры и культурного наследия. 

Римский статут Международного уголовного суда, принятый в июле 1998 года (вступил в силу в 1 июля 2002 года), признаёт преступлением против человечности в виде преследования (статья 7) как «бесчеловечные деяния.., заключающиеся в умышленном причинении сильных страданий… или серьёзного ущерба психическому здоровью».

Таким образом, международное право стало более жёстко классифицировать и уничтожение культурных ценностей, хищение их и приобретение. Оно, к тому же, воспрещает прекращать уголовные дела против объектов культуры по истечении срока давности. 

Мною в комиссию по доработке проекта «Декларации о защите культуры в зонах вооружённых конфликтов» было направлено напоминание об этом. Предложение о наказании за преступления против объектов культурного наследия, в том числе разрушение, хищение и приобретение должно караться как преступление против человечности. Кроме того, мною было предложено активнее привлекать силы ООН, миротворческие вооруженные формирования для поиска и задержания лиц, подозреваемых в совершении преступлений против человечности при разрушении памятников культурного значения, а также принимать меры для охраны и предотвращения разрушения памятников культурного наследия, для чего проводить исследования, готовить специалистов в области охраны из числа граждан стран, в которых находятся объекты, внесенные в список ЮНЕСКО.

Мне представлялось, что российские военнослужащие, направленные для выполнения служебных и боевых задач в Сирию, должны понимать, что они выполняют и гуманитарную миссию по сохранению памятников культуры и ушедших цивилизаций. По сути своей, они являются ещё и посланниками ЮНЕСКО, поскольку Дамаск, Пальмира, Алеппо, Хомс, пустыни и горы Сирии наполнены памятниками, которые внесены в список культурного наследия всего человечества.

Не менее важным, на мой взгляд, стало бы придание эмблеме ЮНЕСКО статуса охранного знака (по аналогии со знаками Красного Креста и Красного Полумесяца). Установка этого знака на объектах культурного наследия должно было бы придать им еще одно, гуманитарное назначение. Оружие, как известно перед входом в храм снимали даже императоры. На мой взгляд, все эти предложения заслуживали внесения в окончательный текст Декларации культурного форума. Свои предложения я направил в Министерство культуры РФ и Госдуму РФ, поскольку из комиссии по доработке проекта декларации и дирекции форума мне не ответили. 

Далее началось самое интересное. Вежливое спасибо на свою инициативу я получил только из Госдумы. И всё! Декларации я так и не увидел.

25 апреля 2016 года на Общем собрании Комиссии Российской Федерации по делам ЮНЕСКО Министр иностранных дел России С.В. Лавров напомнил, что в 2015 году в Санкт-Петербурге прошел IV Международный культурный форум, посвященный 70-летию ЮНЕСКО, который в развитие «Стратегии укрепления деятельности ЮНЕСКО по защите культуры и поощрению культурного плюрализма в случае вооруженного конфликта». принял «Декларацию о защите культуры в зонах вооруженных конфликтов».

Однако этого документа ни в каких правовых базах я не обнаружил. Зато в конце 2016 года я понял, почему так получилось. На очередном заседании Совета по культуре и искусству Президент России Путин поблагодарил Михаила Пиотровского за работу по восстановлению исторических памятников в Пальмире. Журналисты с гордостью напомнили, что год назад «в рамках культурного форума был принят первый в мире проект декларации о защите культуры в зоне вооруженных конфликтов». А директор Эрмитажа потребовал признать преступлением против человечества то, что сделали террористы в Пальмире. А потом Михаил Пиотровский сделал заявление: «Права у культуры существуют, они должны защищаться всеми возможными способами, включая силу. Я думаю, обсуждение декларации прав культуры, о которой мы настаиваем, приведёт к тому, что кроме декларации прав человека у нас будет декларация прав культуры».

Слова, слова, слова… За одними проектами деклараций следуют другие, потом появляются третьи. Затем появятся проекты Концепций, проекты законов, затем новые варианты... А культурное наследие, между тем, продолжает разрушаться.

