«После сего избрал Господь и других семьдесят учеников, и послал их по два пред лицем Своим во всякий город и место, куда Сам хотел идти, и сказал им: жатвы много, а делателей мало; итак, молите Господина жатвы, чтобы выслал делателей на жатву Свою. Идите! Я посылаю вас, как агнцев среди волков. Не берите ни мешка, ни сумы, ни обуви, и никого на дороге не приветствуйте.
В какой дом войдете, сперва говорите: мир дому сему; и если будет там сын мира, то почиет на нём мир ваш, а если нет, то к вам возвратится. В доме же том оставайтесь, ешьте и пейте, что у них есть, ибо трудящийся достоин награды за труды свои; не переходите из дома в дом. И если придёте в какой город и примут вас, ешьте, что вам предложат, и исцеляйте находящихся в нём больных, и говорите им: приблизилось к вам Царствие Божие. Если же придете в какой город и не примут вас, то, выйдя на улицу, скажите: и прах, прилипший к нам от вашего города, отрясаем вам; однако же знайте, что приблизилось к вам Царствие Божие. Сказываю вам, что Содому в день оный будет отраднее, нежели городу тому» (Лк. 10: 1-12).
Там, где слышат, наступает прощение и милосердие. По Своему милосердию Бог воплотился, умер на Кресте, воскрес, основал Церковь ради нашего спасения. Нам оставлена наша добрая воля, которой пользуемся не всегда в свою духовную пользу.
Рим пал, потому что его нравственное состояние было плачевным. Историки называют это время, временем упадка. Казалось, Вечный Город должен безвозвратно уйти, став лишь напоминанием потомкам о былом величии. «Увы! Мир гибнет, а мы пребываем в наших грехах, императорский город и главу Римской империи пожрал огонь». «Атаульф, приняв власть, вернулся в Рим, и, наподобие саранчи, сбрил там все, что еще оставалось, обобрав Италию не только в области частных состояний, но и государственных, так как император Гонорий не мог ничему противостоять» (Иордан). Однако Провидение предоставило Риму шанс. Давалось время на покаяние и осознание своего падения. Господь возвращал милость городу, в котором проповедовали Его Апостолы.
Готы, доселе непримиримые враги Рима, после смерти Алариха, становятся друзьями. Риму давался шанс стать апостольской столицей. Атаульф, который вначале явил себя продолжателем дела Алариха, неожиданно переменился, став союзником империи. Историк Орозий писал: «Атаульф… наследовал его (Алариха – С.Р.) власть, взяв в жены Галлу Плацидию, захваченную в плен сестру императора. Он, как об этом часто приходится слышать и как это было доказано его кончиной, будучи ревностным приверженцем мира предпочел верно служить императору Гонорию и использовать силы готов для защиты римского государства».
Атаульф понял силу римского законодательства. Оно еще привлекало германского короля, понимавшего, что со своим народом он не сможет заменить Рим Готией.
И главное: Рим привлекал Апостольской силой. На глазах рождалась новая имперская идея. Из централизованного государства вырисовывалась конфедерация народов. Это был общий процесс. Нечто подобное будет происходить и на Востоке, где императоры предоставят варварам земли и льготы в обмен за службу империи.
Кроме того, Рим, в лице своих епископов, реально становился духовным центром, способным объединить народы единой верой во Христа. На смену государственного величия приходило величие духовное. Заслуга Атаульфа в том, что он, презрев национальный эгоизм, поднялся до высот универсальной идеи. Конечно, в этом несомненная заслуга его жены Галлы Плацидии.
Удивительная женщина! Будучи плененной готами, сумела влюбить в себя их короля, объяснила ему римскую идею и фактически восстановила римскую империю. Пережила после страшную трагедию, когда Сингерих убил ее мужа в Барселоне и заставил ее пешей идти по пыльной дороге. Она нашла в себе силы обрести свободу, чтобы продолжать служение универсальной христианской идеи. В ее жизни была настоящая любовь: римский полководец Констанций станет ее вторым мужем, она родит империи детей, внуков Великого Феодосия. К сожалению, Констанций III умрет, но Галла в 425 году станет правительницей империи при малолетнем Валентиниане III.
Она будет стараться сохранить великую империю, собирая под свои знамена интеллектуальный цвет Рима. К сожалению, не все осознали назначение апостольской столицы. И вот уже талантливый Бонифаций, опора Рима, из-за личной обиды призывает вандалов в Африку, и это германское племя, сея смерть и разрушение, взяли Карфаген, Иппону, епархию Блаженного Августина.
К сожалению, мало кто слышал Августу. Народ не слишком желал становиться под знамена Святого Константина. Но, ради благочестивой царицы и ее умного советника Аэция, Рим миловал Господь. Однако по смерти императрицы на Рим пришла беда пострашнее готской.
Бич Божий, по словам Св. Лу, гуннский король Аттила обрушился на Рим. И Рим, руководимый Аэцием в союзе с готами, под Орлеаном, разгромил в 451 году гуннские орды. Это была последняя победа Западного Рима. Но это победа сыграла злую шутку с римской элитой. Вместо благодарности Богу и Его преданным друзьям коварный удар в спину. Аэций был убит по приказу недостойного Валентиниана, двор которого напоминал Содом и Гоморру.
О нравах того времени хорошо скажет Сильвиан из Массилии: «Кто может думать о цирке, когда над ним угроза попасть в плен?! Кто, идя на казнь, смеется?! Объятые ужасом перед рабством, мы предаемся забавам и смеемся в предсмертном страхе. Можно подумать, что каким-то образом весь римский народ наелся сардонической травы: он умирает и хохочет».
В то время как римская элита пребывала в полуязыческом состоянии, Восточный Рим совершал религиозную революцию. И дело не только в том, что каждый дворник в Константинополе обсуждал Догмат Пресвятой Троицы: было неподдельное желание создать христианское царство. Восток империи буквально покрылся Храмами Божьими, которые были полны церковного народа. Императоры Востока, несмотря на ошибки, прислушивались к Святым, старались устроить мир, согласно Евангельскому Учению, быть вместе с церковным народом. Видимо, это помогло сохранить Восточный Рим, подвергавшийся нападениям варваров не менее, чем Западный.
Западный хохотал и прелюбодействовал. Это был пир во время чумы. И крушение не заставило себя ждать. Валентиниан был убит ревнивым мужем Петронием Максимом. Но и Петроний был не лучше. Он соблазнил вдову Валентиниана, женился на ней. Та, узнав, кто убил ее мужа, призвала вандальского короля Гензериха. Римский мир перевернулся. Августа Рима зовет врагов, чтобы уничтожить Рим. И уже ничего не мог поделать папа Лев Великий, молитвенник Рима. Народ дошел до точки невозврата вместе с Августейшей семьей. Город блуда и содомии должен был быть стерт с лица земли. Это и произошло.
Если готы три дня бесчинствовали в Риме, то вандалы 14 дней. Те, кто были рабами греха, потеряли и физическую свободу.
«Горе тебе, Хоразин! горе тебе, Вифсаида! ибо если бы в Тире и Сидоне явлены были силы, явленные в вас, то давно бы они, сидя во вретище и пепле, покаялись; но и Тиру и Сидону отраднее будет на суде, нежели вам. И ты, Капернаум, до неба вознесшийся, до ада низвергнешься. Слушающий вас Меня слушает, и отвергающийся вас Меня отвергается; а отвергающийся Меня отвергается Пославшего Меня» (Лк. 10: 13-16).
«…Рим был опустошен сверх всякой меры. Вандалы, захватив богатую провинцию Африку, уже владели латифундиями (крупной земельной собственностью) римской знати и патримониями (владениями) Церкви; население Рима уменьшилось; так как народ частично был обращен в рабство, а частично – бежал. За сорок пять лет, которые прошли со времени вторжения Алариха в Рим, его население убавилось на сто пятьдесят тысяч, если и не больше. Многие древние роды исчезли совершенно, другие – влачили бедственное существование и гибли, как гибли храмы языческих богов, покинутые и разрушающиеся. Большие дворцы опустели, и все в них было мертво, римляне двигались, как привидения, по городу, который был слишком велик для их замиравшей жизни. Если раньше во времена расцвета империи, обширные пространства Рима, застроенные храмами, базиликами, аркадами и всякого рода зрелищными сооружениями, вызывали в человеке изумление, то теперь, с середины V века, Рим должен был представлять картину торжественного умирания города, в величественных пространствах которого уже не катится волна народного движения и повсюду воцаряется могильная тишина» (Грегоровиус Ф.).
Именно после вандальского нашествия можно говорить о конце Западно-Римской империи. Все попытки реанимировать мертвое тело носили беспочвенный характер. Государство с мировой идей уходило в безвозвратно прошлое. Другим же Рим не мог быть. Но не мог быть, потому что народ уже перестал ощущать себя римлянами.
Потомки варваров будут еще пытаться сохранить империю. После ухода вандалов, императором Рима стал галл Авит. Он начал проводить реанимационные мероприятия, но сенаторам возрождение уже было не нужно. В 457 году Авит был убит другим варваром Рицимером. Умный и тактичный Август не вписывался в круг всеобщего помешательства.
Следующий император Майориан, как и Авит, попытается продолжить реанимационные мероприятия, но было уже бесполезно. Римляне, забыв свое происхождение дошли до саморазрушения (что символично), разбирая уникальные памятники архитектуры на строительный материал. Майориан даже издавал грозный эдикт, призванный прекратить разрушения.
Но Рим разрушался не только физически, но и духовно. Конец римской эпохи наступал еще и потому, что не было уже собственно римлян в городе. Один варвар сменял другого на римском престоле. Именно варвары еще пытались сохранить империю. Но сохраняли фасад, который было удобно грабить. В 472 году Рим в третий раз за 60 лет был подвергнут страшному разгрому, которому его подверг германский полководец Рицимер.
