Апология предательства

Всё идёт своим чередом. Наступивший год решено посвятить Солженицыну. Вот уже установили памятную доску в Москве, вот-вот собираются воздвигнуть монумент. Это, несомненно, будет знаковым событием, свидетельствующим о том, что нравственная деградация общества не сбавляет обороты. Сужу по себе.

Сразу же оговорюсь, творческое наследие Александра Исаевича я в должной мере не освоил. Что-то не хочется (типа «Пастернака не читал, но скажу»). Но одно из его произведений меня, как говорится, зацепило. Я имею в виду роман «В круге первом». Роман я прочитал до конца и удивился. Удивился не стилистическим красотам, не фабуле, не языку, удивился я самому себе. Удивился своему отношению к пафосу этого произведения, подлейшему во всех отношениях. Удивился своей апатии, спокойствию, с каким я слежу за развитием сюжета и даже своему сочувствию страданиям главного героя, подонка, предателя, клейма же негде ставить! Неужели настолько сильна волшебная сила искусства? Я же должен негодовать, восклицать, а я не негодую и не восклицаю. Почему? Не знаю. Тем более что негодовать есть по поводу чего. В романе наш советский дипломат звонит в американское посольство и, судя по всему, сдаёт наших разведчиков, благодаря деятельности которых нашим учёным удалось ускорить работы по созданию атомной бомбы. Это же каким уродом надо быть, если учесть всё то, что происходило в то время в нашей стране и в мире! Совсем недавно американцы совершили ряд чудовищных преступлений против человечности. Это и варварская бомбардировка Дрездена, это и атомные бомбы, сброшенные на Хиросиму и Нагасаки, и неизвестно, чем бы всё это закончилось для Советского Союза, если бы наши учёные не успели с созданием атомной бомбы вовремя. Но они успели. Помнится, по этому поводу в одной из центральных газет был опубликован стишок несколько иронического содержания.

Дули, дули, раздували

Всякий день и всякий час.

Всем грозили, всех пугали,

В результате прочитали

Сообщенье как-то раз.

Сообщало миру ТАСС:

Кротко, просто, без апломба,

Что, мол, атомная бомба

Есть у вас, и есть у нас. Да-с.

И, зная всё это более, чем кто-нибудь, предатель, возлюбивший американскую демократию, сметающую города с лица земли, и возненавидевший собственную страну, совсем недавно сломавшую хребёт фашизму, решается на такой шаг.

А что читатель? А читатель, повинуясь автору, управляющему читательскими эмоциями, потихоньку-полегоньку проникается сочувствием к подонку, к его страданиям в застенках Лубянки и тем самым сам в какой-то мере вовлекается в процесс предательства. Тот же читатель, который окажется покрепче, стряхнёт с себя наваждение, и будет восклицать: «Поймали? И очень хорошо! И правильно сделали! Расстреляют мерзавца? Туда ему и дорога!».

А тут ещё и кино сняли по этому роману. Спрашивается, зачем? Книга всё-таки факт локальный. Кто-то прочтёт, кто-то не прочтёт, кто-то плюнет и отшвырнёт произведение в сторону. У нас же – свобода слова. Для пущего плюрализма, чтобы быть приятными цивилизованному Западу, можно и такое издавать. Но кино совсем другое дело. А дело, судя по всему, состоит в том, чтобы развернуть целую индустрию предательства, и лучшего средства, чем кино просто не найти. Важнейшее же для нас из искусств! А это уже явление, переходящее на другой уровень. С автором мы разобрались, с ним всё ясно. А вот режиссёр, оператор, артисты, другие участники съёмочного процесса, неужели они не понимают, к какой мерзости оказались причастны? Неужели так уж кушать хочется? Это же факт вашей биографии, который уже невозможно будет отмыть.

