Никакая сила не могла заставить время повернуть вспять. Все было подчинено одной цели – христианизировать Ойкумену. Не об этом ли, за триста лет до описываемого времени, пишет Св. Евангелист Лука. Он пишет то, что уже многие видели и знали. Но для того, чтобы утвердиться в вере, он решительно дополняет к сказанному. И это дополнение будет звучать на эллинском языке. Греко-римский мир слышал проповедь на родном языке, с этого времени эллинский язык становится языком Христа. Святого Луку можно назвать первым представителем христианского эллинизма.
«Как уже многие начали составлять повествования о совершенно известных между нами событиях,
как передали нам то бывшие с самого начала очевидцами и служителями Слова, то рассудилось и мне, по тщательном исследовании всего сначала, по порядку описать тебе, достопочтенный Феофил,
чтобы ты узнал твердое основание того учения, в котором был наставлен» (Лк. 1:1-4).
Приняв Христа, не свойственно ли человеческому сознанию более полно познакомиться с Его Учением, вникнуть в Его служение, понять Его Суть. Чем более прикоснемся к Свободе, тем глубже сможем в нее окунуться. А, окунувшись, начинаем понимать разницу между миром тленным и нетленным.
Естественно, что необходимо для причастия в Вечность вести небесный разговор с Нею, при этом не на секунду не останавливаясь, ибо стихии сего мира именно в это мгновение, когда отвлекся от со-беседования, врываются в бессмертную душу, желая ее погубления. Предлагаются соблазнительные образы и действия, коварное рифмоплетство и услаждения; предлагается, и это самое печальное, совершить остановку по пути от земли до горнего. А ведь достаточно даже мысленного забвения, чтобы уклониться от Истины. Потому-то так необходимо непрестанное участие в молитвах и делах Божьих.
Истинный христиан должен спокойно взирать на окружающий его мир, находясь на горной вершине, поближе к небу. Только небо дарует бесконечную Свободу и потрясающую Любовь в Духе. Об этом пишет Св. Киприан, обращаясь к своему другу Донату: «Итак, то одно спокойствие верно, та только безопасность крепка, тверда и постоянная, когда человек, освободясь от вихрей мятежного века, утвердит свое пребывание в спасительной пристани; когда от земли возносит взоры к небу и, вступив в звание сына Господня, приблизившись к Богу своим сердцем, ниже себя считает вс то, что другим в круге вещей человеческих кажется высоким и величественным. Кто выше века сего, тот ничего не может от него ни желать, ни требовать. Какая твердая, какя непоколебимая оборона, какая небесная помощь для обладания вечными благами заключается в том, чтоб быть свободными от сетей лукавого мира, чистым от земного тления, способным обитать в свете бессмертия! В этом состоянии мы ясно можем видеть, с какою хитростью прежде нападал на нас непримиримый враг для нашего погубления. Как скоро мы знаем и осуждаем то, чем были, то в этом самом имеем сильнейшее побуждение стремиться к тому, чем имеем быть. Для этого не нужно ни денег, ни домогательств, ни усилий, ни неусыпных трудов, которыми приобретаются высокие достоинства и власть человеческая. Это дар Божий, и дело легкое. Как солнце само собой светит, ручей сам собою течет, дождь сам собою орошает: так сам собою проливается Небесный Дух. Как скоро душа, взирая на небо, познает своего Творца, то, вознесшись превыше земли и всего земного величия, начинает быть тем, чем себя почитает. Только ты сам, запечатленный уже знаменем небесного воина, облеченный во всеоружие благодати, соблюдай ненарушимо правила своего звания и исполнением святых добродетелей. Занимайся тщательнее либо молитвой, либо чтением: и будешь то сам с Богом беседовать, то Бог с тобою. Да наставит Он тебя в Своих заповедях, Он да управит тобою: кого Он обогатит, того никто не сделает скудным. Не может быть скудным тот, чье сердце однажды насытилось небесным брашном. Ты тотчас возгнушаешься распещренным златом сводами и стенами, покрытыми дорогим мрамором, когда узнаешь, что наипаче должно украшать себя самого; что лучший для тебя дом есть тот, в котором, как во храме, обитает Господь, в котором утвердил Свое жилище Дух Святой. Украсим сей дом лепотою непорочности, осветим светом правды. Он никогда не развалится от ветхости; живописные краски или позолота, слинявши на стенах, никогда не обезобразят его. Все обманчивое тленно и нельзя быть твердо уверенным в обладании тем, чем нельзя обладать постоянно. Истинные украшения всегда имеют цену, истинные почести невредимы, истинный блеск продолжителен, они не могут ни обветшать, ни помрачиться; могут только преобразоваться в лучший вид при воскресении тела».
Итак, непрестанное памятование о Боге есть первейшая обязанность христианина. И это во все времена. Конечно, враг рода человеческого, видя утверждение христианства, всегда будет ввергать мир в смуту, причем в среде самих христиан.
IV век представлял собой век бурного противостояния Истины против ереси. К тому же продолжал существовать такой феномен, как эллинизм. Он умирал, но вместо того, чтобы преспокойно отправиться в морг, испускал болезнетворные миазмы, пытаясь заразить греко-римское общество. Эллинизм изжил себя философски, изжил социально и морально, но его юношеская телесная красота привлекала ценителей красоты, отвлекая от Божественного Бытия. И надо признать, что сей юноша, очень походил на старика, страдающего задержанным развитием, но при этом пытавшегося рассуждать. Эллинский мир «отталкивал важнейшие вопросы, потому что они не так разрешались, или удовлетворялся легким решением их; утопая в роскоши и наслаждениях, он не думал о темном подвале, в котором стонут в колодках рабы, возвратившиеся с поля. Вдруг прелестные декорации, ограничивавшие горизонт древнего мира, исчезли, - открылась бесконечная даль, которой и не подозревал мир гармонической соразмерности; основы его показались мелки в этом безбрежии, а лицо человека, потерянное в гражданских отношениях древнего мира, выросло до какой-то недосягаемой высоты, искупленное Слово Божьим.
Непосредственные и гражданские определения оказались второстепенными; личность христианина стала выше сборной личности города; ей раскрылось все бесконечное достоинство ее, - евангелие торжественно огласило право человека, и люди впервые услышали, что они такое. Как было не перемениться всему! Древняя любовь к отечеству, высокая и прекрасная, но ограниченная и несправедливая, заменяется любовью к ближнему, узкая национальность единством в вере; Рим с гордостью удостаивал избранных правом своего гражданства, христианство все предлагало крещение водой. Древний мир верил безотчетно в природу, в ее действительность, принимал ее как факт, принимал, потому что видел своими глазами; для него природа была все, за ее пределами ничего; он видел во временном естественном вечное и духовное, он видел в красоте высшее выражение высшего, никогда не мог оторваться от природы, - оттого никогда не знал ее. Новый мир именно в материальную природу, в явления и не верил; он отвергал действительность преходящего, верил событию духовному, принимая красоту за низшее выражение высшего, не был пластичен, чувствовал свой разрыв с природой и стремился к духовному примирению с ней в мышлении, к искуплению природы в себе. Древний мир жил в настоящем, вспоминал часто былое, но о будущем не думал; а если и являлась страшная мысль рока, преследовавшая его беспрестанно, то это для того, чтобы толкнуть человека к наслаждениям советом вроде non curcuma j incerto domain (не будем заботиться о неверном завтра) застольной песни из Лукреции; оттого – этот упоительный чувственный bien etre (хорошее самочувствие, ублаготворение) в жизни, эта роскошь в наслаждениях, эта страстная нега, доходящая до поэтической увлекательности и до отвратительной животности, в сравнении с которой наш комфорт жалок и наш разврат смешон. Для древнего мира как будто не было жизни за гробом; Ахилл сказал Улиссу в преисподней, что он пошел бы в рабы, лишь бы на землю; мысль о смерти иногда страшила их, мысль о будущей жизни почти вовсе не занимала никого. Вера в бессмертие сделалась, напротив, одной из краеугольных основ христианства; признавая вечность свою и преходимость естественного, человек совсем иначе взглянул на все окружающее его. «Два града сделали две любви: земной град – любовь к себе до пренебрежения Богом; град Небесный – любовь к Богу до пренебрежения собой» (Бл. Августин) (Александр Герцен)».
Античный мир был приговорен самим ходом исторического развития. Метаистория была такова, что человек размышляет над событием не ради спортивного интереса, но потому что осознает свою причастность к Вечности.
Св. Лука обращается к личности, ибо знает, что с этой личностью он будет пребывать вечно, потому и разговор о вечном. Стоит ли утруждать вечную душу преходящими разговорами, когда суть и смысл Бытия в Слове Божьем, Которое Св. Отцы призывали не осквернить еретическими суждениями.
А еретические суждение водопадным валом повалились в животворную реку Святой Церкви, буквально в первый год, когда был издан Константином эдикт о веротерпимости.
