Ловушка бытия

Речь пойдет о пределах человеческого бытия. Ни больше, ни меньше. Хотя об этом давно все сказано, но потому и пишутся тексты, что давно сказанное нуждается в осознании.

Уже замечено, что являющееся символом прогресса движение человека в космос прочно застопорилось на околоземной орбите. Мало кто всерьез воспринимает голливудский полет американцев на Луну, все чаще открыто говорится о невозможности выхода живых организмов за пределы электромагнитного земного поля, то есть орбиты высотой шестьсот километров. Действительно, примеров нет.

Мечты о инопланетянах и НЛО так и остаются упорно поддерживаемым вымыслом, в то время как персонификация неких темных сил в таких явлениях становится все очевидней.

Все очевидней становится реальность новозаветного сюжета об искушении Христа, в котором сказано, что управление миром конкретно сосредоточено в руках того, кого не стоит поминать к ночи, что этот субъект участвует во всей человеческой истории.

Сквозь фильтры для информации допущенной в СМИ Соединенных Штатов Америки и состоящей в основном из шоу, методом сарафанного радио прорываются фрагменты информации о жестко организованном ритуальном сатанизме, вскрытом новым президентом в высшем истеблишменте страны. Нетрудно предположить, что это может касаться и всего мира...

В этой связи вспоминается фраза знаменитого министра иностранных дел СССР Андрея Громыко, который однажды заметил: если бы мир знал как он устроен, то он бы взорвался!

А теперь представьте себе громадный мегаполис, в котором с утра всему населению нечем заняться. Ну, нечем! Все необходимое для физического выживания на уровне действующей культурной среды - есть! Отсутствие потребности добывать хлеб насущный за короткое время превратит мегаполис в кровавый муравейник или человейник. Ведь заповедь о добывании хлеба насущного в поте лица своего является сутью всех экономических и вытекающих их них иных, включая политические, человеческих усилий. Этому закону пусть с извращениями подчинен даже бедняга Ротшильд, добавляющий очередные запасы эквивалента хлеба насущного в виде триллионов в семейные закрома. Несоблюдение заповеди ведет к распаду личности, которую вне труда можно сохранить лишь посредством войн - неких заменителей труда.

И.В. Сталин был неравнодушен к марксистской формуле о свободном времени как измерителе богатства, гласящей, что богатство общества измеряется свободным временем его членов. Можно подумать, что представление об обществе, освобожденном от необходимости труда в целях выживания, даже у такого знатока людей страдало неумеренной идеализацией человека. Но скорее всего он говорил об этом потому, что мечта о социальном рае, в которой люди жили, нуждалась в поддержании иллюзий, и всякое наукообразное утверждение шло в копилку форматирования советского человека, поколениями, хоть и с понижающейся уверенностью, продолжавшего строить светлое будущее. И если то будущее всерьез не состоялось как невозможное, то под камлания ему решили множество практических задач, прежде всего, выживания России в мире, который в этом явно не был заинтересован...

Великий вождь не мог не понимать, что люди, освобожденные от труда, в большинстве своем не стремятся к развитию способностей и приобретению знаний сверх необходимого. Более того общество, освобожденное от необходимости труда в целях выживания (добывания хлеба насущного), неизбежно деградирует и разрушается. Люди объединяются и напрягаются для решения задач, в целях выживания, преодоления препятствий к этому, устранению опасностей и т.д. И закономерен обратный процесс. С отпадением такой необходимости общество, организованное под те или иные задачи, форматируется под новые задачи выживания через разложение прежней организации или, не создав структур обеспечивающих решение новых задач, погибает вообще. Мы наблюдаем в истории, как общества, достигнув процветания, перестают исполнять заповедь, утрачивают способность к добыванию хлеба насущного, а вместе с этим способность к развитию, объединению и самозащите... И потому, хотя Сталин и говорил о свободном времени как мечте, но в реальности свободного времени он людям не давал и всерьез давать, надо полагать, не собирался.

А вот Каддафи, наивно пытаясь объединить свою страну на почве процветания, понятого как сытость и незанятость, получил пулю от сограждан, потому как процветать никто не хочет хуже другого, в то время как на достаток, в условиях добывания хлеба насущного, как правило, люди согласны.

Когда говорят об истории великого народа, то упускают из виду, что она создана в условиях величайших испытаний и предельного напряжения сил. Как только проходят испытания и наступает покой, текущая история начинает вызывать недоумение снижением самооценки вчера еще великого этноса...

Люди не могут быть все время в состоянии предельного напряжения сил, не могут исторически долго находиться в состоянии процветания, но в состоянии добывания хлеба насущного в поте лица своего, в исполнении заповеди могут быть долго и именно это состояние позволяет им накопить избыток сил, который толкает общества к переменам и, соответствующим их успешности, взлетам или падениям. Состояние добывания хлеба насущного в поте лица своего, присутствующее у большинства общества, обеспечивает его устойчивость.

В то же время расслоение обществ также неизбежно, и те, кто в числе первых достигает процветания, рано или поздно пусть в следующем поколении неизбежно нарушают заповедь. Поскольку удержание высоких экономических позиций требует власти, то слой отрицающих заповедь со временем практически с ней перемешивается.

И когда в лишении возможности жить вне заповеди обвиняют правительство, которое мало платит народу, упускается из виду, что правительство только форматирует обстоятельства, действующие в существенной степени, вне его воли.

У бытия народов есть пределы, поставленные не плохими или хорошими правительствами, а силами, влияние на которые в меньшей степени предмет политики, но больше сфера религии.

И как ни парадоксально это звучит, но правительства умышленно или вынужденно форматирующие достаток общества на уровне, на котором необходимо добывание хлеба насущного, вольно или невольно пекутся о его жизнеспособности, в то время как многие, стремящиеся к высокому потреблению невольно программируют снижение способности к выживанию у этноса в целом.

И возможности человека здесь не велики, потому как то, что мы считаем обыденным представлением о возможностях общества, - это вроде мечты об освоении космоса, в который проникнуть практически невозможно. Мечта о возможностях саморегуляции и саморазвития общества поддерживается периодически возникающими наукообразными иллюзиями о светлом будущем в виде коммунизма или либерального капитализма, практика которых, все равно что мечта об освоении космоса, не может преодолеть пределы человеческих возможностей к конструктивному взаимодействию. Ведь как все живое выше предельной орбиты упирается в смертельные излучения космоса, так и все общества при попытках улучшения упираются в космос человеческой греховности.

Наиболее эффективный способ саморегуляции обществ в целях выживания реализуется через заповеди о продолжении рода (плодитесь и размножайтесь) и добывании хлеба насущного в поте лица своего, то есть через преимущественную многодетность и достаток на уровне выживания. При том, что процветание, которого невозможно избежать, так или иначе настигнет общество - или всеобщим разложением, или опережающим разложением его верхушки.

Это есть пределы бытия. Из них следуют пределы культуры, политики и экономики. Все попытки выйти за них только мечты, которые человечеству дорого обходятся.

С позиции мечтаний такой формат есть некая планетарная ловушка бытия, в то время как это просто планета, созданная для жизни, вокруг которой создан космос, сложной механикой космических сил обеспечивающий уникальное положение Земли в пространстве, что в свою очередь необходимо для поддержания уникальной системы жизни, созданной на самой Земле.

Ловушкой наша планета может казаться только материалистам. Им ведь все время надо куда-то лететь - от самих себя в первую очередь. Для людей веры, как и было от начала, - Земля есть место общения с Богом, созданная для этого со всем, что вокруг нее, на ней и внутри нее...

Павел Иванович Дмитриев, правовед, публицист