Фильм создан и выпущен на экраны. Это уже апофеоз предательства и к нему приобщаются миллионы. Миллионы начинают соображать. Они же привыкли ещё с давних пор доверять и печатному слову, и художественным образам на экране. А что? Выходит, можно и так, судя по обстоятельствам. Я бы так не поступил, но он-то – борец с режимом, его тоже можно понять. Если продолжить мыслительный процесс, то окажется, что и генерал Власов не так уж плох. И его можно понять. Могут такие мысли при выходе из кинотеатра возникнуть? Ещё как могут! А могут возникнуть и другие. Если способна возобладать такая тенденция, если это в порядке вещей, если подобные борцы с режимом время от времени откуда-то появляются, то, может быть, всё, что было в тридцать седьмом году и позже было правильно?

Если бы был такой роман и такой фильм единичными явлениями, то это было бы ещё ничего. Но речь-то идёт об индустрии. А если индустрия, то налицо и продукция. Где-то в начале девяностых одна из любимейших народных артисток СССР дала этой продукции очень ёмкое и точное определение: те, кто позволяет себе говорить: «эта страна» - негодяи. Она ещё достаточно деликатно выразилась. Продукция, сформированная индустрией предательства, заслуживает более крепких выражений. Вот они сидят на всяческих политических шоу, годами из экранов не вылезают, упитанные, наглые. Хамят. А почему бы и нет? – у нас свобода слова. Демонстрируют, не стесняясь, ненависть к нашей стране. Если что, готовы встречать врага с цветами.

На Украине ставят памятники Бандере. У нас поставят памятник Солженицыну, и будет стоять этот памятник, как символ победившего предательства.

Были всякие эпохи. Одну назвали оттепелью, другую застоем. Интересно, как нашу назовут?

Виктор Кудрявцев, публицист

53. Ответ на 40., Lucia:

Ленин - отнюдь не сатана, чтобы открещиваться от него обеими руками, стопроцентно и бескомпромиссно. Нет, не сатана. Но верный его служитель.

Это уж точно. И нет причин распахивать объятия и ум для него.

Абазинский / 15.01.2018, 00:21

52. Ответ на 38., Михаил Москва:

ЧТДЯ же говорю, что Вы безграмотны. Идите и изучайте по словарям разницу между отлучением и анафемой, а лучше перечитайте «Определение святейшего синода от 20—22 февраля 1901 г. № 557, с посланием верным чадам православныя грекороссийския Церкви о графе Льве Толстом». А так как сомнительно, что Вы решите внять добрым советам, я процитирую отрывок из "Определения": "Посему Церковь не считает его своим членом и не может считать, доколе он не раскается и не восстановит своего общения с нею. <…> Посему, свидетельствуя об отпадении его от Церкви, вместе и молимся, да подаст ему Господь покаяние в разум истины (2Тим. 2:25). Молимтися, милосердый Господи, не хотяй смерти грешных, услыши и помилуй и обрати его ко святой Твоей Церкви. Аминь"

Так ведь и Вас можно отправить к изучению событий того времени и почему ограничились только отлучением. Не потому ли, что иерархи побоялись покуситься на большее вследствие предреволюционного перенапряжения в обществе и большой популярности Толстого? Чтобы своим решением не спровоцировать в обществе противостояния? Пока иерархи лавировали, св. Иоанн Кронштадский высказался напрямую.

Абазинский / 15.01.2018, 00:17

51. Ответ на 49., Lucia:

По-разному. А вот что интересно...

Казалось бы мелочь, но в отношении формирования детского сознания - важно. И можно провести нешуточное исследование.:) Не знаю как сейчас, в учебнике для 1-го кл. за 2001г. удивила подборка текстов, где так или иначе совершались жестокие действия над зверюшками.