«Насколько за это время военная мощь варваров окрепла и пришла в цветущее состояние, настолько же значение римских военных сил пало, и под благопристойным именем союза они испытывали на себе жестокую тиранию со стороны этих пришлых народов» (Прокопий Кесарийский).
23 августа 476 года Римская империя на Западе прекратила свое существование. Германский вождь Одоакр отправил знаки императорского достоинства в Константинополь. Внешне это выглядело, как признание власти единого императора империи, резиденция которого находилась в Новом Риме. Это был приговор. Италия, Испания, через десять лет Галлия будут заселяться германскими племенами. Эти племена подвергнутся латинизации, постепенно сформировав новые этнические образования.
Поэтому совершенно естественно, что Восточный Рим никогда не признавал Западный Рим вполне наследником великой империи. В Восточном Риме жили наследники действительно Римской идеи. Собственно, не следует забывать, что элиту этого государства составляли потомки римлян, пришедшие с Константином Великим на берега Босфора: это были римляне по крови и духу.
Кроме того, на берегах Святого Георгия (Босфора) созидалась империя, в которой языческая закваска была признана лишней. В IV-V веке на Востоке не было равнодушия к судьбе своего государства, которое стали воспринимать, по слову Иоанна Златоуста, Царством Христовым на земле. Василевсы этой империи проникались великой универсальной идеей христианского всеединства. В основании ее фундамента были такие Святые Отцы, как Иоанн Златоуст, Василий Великий, Григорий Богослов, Афанасий Александрийский и целый сонм величайших подвижников.
Восток бурлил. Он ошибался, но не был равнодушным; он падал, но каялся. Восток весь в чудесной истории человеческого спасения Богом.
«Семьдесят учеников возвратились с радостью и говорили: Господи! и бесы повинуются нам о имени Твоем. Он же сказал им: Я видел сатану, спадшего с неба, как молнию; се, даю вам власть наступать на змей и скорпионов и на всю силу вражью, и ничто не повредит вам; однакож тому не радуйтесь, что духи вам повинуются, но радуйтесь тому, что имена ваши написаны на небесах. В тот час возрадовался духом Иисус и сказал: славлю Тебя, Отче, Господи неба и земли, что Ты утаил сие от мудрых и разумных и открыл младенцам. Ей, Отче! Ибо таково было Твое благоволение. И, обратившись к ученикам, сказал: всё предано Мне Отцем Моим; и кто есть Сын, не знает никто, кроме Отца, и кто есть Отец, не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть. И, обратившись к ученикам, сказал им особо: блаженны очи, видящие то, что вы видите! ибо сказываю вам, что многие пророки и цари желали видеть, что вы видите, и не видели, и слышать, что вы слышите, и не слышали» (Лк. 10: 17-24).
Учение Христово входило в плоть и кровь восточного римлянина. Формировалась особая восточноримская культура христианского эллинизма. Эта культура стала базой новозаветного Царства. В осуществлении Царства участвовал практически весь народ, поэтому не удивительно, что в Церковную Ограду входили ошибочные, порой, еретические мнения. Но в бурлении выковывалась Истина. В течение двадцати лет на Востоке дважды собирались Вселенские Соборы. Эти Соборы подтверждали истины, изложенные в Символе Веры.
Это было время, когда каждая буква Символа Веры подтверждалась реальной жизнью. Например, в Церковь вошло сомнение относительно догмата Воскресения. И вот явились семь юношей эфесских, умерших (уснувших) в пещерах за двести лет до описываемого события. Они явились тогда, когда, казалось, саддукейская ересь восторжествует на Святом Соборе. Это был факт, против которого трудно спорить.
Но и ныне находятся, считающие, что Церковь манипулирует сознанием ради своей выгоды. Думающие так, не знают и не понимают специфики Востока, особенно эллинского Востока. Эллада приняла Христа не тупо, но осознанно. Еще Апостол Павел говорил, что афиняне любят много рассуждать. И догмат Святой Троицы был выстрадан не только Святыми Отцами, но и церковным народом, доказав миру, что христианство личностное движение. Не толпа, но народ вошел в Церковь. Толпа шла на разбойничьи сборища. Христос там, где личность. Именно личность в интимной исповеди, как Бл. Августин, приходила к Богу. Не стадный инстинкт им руководил, но свободная воля.
И описывал он те переживания, которые близки каждому ищущему христианину. «С самого раннего детства, - пишет Св. Августин в своей «Исповеди», - слышал я о жизни вечной, дарованной нам смирением Сына Твоего, Господи, Которому угодно было снизойти до нас. Вскоре после моего рождения мать моя, для которой Ты был единственной надеждой, начертала на челе моем знамение креста; дала мне вкусить таинственной соли Твоей».
Господь отметил Своего избранника, оставляя тем не менее право выбора за ним. И, как это часто бывает, мы используем свое право сполна, но только в отрицательном смысле. Августин, став взрослым, не в крещальную Купель вошел, а начал блуждать и вел беспорядочную жизнь молодого повесы, свойственную золотой молодежи тех времен. Такую жизнь он проводил в Мадавре, где учился, потом в Карфагене. Августин не боролся со злом, полагая, как манихеи, его объективной реальностью, сопротивление которой бессмысленно. Манихейская ересь лишала человека его нравственного выбора, призывала отдаться собственным слабостям, как свойственным природе.
Человеку, впавшему в эту ересь тяжело из нее выбраться без посторонней помощи. Такой помощью Августин признает свою мать Монику, которая непрестанно молилась за него Богу. Она вымолила сына. И в этом ее подвиг. Моника являет собой образец христианской матери, которая неустанно борется за близкого ей человека.
А путь Августина напоминает путь интеллигента, умного и скептически настроенного по отношению к действительности. Он пройдет не только через дебри манихейской ереси, но и увлечение эллино-римской философии. Преподавая красноречие, Цицерона почитал величайшим учителем человечества. Увлечение философией отвлекает от блудной и недостойной плотской жизни и делает обладателем высокого знания о природе вещей. Но это обладание настолько призрачно, что, едва прикоснувшись к богословию, понимаешь скудость философского знания. И вспоминается Тертуллиан, писавшего, что у Иерусалима мало общего с Афинами.
Ищущая душа Августина испытывала богословский голод: философия только приоткрывала завесу Бытия. Истинный философ либо приходит к богословию, либо остается в области софистики и казуистики, предпочитая Единому Богу игры в богов.
Слезы матери не дали Августину остаться игроком, но причаститься Божественному Бытию. Господь принял того, кто Его искал.
«И вот, один законник встал и, искушая Его, сказал: Учитель! что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную? Он же сказал ему: в законе что написано? как читаешь? Он сказал в ответ: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всею крепостию твоею, и всем разумением твоим, и ближнего твоего, как самого себя. Иисус сказал ему: правильно ты отвечал; так поступай, и будешь жить. Но он, желая оправдать себя, сказал Иисусу: а кто мой ближний? На это сказал Иисус: некоторый человек шел из Иерусалима в Иерихон и попался разбойникам, которые сняли с него одежду, изранили его и ушли, оставив его едва живым. По случаю один священник шел тою дорогою и, увидев его, прошел мимо. Также и левит, быв на том месте, подошел, посмотрел и прошел мимо. Самарянин же некто, проезжая, нашел на него и, увидев его, сжалился и, подойдя, перевязал ему раны, возливая масло и вино; и, посадив его на своего осла, привез его в гостиницу и позаботился о нем; а на другой день, отъезжая, вынул два динария, дал содержателю гостиницы и сказал ему: позаботься о нем; и если издержишь что более, я, когда возвращусь, отдам тебе. Кто из этих троих, думаешь ты, был ближний попавшемуся разбойникам? Он сказал: оказавший ему милость. Тогда Иисус сказал ему: иди, и ты поступай так же» (Лк. 10: 25-37).
Христос не покидает ищущих Его, ибо Он есть Любовь, Которой движима жизнь. И Бог приходит даже тогда, когда человек в очередной раз покидает Его. История Бл. Августина поучительна. Вместо того, чтобы остаться у колодца и напиться воды из рук самарянки, отправляется в Рим, но не к гробницам Апостолов, а продолжать преподавать красноречие. И Господь вновь посетил своего избранника: Августин смертельно заболел. Находясь при смерти, он о многом передумал, но никак не мог сделать решительного шага. «Слова Твои, Господи, глубоко проникли в сердце мое, - писал Августин, - со всех сторон я был как бы осаждаем Тобою; не было уже во мне сомнения насчет жизни вечной, хотя я видел ее только как бы сквозь тусклое стекло гадательно; я уже понимал, что Ты Единый источник всего сущего; не осталось во мне другого желания, как утвердиться в Тебе… Но в том, что касается христианской жизни, я еще колебался, сердце мое не очистилось от старой закваски; я радовался, что обрел Спасителя, что знаю истинный путь, но не решался ступить на этот путь».
Господь приводит его в Медиолан, где в это время жил и творил великий Святой Амвросий. И как часто бывает, мы начинаем действовать, узнав, что кто-то подобный нам уже свершил решительный шаг. Так Августина убедил приход в Церковь старого философа Рима Викторина. И приход именно в Церковь. Ибо многие философы признают Учение Христово, но не приходят в Церковь, боясь насмешек «высокоученых» мужей. Викторин не испугался и исповедовал Христа, не отступив от Него даже во время гонений Юлиана. Но более всего совершить решительный шаг убедила Августина деятельность Святого Антония Великого, который покинул мир, услышав Евангельское слово о нищете.
Он скажет своему другу Алипию: «Что мы делаем? Чего мы ждем? Невежды слышат и восхищаю Царство Небесное; а мы с суетным знанием нашим, утопаем в плоти и крови! Или стыдно нам следовать за ними, потому что они опередили нас? Не должны ли мы краснеть, что не имеем довольно мужества, чтобы идти за ними?»