Для того чтобы установить Истину и устранить разногласия в сознании людей, было решено созвать в 325 году Вселенский Собор, на котором будут рассмотрены спорные вопросы. Особо смущала ересь александрийского пресвитера Ария, вступившего в канонический спор со своим епископом Александром.
Это было начало великих Христологических споров. В Древней церкви все было предельно ясно и четко. Евангелие воспринималось из Апостольских уст, и вступать с держателями Истины в богословский спор внутри церковной Ограды мало кто решался. Ересь постепенно будет вползать со времен Апостольских Мужей, но и тогда она не имела большого успеха и быстро уничтожалась, не имея большого количества сторонников. К тому же спорить с таким великими мужами, которые были свидетелями жизни Апостолов, как Иреней Лионский, Игнатий Богоносец, Климент Александрийский, Иустин Философ было занятием бесполезным. Но пройдут годы, и уже в конце второго в начале третьего веков, соблазнительные мнения ядовитыми испарения стали входить на церковный корабль. Даже такие великие исповедники, как Тертуллиан и Ориген, не избежали отравления.
К четвертому веку начнет происходить переоценка текстов, в церковное сознание будет входить плотское мудрствование. Опасность пострашнее языческого эллинизма. Эллины были вне Ограды, а это мудрствовал свой брат, тот человек, с которым ты готов был идти на мученическую смерть, исповедуя Христа Богом и Человеком.
И вот этот брат, который, как Ориген, мученически умирает, оставляет писания, которые неверно толкуют Божественное Бытие. Любовь к этому человеку, порой, делает с человеком страшные метаморфозы: мы не можем предать тех, кого любим, и нам кажется невозможным, что тот, кто отдал жизнь за Христа, мог чем-то оскорбить Спасителя.
Наверно, поэтому обаяние Оригена было столь велико, что и его сочинения вначале казались правильными и не спорными. В таком же положении оказался и Арий, ведший добропорядочную жизнь, отличавшийся скромностью в быту, нестяжанием, оказывавший постоянную помощь бедным и страждущим, тем самым, завоевав огромную популярность в среде простого александрийского люда.
Но против него, несмотря на всю добропорядочность, встала Истина Христова, в лице Своего Пастыря Александра, епископа Александрийского. Он начал настоящую войну с ересью, понимая, что неправильное толкование догмата, оскорбляет Господа, и никакие добрые дела не спасут того, кто нанес раны Спасителю. Не сразу это понял император Константин Великий, призывавший иерархию Христову к миру.
В одной из своих писем он писал: «О благое и божественное Провидение! Как жестоко поразил мой слух или, точнее, самое сердце весть, что вы, через которых я надеялся дать исцеление другим, сами имеете нужду в гораздо большом излечении… Ведь это же пустые слова, споры по ничтожному вопросу. Для умственной гимнастики специалистов может быть и неизбежны такие споры, но нельзя же смущать ими слух простого народа. Виноваты оба: и Александр и Арий. Один задал неосторожный вопрос, другой дал необдуманный ответ… А если так, то не гораздо ли лучше вам, поставленным на служение Великому Богу, проходить это поприще с единодушием?.. Возвратите мне мирные дни и спокойные ночи. В противном случае мне не останется ничего другого, как стенать, обливаться слезами и жить без всякого покоя. Пока люди Божии – говорю о моих сослужителях – взаимно разделяются столь неоправданной и гибельной распрей, могу ли я быть покоен в душе своей?»
Императору казались несущественными разногласия, но эти разногласия касались Божественности Иисуса Христа. Арий считал, что Сын был не Рожден, а сотворен. Основанием он полагал библейский текст: «Господь созда мя в начале путей Своих» (Притчи 8, 22). Далее он писал: «Сын, Который был искушаем, страдал и умер, как бы Он ни был вознесен, не может быть равным неизменному Отцу, Которого не касается смерть и боль: если Он отличен от Отца, то Он ниже Его».
Была утверждена Церковь Христова, но задача лукавого теперь была в том, чтобы извратить Победившее Учение. Лукавый был согласен, чтобы в мире царствовали христиане, но чтобы у них не было Богочеловека – Христа.
На самом деле, эта была опасность несопоставимая со всеми прежними ересями. Что там Маркион и Валентин с их детским лепетанием. Здесь в ход пошла тяжелая артиллерия. Гностицизм был не столь опасен, потому что сами гностики не очень верили в свою правоту. Арий и его последователи были убеждены в верности своих суждений. Видя желание церковного мира у императора, Арий обращается к епископу Евсевию Никомедийскому, который был фактическим духовником Августа, объясняя свое мнение: «Так как мы говорим, что Сын не есть ни Нерожденный, ни часть Нерожденного (ни в коем случае), ни взят от Лица предсуществовавшего, но что Он начал быть прежде времен и веков, по воле и намерению Отца как бог Совершенный, как Единственный, Непреложный; что Он не существовал раньше того, как был рожден или сотворен, или основан, ибо Он не был Нерожденным – вот за что нас преследуют».
Странное непонимание! Если за нас распялся не Бог, то, по слову апостола Павла, вера наша тщетна. Арий атаковал фундамент церковного здания, пытаясь подкопать Его изнутри, чтобы легче было взорвать.
Триста лет дьявол мучил, сжигал, стараясь потопить церковный корабль. Теперь он пробовал оставить корабль без Божественного капитана. Но, слава Богу, церковная иерархия в массе своей прислушалась к исповедникам Христовым и на Вселенском Соборе осудила ересь Ария, утвердив Никейский Символ веры, утвердивший Божество Христа. На этом Соборе блистали многие иерархи, доказавшие беспочвенность суждений александрийского пресвитера. Особой ревностью запомнился Св. Николай епископ Мир Ликийских, яростно обличавший лжеучение Ария. На этом Соборе Сама Божья Матерь укрывала Своим омофором Своего верного служителя, готового жизнь положить за Ее Божественного Сына. Подобно Иоанну Предтече Он своими огненными проповедями разоблачал неправду и сатанинскую ложь, призывая отбросить сомнения и идти вослед Пресвятой Троицы. К этому обращает нас лик Мир Ликийского Святителя.
«Во дни Ирода, царя Иудейского, был священник из Авиевой чреды, именем Захария, и жена его из рода Ааронова, имя ей Елисавета. Оба они были праведны пред Богом, поступая по всем заповедям и уставам Господним беспорочно. У них не было детей, ибо Елисавета была неплодна, и оба были уже в летах преклонных. Однажды, когда он в порядке своей чреды служил пред Богом, по жребию, как обыкновенно было у священников, досталось ему войти в храм Господень для каждения, а всё множество народа молилось вне во время каждения, — тогда явился ему Ангел Господень, стоя по правую сторону жертвенника кадильного. Захария, увидев его, смутился, и страх напал на него. Ангел же сказал ему: не бойся, Захария, ибо услышана молитва твоя, и жена твоя Елисавета родит тебе сына, и наречешь ему имя: Иоанн; и будет тебе радость и веселие, и многие о рождении его возрадуются, ибо он будет велик пред Господом; не будет пить вина и сикера, и Духа Святаго исполнится еще от чрева матери своей; и многих из сынов Израилевых обратит к Господу Богу их; и предъидет пред Ним в духе и силе Илии, чтобы возвратить сердца отцов детям, и непокоривым образ мыслей праведников, дабы представить Господу народ приготовленный. И сказал Захария Ангелу: по чему я узнаю это? ибо я стар, и жена моя в летах преклонных. Ангел сказал ему в ответ: я Гавриил, предстоящий пред Богом, и послан говорить с тобою и благовестить тебе сие; и вот, ты будешь молчать и не будешь иметь возможности говорить до того дня, как это сбудется, за то, что ты не поверил словам моим, которые сбудутся в свое время. Между тем народ ожидал Захарию и дивился, что он медлит в храме. Он же, выйдя, не мог говорить к ним; и они поняли, что он видел видение в храме; и он объяснялся с ними знаками, и оставался нем. А когда окончились дни службы его, возвратился в дом свой. После сих дней зачала Елисавета, жена его, и таилась пять месяцев и говорила: так сотворил мне Господь во дни сии, в которые призрел на меня, чтобы снять с меня поношение между людьми» (Лк. 1: 5-25).
Евангельский текст показывает реальную правду; у Святых ожидаем ответы на свои вопросы. Святость целомудренна и терпелива, как Захария и Елисавета. Святости не присуща ложь: она не прилипает к ней; она искренно служит своему Богу и ожидает обетования, как и ожидал священник Захария. Да, он смущен, когда увидел Ангела, ибо помнил, что Ангел в Иудее приходил не только с добрыми вестями, но и наказать нерадивых, поэтому понятно его смущение. Да и кого не смутит явление Святости: человек поврежден грехом и подсознательно помнит о своей нечистоте. Недаром Захария молится о том, чтобы снято было поношение с него, ибо неимение детей таковым считалось. Но кто знает Провидение Божье? Для того, чтобы укрепилась вера наша, Господь посылает радость. Великий Светильник явит милость Господню, ибо таково его имя (Иоанн).