Из народа / 14.01.2018, 22:17

50. Re: Апология предательства

Толстой сумел привить русской интеллигенции ненависть ко всему исторически-индивидуальному и исторически-разностному. Он был выразителем той стороны русской природы, которая питала отвращение к исторической силе и исторической славе. Это он приучал элементарно и упрощенно морализировать над историей и переносить на историческую жизнь моральные категории-жизни индивидуальной. Этим он морально подрывал возможность для русского народа жить исторической жизнью, исполнять свою историческую судьбу и историческую миссию. Он морально уготовлял историческое самоубийство русского народа. Он подрезывал крылья русскому народу как народу историческому, морально отравил источники всякого порыва к историческому творчеству. Мировая война проиграна Россией потому, что в ней возобладала толстовская моральная оценка войны. Русский народ в грозный час мировой борьбы обессилили кроме предательств и животного эгоизма толстовские моральные оценки. Толстовская мораль обезоружила Россию и отдала ее в руки врага. И это толстовское непротивленство, эта толстовская пассивность очаровывает и увлекает тех, которые поют гимны совершенному революцией историческому самоубийству русского народа. Толстой и был выразителем непротивленческой и пассивной стороны русского народного характера. Толстовская мораль расслабила русский народ, лишила его мужества в суровой исторической борьбе, но оставила непреображенной животную природу человека с ее самыми элементарными инстинктами. Она убила в русской породе инстинкт силы и славы, но оставила инстинкт эгоизма, зависти и злобы. Эта мораль бессильна преобразить человеческую природу, но может ослабить человеческую природу, обесцветить ее, подорвать творческие инстинкты. Толстой был крайним анархистом, врагом всякой государственности по морально-идеалистическим основаниям. Он отверг государство, как основанное на жертвах и страданиях, и видел в нем источник зла, которое для него сводилось к насилию. Толстовский анархизм, толстовская вражда к государству также одержали победу в русском народе. Толстой оказался выразителем антигосударственных, анархических инстинктов русского народа. Он дал этим инстинктам морально-религиозную санкцию. И он один из виновников разрушения русского государства. Также враждебен Толстой всякой культуре. Культура для него основана на неправде и насилии, в ней источник всех зол нашей жизни. Человек по природе своей естественно добр и благостен и склонен жить по закону Хозяина жизни. Возникновение культуры, как и государства, было падением, отпадением от естественного божественного порядка, началом зла, насилием. Толстому было совершенно чуждо чувство первородного греха, радикального зла человеческой природы, и потому он не нуждался в религии искупления и не понимал ее. Он был лишен чувства зла, потому что лишен был чувства свободы и самобытности человеческой природы, не ощущал личности. Он был погружен в безличную, нечеловеческую природу и в ней искал источников божественной правды. И в этом Толстой оказался источником всей философии русской революции. (Духи русской революции)

Lucia / 14.01.2018, 21:40

49. Ответ на 48., Из народа:

Интересно, у какого писателя больше читателей на сегодняшний день: у Толстого, Ленина, или Солженицына?Из перечисленных Вами только один писатель.Если Вы читали "Три медведя" Л.Н.Толстого, то вспомните - уходя гулять, мишки не закрыли дом. Эта удивительная традиция сохранялась на Псковщине до начала 1990-х. Ленин назвал Толстого "зеркалом русской революции (1905) года". Как Вы думаете, почему?«Три медведя» (также «Златовласка и три медведя» в английском варианте и «Маша и три медведя» в русском) — популярная английская детская сказка, переведённая на многие языки мира. На русском языке широкое распространение получила в пересказе Льва Толстого. В наиболее распространённой английской версии девочку зовут Златовласка (англ. Goldilocks, дословно Златокудрая). У Толстого героиня изначально не имела имени и называлась просто «одна девочка»Заимствование сюжетов - нормальное явление.А в западном варианте как девочка попала в дом? Помнится, Красная Шапочка дёргала за верёвочку.

По-разному. А вот что интересно "В сказке Саути три антропоморфных медведя-мужчины, «маленький, средний и огромный медведь», живут вместе в доме в лесу. Саути описывает их добродушными, доверчивыми, безвредными, аккуратными и гостеприимными. Каждый из них имеет свою собственную миску с кашей, стул и кровать. Они пошли погулять в лес, пока каша остывала. Женщина была выгнана из своего семейства, так как являлась позором для них. Она описана в различных местах истории как наглая, плохая, сквернословящая, некрасивая, грязная бродяжка, заслуживающая пребывания в исправительном учреждении. Женщина в лесу натыкается на дом медведей, смотрит через окно, заглядывает через замочную скважину, поднимает защелку и, убедившись, что никого нет дома, входит.2

Lucia / 14.01.2018, 21:33

48. Ответ на 47., Lucia:

Заимствование сюжетов - нормальное явление. А в западном варианте как девочка попала в дом? Помнится, Красная Шапочка дёргала за верёвочку.