Природе человеческого знания свойственно ожидание. На пути же к Богу требуется воля, «воля всецелая, твердая, не похожая на те болезненные и колеблющиеся порывы, которые в утомительной борьбе то возвышают душу к небу, то влекут ее к земле» (Бл. Августин). Таковой воле протягивает Господь руку, говоря, чтобы «попечение о плоти не простирали до похотей» и «немощного в вере принимали».
Пройдут годы, и мир услышит о великом проповеднике Запада, которого вымолила мать, подобно Марии, сидя у ног любимого Господа.
«В продолжение пути их пришел Он в одно селение; здесь женщина, именем Марфа, приняла Его в дом свой; у неё была сестра, именем Мария, которая села у ног Иисуса и слушала слово Его. Марфа же заботилась о большом угощении и, подойдя, сказала: Господи! или Тебе нужды нет, что сестра моя одну меня оставила служить? скажи ей, чтобы помогла мне. Иисус же сказал ей в ответ: Марфа! Марфа! ты заботишься и суетишься о многом, а одно только нужно; Мария же избрала благую часть, которая не отнимется у неё» (Лк. 10: 38-42).
Бл. Августин скажет о ней: «Нам казалось, что не слабая женщина, а великий муж восседает между нами, и мы спрашивали, из какого небесного источника текут ее слова».
Конечно, это не отрицает пути Марфы. Господь каждому предоставляет особую, свою дорогу, в которой особенный опыт, проживаемый своеобразно и неповторимо. На примере Моники можно говорить не только о пути Марии, но и Марфы, настолько деятельной была ее подвижническая молитва, достигшая созвучия земного и горнего.
И, когда была услышана ее молитва, сын ее, внук Адеодат, стали христианами, она поняла, что исполнила свой христианский долг. И «для чего мне более жить», - скажет Моника. Сын же ее, подобно Апостолу Павлу, уйдет в пустыни, чтобы достичь совершенства, вернуться в мир, рукоположиться в пресвитеры, а после и стать епископом, отвечающим за Иппонскую епархию в Африке. Тысячи людей будут учиться у него, десятки тысяч придут в Церковь после услышанных проповедей африканского учителя.
Ранее за него молилась мать, но, став епископом, он сам станет учить молиться, как об этом учил Сын Божий.
«Случилось, что когда Он в одном месте молился, и перестал, один из учеников Его сказал Ему: Господи! научи нас молиться, как и Иоанн научил учеников своих. Он сказал им: когда молитесь, говорите: Отче наш, сущий на небесах! да святится имя Твое; да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе; хлеб наш насущный подавай нам на каждый день; и прости нам грехи наши, ибо и мы прощаем всякому должнику нашему; и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого» (Лк. 11: 1-4).
Молитва Господня есть остов, на который нанизывается жизнь воцерковленного христианина. С момента молитвенного стояния он признает сыновство перед Богом, вступает в братскую связь с близкими по духу и крови (по праву причастия Святых Тайн) людьми. Отец объединяет братство во Христе, чтобы Свою вечность проявлять в нашей временности. Но для этого необходимо готовность того, кто называет себя христианином совершить внутреннее духовное делание перерождения своей самости. Внутреннее изменение приведет неизбежно и к внешнему, что привлечет к исследованию Святыни и тех, кто только на пути к Ней. Будет происходить взаимное сближение и сослужение Богу.
Не всем дано следовать пути Господнему, ибо, по слову Апостола Павла, еще «царствует грех в мертвенном теле их, во еже послушати его в похотях его» (Рим., 6.12). Потому необходимо было совершить нравственный выбор.
Приходит же Царство сокровенно, освящая внутреннего человека, согласно евангельской Истине, что «Царствие Божие внутрь вас есть» (Лк. 17.21).
Таким образом, смысл христианской жизни быть во Христе и плотию и духом. Тогда происходит отсечение собственной воли, предания себя Христовой свободе. Наступает древнее Богочеловекобытие, в котором человек освобождается от причины всех бед – греха. Ради нас Господь дарует уже не манну с небес, но свой Пречистый Хлеб насущный: «Плоть Моя истинно есть брашно, и Кровь Моя истинно есть пиво» (Ин. 6. 55).
Причащаясь горнего, христианин становится частью Божественного Бытия. Агиографическая литература приводит много примеров и фактов, показывающих становление человека, причастившегося Слова Божьего (достаточно внимательно прочитать Добротолюбие), соединившего земную и небесную реальность. В этой реальности царствует закон Любви и взаимного прощения. Причем высота совершенства – это прощения врагов. Новое христианское Бытие рушит всякие прежние представления о мире. Этот же мир, конечно, платит злом за добро, возводя ложь в правило веры.
Рассмотреть ложь не всегда легко. Чтобы не упасть в ее сети в церковной традиции принято постоянно знакомит своих чад с житийной литературой, в которой повествуется о подвигах Святых, своей жизнью утверждавшие новые начала Бытия. Земная жизнь для христианина становится лишь ступенью к вечному сожительству с Богом.
И уже не страшны муки и готовы души свои положить за Христа (вспомним Св. мучеников Варвару, Иустина, Севастиана, Георгия Победоносца, Дмитрия Солунского и многих других их же Бог весть).
Спасительное исповедание избавляет от власти лукавого, причащает бесценному дару - свободе во Христе, которую мы можем получить только у Него.
«И сказал им: положим, что кто-нибудь из вас, имея друга, придёт к нему в полночь и скажет ему: друг! дай мне взаймы три хлеба, ибо друг мой с дороги зашел ко мне, и мне нечего предложить ему; а тот изнутри скажет ему в ответ: не беспокой меня, двери уже заперты, и дети мои со мною на постели; не могу встать и дать тебе. Если, говорю вам, он не встанет и не даст ему по дружбе с ним, то по неотступности его, встав, даст ему, сколько просит. И Я скажу вам: просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам, ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят. Какой из вас отец, когда сын попросит у него хлеба, подаст ему камень? или, когда попросит рыбы, подаст ему змею вместо рыбы? Или, если попросит яйца, подаст ему скорпиона? Итак, если вы, будучи злы, умеете даяния благие давать детям вашим, тем более Отец Небесный даст Духа Святаго просящим у Него» (Лк. 11: 5-13).
К сожалению, не всегда свободу ищут в Церковной Ограде, но проторивают целинные пути заблуждений и сомнений. Как известно, в IV веке был утвержден догмат о Пресвятой Троице, но в V веке лесть бесовская стала затрагивать не остовые вопросы, но, те, которые богословам IV века в силу их занятости основами веры, видимо, казались само собой разумеющимися.
Но враги Христа, потерпев поражение в догмате о Святой Троице, решили взять реванш, уничтожив добрую память о христианском философе третьего века Оригене, принявшего мученическую кончину в 270 году в Тире. Некоторые идее Оригена уже были подвергнуты критическому анализу. Было отвергнуто его мнение о предсуществовании души, о прощении дьявола и некоторые другие сомнительные положения. Надо понять, что это были частные богословские рассуждения философа.
И вот не только на мнения Оригена, но и на его последователей обрушил свой гнев влиятельный Феофил Александрийский, наверно, первый инквизитор в христианской истории. Этот недостойный патриарх объявил анафему мученику Оригену, его поддержал римский папа Анастасий. Восточные Отцы, Иоанн Златоуст и Бл. Иероним, осторожно отнеслись к осуждению философа, призывая отделять пшеницу от плевел, прекрасно видя, что гонения на Оригена воздвигнуты не во имя Правды, но ради личной славы и власти. Споры, навязанные непримиримыми горе-пастырями, вызвали ответную реакцию.
Смута порождает новую смуту. И вот уже британский монах Пелагий заявляет, что для спасения человека нет нужды в Божьей Благодати, ибо человек сам своей волею способен творить добро и собственное спасение. Из этого учения можно было сделать вывод, что первородный грех не существует и смерть есть явление, присущее природе. Т.е. отвергалось искупление и Воплощение Сына Божьего. Учение и деятельность Христа сводилась к нравственному закону. Христос фактически лишался Своей человеческой природы.
Таким образом, происходило коварное наступление на сущность Учения Христа. Пелагианство стало быстро набирать себе сторонников. Но, слава Богу, что Господь даровал Церкви великого учителя из Африки, Бл. Августина, на себе познавшего действие Божьей Благодати и ведущего его к спасительной гавани. Он блестяще показал, что без Божественного участия невозможно спасение человека и со смертью Пелагия его учение кануло в лету. Но, надо признать, что и такой великий Святой имел частное богословское мнение, не совпадающее с Соборным Церковным Разумом. Защищая действие Благодати, Августин преуменьшил роль человека. И сразу же нашлись еретики (предестинаты), представляющие человека тупым орудием Божественной воли, предназначенного изначально либо к гибели, либо к спасению. Однако это не значит, что Августин еретик и его надо анафематствовать, как Оригена.
Кроме того, и пелагиане, и предестинаты волновали в основном Запад; Восток остался чуждым этим еретическим учениям. И это было важно, ибо в IV-V веках судьба Церкви решалась не только в Риме, но и на Востоке; мнение римской кафедры еще не было решающим. Волновала проблема человеческой праведности, которая, придя к Богу, будет сооружать Вселенское Царство.
И в этом вопросе и Запад, и Восток внимал проповеди Бл. Августина:
«Итак, кого привлекает Свобода, тот пусть стремится быть свободным от всех преходящих благ, а кого привлекает желание царствовать, тот пусть остается покорным единому царю всяческих, Богу, любя Его паче себя самого: в этом заключается совершенная праведность, в силу которой большее мы любим больше, а меньшее меньше. Мудрую и совершенную душу, пусть любит она такою, какою её видит, а глупую пусть любит не потому, что она такова, а потому, что она может быть совершенною и мудрою; глупости же и своей собственной не должно любить.