Действительно в переломную эпоху приходят люди, ведущие за собой целые племена и народы. Когда-то Илия был Святым Остатком Божьего народа, спасающим Израиль, будоражившим идольское царство, пытаясь вернуть его истинному Богу, являя множество знамений и чудес, сокрушая скверну и проказу человеческую; потом пришел Иоанн в духе и силе Илии (возможно, Захария потому и смущен, что он понимает, к какому нелегкому служению определен его сын, ибо принадлежит уже не ему, но Богу).
Собственно, человеку более присуще человеческое и Божественное не сразу проникает в его сознание. Возможно, поэтому Захария не сразу доверился Ангелу. Человеку свойственно, как это не покажется странным, опасаться Божественного пути. Этот путь соткан из трудностей и лишений и не каждому дано. Но тот, кто преодолел колебания, твердо становится на путь Господень.
Видимо, ереси явились в сей мир по попущении Божьем, дабы тверже утвердилась Православная вера. Как узнали о ревности Св. Николая, о его любви к Богу? На Вселенском Соборе Арий нес оскорбительную чушь на Сына Божьего. Могло ли горящее любовью сердце быть равнодушным к этому? Подобно Предтече, обличавшего Ирода, Святитель обрушился на Ария. Его обличение было столь ревностно, что Отцы даже хотели отлучить Св. Николая от Евхаристического общения, но Бог взял Своего служителя под защиту. Истина всегда снимает поношение с верных Своих последователей. И, когда Она является, то даже сомневающиеся умолкают.
Так на Вселенском Соборе был принят Символ веры, который даже враги подписали, отвергнув лжеучение Ария. Этот Никейский символ веры стает оплотом для христиан Ойкумены. Он гласил: «Веруем во Единого бога Вседержителя, Творца всего видимого и невидимого. И во Единого Господа Иисуса Христа, сына Божия, рожденного от Отца, Единородного, то есть из Сущности Отца, бога от Бога, Света от Света, Бога истинного от Бога истинного, рожденного, несотворенного, единосущного Отцу, через Которого все произошло как на небе, так и на земле. Нас ради человеков и нашего ради спасения сошедшего и воплотившегося, вочеловечившегося, страдавшего и воскресшего в третий день, восшедшего на небеса и грядущего судить живых и мертвых. И в Святага Духа».
Это была победа Света над тьмой. Не могла ложь устоять перед Истиной. По всей Вселенной засияла Правда Пресвятой Троицы. Казалось, весь мир обрел так желанный императору Константину душевный покой. Однако ложь не дремала. Еще на Соборе были попытки заменить Единосущие подобосущием. Не удалось. Но буквально спустя год после Собора это еретическое мнение стало смущать всю Церковь. Лукавый заходил с заднего крыльца. В темных коридорах начиналось брожение полутеней и теней. Они боялись Света, поэтому начали свою работу тихо, вкрадчиво, обрабатывая одного иерарха за другим. Ясной веры Девы Марии у этих иерархов не было. Уж кто-кто, а иерархи знали, что изреченное на Соборе правило веры было составлено при содействии Духа Святага. И несогласие с духоносным правилом ведет к открытому богохульству. И даже скрытая поддержка осужденного Ария есть предательство Истины.
Весь христианский мир радовался благой вести, торжеству Святости и Веры.
«В шестой же месяц послан был Ангел Гавриил от Бога в город Галилейский, называемый Назарет, к Деве, обрученной мужу, именем Иосифу, из дома Давидова; имя же Деве: Мария. Ангел, войдя к Ней, сказал: радуйся, Благодатная! Господь с Тобою; благословенна Ты между женами. Она же, увидев его, смутилась от слов его и размышляла, что бы это было за приветствие. И сказал Ей Ангел: не бойся, Мария, ибо Ты обрела благодать у Бога; и вот, зачнешь во чреве, и родишь Сына, и наречешь Ему имя: Иисус. Он будет велик и наречется Сыном Всевышнего, и даст Ему Господь Бог престол Давида, отца Его; и будет царствовать над домом Иакова во веки, и Царству Его не будет конца. Мария же сказала Ангелу: как будет это, когда Я мужа не знаю? Ангел сказал Ей в ответ: Дух Святый найдет на Тебя, и сила Всевышнего осенит Тебя; посему и рождаемое Святое наречется Сыном Божиим. Вот и Елисавета, родственница Твоя, называемая неплодною, и она зачала сына в старости своей, и ей уже шестой месяц, ибо у Бога не останется бессильным никакое слово. Тогда Мария сказала: се, Раба Господня; да будет Мне по слову твоему. И отошел от Нее Ангел» (Лк. 1:.26-38).
Весь мир отдавал предпочтение Рожденному Сыну от Девы Марии, приветствуя Её чистую веру. Сам Бог воплощался в Святую Деву, Которая стала вместилищем, Храмом Бога Живага, Его Живой Церковью. Это воплощение – начало нашего спасения. Вселенская Полнота Церкви принимала Истину. Но распущен был Собор. И стали слышны вопросы, на которые уже давно были даны ответы. С новой силой возникала проблема Боговоплощения. Арий опять задавал свои коварные вопросы, касаемые Личности Иисуса Христа, отрицая Его Божество. Но, если Он не Бог, то каков человек? Если он совершенен, то, как мог стать таковым, если не Бог? Если не совершенен, то смысл Его воплощения? Можно только поражаться, как люди, облеченные духовной властью, не вникали в канонические творения Отцов Церкви.
Приведем пространное суждение Св. Иринея Лионского: «И опять утверждающие, что Он был только просто человек, родившийся от Иосифа, пребывая в рабстве древнего непослушания умирают, еще не соединившись с Словом Бога Отца и не получая свободы чрез Сына, как Сам Он говорит: «Если Сын освободит вас, вы будете истинно свободны». Не ведая того, Кто есть Эммануил от Девы, они лишаются дара Его, Который есть жизнь вечная; не принимая Слова нетления, остаются в смертной плоти и суть должники смерти, не получая противоядия жизни. К ним говорит Слово, упоминая о своем даре милости: «Я сказал: вы все боги, и сыны Вышнего; но вы умрете, как человеки». Это, без сомнения, говорит Он тем, которые не принимают дара усыновления, но бесчестят воплощение чистого рождения» Слова Божия и устраняют человека от восхода к Богу и становятся неблагодарными к воплотившемуся за них Слову Божию. Ибо для того Слово Божие сделалось человеком и Сын Божий – Сыном человеческим, чтобы (человек), соединившись с Сыном Божиим и получив усыновление, сделался сыном Божиим. Ибо мы никак не могли бы получить нетление и бессмертие, если бы не были соединены с нетлением и бессмертием. Но как мы могли бы соединиться с нетлением и бессмертием, если бы наперед нетление и бессмертие не сделалось тем, что и мы, чтобы тленное было поглощено нетленным и смертное бессмертным, дабы мы получили усыновление?
Поэтому (сказано): «Кто расскажет, род сей». Так как «Он есть человек, и кто узнает Его». Знает же Его тот, кому Отец Небесный открыл, чтобы уразуметь, что «не от хотения плоти, ни от хотения мужского родившийся». Сын Человеческий есть Христос Сын Бога Живого. Ибо я показал из Писаний, что никто из сынов Адама вполне и безусловно не называется Богом и не именуется Господом. А что Он, собственно, исключительно пред всем живущими тогда человеками есть Бог и Господь, и Царь Вечный, Единородный и Слово, воплотившееся, провозвещенное и всеми пророками, Апостолами и Самим Духом. Это могут видеть все, которые постигли, хотя малую часть Истины. Этого не свидетельствовали бы о Нем Писания, если бы Он был только человек, как все. Но что Он имел исключительно пред всеми преславное рождение от Отца Вышнего и что также преславное испытал рождение от Девы, то и другое свидетельствуют о Нем божественные Писания. И что Он был человек некрасивый и подверженный страданию, сидел на ослином жеребенке, принимал для питья уксус и желчь, был презираем в народе и нисшел даже до смерти, и что также Он есть Святый Господь, Дивный Советник, прекрасный по виду Бог, сильный, грядущий на облаках, Судия всех, - все это пророчествовали о Нем Писания.
Ибо как Он был человек, чтобы подвергнуться испытанию, так был и Слово, чтобы быть прославлену, так как Слово покоилось, чтобы Он мог быть искушен, поруган, распят и умереть, и человек был поглощен в том (Слове), Которое побеждает, выдерживает (искушение), благотворит, воскресает и возносится (на небо).