Из народа / 14.01.2018, 19:48

47. Ответ на 45., Из народа:

«Три медведя» (также «Златовласка и три медведя» в английском варианте и «Маша и три медведя» в русском) — популярная английская детская сказка, переведённая на многие языки мира. На русском языке широкое распространение получила в пересказе Льва Толстого. В наиболее распространённой английской версии девочку зовут Златовласка (англ. Goldilocks, дословно Златокудрая). У Толстого героиня изначально не имела имени и называлась просто «одна девочка»

Lucia / 14.01.2018, 18:51

46. Ответ на 45., Из народа:

".........Все представляется Толстому нравственно предосудительным и недопустимым, основанным на жертвах и страданиях, к которым он испытывает чисто животный страх. Я не знаю во всемирной истории другого гения, которому была бы так чужда всякая духовная жизнь. Он весь погружен в жизнь телесно-душевную, животную. И вся религия Толстого есть требование такой всеобщей кроткой животности, освобожденной от страдания и удовлетворенной. Я не знаю в христианском мире никого, кому была бы так чужда и противна самая идея искупленья, так непонятна тайна Голгофы, как Толстому. Во имя счастливой животной жизни всех отверг он личность и отверг всякую сверхличную ценность. Поистине личность и сверхличная ценность неразрывно связаны. Личность потому только и существует, что в ней есть сверхличное, ценное содержание, что она принадлежит к иерархическому миру, в котором существуют качественные различения и расстояния. Природа личности не выносит смешения и бескачественного уравнения. И любовь людей во Христе менее всего есть такое смешение и бескачественное уравнение, но есть бесконечно в глубь идущее утверждение всякого лика человеческого в Боге. Толстой не знал этого, и мораль его была низменной моралью, притязательной моралью нигилиста. Мораль Ницше бесконечно выше, духовнее морали Толстого. Возвышенность толстовской морали есть великий обман, который должен быть изобличен. Толстой мешал нарождению и развитию в России нравственно ответственной личности, мешал подбору личных качеств, и потому он был злым гением России, соблазнителем ее. В нем совершилась роковая встреча русского морализма с русским нигилизмом и дано было религиозно-нравственное оправдание русского нигилизма, которое соблазнило многих. В нем русское народничество, столь роковое для судьбы России, получило религиозное выражение и нравственное оправдание. Почти вся русская интеллигенция признала толстовские моральные оценки самыми высшими, до каких только может подняться человек. Эти моральные оценки считали даже слишком высокими и потому себя считали недостойными их и неспособными подняться на их высоту. Но мало кто сомневается в высоте толстовского морального сознания. В то время как принятие этого толстовского морального сознания влечет за собой погром и истребление величайших святынь и ценностей, величайших духовных реальностей, смерть личности и смерть Бога, ввергнутых в безличную божественность среднего рода. У нас не относятся еще достаточно серьезно и углубленно к соблазнительной лжи толстовской морали. Противоядием против нее должны были бы быть пророческие прозрения Достоевского. Толстовская мораль восторжествовала в русской революции, но не теми идиллическими и любвеобильными путями, которые предносились самому Толстому. Толстой сам, вероятно, ужаснулся бы этому воплощению своих моральных оценок. Но он многого, слишком многого из того, что сейчас происходит, хотел. Он вызывал тех духов, которые владеют революцией, и сам был ими одержим. ..........http://www.vehi.net/berdyaev/duhi.html

45. Ответ на 42., Русский Сталинист:

Интересно, у какого писателя больше читателей на сегодняшний день: у Толстого, Ленина, или Солженицына?Из перечисленных Вами только один писатель.

Если Вы читали "Три медведя" Л.Н.Толстого, то вспомните - уходя гулять, мишки не закрыли дом. Эта удивительная традиция сохранялась на Псковщине до начала 1990-х. Ленин назвал Толстого "зеркалом русской революции (1905) года". Как Вы думаете, почему?