Ибо кто любит свою глупость, тот не возвысится до мудрости; никто не сделается таким, каким желает быть, если только не возненавидит себя таким, каким он есть. Но пока достигнет он мудрости и совершенства, пусть переносит глупость ближнего с таким же чувством, с каким бы и переносил свою собственную, если бы был глуп, и пусть любит мудрость. Отсюда, хотя гордость представляет собою только тень истинной свободы и истинного царства, Божественное промышление напоминает нам ею, что порочного мы имеем в себе и к чему правильному должны мы возвратиться».
Итак, Святые Отцы предоставляют человеку право нравственного выбора. Ошибочные же мнения, иной раз встречающиеся в писаниях Святых, мудро исправляла всегда Церковь, Глава Которой Христос, имеющий власть изгонять вольные и невольные злоречия.
«Однажды изгнал Он беса, который был нем; и когда бес вышел, немой стал говорить; и народ удивился. Некоторые же из них говорили: Он изгоняет бесов силою веельзевула, князя бесовского. А другие, искушая, требовали от Него знамения с неба. Но Он, зная помышления их, сказал им: всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет, и дом, разделившийся сам в себе, падет; если же и сатана разделится сам в себе, то как устоит царство его? а вы говорите, что Я силою веельзевула изгоняю бесов; и если Я силою веельзевула изгоняю бесов, то сыновья ваши чьею силою изгоняют их? Посему они будут вам судьями. Если же Я перстом Божиим изгоняю бесов, то, конечно, достигло до вас Царствие Божие. Когда сильный с оружием охраняет свой дом, тогда в безопасности его имение;
когда же сильнейший его нападет на него и победит его, тогда возьмет всё оружие его, на которое он надеялся, и разделит похищенное у него. Кто не со Мною, тот против Меня; и кто не собирает со Мною, тот расточает. Когда нечистый дух выйдет из человека, то ходит по безводным местам, ища покоя, и, не находя, говорит: возвращусь в дом мой, откуда вышел; и, придя, находит его выметенным и убранным; тогда идет и берет с собою семь других духов, злейших себя, и, войдя, живут там, — и бывает для человека того последнее хуже первого» (Лк. 11: 14-26).
Из древности Господь изгоняет бесовскую силу из человеческой природы, которая в ответ пытается доказать человеку, что Христос на самом деле действует не во имя Добра, но зла. Так и в Церкви действуют обольстители против Святых Отцов. Судьбы Иоанна Хризостома, Василия Великого и Афанасия Александрийского тому подтверждение.
Они сражались за человеческую свободу, а их обвиняют в том, что они призывали к рабству и мракобесию. Да и оглянемся вокруг: выйдя за ворота Храма, не становимся ли участниками осуждения священного звания, рассказываемых пошлых анекдотов; дерзаем поминать имя Божье всуе. Начинаем с малого, а завершаем великим падением. Самооправдываем себя, тем самым свое мнение ставим выше Божественного. А это уже путь к еретическому падению, не желанию слышать Церковный Голос.
Именно не слышал этот Голос епископ Несторий. В 428 году сей выходец из Антиохии станет патриархом Нового Рима. Обращаясь к Феодосию Малому, он скажет: «Дай мне страну чистую от еретиков, а я дам тебе Царство Небесное…» Новый патриарх повел решительную борьбу с остатками арианской ереси. Казалось, христианский мир обрел нового Златоуста. Однако гордость, неумение слышать Соборный Разум, привели Нестория к страшному падению. В одной из проповедей он назвал Деву Марию Христородицей, но не Богородицей, ибо родила не Бога, но обыкновенного человека, впоследствии соединившегося с Богом в результате своей святой и праведной жизни.
И народ (это Восток!) выступил против лжеучения. Но Несторий три года, вплоть до Вселенского Эфесского Собора, созванного в 431 году, распространял свою ересь, соблазнив в неё и императора.
Против лжеучителя яростно, письменно и устно, выступил папа Александрии, достойный Кирилл. Его упрекали, в частности Несторий, что он нарушает мир в Церкви, на что Святитель отвечал Несторию: «Споры начались не от моего письма, но от вредных сочинений, тобою или кем другим рассеянных повсюду. Эти сочинения произвели такое движение в Египте, что я был вынужден употребить это средство; поэтому нет никакой причины тебе жаловаться на меня. Исправь свой образ мыслей, уничтожь соблазн, называй Святую Деву Богородицей; иначе будь уверен, что за веру Христову я готов претерпеть все, узы и саму смерть».
Но Несторий не отступил, и тогда был созван Собор в Эфесе, который признал учение Нестория ложным и еретическим.
Собор постановил: «Соединение в Иисусе Христе, со времени воплощения, двух естеств: Божеского и человеческого», и определил: «Исповедовать Иисуса Христа совершенным Богом и совершенным Человеком, а Пресвятую Деву Марию - Богородицею». Был также подтвержден Символ Веры, принятый на предыдущих Соборах, запрещая что-либо изменять или дополнять в тексте Святого Символа. Причем были наложены строгие канонические прещения, вплоть до церковного отлучения, за вольные трактования Святого Текста. Данный Символ и ныне читается во всех православных храмах без всякого изменения.
Церковь понимала, что любое, даже самое незначительное изменение ведет к утверждению большой лжи, превращению Богоизбранного народа в разношерстную толпу, управляемую человеческим, но не Божественным разумом. Этот разум может привести к материальному благосостоянию, но будем помнить слова лукавого, которому поклонились все царства мира.
Поэтому Св. Отцы сверяли каждое свое слово со Св. Писанием и Преданием. Буква Символа была наполнена кровью мучеников и их глубокой верой. Требование же веры шло от сердца и живого опыта.
Святые, произнося: «Верую во Единого Бога Отца Вседержителя, Творца небу и земли, видимым же всем и невидимым…» принимали реальное участие в Божественном Бытие. Бог Отец является Абсолютной Истиной и Он Един (тем самым, отвергается всякая мысль о многобожии). Отец Един, но не одинокий. Истина Св. Троицы утверждена в сердечном сознании христиан: Троица в Единице, Единица в Троице.
Не смущает Собор и превечное Рождение Сына. Смутителям же, несколько позднее, Св. Иоанн Дамаскин отвечал: «Когда мы говорим, что Он (Сын Божий) рожден прежде всех веков, то эти показываем, что Его рождение не во времени и безначальное, ибо не из небытия приведен в бытие Сын Божий, Сый сияние славы и образ ипостаси Отчей, живая премудрость и сила; ипостасное Слово, существенный, совершенный и живой образ невидимого Бога, но всегда был с Отцом и в Отце, и рожден от Него вечно и безначально».
Это великая тайна, но разве тайну Св. Троицы можно понять человеческим разумом? Видимо, только посредством Откровения и глубочайшего духовного опыта. Тот же Св. Иоанн Дамаскин скажет о сей тайне: «Как огонь и происходящий от него свет существуете вместе – не прежде бывает огонь, а потом уже свет, но огонь и свет вместе, - и как свет всегда рождается от огня и всегда в нем пребывает и отнюдь от него не отделяется: так рождается и Сын от Отца, никак не отдаляясь от Него».
Знание об этом можно получить только у Бога, о чем Христос и говорил в Св. Евангелии, называя Себя Сыном, Вторым Лицом Пресвятой Троицы. Св. Отцы объясняли: «Как ум, рождающий слово, рождает без болезни, не разделяется, не истощается, и не подвергается чему-нибудь бывающему в телах: так и божественное рождение бесстрастно, неизреченно, непостижимо и чуждо деления».
«Как слово, - говорит архиепископ Иннокентий, - есть точное выражение мысли, не отделяясь от неё и не сливаясь с ней, так и Слово было у Бога, как истинный и точный образ Его Существа, нераздельно и неслиянно всегда существующий с Ним. Слово Божие не было явлением или свойством – силой Бога, но Сам Бог, Второе Лицо Святыя Троицы».
Кому дано это понять, тот осознает Воплощение от Духа Свята и Марии Девы. Эту правду еще иудеи пытались осмеять и показать ее абсурдность, при этом совершенно забывая ветхозаветные пророчества.
Сомневающимся и отвечал Святитель Сильвестр: «Бог, приведший все в бытие, когда создал человека и увидел его склонившегося ко всякому злу, не презрел погибающего дела рук Своих, но соблаговолил, чтобы Сын Его, пребывая нераздельно с Ним (ибо Бог находится везде), сошел к нам на землю. Итак, Он сошел и, родившись от Девы, стал под законом, «да подзаконные искупить» (Гал. 4. 4-5).
А о том, что Он имел родиться от Девы, предсказал Божественный пророк Исайя в таких словах: «Се, Дева во чреве зачнет, и родит Сына, и нарекут имя ему Эммануил» (Исайя 7. 14). Имя же это, как и вы знаете, указывает на пришествие Божие к людям и в переводе на греческий язык значит: с нами Бог. Итак, пророк задолго предсказал, что Бог родится от Девы».
«Для Бога нет ничего невозможного, но Диавола должен был победить тот, кто был им прежде побежден. Им побежден был человек, - человек, рожденный не обычным порядком естества, не от семени мужеского, но созданный из земли, и притом из земли чистой, непорочной, как дева – ибо она еще не была тогда проклята Богом и еще не осквернила ни кровь убитого брата, ни умерщвление животных, так что еще не заражена была тлеющими телами, не осквернена какими-либо нечистыми и непотребными делами. Из такой земли была создана для нашего прародителя плоть, которую оживотворило Божественное дуновение. Но если всезлобный диавол победил такого человека, то нужно было, чтобы и сам он (диавол) был побежден таким же человеком. А таков и есть Господь наш Иисус Христос, рожденный не по обычаю и закону естества, но из чистой и святой девической утробы, подобно тому, как Адам произошел из незараженной грехом земли. И как Адам был оживлен дуновением Божественным, так и Сей (Иисус Христос) воплотился под действием Духа Святага, сошедшего на Пресвятую Деву и стал совершенным Богом и совершенным Человеком – во всем кроме греха, имеющим два естества – Божеское и человеческое, но в одном Лице; и потому человеческая природа страдала за нас, а Божество оставалось бесстрастным».