Итак сей Сын Божий, Господь наш, сущее Слово Отца, (есть) и Сын Человеческий, потому что имел по человечеству рождение от Марии, Которая происходила родом от человеков и Сама была человеком, и сделался Сыном Человеческим. Потому и Сам Господь дал нам знамение в глубину и высоту, которого человек не просил, потому что не надеялся, чтобы Дева зачала и оставаясь Девою могла родить Сына и чтобы рожденное было «Бог с нами». И низошло в дольнюю землю, ища погибшей овцы, которое была Его собственное создание и взошло на высоту, принося и представляя Отцу обремененного человека, в Себе Самом сделав начатки воскресения человека; дабы как глава воскресла из мертвых, так и остальное тело всего человечества, находящегося в жизни, по исполнении времени осуждения, назначенного за непослушание, воскресло совокупляемое посредством связей и составом и укрепляемое приращением Божиим, при чем каждый из членов имеет свое собственное и надлежащее положение в теле. Ибо много обителей у Отца, так как и много членов в теле. Христос был не просто человеком, родившимся от Иосифа, но истинный Бог, рожденный от Отца, и истинный Человек, родившийся от Девы».
Святоотеческое Предание свидетельствовало, что Христос есть Совершенный Бог и Совершенный Человек. Отрицая Божество Иисуса, ариане не просто лишали христиан спасения, но заложили мину замедленного действия, которая и до сих пор сотрясает неутвержденные умы. Если отрицать Богочеловечество и рождение Христа, то, значит, не получала Дева радостную весть о рождении Сына, и Ангел не нарекал Его Святым; значит вся история, которая проходила с человечеством не имела и не имеет смысла; значит человек и не выходил из своего рабского состояния; значит никогда не быть ему свободным.
Вот что произошло бы, если бы Арий навязал бы свою губительную теорию, которая стороннему наблюдателю могла показаться философским спором по формулировкам.
Однако Богословию не до философских изысков: решался вопрос человеческого бытия. Время ареопагов с их пустословным дебатами уходило в прошлое, и стало уделом мечтателей и не совсем ориентированных во времени и пространстве людей. Эти люди продолжали существовать в своем примитивном мирке, тупо радовать всякоразличным безделицам и смаковать завтро-вчерашнее всегда обыденное происшествие. Но к этим людям, имеющих связи и карьерное положение, и обращается еретическая ложь, чтобы как можно более охватить поле человеческого пространства и времени, не дав вырваться ищущему сознанию на просторы Свободы и Любви.
Примитивное мышление не могло осилить, например, Непорочное Зачатие. В этой потрясающей сакральности весь Бог, но человек примитивного уровня сознания желает измерить доступное только его пониманию. Ведь отрицание Непорочного Зачатия ведет за собой отрицание и Боговоплощения. Не способно примитивное сознание одолеть, что никого в Библии Ангел не называет Благодатной. Такой необычайной чести могла быть удостоена только Та, что носила в чреве Своем Святыню. Она воистину Честнейшая Херувим и Славнейшая без сравнения Серафим, без истления Бога Слова родшая Сущая Богородица… И потому по праву величаем Её Богородицей. Это великое чудо, но в чуде весь Бог! Когда-то чрез мать - Еву потеряли жизнь и благодать, в Деве Марии обретали потерянное в древности. И, по слову Св. Иринея Лионского, «Христос принял действительную плоть, родившись от Девы».
Без Девы, без Её великого послушания не произошло бы воплощение. Есть ли в этом заслуга самой Девы? Безусловно. Представим на миг, что Она засомневалась, как это часто свойственно человеческому естеству. Очевидно, что история цивилизации пошла бы по искривленному пути. Но у Девы Марии была великая вера в Бога, как ни у кого во вселенной. По вере Своей Она стала избранным сосудом Божьим, показывая последователям Сына Своего, как необходимо верить. И христианскому следует помнить, что достижение Божества, приход к Сыну возможен только чрез Непорочную Мать. Ведь если только на миг допустить мысль, что Дева не непорочна, то, значит, чистое и святое автоматически становится нечистым и не святым. Но Бог не обитает в нечистоте. Вспомним Моисея, разувшего ноги, ибо земля, на которой он стоял, была свята. Дева и есть та Земля, одухотворенная огненной Святостью.
Можно сказать, что она первая из людей, стала живым храмом Своему Господу и Сыну. Возможно ли, чтобы сей храм был порочен? Немыслимо! Скажут, что в древности не было встречено такого почитания Св. Девы. Но будут правы отчасти.
В первые века происходило осознание потрясающей Личности Сына и Богочеловека. И пока оно происходило, Личность Матери как бы заслонялась величием Сына. Однако с самого начало существования Церкви известно почитание Святой Девы Марии как Богородицы. Не напрасно Св. Евангелист Лука начертал Образ Пресвятой Матери. И к тому же Она все-таки человек, Святой, Благодатный, но человек, и потому первенство чести Её Сыну было естественно.
Тем более, что ереси, возникающие, как грибы после дождя, первые удары наносили по Спасителю мира, чтобы ликвидировать в сознании человека веру в Христа. Но, когда это не удалось, то приступили к Богородице, опять таки более подразумевая Сына. Лукавый не мог смириться, что потерял власть над человеческим сознанием. Поэтому будут подвергать сомнению очевидное. Не смогли отвергнуть Непорочное Зачатие, стали Пресвятую именовать просто послушным орудием спасения, как будут разговор идет о вещи, лишая её личностного начала. Но именно Её личностная вера, преданность и бесконечная любовь к Богу, открыли дорогу Небесному схождению на землю и земному восхождению на Небо. Ибо Бога узрят только преданные Ему беспредельно, вплоть до самой смерти, почитающие Слово выше всего на свете.
«Встав же Мария во дни сии, с поспешностью пошла в нагорную страну, в город Иудин,
и вошла в дом Захарии, и приветствовала Елисавету. Когда Елисавета услышала приветствие Марии, взыграл младенец во чреве ее; и Елисавета исполнилась Святаго Духа, и воскликнула громким голосом, и сказала: благословенна Ты между женами, и благословен плод чрева Твоего! И откуда это мне, что пришла Матерь Господа моего ко мне? Ибо когда голос приветствия Твоего дошел до слуха моего, взыграл младенец радостно во чреве моем. И блаженна Уверовавшая, потому что совершится сказанное Ей от Господа. И сказала Мария: величит душа Моя Господа, и возрадовался дух Мой о Боге, Спасителе Моем, что призрел Он на смирение Рабы Своей, ибо отныне будут ублажать Меня все роды; что сотворил Мне величие Сильный, и свято имя Его; и милость Его в роды родов к боящимся Его; явил силу мышцы Своей; рассеял надменных помышлениями сердца их;низложил сильных с престолов, и вознес смиренных; алчущих исполнил благ, и богатящихся отпустил ни с чем;
воспринял Израиля, отрока Своего, воспомянув милость, как говорил отцам нашим, к Аврааму и семени его до века. Пребыла же Мария с нею около трех месяцев, и возвратилась в дом свой» (Лк. 1: 39-56).
И это Слово приходит к Свои преданным служителям, которые искренне спешат навстречу Своему Спасителю. Благодатная и Благословленная приходит навстречу праведной, Исполнение встречается с Обетованием. Сам Творец в человеке и рядом с ним. В это мгновение встречи человека посещает вдохновение, и рождается истинная поэзия, возвещающая смысл всякого существования, ибо сознания человека коснулась Божественная Длань, боле того, стала частью его существа. Обретший Божественное вдохновение, не пожелает вступать в словопрения.
На память приходят слова Св. Ефрема Сирина, жившего в тот великий и бунташный IV век: «Призванные в Церковь спорят, и пред Лицем Истины обращаются к праздным вопросам: зависть и ревность ожесточили людей. Занимаются Писанием, но не для того, чтобы преуспевать в благочестии, а для того, чтобы свободнее проповедовать свои заблуждения и быть искуснее в спорах. Но только тому будет дано узреть Царя и получить от него воздаяние, кто верно будет идти путем царским».
Таковым царским путем шли Дева Мария и встречающие Её Симеон Богоприимец и Анна: к таком пути были призваны последователи Христовы. Встреча с Божеством предполагает со-беседование, а значит совместное сотворчество. Сотворчество явлено уже в Таинстве Святой Троицы, Святой, Единосущной и Триипостасной Единице в Трех Лицах. И всякая попытка умалить одно из Лиц есть ересь, ведущая к отлучению от Церкви.
Отцы Никейского Собора постановили: «Все те, кто говорят, что было время, когда (Христа) не было или прежде, чем Он был рожден, не было, или Он пришел к бытию из ничего, или Он, другой субстанции или сущности, или сотворен, или подвержен изменению, или умалению, всех их католическая и Апостольская церковь предает анафеме».
Тогда же началась борьба с теми, кто не признавал Божество Святого Духа, с так называемыми «пневматомахами» или македонианами. Их непризнание, кроме всего прочего, вело к отрицанию сотворчества и внутрибожественной Любви. И это было не только отрицание Святой Троицы, но и отрицания человеческого естества, дыхание которого оживотворяется Св. Духом. Мы не только оживотворяемся Духом, но и получаем, благодаря Нему, способность к творчеству. При содействии Духа только и могла родиться знаменитая Песнь Пресвятой Богородице, наша вера, наконец.
Но Дух дарует сотворчество тем, кто идет по пути очищения, отрекаясь суетной праздности. Троица, по сути, Любовь. И эта Любовь разливается в мире. Но всякое отпадение от Любви ведет к унижению и, в конечном счете, к духовной и физической смерти.