Из народа / 14.01.2018, 18:15

44. Re: Апология предательства

Вот кого продвигали советские идеологи. Собственно говоря, суть разногласий между Толстым и Церковью писатель сформулировал гораздо подробнее и яснее в своем ответе Синоду, чем обер-прокурор Победоносцев в самом Определении. В своем письме Толстой не раз подчеркивает: “То, что я отрекся от церкви, называющей себя православной, это совершенно справедливо”. Собственно говоря, одного этого признания достаточно, чтобы понять – он себя не считал членом Церкви. Его не отлучали. Он “отпал”, как и сказано в определении Синода. Но Толстой этим не ограничился. В ответе на решение Синода он прямо заявил, что отвергает “непонятную Троицу”, “не имеющую смысла басню о падении первого человека” и “кощунственную историю о Боге, родившемся от девы, искупляющем род человеческий”. Учение Церкви он называет “коварной и вредной ложью, собранием самых грубых суеверий и колдовства, скрывающих смысл христианского учения”. Колдовством Толстой считал молитвы и церковные Таинства: “чтобы ребенок, если умрет, пошел в рай, нужно успеть помазать его маслом и выкупать с произнесением известных слов, чтобы был успех в деле или спокойное житье в новом доме, для того, чтобы хорошо родился хлеб, прекратилась засуха, для того, чтобы путешествие было благополучно, для того, чтобы излечиться от болезни, для того, чтобы облегчилось положение умершего на том свете, для всего этого и тысячи других обстоятельств есть известные заклинания, которые в известном месте и за известные приношения произносит священник”. В романе “Воскресение” Толстой ядовито описал Таинство Евхаристии. По мнению некоторых историков, именно это стало последней каплей, переполнившей чашу терпения Синода. Но писатель не высказывает ни малейшего сожаления по этому поводу: “Кощунство не в том, чтобы назвать перегородку – перегородкой, а не иконостасом, и чашку – чашкой, а не потиром и т.п., а ужаснейшее, не перестающее, возмутительное кощунство – в том, что люди, пользуясь всеми возможными средствами обмана и гипнотизации, – уверяют детей и простодушный народ, что если нарезать известным способом и при произнесении известных слов кусочки хлеба и положить их в вино, то в кусочки эти входит бог; и что тот, во имя кого живого вынется кусочек, тот будет здоров; во имя же кого умершего вынется такой кусочек, то тому на том свете будет лучше; и что тот, кто съест этот кусочек, в того войдет сам бог”. И наконец, тем, кто возмущается отсутствием креста на могиле Толстого, писатель сам дал ответ: “Я действительно отрекся от церкви, перестал исполнять ее обряды и написал в завещании своим близким, чтобы они, когда я буду умирать, не допускали ко мне церковных служителей и мертвое мое тело убрали бы поскорей, без всяких над ним заклинаний и молитв, как убирают всякую противную и ненужную вещь, чтобы она не мешала живым”. Все это, однако, не помешало потомкам и почитателям Толстого в 2001 и в 2006 годах – к 100-летию и 105-летию со дня отлучения – обращаться к Церкви с призывом “пересмотреть свое отношение”. Русская православная церковь давала ясный и однозначный ответ: человек может отказаться от своих заблуждений и вернуться через покаяние в лоно Церкви, но ни родственники, ни сочувствующие не могут это сделать за него. Диакон Андрей Кураев считает, что в нашей стране привыкли к посмертным реабилитациям, но в данном случае решение Синода может быть пересмотрено лишь тогда, когда будут представлены доказательства, что Толстой отказался от своих взглядов и примирился с Церковью: “Даже если он это сделал в последние минуты жизни”. А что касается литературных дарований Толстого, то и сто лет назад Синод признавал, что Толстой – “известный всему миру писатель”, но посвятил “данный ему от Бога талант на распространение в народе учений, противных Христу и Церкви”.

Lucia / 14.01.2018, 17:32