Грозят ли нам санкции за разрушение культурного наследия? Не стану облачаться в одежды культуролога, тем более, сами специалисты в этой области еще не пришли к единым взглядам на это явление. В современной науке не существует целостного и универсального понимания феномена культуры. По мнению профессиональных культурологов к 1950 году в мире насчитывалось более 150 определений понятия «культура». На сегодняшний момент их около 500. 

Новый российский закон «О культуре», быть может, внесёт что-то новое в сокровищницу культурологии, однако знакомство с некоторыми положениями предложенной концепцией заставляет насторожиться.

«Государственный заказ на создание произведения искусства либо на реализацию авторского творческого проекта… не может содержать ограничения, связанные с политическими взглядами авторов, с интерпретацией ими исторических либо современных событий». Иными словами, человеку, провозгласившему себя работником искусства, отпускаются грехи за фальсификацию истории, ему представляется возможность распространять радикальные и экстремистские воззрения? По меньшей мере странное предложение в федеральный закон.

Сколько таких положений уже записано в проект закона – об этом трудно судить, не имея документа на руках. 

И все-таки у нас есть возможность обсудить, что должно быть и чего быть не должно в новом российском законе «О культуре».

«Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора», - гласит часть 4 статьи 15 Конституции РФ.

Эта норма Конституции РФ, устанавливающая приоритет международного законодательства над национальным, российским вызывает многочисленные споры. Но, как известно, однозначно принимать чью-либо сторону нельзя. Ныне действующий закон «Основы законодательства Российской Федерации о культуре» был принят в 1992 году, без малого тридцать лет назад. И пока в нашей стране делили бизнес, в сфере законодательства был застой и деградация, каких не знало советское время, за рубежом законодательство совершенствовалось. 

К примеру, Декларация ЮНЕСКО, касающаяся преднамеренного разрушения культурного наследия (принята 17 октября 2003 года) определяет ответственность государств в сфере охраны культурного наследия: «Государство, которое преднамеренно разрушает культурное наследие, имеющее большое значение для человечества, как внесённое, так и не внесённое в список, составляемый ЮНЕСКО или другой международной организацией, либо преднамеренно не принимает соответствующих мер для запрещения, предупреждения, прекращения и наказания любых действий по преднамеренному разрушению такого культурного наследия, несёт ответственность за такое разрушение в той мере, в которой это предусмотрено международным правом».

Не мешало бы знать нашим законодателям о Международной конвенции об охране нематериального культурного наследия (Париж, 17 октября 2003 года). Для целей настоящей Конвенции определены следующие понятия:

Ведутся, к примеру, бесконечные споры о русском языке, необходимости его защищать, охранять на территории Украины, Прибалтики. А ведь нужно просто-напросто соблюдать международные договора. Можно назвать еще некоторые из них: Всеобщая декларация о культурном разнообразии (провозглашена 2 ноября 2001 года на 31-й сессии Генеральной конференции ЮНЕСКО); Будапештская декларация о всемирном наследии (принята на 26-й сессии Комитета всемирного наследия; Будапешт, 2002); Декларация о сохранении исторических городских ландшафтов (Венская декларация) (принята на 15-й сессии Генеральной ассамблей государств-сторон Конвенции об охране всемирного культурного и природного наследия; Вена, 2005); Конвенция об охране и поощрении разнообразия форм культурного самовыражения (принята 20 октября 2005 года на 33-й сессии Генеральной конференции ЮНЕСКО); Рамочная Конвенция Совета Европы о значении культурного наследия для общества (Конвенция Фаро) (принята 27 октября 2005 года в Фаро).

Незнание законов не освобождает от ответственности. А ведь преступление против культуры может оказаться преступлением против человечности. А за эти преступления сроки давности не предусмотрены. 

Как бы бескультурьем своим законотворцы на наши головы беду не накликали. Дадут еще один повод недругам для санкций – за разрушение великой русской культуры и культуры народов России.