Неправосудное правосудие

10 апреля в Замоскворецком суде г. Москвы прошло очередное судебное заседание по делу Игоря Подпорина, повредившего в мае прошлого года живописное полотно Ильи Репина «Иван Грозный и сын его Иван 16 ноября 1581 года».

Тотчас по окончании судебных слушаний, завершившихся переносом прений сторон по просьбе стороны обвинения, на сайте «Московского Комсомольца» появился краткий репортаж корреспондента «МК» Натальи Беловой.

Мне довелось выступать на этом заседании суда в качестве свидетеля стороны защиты, и мне хотелось бы познакомить читателей с рядом моментов, свидетельствующих, на мой взгляд, о явно необъективном характере проведенного следствия и целой череде грубейших ошибок, допущенных как стороной обвинения, так и экспертом, привлеченным следствием.

Надо отметить, что Игорь Подпорин изначально был обвинен по ч. 1 ст. 243 УК РФ «Уничтожение или повреждение объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) народов Российской Федерации, включенных в единый государственный реестр объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) народов Российской Федерации, выявленных объектов культурного наследия, природных комплексов, объектов, взятых под охрану государства, или культурных ценностей». Однако, вскоре следствие сочло возможным переквалифицировать обвинение на ч. 2-ю той же статьи «Деяния, предусмотренные частью первой настоящей статьи, совершенные в отношении особо ценных объектов культурного наследия народов Российской Федерации, объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) народов Российской Федерации, включенных в Список всемирного наследия, историко-культурных заповедников или музеев-заповедников либо в отношении объектов археологического наследия, включенных в единый государственный реестр объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) народов Российской Федерации, или выявленных объектов археологического наследия».

Не касаясь того, что ответственность по разным частям ст. 243 УК РФ, мягко говоря, отличается (ч. 1: «наказываются штрафом в размере до трех миллионов рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до трех лет, либо обязательными работами на срок до четырехсот часов, либо принудительными работами на срок до трех лет, либо лишением свободы на тот же срок», а ч. 2: «наказываются штрафом в размере до пяти миллионов рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до пяти лет, либо обязательными работами на срок до четырехсот восьмидесяти часов, либо принудительными работами на срок до пяти лет, либо лишением свободы на срок до шести лет»), отличаются, собственно, и сами объекты культурного наследия, за повреждение или уничтожение которых может быть применена 1 или 2 часть упомянутой статьи.

Разумеется, несмотря, а скорее, благодаря свой русофобской направленности и лживости сюжета, полотно Репина в своё время (богоборческое и революционное) относили к ценным памятникам истории и культуры, имеющим музейную ценность. 

А вот для определения степени этой пресловутой ценности и масштабов нанесенных действиями Игоря Подпорина повреждений (или «травм» на профессиональном сленге реставраторов) картине, следствие и привлекло в качестве эксперта старшего научного сотрудника отдела исследований художественных произведений ФГБУК «Всероссийский художественный научно-реставрационный центр имени академика И.Э. Грабаря», эксперта I категории по специализации «Русская живопись второй половины XIX века» Наталью Сергеевну Игнатову.

Начнем с того, что под экспертизой, помимо подписи эксперта, непосредственно проводившего экспертизу, стоят подписи двух лиц, из числа руководства Центра им. Грабаря, не дававших следователю подписок в соответствии со ст. 14 ФЗ от 31 мая 2001 года № 73-ФЗ и никак не упоминавшихся ни в постановлении следователя о проведении экспертизы, ни в тексте самой экспертизы.

Стоит отметить и такой интересный факт, что сама Н.С. Игнатова последний раз проходила аттестацию в 2010 году, а следовательно, срок ее истек еще 4 (!) назад. На этот момент обратила внимание адвокат Игоря Подпорина.

Однако, наиболее интересна эта экспертиза своими выводами и приведенной в их поддержку аргументацией.