Чтобы яснее донести свою мысль Св. Сильвестр приводит такой пример: «Когда дерево, озаренное лучами солнца, посекается топором, то с посекаемым деревом луч солнечный не посекается. Так и человечество Христово, соединенное с Божеством, если и претерпело страдание, то эти страдания не коснулись Божества».
Непреложные истины, основанные на вере. Но, к сожалению, великую тайну Воплощения уже много веков пытаются низвести до обыденного факта. При этом ссылаются на Евангельское Слово:
«Когда же Он говорил это, одна женщина, возвысив голос из народа, сказала Ему: блаженно чрево, носившее Тебя, и сосцы, Тебя питавшие! А Он сказал: блаженны слышащие слово Божие и соблюдающие его» (Лк. 11: 27-28).
Не замечая, что Матерь Бога не только словом, но и делом доказала Свою причастность и благословенность. Да, Господь не назвал Её Богородицей, но Та, Которая носила Его во чреве Своем, не могла не быть Блаженной, ибо там, где обитал Господь, то место становится Святыней.
К тому же Господь даже Свое Божество не всем открывал: осознание пришло позже к Его Апостолам. Чтобы придти к Деве Марии, необходимо было утвердиться в вере во Иисуса Христа. Когда же это утверждение произошло, то и пришло осознание величия Пресвятой Матери. Но мир, к сожалению, вступает в бесконечные словопрения и споры.
«Когда же народ стал сходиться во множестве, Он начал говорить: род сей лукав, он ищет знамения, и знамение не дастся ему, кроме знамения Ионы пророка; ибо как Иона был знамением для Ниневитян, так будет и Сын Человеческий для рода сего. Царица южная восстанет на суд с людьми рода сего и осудит их, ибо она приходила от пределов земли послушать мудрости Соломоновой; и вот, здесь больше Соломона. Ниневитяне восстанут на суд с родом сим и осудят его, ибо они покаялись от проповеди Иониной, и вот, здесь больше Ионы» (Лк. 11: 29-32).
Победили ересь Нестория, но уже через 18 лет собирается собор в Эфесе, чтобы утвердить, а не опровергнуть лжеучение Евтихия, который считал, что во Христе человеческое естество было совершенно поглощено Божеством, и потому в Нем следует признавать только Божественное естество. Свое лжеучение Евтихий насаждал инквизиторскими методами. Св. Флавиана, патриарха Константинополя солдаты избили палками и цепями за отказ исповедовать веру Евтихия. Недаром собор 449 года получил название «разбойничьего». И печально то, что Василевс Феодосий Младший, хорошо начавший свое царствование признанием Иоанна Златоуста, заканчивал его, упав в ересь Евтихия. Элита последовала за патриархом и царем. Но, слава Богу, что церковный народ Востока и Запада поднялся на защиту Православия. Возмутило уже то, что был подло убит Св. Флавиан. Учение Христово, таким образом, не могли принять. И еще, не вдаваясь в догматические тонкости, церковный народ потребовал созыва Вселенского Собора, который и состоялся, уже после смерти Феодосия, в 451 году в Халкидоне.
Собор подтвердил, что «Иисус Христос есть истинный Бог и истинный Человек; по Божеству Он вечно рождается от Отца и во всем Ему подобен; по человечеству же Он во времени родился от Пресвятой Девы Богородицы и во всем подобен нам, кроме греха; по воплощении Он имеет одно Лицо и два естества, соединенные в Нем неслиянно, неизменно, нераздельно, неразлучно».
Не всех устроило соборное определение, и появятся еретические сообщества, которые будут будоражить соборное сознание Церкви весьма долговременно.
Кроме того, Собор желал устроить христианскую империю на равноправных началах: было дано право первенства не только Ветхому Риму, но и Новому, Константинополю, где пребывала резиденция императора, Помазанника Божьего.
Два Рима, как два завета Св. Писания, провозглашались держателями Истины Христовой. Можно сказать, что Собор узаконил избранничество Нового Рима и подтвердил статус Ветхого. Это произошло в то время, когда во главе римской кафедры стоял великий подвижник Лев, твердый исповедник веры Христовой.
И в то же время Старый имперский Рим угасал. Но в этом угасании светилась надежда, что наступит царство, в котором будут править преемники первоверховных Апостолов. Так и случилось во времена Льва Великого. Но и появился соблазн. Совмещение в одних руках светской и духовной власти рождало не теократию, а иерархократию. Монах призван не властвовать, но служить Богу, отказавшись от эгоистической самости. Уже папа Геласий в конце V века будет требовать от императора Анастасия подчинения светской власти владычеству иерархов. Вместо симфонии, прозвучавшей в Халкидоне, примат римской кафедры, на том основании, что Рим – наследник Петра, которому Господь вручил ключи рая. У пап произошел метаморфозис: они взяли на себя прерогативы Петра, который им этих полномочий не предоставлял.
Дальше – больше! Никто не имел право вмешиваться в дела других епархий. Оказалось, можно, если это римский епископ. Папы в этом пункте шли против решений Вселенских Соборов. И это было начало. Папы объявили себя викариями Христа, т.е. Его заместителями. Духовное подменялось административным. Римская кафедра стала напоминать муниципалитет, а не апостольскую столицу.
К сожалению, мирское начало стало преобладающим в деятельности папского Рима.
Но была еще единая империя, и на троне апостолов, порой, восседали удивительные Святители, для которых главное было утверждение Христа в сердце человеческом. Совместное Евхаристическое служение не давало возможности совершать непоправимые ошибки. Те же, которые совершались, решались и исправлялись совместными усилиями, руководствуясь любовью во Христе, несмотря ни на какие выдуманные декреталии.
«Никто, зажегши свечу, не ставит ее в сокровенном месте, ни под сосудом, но на подсвечнике, чтобы входящие видели свет.
Светильник тела есть око; итак, если око твое будет чисто, то и все тело твое будет светло; а если оно будет худо, то и тело твое будет темно.
Итак, смотри: свет, который в тебе, не есть ли тьма?
Если же тело твое всё светло и не имеет ни одной темной части, то будет светло всё так, как бы светильник освещал тебя сиянием» (Лк. 11: 33-36).
Святая Церковь «есть столп и утверждение Истины», ибо во главе её Сам Христос. И христиане верят в Бога, воплотившегося в человека, претерпевшего распятие и воскресшего в третий день. Только Христос разрушил смерть и указал путь, по которому необходимо идти человеку. Но отказаться от языческих страстей сложно. Порой, под видом ревности по Богу совершаются такие дела, что приходит понимание: люди, называющие себя последователями Христа, не Ему служат, но противнику Божьему.
Кому служили монахи, пришедшие с Халкидонского Собора и убившие несогласного с ними патриарха Александрии Протерия. Сатанизм в действии! Не любовь, не прощение, но яростная ненависть. Ненависть порождает ненависть. Весь Восток пришел в движение: Египет, Сирия, Палестина постепенно отпадали от Православия, придерживаясь ереси Евтихия и Нестория. Православные патриархи изгонялись со своих кафедр. Одна ересь порождает следующую. И вот уже Петр Фулон писал, что не одно Лицо Божества воплотилось и страдало, а три. Куда могли завести эти горе-пастыри народ? Не о них ли говорил Господь, обращаясь к фарисеям и законникам:
«Когда Он говорил это, один фарисей просил Его к себе обедать. Он пришел и возлег. Фарисей же удивился, увидев, что Он не умыл рук перед обедом. Но Господь сказал ему: ныне вы, фарисеи, внешность чаши и блюда очищаете, а внутренность ваша исполнена хищения и лукавства. Неразумные! не Тот же ли, Кто сотворил внешнее, сотворил и внутреннее? Подавайте лучше милостыню из того, что у вас есть, тогда всё будет у вас чисто. Но горе вам, фарисеям, что даете десятину с мяты, руты и всяких овощей, и нерадите о суде и любви Божией: сие надлежало делать, и того не оставлять. Горе вам, фарисеям, что любите председания в синагогах и приветствия в народных собраниях. Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что вы — как гробы скрытые, над которыми люди ходят и не знают того. На это некто из законников сказал Ему: Учитель! говоря это, Ты и нас обижаешь. Но Он сказал: и вам, законникам, горе, что налагаете на людей бремена неудобоносимые, а сами и одним перстом своим не дотрагиваетесь до них. Горе вам, что строите гробницы пророкам, которых избили отцы ваши: сим вы свидетельствуете о делах отцов ваших и соглашаетесь с ними, ибо они избили пророков, а вы строите им гробницы. Потому и премудрость Божия сказала: пошлю к ним пророков и Апостолов, и из них одних убьют, а других изгонят, да взыщется от рода сего кровь всех пророков, пролитая от создания мира, от крови Авеля до крови Захарии, убитого между жертвенником и храмом. Ей, говорю вам, взыщется от рода сего. Горе вам, законникам, что вы взяли ключ разумения: сами не вошли, и входящим воспрепятствовали. Когда Он говорил им это, книжники и фарисеи начали сильно приступать к Нему, вынуждая у Него ответы на многое, подыскиваясь под Него и стараясь уловить что-нибудь из уст Его, чтобы обвинить Его» (Лк. 11: 37-54).
Господь обличает служителей лжи. Ложь во всех сферах жизни пытается подменить Истину, извращая Божественное понимание Бытия. Ложное понимание входило в Церковную Ограду, рождая смуты и волнения с одной стороны, а с другой – тупое равнодушие, с третьей – стремление служить Мамоне.