Не так ли произошло с Арием, которого вернули из ссылки и хитростью пытались ввести в Евхаристическое общение, но по дороге в Церковь он умер в отхожем месте, без так необходимого покаяния. Он отрицал Божество Христа и Бог, Который есть Любовь, не мог принять скверное и нечистое. Ибо Святыня не обитает в месте скверном и нечистом.
Скверна же и нечистота удаляется только после глубокого и сердечного покаяния. Это возможно, если всей силой своего сердечного чувства примешь Тайну Святой Троицы. Тогда придет зрение Бога, и не будет надобности советоваться с плотью и кровью, но проникнешься молитвой любви, прощения и духовной свободы, как это замечательно выразил Св. Ефрем Сирин в своей знаменитой великопостной молитве:
«Господи и Владыко живота моего, дух праздности, уныния, любоначалия и празднословия не даждь ми; дух же целомудрия, смиренномудрия, терпения и любве, даруй ми, рабу Твоему. Ей, Господи, Царю, даруй ми зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего: яко благословен еси во веки веков. Аминь».
Безграничная вера, таким образом, дарует спасение. Но только вера не спасет, ибо вера без дел, по слову Апостола, мертва. А дело заключается в предании своей воли вволю Пресвятой Троицы. как согласна между собой Св. Троица, так и должны быть согласны три составляющих человеческого естества: тело, душа и дух. В этом согласии последовательно творится обожение человека. Ради этого обожения воплощалось в человеческое естество Вторая Ипостась Святой Троицы – Сын Божий, Господь наш Иисус Христос. Как писал Св. Афанасий Александрийский: «Бог стал человеком, чтобы человек мог стать богом».
Это, конечно же, первая осознала Мать нашего Господа. Дух Святый говорил в Ней, что отныне человек становится богом; Дух Святый говорил Ей, что отныне Её ублажат все роды. Став Блаженной, т.е. счастливой, Пресвятая открыла путь всему человеческому естеству.
Те же, кто не признают Её Богородицей, лишают себя Божественного Бытия. Недаром Св. евангелист подчеркивает события, связанные с Девой Марией. У него не было ни капли сомнения, как должно относиться к Матери Господа Своего.
Видимо, отрицания событий, связанных с Девой, вызвано элементарной человеческой гордостью и надменностью. В этих грехах – корень бед. Наверно, этой бедой страдали архиереи, не признававшие постановления Никейского Собора.
С каким-то бешенным упорством, после смерти императора Константина, арианская ересь утверждаться в среде иерархии, священства, знати и простого люда. Будут собираться еретические соборы, дабы утвердить свое ложное учение. Наследники Константина также склонились пред еретическим учением. Начались гонения против Православных. Ариане решили, что Православие можно уничтожить с помощью государственных декретов. Все борцы против Православия удивительно тупы в своих решениях. Как будто не было Диоклетиана и его страшных гонений, словно забыли пожары огнебородого Нерона, и так и не осознали, что Истина Кафолической Церкви неодолима и не нуждается в поддержке государства. В огне гонений яснее вырисовывается богословская мысль, чтобы ответствовать лжеучениям. Да и когда Православная церковь пребывала в большинстве в человеческом сообществе? Века можно на пальцах посчитать. Но если Истина уходит из человеческого сообщества, то неизбежно ожидать царства лжи, зависти и лицемерия. Это и наступило. Римская империя погрязла в братоубийственной войне. Пожалуй, только император Западного Рима Констант придерживался Никейского Символа веры. Однако, будучи человеком невероятно гордым. На нет сводил свое правоверие. И началась страшная резня, невиданная со времен Марианских войн. Далмаций Старший, сводный брат Константина, был убит вместе со своим сыновьями Далмацием Младшим и Аннибалианом, кстати, женатом на Константине Августе, дочери Константина. В живых остались трое сыновей и два мальчика – Галл и Юлиан. Но этим не прекратилось. Сыновьям показалось мало, что они расстроили Римскую империю. Снова – кровопускание. В результате, пожелавший Африку, Константин II был убит из-за своей беспечности в лесной засаде. Вместо Африки получил два метра. Остались Констант и Констанций.
Как свидетельствуют историки, Констант был лишь пародия своего великого отца и не пользовался любовью граждан. Чем не преминул воспользоваться узурпатор Магненций, убивший Августа в городе Елена, названного так честь его бабушки. Потом был убит и узурпатор. Но этим кровавый пир не закончился. Константина, дочь Константина, вторично вышла замуж за своего кузена Галла, и они вместе стали управлять Сирией. Но так управляли, что даже видавший виды Констанций пытался урезонить их. Аммиан Марцеллин писал о Константине: «Мегера в человеческом облике, она постоянно разжигала свирепые инстинкты Галла, будучи не менее жадной до человеческой крови, чем ее муж. Приобретя с течением времени опытность в злодеяниях, супруги стали собирать ложные слухи с помощью коварных собирателей сплетен, которые имеют скверную привычку прибавлять легкомысленные выдумки к тому, что им удалось разузнать: на основании такого сорта материала супруги стали возбуждать против ни в чем не повинных людей в клеветнические обвинения в стремлении к верховной власти и в обращении к колдовству».
Закончилось все это печально для цезарей, как и должен был завершиться кровосмесительный брак – смертью.. Августа умерла от малярии, а Галл был казнен по приказу Констанция, который стал известен попранием канонических прав Церкви, объявив на Соборе в Медиолане, что «моя воля – вот для вас канон», при этом, ударив мечом плашмя по столу.
В таких руках осталась Римская империя после Константина. Эти руки и поддерживали еретическое учения Ария, лишив Бога Его Рождества, а человека возможности стать горним, пребывая в небесных высях. Св. Иоанн Златоуст скажет: «Если ты хочешь узнать величие человека – вознеси глаза на небо, и ты увидишь Сидящего на престоле, одесную Бога и Отца, Сына Человеческого». Но, если бы Он был сотворен, то не было бы пути к совершенству.
Слава Богу, что человек в Лице Пресвятой Девы отверг смерть, Которая смиренно приняла Свой Крест и держит Его во веки веков. Она приняла Бога, Она пела Ему Песнь, Она была одной из нас, и Богомладенец был в Ней. И тот, кто рождался раньше, уже знал, о Ком он будет пророчествовать
«Елисавете же настало время родить, и она родила сына. И услышали соседи и родственники ее, что возвеличил Господь милость Свою над нею, и радовались с нею. В восьмой день пришли обрезать младенца и хотели назвать его, по имени отца его, Захариею. На это мать его сказала: нет, а назвать его Иоанном. И сказали ей: никого нет в родстве твоем, кто назывался бы сим именем. И спрашивали знаками у отца его, как бы он хотел назвать его. Он потребовал дощечку и написал: Иоанн имя ему. И все удивились. И тотчас разрешились уста его и язык его, и он стал говорить, благословляя Бога. И был страх на всех живущих вокруг них; и рассказывали обо всем этом по всей нагорной стране Иудейской. Все слышавшие положили это на сердце своем и говорили: что будет младенец сей? И рука Господня была с ним» (Лк. 1: 57-66).
Он будет пророчествовать о начале Новой эры, когда человек будет способен достичь Святости и Совершенства. Это уже понимали родители Св. пророка. Наказанный молчанием за свое маловерие отец заговорил, благословляя Бога. Таков должен быть ответ на призыв Господа.
Сын Божий входил в этот непростой и противоречивый мир на несколько месяцев позже пророка. Это промыслительно. Не только зло и противоречия встречали Господа, но и беспредельная любовь Матери и Его Св. пророка.
В мир, который Бога вспоминал по праздникам, вновь посещала Сила Господня. Пришел человек в духе и силе Св. пророка Илии, который когда-то пытался зажечь огонь веры, любви и свободы в израильском народе. Илия нашел страшное неверие, суеверие и безумную чувственность, столь характерную для южных народов. Но Илия был неутомим, помня о своем нравственном назначении – вернуть людей к Истинному Богу. Ради этого он готов был принять смерть. Суть жизни для него – душу свою положить за други своя, на многие века, предвосхищая Апостольское делание. Пророк знал, что в этом народе произойдет великое таинство Боговоплощения, но для этого необходимо было, чтобы хоть один светильник был возжен для встречи с Господом. Стараниями Св. Илии был сохранен в народе избранном малый Остаток. Этот остаток ушел в пустыни, или в молчание (как это сделала Святая Церковь, покинув города и уйдя в пустыни, оставив лежащий во зле мир последователям лжи и арианской ереси). Они и думать боялись, что Бог простит свое творение, грехи которого вопияли к Небу. Возможно, и это причина того, что Захария был так изумлен явлением Ангела. Но память о Божественном Свете и Вдохновение неизбежно вели к Источнику всего – Богу, Который открывает глаза и отверзает уста тем, кто готов Его принять в сердце своем.