Разумеется, на основании визуального осмотра и изучения рентгенограмм полотна, эксперт совершенно правильно определила авторство картины и характер нанесенных ей повреждений - ряд прорывов холста, сопровождавшихся осыпанием красочного слоя и появление сколов на раме.

А вот со стоимостью самой картины, определением стоимости нанесенного ей ущерба и, главное, отнесением полотна к объектам, к которым применима пресловутая 2 часть ст. 243 УК РФ, всё гораздо забавнее.

Оставляя в стороне более чем странное определение стоимости картины по страховой оценке аналогов кисти Репина, но без оценки стоимости аналогичных лотов на аукционах русской живописи, в т.ч. таких как Sotheby's  и Christie’s, обратим внимание на стоимость ущерба, нанесенного действиями Игоря Подпорина. Ведь, именно эту задачу и должна была выполнить сотрудник Научно-реставрационного центра им. Грабаря.

В своем экспертном заключении Наталья Сергеевна указала: «Ориентировочно ущерб состоянию картины и рамы составляет около 20 000 000 двадцати миллионов рублей, согласно предварительной смете, составленной специалистами ФБГУК "Всероссийское музейное объединение "Государственная Третьяковская галерея"". Данная смета на данный момент не может быть утверждена в силу вышеуказанных обстоятельств».

Господа хорошие! Ну нельзя же так! Нет ни перечисления специальной литературы, нормативных документов, позволяющих документально четко определить стоимость реставрационных работ, а есть лишь некая «предварительная смета», составленная безымянными специалистами самой же Третьяковки, в фондах которой и хранится полотно. Сегодня они указали 20, завтра укажут 40, а послезавтра - 60 миллионов наших с Вами бюджетных денег. Повторю, нет ни одного нормативного документа, подтверждающего справедливость подобной оценки.

Ну и самое интересное следует далее: «Картина И.Е. Репина "Иван Грозный и сын его Иван 16 ноября 1581 года" относится к культурному объекту, имеющему особую ценность культурного наследия народов Российской Федерации (культурная ценность, имеющая особое значение), памятником истории культуры народов Российской Федерации, а также имеет особую художественную ценность. Картина включена в Государственную часть Музейного фонда Российской Федерации».

А вот здесь речь идет уже об откровенном лукавстве и попытке ввести в заблуждение и следствие, и суд.

Как я уже говорил, полотно может и является «памятником истории и культуры народов Российской Федерации, а также имеет особую художественную ценность» как образчик русофобской и антихристианской деятельности художника И. Репина, направленный на разрушение российской государственности и свержение монархии. И как такой образчик богоборческой властью, еще во времена СССР, включена в «Государственную часть музейного фонда». 

Для судебного же разбирательства есть одно не маленькое «но». Правоприменение статьи 243 УК РФ предполагает повреждение «особо ценных объектов культурного наследия народов Российской Федерации, объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) народов Российской Федерации, включенных в Список всемирного наследия, историко-культурных заповедников или музеев-заповедников либо в отношении объектов археологического наследия, включенных в единый государственный реестр объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) народов Российской Федерации».

Да-да! Речь идет не о Музейном фонде, даже его государственной части, не об «особой художественной ценности», и даже не о тех миллионах и миллиардах, в которую может быть оценена картина. А для применения ч. 2 ст. 243 УК РФ необходимо «лишь», чтобы поврежденный объект состоял либо в Списке всемирного наследия ЮНЕСКО, либо/и в Едином государственном реестре объектов культурного наследия Российской Федерации, утверждаемом лично Президентом РФ, по представлению Министерства Культуры. Однако, как все мы знаем, и о чем я не преминул сообщить в своем выступлении в суде 10 апреля, картин И.Е. Репина ни в Списке ЮНЕСКО, ни в Государственном реестре нет. Ни одной! 

А соответственно, и судить Игоря Подпорина по статье УК, которую пытается вменить ему следствие и сторона обвинения, как бы немного «неправосудно».