В результате происходило нравственное перерождение в отрицательном смысле. Грех, который, казалось, был выжжен Божественным огнем причастия, возвращался в чистую обитель, чтобы заполнить душевным и плотским мусором. В таком доме Христа принимают не как Спасителя, но как модель, встроенную в систему координат, без которой эта система потеряет свою стройность. И только поэтому, выпячивая губы и надувая щеки, будут вещать о важности Церкви, ее благотворном влиянии на жизнь общества. Более того, искренне потребуют, чтобы закрыли языческие луперкалии. Но эти требования не сердечного свойства, но обыденный инстинкт самосохранения, в котором нет христианской свободы и любви.
Любовь и свобода отличаются деятельности, а не пустыми рассуждениями. Как известно, «сон разума рождает чудовищ» (Кальдерон). Этим чудовищам хочется мира с дьяволом. Им кажется, что не стоит повсеместно кричать об Истине. И вот уже на православных кафедрах воссели люди, далекие от Христа. Они согласны были признать ереси Евтихия и Нестория ради так называемого спокойствия Ойкумены.
Император Зенон издал «Энотикон», где умалчивалось о двух естествах Христа. Это был не церковный, но государственный подход. Кесарю нужно было единство империи и Церкви, догматические вопросы казались несущественными. Но может ли быть единство у Истины с ложью? «Кто прикасается смоле, тот очернится, и кто входит в общение с гордыми, сделается подобным ему» (Иисус, сын Сирахов).
Библейская истина, которую подтверждала римская элита второй половины пятого века. Под видом мира в Церковь входило Каиново человекоубийство.
И надо отдать должное римскому папе, который решительно встал за веру Православную. Пренебрегая своей жизнью, он вычеркнул из диптиха патриархов, придерживающихся еретических учений. В конце пятого века Римская Церковь еще понимала, что ее задача – это симфония Церкви и государства. Римские же императоры явно предпочитали доминировать в общественной жизни, не всегда понимая, что Церковь не просто институт общественной жизни, но та духовная субстанция, которая явлена в мир, чтобы преобразить действительность. А греко-римская действительность в эту эпоху пестрела пышным разнообразием: варварский мир со своим многообразием бурно вошел в христианскую цивилизацию. Это разнообразие исповедовало в основном еретические учения: германские племена практически полностью придерживались арианства.
В Ойкумене властвовали германцы, несторианцы, евтихианцы и последователи Энотикона. Православный мир ушел в пустыни. Это время, когда, казалось, элита и народ исповедует христианство, но на самом деле не знали Учение Христово. Произошла подмена, что страшнее явных гонений. И как же важно было разобраться в правильности своего нравственного выбора.
«Между тем, когда собрались тысячи народа, так что теснили друг друга, Он начал говорить сперва ученикам Своим: берегитесь закваски фарисейской, которая есть лицемерие. Нет ничего сокровенного, что не открылось бы, и тайного, чего не узнали бы. Посему, что вы сказали в темноте, то услышится во свете; и что говорили на ухо внутри дома, то будет провозглашено на кровлях. Говорю же вам, друзьям Моим: не бойтесь убивающих тело и потом не могущих ничего более сделать; но скажу вам, кого бояться: бойтесь того, кто, по убиении, может ввергнуть в геенну: ей, говорю вам, того бойтесь. Не пять ли малых птиц продаются за два ассария? и ни одна из них не забыта у Бога. А у вас и волосы на голове все сочтены. Итак не бойтесь: вы дороже многих малых птиц. Сказываю же вам: всякого, кто исповедает Меня пред человеками, и Сын Человеческий исповедает пред Ангелами Божиими; а кто отвергнется Меня пред человеками, тот отвержен будет пред Ангелами Божиими. И всякому, кто скажет слово на Сына Человеческого, прощено будет; а кто скажет хулу на Святаго Духа, тому не простится. Когда же приведут вас в синагоги, к начальствам и властям, не заботьтесь, как или что отвечать, или что говорить,
ибо Святый Дух научит вас в тот час, что должно говорить» (Лк. 12: 1-12).
Господь призывает идти вслед за Ним, не взирая на лица, звания и занимаемые посты. Никакое положение не может сравниваться с тем положением, которое дает Христос Своим верным. Уподобление фарисейской закваске означает смерть не только духовную, но и телесную. Фарисейство же проникало в Церковную Ограду в пятом веке в большом количестве. Преп. Исидор Пелусиот писал: «Ныне звание священное сделалось средством к преобладанию; от смирения перешло к гордости, от воздержания к роскоши, от кроткого попечения о доме к самовластию. Одни дерзают продавать священство, другие покупать».
И потому такие как Исидор будут уходить в пустыни, в них, созидая Царство Христово. Они не уходили от трудностей. Наоборот, уход от мира сопровождался тяжелейшими духовными и физическими лишениями.
Преосвященный Палладий Еленопольский в своем знаменитом «Лавсаике» пишет: «Семь раз мы едва не лишились жизни, а восьмой один только Бог сохранил нас от смерти, ибо однажды пять суток ходили мы по пустыне и едва не умерли от голода и жажды. В другой раз мы попали в гнилые болота, наполненные острыми каменьями, и изранили себе ноги, так что боль была несносная, и едва не погибли от холода. В третий раз мы увязли в грязи по самые чресла, и некому было нас вытащить. Тогда мы воскликнули с блаженным Давидом: «Спаси мя, Боже, яко внидоша воды до души моея. Углебох в тимении глубины, и несть постояния. Спаси мя да не углебну» (Пс. 68, 2.3.15). В четвертый раз мы четыре дня ходили по воде, когда она в большом количестве стояла при разлитии Нила, так что при устье его совсем было потонули. Тогда мы воскликнули: да не потопит меня буря водная, ниже да пождет меня глубина (ст. 16). В пятый раз попались мы работникам на морском берегу, когда шли в Диолк: они хотели нас поймать и гнались за нами до тех пор, пока, наконец, мы едва могли перевести дух: ибо они гнались за нами десять тысяч шагов. В шестой раз во время плавания по Нилу, мы едва не потонули. В седьмой раз, когда мы были на озере Мареотирском, на берегах которого родится хлопчатая бумага, нас выбросило на один небольшой безлюдный остров: тут мы пробыли трое суток под открытым небом и много терпели от стужи и дождя, - было это перед самым Богоявлением. О восьмом бедствии излишне было бы пересказывать, хотя и небесполезно. Когда мы через одно место шли в Нитрийскую гору, в этой стороне была большая яма, в которой осталось много крокодилов и подумали, что они мертвые. Но крокодилы вдруг бросились на нас. Мы громко возопили: Христе! Помоги нам! – и тотчас как будто Ангел остановил зверей, и они бросились в воду, и мы быстро побежали в Нитрийскую гору и припомнили слова Иова: седмицы от бед измет тя, в осьмом же не копетися зло (Иов 51.).
Благодарим Господа, Который избавил нас от стольких опасностей и сподобил видеть много великого».
Это был не просто уход от мира. Монастыри создавались, чтобы стать Светильниками веры, согревающими, наставляющими и показующие путь спасения. Весь Египет был покрыт монашескими Обителями, в которых подвизались великие христианские святые. И когда была необходимость, то эти пустынники выходили из своих затворов и шли в царские чертоги вразумлять сильных мира сего. Примеров множество.
Достаточно указать на Арсения Великого, который пришел к императору Феодосию, чтобы спасти его от арианского заблуждения. Арсений увлек царя к Христу действием. Он не поклонился сыну, которого Феодосий объявил соправителем. Малое действо, но царь понял, что Сын Божий не может быть умален перед Отцом.
Это тот Арсений, который всегда помнил, что в любую минуту можем дать ответ своему Господу, что даже Феофил Александрийский, умирая, воскликнул: «О сколь блажен ты, Авва Арсений, что всегда хранил в уме этот страшный час».
Это тот Арсений, который был учеником великого старца Иоанна Колова, от юности своей возлюбившего послушание так, что, когда пришел в пустыню, то старец, ставши его учителем, велел Иоанну воткнуть свою палку в землю и поливать ее, пока она не принесет плода. И свершилось чудо! Спустя три года палка расцвела, и сие древо стало называться плодом послушания.
Сей Иоанн готов был жизнь отдать за своего Творца, ради спасения ближних своих. Случилось, что некто Таисия, жительница Александрии, от бедности своей предалась распутной жизни. Иоанн, несмотря на преклонный возраст, покинул пустыню и пришел в Александрию, чтобы увещевать Таисию и словом своим спас женщину от страшного падения, которая услышала святого и сама ушла в пустыню, где тихо окончила свои дни.
Другой пустынник по имени Серапион Синдонит даже в рабство продал себя актеру-эллину и обратил его в христианство. Святой не имел никакого имущества и, когда видел, что необходима срочная помощь, то даже Евангелие продал, чтобы на вырученные деньги оказать посильную помощь страждущему.
Можно сказать, что на Востоке империи созидалось царство Святых. Объективно говоря, власть и общество с трудом понимали их подвижничество. Но пройдут десятки и даже сотни лет, и воодушевленные их примером, последователи Христа будут выстраивать великую симфонию Церкви и государства.
Уйдя в пустыни, творя в самих себе Царствие Божье, становились столпами христианской цивилизации, вокруг которых собирались ищущие Абсолютной Любви. Церковь чествует эти светильники, вознося к ним свои молитвы. Какие имена! Симеон Столпник, молитвенным подвигом спасавший язычников и идолопоклонников, обладавший удивительным смирением; Даниил Столпник, Симеон Дивногорец, ученики Святого Симеона. А кто не знает в Сирии и Палестине знаменитую Обитель Саввы Освященного! Великий подвижник пришел к сухому источнику близ Кедрона, и источник забил родниковой водой. Савва вместе с Феодосием Великим последовательно боролись с ересью «Энотикона» Зенона и Анастасия, справедливо полагая, что если ересь войдет в Обитель, то Господь оставит её. В этой удивительной Обители богослужение велось на четырех языках: греческом, сирийском, армянском и коптском. Савва один из первых понял, что Бога славить должно на родном языке и нельзя замыкаться на каком-то одном языке. Не формулы важны были восточным подвижникам, а живое Богообщение. Через него и старались произвести изменение человеческого рода, утверждая теократию.