«И Захария, отец его, исполнился Святаго Духа и пророчествовал, говоря: благословен Господь Бог Израилев, что посетил народ Свой и сотворил избавление ему, и воздвиг рог спасения нам в дому Давида, отрока Своего, как возвестил устами бывших от века святых пророков Своих,
что спасет нас от врагов наших и от руки всех ненавидящих нас; сотворит милость с отцами нашими и помянет святой завет Свой, клятву, которою клялся Он Аврааму, отцу нашему, дать нам,
небоязненно, по избавлении от руки врагов наших, служить Ему в святости и правде пред Ним, во все дни жизни нашей. И ты, младенец, наречешься пророком Всевышнего, ибо предъидешь пред лицем Господа приготовить пути Ему, дать уразуметь народу Его спасение в прощении грехов их, по благоутробному милосердию Бога нашего, которым посетил нас Восток свыше, просветить сидящих во тьме и тени смертной, направить ноги наши на путь мира. Младенец же возрастал и укреплялся духом, и был в пустынях до дня явления своего Израилю» (Лк. 1: 67-80).
Захария, обратим внимание, исполнен Св. Духа, т.е. его существо необычайно близко подошло к Богу, и Бог принял его. С этого момента Бог и человек начали творить совместную историю. Стало происходить соединение Творца и творения в едином сотворчестве. И что крайне важно, человек не чувствует себя ущемленным, но полноправной личностью, созвучной Голосу Божьему. Как во времена Илии, Бог посетил Свой народ, чтобы вывести его из тьмы неверия и невежества. Мировая история наконец-то получала завершенный смысл, и каждый человеческий шаг либо в бездну, либо – в горнее. Перед человеком был проведен водораздел: либо он безоговорочно следует Истине, либо уклоняется от пути, предложенного Богом. Человек был поставлен перед выбором. Наступило время, когда надо было решиться на какой-то шаг. Как и Илия, Св. Иоанн делает сой выбор, уходит от этого мира, чтобы созидать Новый. Это возможно было, отправившись в пустыни.
Здесь, под палящим солнцем, при малом количестве питьевой воды, в лишениях и трудах рождалась Новая Церковь, готовая ревностно следовать Высшей Правде.
В пустынях, в общении с Богом, в человеческом сознании выковывалось истинное знание о Тайне Боговоплощения. Это сложно было понять иудею, но Дух Святый пророчествовал, и идти против Него означало стать богоборцем.
Воспитанный в духе Илии святой Остаток не мог противоречить Его воле. Поэтому Иоанн примет пророчество об Иисусе, как данность, и признает Сына Человеческого не только пророком, но и Богом.
То, что станет соблазном и камнем преткновения для сомневающихся, для верных – опорой и спасением. В доме Давидовом воздвигался Камень, Который невозможно было сдвинуть или разрушить. А если невозможно сдвинуть или разрушить Камень, Который есмь Глава, то возможно ли это совершить с Телом? Никогда. Можно убить, запугать, отправить в ссылку, но уничтожить созданное Господом нереально. И еретики всех времен и народов впустую тратят свою энергию, пытаясь разрушить Церковь Христову. Еще не видевшие воплощения пророчествовали о Нем, готовые сложить голову за Божественную Правду.
Что же говорить о тех, которые и родились, крестившись во имя Отца и Сына и Святага Духа. Им, казалось бы, путь Господень на роду написан. Однако, как это часто бывает в человеческой истории, забывают пророчество о том, что врата ада не одолеют Церковь, и творят свою личностную историю, в которой согласны идти на компромиссы.
Именно так поступали десятки тысяч христиан, подписывающих арианскую формулу, не желая сориться с властью. Как это по-человечески, - искать выгоду там, где не нужно прилагать больших усилий. И вместо гонений почет и уважение. Это из языческой древности, когда свое естество полагаем ближе Божественного.
Но последователи великого Предтечи, видя, что христианский «мир застонал, обнаружив себя арианским», по слову Бл. Иеронима, уходили в пустыни. Там создавалась великая Фиваида, Новая Вселенная, познание Бога. И тот, кто хоть раз вкусил Божественного меду, не пожелает пить горькую сикеру.
В пустынях искали не только Божественного общения, но и человеческого: строились братские обители, в которых царствовала любовь и взаимопомощь. Рождалось истинное человеческое общежитие, возможное только, если внутренний человек просвещен Божественным Светом, исполняющим две важнейшие заповеди – любовь к Богу и любовь к ближнему. Ради этого приходил Илия, ради этого пророчествовал Иоанн, ради этого творили Новую реальность Святые Отцы.
Они покинули мир физически, но духовно продолжали непрестанно молиться за него, чтобы в своем духовном сотворчестве с Богом наставить этот мир на путь спасения. Делая совершенными себя, помогали ближним своим узреть на своем примере истинное богочеловекобытие. На память приходит Павел Фивейский, первый пустынник Христа ради. Удивительный человек! Он сотворил из себя человека во Христе. Еще более поражает деятельность Св. Антония, фактически создавшего пустынножительство и нового обожженного человека. Для меня перестал существовать ветхозаветный мир.
Иоанн Предтеча пророчествовал о Новом Завете, Антоний будет жить по Святому Тексту. Его Житие пишет: «Он вошел в Церковь и вдруг услышал слова Евангелия: «Аще хощещи совершен быти, иди, продаждь имение твое и даждь нищим, и имаши сокровище на небеси»».
И он уходит, покидая сей суетный мир ради горнего Бытия, пренебрегая тленными сокровищами ради нетленных. Однако этот путь не усеян цветами. Это путь тяжелейшего постоянного труда и непрестанной молитвы. Старый мир в образах пытается вернуть подвижника в свое болото, и сколь много нужно усердии, чтобы победить соблазн. Нелегко приходилось подвижникам, но они знали, что Господь с ними, и удаление от Него означает смерть и ад. И ради утверждения жизни, чтобы вырвать из адского огня, если кого возможно, Святые иной раз покидали свои пустыни.
Когда бушевала ересь Ария, то Антоний приходил в мир, в Александрию, в логово арианства и обличал Ария, который «безначальному положил начало, бесконечного и неограниченного представляет конечным и ограниченным».
Видимо, у каждого христианина наступает такой момент, когда познав Истину, желает поделиться Её с ближними своими, более того сражается за Неё, пытая обратить заблудших, ибо ведает глубины адского небытия.
В это небытие и вела мир арианская ересь. Но преданные Богу помнили, что спасение в исполнении двух заповедей, и ради ближних своих выходили из пустынь, чтобы объявит миру, что Бог Рожден, а не сотворен.
«В те дни вышло от кесаря Августа повеление сделать перепись по всей земле. Эта перепись была первая в правление Квириния Сириею. И пошли все записываться, каждый в свой город. Пошел также и Иосиф из Галилеи, из города Назарета, в Иудею, в город Давидов, называемый Вифлеем, потому что он был из дома и рода Давидова, записаться с Мариею, обрученною ему женою, которая была беременна. Когда же они были там, наступило время родить Ей; и родила Сына своего Первенца, и спеленала Его, и положила Его в ясли, потому что не было им места в гостинице. В той стране были на поле пастухи, которые содержали ночную стражу у стада своего. Вдруг предстал им Ангел Господень, и слава Господня осияла их; и убоялись страхом великим. И сказал им Ангел: не бойтесь; я возвещаю вам великую радость, которая будет всем людям: ибо ныне родился вам в городе Давидовом Спаситель, Который есть Христос Господь; и вот вам знак: вы найдете Младенца в пеленах, лежащего в яслях. И внезапно явилось с Ангелом многочисленное воинство небесное, славящее Бога и взывающее: слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение! Когда Ангелы отошли от них на небо, пастухи сказали друг другу: пойдем в Вифлеем и посмотрим, что там случилось, о чем возвестил нам Господь. И, поспешив, пришли и нашли Марию и Иосифа, и Младенца, лежащего в яслях. Увидев же, рассказали о том, что было возвещено им о Младенце Сем. И все слышавшие дивились тому, что рассказывали им пастухи. А Мария сохраняла все слова сии, слагая в сердце Своем. И возвратились пастухи, славя и хваля Бога за всё то, что слышали и видели, как им сказано было. По прошествии восьми дней, когда надлежало обрезать Младенца, дали Ему имя Иисус, нареченное Ангелом прежде зачатия Его во чреве» (Лк. 2: 1-21).