В то же время именно в это время созидания Царства Божия, происходила иерократическая подмена теократической идеи. С одной стороны – это был цезаризм, с которым последовательно боролись Святые Отцы, с другой – папистские тенденции. Эти тенденции особенно были сильны в Александрии, где папы вмешивались не только в церковные дела, но и гражданские. Об опасности соблазнительной власти писал Григорий Двоеслов, папа римский, своему цареградскому собрату Иоанну Постнику: «Если тот, которого называют епископом вселенским, впадет в заблуждение, то, стало быть, вся Церковь ошибется с ним».
Это мудрое утверждение великого Святителя, к сожалению, забывают на Западе. Забывают, что Церковь фундаментально призвана не властвовать телесно над людьми, но служить Богу, изменяя порочный и грешный мир.
«Некто из народа сказал Ему: Учитель! скажи брату моему, чтобы он разделил со мною наследство. Он же сказал человеку тому: кто поставил Меня судить или делить вас? При этом сказал им: смотрите, берегитесь любостяжания, ибо жизнь человека не зависит от изобилия его имения. И сказал им притчу: у одного богатого человека был хороший урожай в поле; и он рассуждал сам с собою: что мне делать? некуда мне собрать плодов моих? И сказал: вот что сделаю: сломаю житницы мои и построю большие, и соберу туда весь хлеб мой и всё добро мое, и скажу душе моей: душа! много добра лежит у тебя на многие годы: покойся, ешь, пей, веселись. Но Бог сказал ему: безумный! в сию ночь душу твою возьмут у тебя; кому же достанется то, что ты заготовил?
Так бывает с тем, кто собирает сокровища для себя, а не в Бога богатеет» (Лк. 12: 13-21).
Идеалом церковной жизни Святые Отцы полагали Первоапостольскую Церковь. Абсолютное нестяжание при абсолютной свободе при огромном количестве имущества и денежных средств. Церковь не отвергает богатства, но эти богатства должны быть употребляемы на общую пользу. Отсюда негативное отношение к богачу Христа, думавшего только о тленном и плотском. Вообще отношение к собственности становилось краеугольным камнем преткновения. На Востоке собственность принадлежала императору, частные лица были лишь временными держателями средств и земельных владений. Отсюда, с одной стороны, негативное отношение к собственности, ей пренебрегали, предпочитая вещам духовные блага; с другой – безумная жажда наживы, понимание временности бытия, а потому желание прожить отрезок отпущенного времени в достатке и роскоши. Ради этого творились подлости и предательства. Можно было, в одночасье лишится всякого имущества в результате какого-нибудь доноса.
На Западе, наоборот, слишком явная наблюдается привязанность к собственности, частная собственность становится частью бытия, врастает в сознание западного римлянина. Видимо, это послужит формированию в дальнейшем феодального права.
Задача Церкви было изменение отношения к собственности. Прививалось понимание полезности богатства. Весь христианский мир усеяли странноприимные дома, больницы, богадельни, которые содержали не только представители власти, но богатые христиане. Церковь повела суровую борьбу с рабством. Святые Отцы требовали, чтобы рабовладельцы отпускали своих рабов. И если те не желали этого делать, то сами продавали себя в рабство. После чего пристыженный рабовладелец отпускал своих рабов на волю, предоставлял им право обрабатывать землю или создавать мастерские. По всей Римской империи строились монастыри, где показывались истинные примеры братского нестяжания. Вместе с античностью в прошлое уходило рабство.
Но вместе с тем, не все представители иерархии и священства соответствовали своему высокому статусу. Порок и грех входили в церковную ограду. Став христианами по одежде, многие внутренне так и остались людьми плотскими, душевными.
В пятом веке, например, поразительную картину являл Египет: потрясающие ум и душу светильники Божьи, с одной стороны, а с другой – разврат, роскошь, многочисленные соблазны. Александрия, которую почитали уделом Святого Марка, просто утопала в блуде и нечестивом богатстве. Привязанность к вещам, стремление к роскоши, рождает высокоумие, гордость, непомерное тщеславие. Епископы жили не как Блаженный Феодорит, епископ Кирский, раздавший имущество свое бедным и живший в скудости, но в роскошных дворцах, чуть ли не в царских палатах. В роскошных архиерейских сапогах можно вымостить себе дорогу только в ад. Роскошь, привязанность к вещам, неизбежно ведут к отпадению от духовной жизни, вступлению в еретическое состояние. Наверно поэтому именно в Александрии будет страшное брожение, отпадение в монофизитскую и монофелитскую ереси. Неуверенность в духовной жизни порождает неуверенность в собственном существовании. Теряется понимание общей полезности, как своей личности, так и принадлежащей этой личности собственности, осознаваемой не как явления, но как сущности. Таковым трудно понять слова Христа.
«И сказал ученикам Своим: посему говорю вам, — не заботьтесь для души вашей, что вам есть, ни для тела, во что одеться: душа больше пищи, и тело — одежды. Посмотрите на воронов: они не сеют, не жнут; нет у них ни хранилищ, ни житниц, и Бог питает их; сколько же вы лучше птиц? Да и кто из вас, заботясь, может прибавить себе роста хотя на один локоть? Итак, если и малейшего сделать не можете, что заботитесь о прочем? Посмотрите на лилии, как они растут: не трудятся, не прядут; но говорю вам, что и Соломон во всей славе своей не одевался так, как всякая из них. Если же траву на поле, которая сегодня есть, а завтра будет брошена в печь, Бог так одевает, то кольми паче вас, маловеры! Итак, не ищите, что вам есть, или что пить, и не беспокойтесь, потому что всего этого ищут люди мира сего; ваш же Отец знает, что вы имеете нужду в том; наипаче ищите Царствия Божия, и это всё приложится вам. Не бойся, малое стадо! ибо Отец ваш благоволил дать вам Царство. Продавайте имения ваши и давайте милостыню. Приготовляйте себе влагалища не ветшающие, сокровище неоскудевающее на небесах, куда вор не приближается и где моль не съедает, ибо где сокровище ваше, там и сердце ваше будет» (Лк. 12: 22-34).
В этих словах сущность социальной программы. И если считаем себя принадлежащими к христианской цивилизации, то необходимо следовать тому, что предложил Христос. Сущность в следовании Его воли, отказ от своей эгоистической самости. И уже не важен вопрос: есть собственность или нет. Тот, кто последует за социальной программой Христа, изменит структуру не только своего бытия, но и окружающей его действительности. Достаточно вспомнить Святую Марию Египетскую, которая совершила подвиг отречения от своей эгоистической самости, прежней блудной жизни, уничтожения в себе греха, чтобы стяжать невиданное Богообщение, способность творить чудо (хождение по водам Иордана), став причастником Божественного Бытия. Известен и почитаем Святой Алексий, человек Божий, оставивший жену, богатство и в смирении пребывавший в молитвах и постах, спасая свою бессмертную душу, помня, что блаженны нищие духом. А сколь неведомых миру святых совершали подвиги нестяжания, показывая путь спасения и исполнения заповедей Христовых. Весь мир, по слову Апостола Павла, был недостоин их. Они стали путеводными звездами, освещающими движение и развитие христианской цивилизации. Без Святоотеческих подвигов созидания Царствия Божьего, невозможно представить себе человека и христианина. Они показывали, что войти в Царские чертоги, можно только внутренне переродившись.
«Да будут чресла ваши препоясаны и светильники горящи. И вы будьте подобны людям, ожидающим возвращения господина своего с брака, дабы, когда придёт и постучит, тотчас отворить ему. Блаженны рабы те, которых господин, придя, найдёт бодрствующими; истинно говорю вам, он препояшется и посадит их, и, подходя, станет служить им. И если придет во вторую стражу, и в третью стражу придет, и найдет их так, то блаженны рабы те. Вы знаете, что если бы ведал хозяин дома, в который час придет вор, то бодрствовал бы и не допустил бы подкопать дом свой. Будьте же и вы готовы, ибо, в который час не думаете, приидет Сын Человеческий. Тогда сказал Ему Петр: Господи! к нам ли притчу сию говоришь, или и ко всем? Господь же сказал: кто верный и благоразумный домоправитель, которого господин поставил над слугами своими раздавать им в своё время меру хлеба? Блажен раб тот, которого господин его, придя, найдет поступающим так. Истинно говорю вам, что над всем имением своим поставит его. Если же раб тот скажет в сердце своем: не скоро придет господин мой, и начнет бить слуг и служанок, есть и пить и напиваться, — то придет господин раба того в день, в который он не ожидает, и в час, в который не думает, и рассечет его, и подвергнет его одной участи с неверными. Раб же тот, который знал волю господина своего, и не был готов, и не делал по воле его, бит будет много; а который не знал, и сделал достойное наказания, бит будет меньше. И от всякого, кому дано много, много и потребуется, и кому много вверено, с того больше взыщут» (Лк. 12: 35-48).
Господь кровью Своей утвердил Соборную и Апостольскую Церковь, чтобы каждый христианин подготавливал себя к восхождению на голгофскую гору, формируя в себе иное бытие. Поэтому необходимо последовательно бороться за чистоту каждого, кто причащается Тела Христова, кто находится внутри церковной Ограды. Разговоры о том, что не имеем право судить нерадивых членов Церкви, обличать их нечестивые поступки, выглядят неуместными. Аморфность, равнодушие к церковной жизни рождают инфантилизм и духовную импотенцию, постепенное погружение в состояние греха, потерю Божественного лица в своем естестве. Особенно важно рассмотреть волков в овечьей шкуре, лицемерно учащих Слову Божьему, но при этом не соблюдающие Его.