В мир приходил Бог, чтобы окончательно изменить его. И как часто принято Сына Человеческого не встречают с почестями. Деве Марии, беременной, даже не нашлось места в гостинице. Удивительное «радушие» проявили к Матери нашего Творца ближние её. В любом нормальном обществе к беременной относятся в высшей степени бережно, но это в нормальном… Две тысячи лет ничего подобное состраданию не наблюдалось. Равнодушие и цинизм сопровождало Рождение Богомладенца. Не в царских палатах принимали оды у Девы Марии. Животные были первыми, кто склонили свои головушки перед Божественным Младенцем. В яслях, в уничижении, на земле, находилось самое что ни на есть Возвышенное. И не соседи узнали о Рождении Сына Божьего, а пастухи, люди простые и, кстати, не пользовавшиеся доверием иудеев. Но именно пастыри, находясь под открытым небом, оказались способны сердцем воспринять великую весть. Их микрокосмос оказался восприимчив к приятию большого космоса. Часто пребывая пред безбрежным небесным океаном, пастыри видели величие Непостижимого и Неограниченного, ангелы Которого воспевали свою великую песнь, провозглашая Таинство Боговоплощения. Это Таинство до сих пор заставляет быть в восхищении или недоумении. Но Христос родился и пришел в этот мир, пришел Единосущный Бог и Человек. Как это совместилось в Иисусе – Божественная Тайна, которую человек может познать лишь отчасти.
Стремление к полному знанию привело к тому, что начали говорить не о Единосущии, а подобосущии. Будут и те, кто отвергал даже и подобосущие, как ученики вольного философа Аэция, прокравшиеся, словно псы, на патриаршие престолы Востока. Таков Евдоксий Антиохийский, бывший неподобником, т.е. аномеем, но при переводе в Константинополь, ставший последователем Ария. Эти еретики, готовые продать маму родную, вводили в искушение православный народ, сбивали с пути истинного, особенно христиан-неофитов, еще не ведавших твердой пищи. Не мудрствовать следовало, а учить народ страху Божьему. Ибо, когда придет Господь, то не прения наши будет слушать, а узнавать о нашей вере, о следовании Его Воле. Следование Его Воле означает вводить в человеческое естество Божественную Суть: еретик же фактически превращается в раба собственных заблуждений и измышлений.
Таковы был ариане, а следом за ними и аномеи. Они не приняли веру, как приняли Её древние пастыри. Потрясенные величием пастухи уже ничего не желали, как пребыть в Трисолнечном Свете Любви. Но еретику, в частности, аномею, этого мало. Он хочет понять Сущность Божества. Забывая, что понять можно существо ограниченное и постижимое, но никак не Непостижимое и Неограниченное.
Иоанн Златоуст писал против аномеев: «Итак, где те, которые говорят, что они получили все знание, а межу тем впали в бездну неведения? Ибо они, утверждая, что постигли все в настоящее время, в будущем лишают себя всецелого знания. Когда я говорю, что знаю только отчасти, и затем утверждаю, что это знание упразднится, то я ожидаю лучшего и совершеннейшего, так как частное упразднится и наступит совершеннейшее; а тот, кто говорит, что он обладает полным, всецелым и совершенным знанием, и потом признает, что оно в будущем упразднится, объявляет себя лишенным знания, так как это знание упразднится, а другое совершеннейшее не наступит, если настоящее, по их мнению, есть совершенное. Видите ли, как они, усиливаясь здесь иметь все, и здешнего не имеют, и там лишают себя всего? Таково зло – не оставаться в пределах, которые от начала назначил нам Бог! Так и Адам, в надежде на большую честь, лишился и той, какая была; так бывает и сребролюбцами: многие, желая большего, часто теряют и настоящее; так и эти люди, надеясь здесь иметь все, лишились и части. Посему увещеваю избегать их безумия; ибо крайнее безумие – присвоить себе знание Того, что есть Бог по существу».
Вдумаемся: разве могла Дева Мария осознать своим человеческим разумом, то, что сотворил с Ней Бог? Она беспрекословно подчинилась велению сердца, в котором хранила Слово Божье. Акт веры необъясним. Объяснению могут подвергаться те или иные события, но каким образом Бог совершает чудо, человеку знать не дано. Может ли кисть понять движения художника, каковым для Вселенной является Бог?
Но человеку не хочется быть кистью; гордому человеческому сознанию трудно признать свое прашное состояние; он в мгновение ока хочет стать богом. Но получается не Богочеловек, а игрушка в руках лукавого, становится участником безумной дьяволиады. И происходит отпадение от Церкви, Которая есть Тело Христово.
Впадение в ересь есть нанесение ран Святому Телу Господа Нашего Иисуса Христа. Об этом писал Иустин Философ отлученному от Церкви: «Не ведаешь ли, что пока ты находишься вне этого живого Тела, на Теле Христовом остается рана, которой никто, кроме тебя исцелить не может». И Церковь молится о своих заблудших чадах, чтобы они вернулись в Её Ограду. Христос пришел, чтобы вернуть нас в первобытие.
Митрополит Антоний Сурожский писал в катехизической беседе о Церкви: «Святой Максим Исповедник, говоря о воплощении, приводит такой образ. Тайна воплощения, говорит он, подобна тому, что происходит, если меч положить на горячие уголья. Этот меч, тяжелый, холодный и тусклый, постепенно начинает сиять светом, и этого сияния он кажется нам легким и новым, а жар, его наполняющий, мы не можем отделить от железа, которое он пронизал. И тогда, говорит Максим Исповедник, можно жечь железом и резать огнем. В тайне Христа присутствует это нерасторжимое соединение Его Божества и Его человечества, благодаря чему человечество превосходит самое себя и достигает истинного призвания человека, феозиса, обожения, превосхождения тварного в приобщении к Нетварному. Что же совершается во Христе – ибо тут не меч и огонь, а человеческая природа, соединенная с Богом; что совершается в Нем? Святой Максим напоминает нам, что, по учению Библии, по учению Апостола Павла, смерть есть результат греха, разделенности между нами и Богом, и что соединение Божественной и человеческой природы во Христе уже делает из этой человеческой природы природу бессмертную и нетленную».
Осознающий себя частью Соборной Церкви, Которая есть, по слову Апостола Павла, столп и утверждение Истины, объективно сопребывает в Божественной Вечности.
Вечность предполагает жизнь. Значит, Церковь есть жизнь, как и жизнь Святая Дева Мария, Святая Святых, в Святом лоне Которой пребывало Святое Тело и Слово Божье.
Именно поэтому необходимо было бороться за чистоту Православного исповедания, чтобы не нанести ран Святой Матери и Её Божественному Сыну. Верных ссылали, подвергали гонениям, пыткам, казням, но они хранили неповрежденной веру Православную, крепко держась Никейского символа веры. Ибо только тот, кто следовал этому Символу, мог узреть Своего Спасителя.
«А когда исполнились дни очищения их по закону Моисееву, принесли Его в Иерусалим, чтобы представить пред Господа, как предписано в законе Господнем, чтобы всякий младенец мужеского пола, разверзающий ложесна, был посвящен Господу, и чтобы принести в жертву, по реченному в законе Господнем, две горлицы или двух птенцов голубиных. Тогда был в Иерусалиме человек, именем Симеон. Он был муж праведный и благочестивый, чающий утешения Израилева; и Дух Святый был на нем. Ему было предсказано Духом Святым, что он не увидит смерти, доколе не увидит Христа Господня. И пришел он по вдохновению в храм. И, когда родители принесли Младенца Иисуса, чтобы совершить над Ним законный обряд, он взял Его на руки, благословил Бога и сказал: Ныне отпускаешь раба Твоего, Владыко, по слову Твоему, с миром, ибо видели очи мои спасение Твое, которое Ты уготовал пред лицем всех народов, свет к просвещению язычников и славу народа Твоего Израиля. Иосиф же и Матерь Его дивились сказанному о Нем. И благословил их Симеон и сказал Марии, Матери Его: се, лежит Сей на падение и на восстание многих в Израиле и в предмет пререканий, —
и Тебе Самой оружие пройдет душу, — да откроются помышления многих сердец. Тут была также Анна пророчица, дочь Фануилова, от колена Асирова, достигшая глубокой старости, прожив с мужем от девства своего семь лет, вдова лет восьмидесяти четырех, которая не отходила от храма, постом и молитвою служа Богу день и ночь. И она в то время, подойдя, славила Господа и говорила о Нем всем, ожидавшим избавления в Иерусалиме. когда они совершили всё по закону Господню, возвратились в Галилею, в город свой Назарет. Младенец же возрастал и укреплялся духом, исполняясь премудрости, и благодать Божия была на Нем» (Лк. 2: 22-40).
И по вере воздавалось им, как воздадено было Симеону Богоприимцу, увидевшего во плоти Самого Бога. Твердая вера обязательно принесет свои плоды. И Симеон, и Анна молитвою служили Богу Невидимому, веря, что узрят Его видимо. Откуда они знали об этом? Из философских умозаключений? Конечно, нет. Дух Святый, Ипостась Святой Троицы свидетельствовал о Божественном Сыне. И они приняли это свидетельство беспрекословно. Это была данность, от Которой невозможно было отречься.
Но вера, и это важно, покоится на безусловном знании Того, в Кого веришь. Это знание Господь открывал Своим Святым в Откровении. Это Откровение может придти явно, в бури, а может в тихом дуновении ветерка, в шепоте невидимого голоса.
Но почему еретики не слышат этого голоса? Ответ простой. Бог не является к искаженному сознанию. Часто их молитвы представляют собой не просьбу, но требование. Это путь Каина, но не Авеля.