«Огонь пришел Я низвести на землю, и как желал бы, чтобы он уже возгорелся! Крещением должен Я креститься; и как Я томлюсь, пока сие совершится! Думаете ли вы, что Я пришел дать мир земле? Нет, говорю вам, но разделение; ибо отныне пятеро в одном доме станут разделяться, трое против двух, и двое против трех: отец будет против сына, и сын против отца; мать против дочери, и дочь против матери; свекровь против невестки своей, и невестка против свекрови своей. Сказал же и народу: когда вы видите облако, поднимающееся с запада, тотчас говорите: дождь будет, и бывает так; и когда дует южный ветер, говорите: зной будет, и бывает. Лицемеры! лице земли и неба распознавать умеете, как же времени сего не узнаете? Зачем же вы и по самим себе не судите, чему быть должно? Когда ты идешь с соперником своим к начальству, то на дороге постарайся освободиться от него, чтобы он не привел тебя к судье, а судья не отдал тебя истязателю, а истязатель не вверг тебя в темницу. Сказываю тебе: не выйдешь оттуда, пока не отдашь и последней полушки» (Лк. 12: 49-59).
Не является Бог и тем, кто проявляет нерадение, не внимателен к своей духовной жизни, позволяет себе чтение еретической литературы. Иоанн Мосх в «Луге духовном» рассказывает, что к Авве Кириаку не захотела войти в келью Богородица только потому, что у него были отрывки речений Нестория, которого она назвала своим врагом. Творение нового мира требовало жесткого отказа от всякой смутности и сомнения. Не всегда ревность была правильной. В жесткой борьбе с ересями, порой, случались трагические моменты, когда человеческое преобладало над Божественным. Так было со Святым Кириллом, патриархом Александрии, доказавшим преданность свою Пресвятой Деве Марии, но упорно не желавшим признавать святость Иоанна Златоуста. Он писал: «Если Иоанн в епископстве, почему Иуда не с апостолами. И если есть место для Иуды, то где Матфей».
Тяжело было племяннику Феофила смириться с неправдой дяди. Эпоха рождала непримиримость до конца. Мир Христов тяжело созидался и Святым были не чужды человеческие устремления. Св. Исидор Пелусиот, родственник Кирилла, писал ему: «Пристрастие недальновидно, а ненависть вовсе ничего не видит. Посему если желательно тебе быть чистым от того и другого недостатка, не произноси необдуманных приговоров, но подвергай деяния справедливому суду; потому что и Бог, Который знает все прежде, нежели придет исполнение, человеколюбиво благоволил снизойти с небес и видеть вопль содомский, научая нас делать все по точном исследовании. Ибо многие бывшие с тобою на Соборе Ефесском, в посмеяние говорят, будто ты удовлетворяешь собственной вражде, а не того православно ищешь, что требовалось для Иисуса Христа. Феофилов он племянник, говорят тебе, и его держится духа. Как Феофил явно излил неистовство свое на богоносного и боголюбивого Иоанна, так и этому желательно похвалиться, хотя в положении подсудимого произошла большая перемена, ибо Иоанн уже претерпел изгнание и теперь не находится в живых».
И в другом письме Св. Исидора Св. Кириллу читаем: «Устрашают меня примеры из Божественного Писания и вынуждают писать о чем должно. Ибо, если я – отец, как говоришь сам ты, то боюсь осуждения, какому подпал Илий за то, что не уцеломудрил согрешавших сыновей, а если как вернее знаю я – сын пред тобою, носящим на себе образ великого оного Марка, - то страшит меня наказание, какому подвергся Ионафан за то, что не остановил отца, искавшего волшебницы. Ибо поелику мог остановить, то умер на сражении прежде согрешившего. Посему, чтобы и мне не быть осужденным, и тебя не осудил Бог, прекрати распри, и того мщения за собственное оскорбление, какое следовало воздать смертным, не переноси в живую Церковь – под предлогом благочестия не производи в ней вечного раздора».
И далее жесткое, но справедливое суждение Св. Исидора, которое было весьма неприятно слушать племяннику о своем о своем дяде: «Ты спрашиваешь меня об обстоятельствах изгнания святого мужа Иоанна; но я не буду подробно писать о том, дабы мне не показаться человеком, обличающим и осуждающим других, ибо многочисленные несправедливости людей ко святым превзошли всякую меру. Я в кратких чертах припомню тебе жестоковыйный нрав Египта, который вблизи тебя: он отрекся от Моисея, предался фараону, изъязвил ранами смиренных, озлобил тружеников, строил города и не заплатил платы работникам. Упражняясь в таких-то деяниях, он произвел на свет беззаконного Феофила, почитавшего золото за Бога; со своими единомышленниками он восстал на святого Иоанна – боголюбивого и проповедовавшего о Боге мужа. Несмотря на это, дом Давидов утверждается и умножается, а Саулов, как ты видишь, изнемогает».
Следует обратить внимание на бескомпромиссность Св. Исидора. И в отличие от Феофила, Св. Кирилл прислушался к подвижнику. Тот, кто проникнут евангельским духом сущностно, не может долго противиться Божественному началу, ставшему частью его сознания, его духовного мира. Творяший Царство Христово помнит Апостольское слово, что мир лежит во зле, поэтому необходимо вначале впустить Бога в свое сердце.
Евангельское Учение не только о будущих благах говорит, оно четко показывает, что Царство необходимо созидать уже на земле. Это хорошо осознали творцы монашеского движения. Монашество есть прообраз ангельского бытия. Это мир, в котором нет места чувствам, но состоянию духа. Св. Иоанн Лествичник в Слове о странничестве скажет:
«Любовь Божия угашает любовь к родителям, а кто говорит, что он имеет и ту и другую, обманывает сам себя, ибо сказано: Никтоже может служить двема господинома работати (Мф. 6.24) и пр. Не приидох, - говорит Господь, - воврещи мир на землю (Мф. 10.34). Т.е. мир между родителями и их сынами и братьями, желающими Мне работать, но брань и меч, чтобы боголюбивых отлучить от миролюбивых, вещественных – от невещественных (плотских – от духовных), славолюбивых – от смиренномудрых, ибо Господь веселится о разделении и разлучении, бывающим из любви к Нему».
Собственно создание нового всегда требует отрицания старого. Об этом еще философы древности писали. Филон Александрийский скажет: «Достигший ступени Божественного созерцания делается постоянным к добродетели, ибо, прилепившись любовью к Богу, забывает о всем остальном. И полученному им блаженству не предпочтет земных благ».
История цивилизации неуклонно шла к созиданию нового человека, где первенцем выступал Христос и его равноангельные подвижники, горящих священной любовью по Богу, ибо «Любовь есть источник Божественного огня» (Св. Иоанн Лествичник).
Ради этого Огня происходило разделение, вводящее христианина в круг Божественной Любви. Авва Дорофей писал: «Представьте себе круг, средину его – центр и из центра радиусы-лучи. Эти радиусы, чем дальше идут от центра, тем больше расходятся и удаляются друг от друга; напротив, чем ближе подходят к центру, тем больше сближаются между собою. Положите теперь, что круг сей; самая средина круга – Бог, а прямые линии (радиусы), идущие от центра к окружности или от окружности к центру суть пути жизни людей. И тут же: насколько святые входят внутрь круга к середине оного, желая приблизиться к Богу и друг к другу… Так разумейте и об удалении. Когда удаляются от Бога… в той же мере удаляются друг от друга, и сколько удаляются друг от друга, столько удаляются от Бога. Таково и свойство любви: насколько мы находимся вне и не любим Бога, настолько каждый удален и от ближнего. Если же возлюбим Бога, то, сколько приближаемся к Богу с любовью к Нему, столько соединяемся любовью и с ближними и сколько соединяемся с ближними, столько соединяемся и с Богом. То есть: 1) чем более человеке упражняется в милосердии и любит людей, тем более приближаемся к Богу и 2) чем более человек сердцем чувствует личное божество, тем более он любит людей».
И нет противоречия в словах Аввы Дорофея и Св. Иоанна Лествичника, ибо истинная любовь – высшая ступень совершенства. Достигший этой ступени уподобляется Богу, Любящему и добрых и злых; но достижение этой ступени требует полного отречения мира, лежащего во зле.
«Когда соединяемся друг с другом независтливостью, простою любовью миром и радостью преуспеяния ближнего, почитая собственным своим приобретением, а равно немощи, и недостатки и скорби признавая собственным ущербом, тогда в состоянии будем исполнить закон Христов. Вот подлинно ангельская жизнь» (Преп. Ефрем Сирин).
Путь духовного делания, безусловно, трудный. Поэтому и называется подвигом жизнь во Христе. Но это путь, указанный еще со времен творения Адама. Конечно, не всем дано быть монахами, но Христос от каждого человека требует, чтобы он определился: по языческой ли тропе он пойдет в оливковую рощу, или в Храм Божий.
Совершить нравственный выбор зачастую мешают обстоятельства нашего существования и историческая генетическая память. Наряду с памятью о Божественном происхождении в человеческом естестве глубоко сидит языческая мифология, подпитывающая плотские устремления. Если на уровне сознания постепенно происходило изменение человеческого сознания, то на уровне физическом – под большим вопросом.
Дьявольская сила влияла на низменные инстинкты, вытравливая из человеческого естества первобытное состояние любви. Кто попал в плен плотским инстинктам, тому проблематично соблюдать, по слову Св. Максима Исповедника, три добродетели: любовь, воздержание и молитву. Инстинкты призывают к разврату, распутству и духовной лени.
Поэтому рухнул Ветхий Рим, такая же история могла произойти и с Новым.