«Их учение произошло у них от безумия, и велика надменность ума их…» (Свт. Иоанн Златоуст). Гордым Господь противится и не слышит их. Да собственно, они и себя не слышат.
Таким образом, путь Божий – это следование Откровению. И наше знание о Нем возможно настолько, насколько это позволит Сам Господь, пребывающий «во Свете живый Неприступном».
Иоанн Златоуст в своей Беседе против аномеев рассуждает: «…дабы ты знал, что если жилище неприступно, то гораздо более живущий в нем Бог. Это сказал Он (т.е. Ап. Павел) не для того, чтобы ты подразумевал жилище и место у Бога, но чтобы ты с большим убеждением признал Непостижимость Его. Притом не казал: во свете живый Непостижимом. Но: Неприступном, что гораздо больше непостижимости. Непостижимым называется то, что хотя исследовано и найдено, но остается непонятным для ищущих его; а неприступное – то, что не допускает и начала исследования, и к чему никто не может приблизиться. Например, непостижимым называется то море, в котором, погружаясь, водолазы, даже спускающиеся в далекую глубину, не могут достигнуть конца, а неприступным называется то, чего и в начале невозможно ни искать, ни исследовать».
Можно сказать, что человек, погружаясь в Божественную Любовь, пребывает счастливым от своего неведения, от своего таинственного незнания. Даже по человеческому разумению возможно ли, познать любовь к искреннему своему.
Так и невозможно понять Тайну Пресвятой Троицы, Которая есть Любовь. Видимо, узнавание Её возможно только чрез Любовь, чрез сердечное дуновение Божественного ветра, чрез причастие к Слову и Сыну, Образу Отца. Изощренный разум здесь не помощник.
Надо признать, что в IV веке приходило понимание, что философия завершилась и начинается век Богословия. Однако именно в середине века произойдет трагическая попытка восстановить эллинизм. Вместо Бытия человеческому естеству вновь предложили театральную сцену, а из храмового алтаря стали устраивать языческое капище.
В 361 году в Риме произошли интересные события. Внезапно умер император Констанций, и на престол вступил его двоюродный брат Юлиан. Личность, безусловно, одаренная, не лишенная определенного таланта, но рожденная не в то время и не в тот час. Убежден, Юлиан искренне искал Истину, но многие обстоятельства привели его к большой лжи. В том, что он отрекся от Христа, во многом были виновны те, кто должен был наставлять юного цезаря. Но вместо Любви Христовой эти горе-учителя пребывали в распрях, да еще поддерживали арианскую ересь. Кроме того, те, кто называли себя христианами, кровавыми руками пробивали себе дорогу к власти. После смерти Константина началась жуткая борьба за власть между сыновьями и племянниками Августа. Головы слетали слева направо и наоборот. И эту кровавую вакханалию благословляли ради своей выгоды некоторые иерархи. Например Евсевий Никомедийский, ставший впоследствии Константинопольский, благодушно разрешал ради высших государственных интересов казнить пару тройку неблагонадежных подданных. Подлость и мерзость этого горе-пастыря не поддается описанию. Под стать себе подбирал он себе и помощников. Эти горе-иерархи топили христианскую веру в душе юного неофита Юлиана, топили ее лицемерием и фарисейством, бездушными наказаниями и прещениями.
И вот этот юноша, как вспоминал о нем Св. Василий Великий, выковал в себе, в обстановке ненависти и неискренности, ненависть к христианству, которая постепенно перешла и на Христа. Его он буде называть не иначе как Галилеянином. Пророк из Галилеи стал для него таки же обманщиком, как и те, что окружали его, травили его, доносили на него и не испытывали к этому юноше ни малейшей человеческой привязанности. В нем была убита вера, а разум, тот самый изощренный разум, стал искать замену. Но искать, долго не пришлось. В поисках свободы, будучи пленным человеческим обстоятельствами, Юлиан объективно удалялся в еще большую несвободу, но кажущейся, на первый взгляд, неким подобием бытия. Тем более, что это некое подобие бытия продолжало мудрствовать в эллинской философии. Философия эллинов уже находилась при смерти, но еще не умерла. Казалось, что эта многолосная философия вот-вот реанимирует мертвое тело. Став императором, Юлиан объявил свободное исповедание всех вероисповеданий, кроме Православия. Эта была попытка создать светское государство в эпоху религиозного сознания. Были возвращены из ссылок философы, богословы всех направлений. Но была ли это свобода совести? На самом деле Юлиан совершал политический шаг. Возвращая из ссылок еретиков и Православных, был убежден, что между ними начнется межконфессиональная война, под обломками которой и погибнет Христианство. Но он просчитался, забыв, видимо, что врата ада не одолеют Церковь, во главе Которой Христос.
Безусловно, его падение не только результат внешнего воздействия. Еще, находясь в Афинах, Юлиан Богословию предпочитал философию. И если его однокашник Василий Великий станет светильником Православия, несмотря на все гонения, скорби и волнения, то Юлиан предпочтет Христу античное суесловие и театральную имитацию мифа. Вместо смирения в Юлиане говорила обида за страшное детство. Бог попустил свершиться тому, что произошло с его родственниками, чтобы пришло осознание, но вместо этого пришло ожесточение. Напомним, что его родной брат Галл отличался такими безумиями в стиле Нерона, что даже Констанций, этот патологический убийца-арианин, приказал умертвить цезаря.
Но вместо понимания Учения Христова, бредил золотым веком Антонинов и Адриана. Его любимым чтением был Марк Аврелий. Философия завораживала Юлиана, а галилейские рыбари разрушали утонченную античную эстетику, и в мире творилась не гармония, а кричащая дисгармония. И виновниками сей дисгармонии, Юлиан считал последователей Христа. То, что на обломках старого мира создавалась кричащая какофония, выдавалось за философский синтез. Дионисийское музыкальное начало своим мощным водопадом врывалось в русло платонической реки. Это грандиозное смешение пещерно-поднебесного должно было слиться в едином потоке, оплодотворяя человека и природу, что виделось истиной в последней инстанции.
Мудрость Сенеки и Марка Аврелия казались несоизмеримо выше Логий Иисуса Христа. И выскажу крамольную мысль, может быть, это так и есть. Но по человеческому рассуждению. Нет сомнения, что и Сократ, и Платон, и Аристотель, и Сенека, и Плотин, выстраивая свои философские системы, достигли вершины человеческого разума. Знания ими космоса поразительно, человека препарировали до мельчайшей кровинки; Гиппократ и Галиен могут похвалиться величайшими медицинскими открытиями; то же можно сказать и психологии. Природой человеческой души, помним, активно занимались стоики и неоплатоники, и, казалось, уже нет тайны, которую бы не вскрыли философы эллинизма. Все так. Но, как уже отмечалось выше, высшее человеческое рассуждение не стоит и малой йоты Божественного Слова. Сказанное сыном имеет Своим происхождением Начало всех Начал: просто высказанная мысль на самом деле выражает Сущность Сущности. И то, до чего человеческий разум никогда не сможет докопаться, в устах Богочеловека звучит как нелепица, Которую невозможно слушать умудренному жизнью человеку, тем более эллину или римлянину. Но эта Нелепица есть Истина. И эту Истину не может объять человеческий разум. Принять же нелепейшую Суть можно только верой, признавая ничтожество человеческого знания перед Божественным Провидением.
Невозможно понять Непорочное Зачатие и явление Девы Марии. Это можно либо принять, либо отвергнуть. Принимает вера, отвергает, привыкшему к перстному, разум.
Вот и Юлиан, занимавшийся философским изысками, не мог принять невоспринимаемое и необъяснимое. Он начинал спорить с тем, что не обсуждается, но принимается, как очевидная данность. Так принял Симеон, так приняла Анна, так принимали Св. Отцы.
Богочеловек пришел разрушить смерть, а Цезарь Август вступает в спор с Евангельскими цитатами, обнаруживая неплохое знание буквы Св. Писания, но совершеннейшую бескрылость духа. Становится искренне жаль этого человека. Он не мог в силу своего философского разумения понять, «как Она (Дева Мария) будучи человеком, могла родить Бога? Если она человек, то не Богородица» (Юлиан Отступник).
Божественная антиномия недоступна пониманию императора римлян. Его бог должен быть умопостигаем. И в этом его ошибка и глубочайшее заблуждение.
Читающий эти строки, возможно, не убедиться доводами, высказанными выше. Каждому – свой поиск. Но, если хотим узнать Истину, то нужно довериться Богу и только тогда обретем изначальную Суть. Без веры знание невозможно. Нравиться это или нет, но это так.
Господь Иисус Христос пришел в этот мир, чтобы человек, уйдя из своего рабского состояния, наконец-то осознал, что познание Истины зависит от его способности к обожению. И тогда дитя научит умудренного опытом человека, как это и случилось с Богоотроком.
И когда Он был двенадцати лет, пришли они также по обычаю в Иерусалим на праздник. Когда же, по окончании дней праздника, возвращались, остался Отрок Иисус в Иерусалиме; и не заметили того Иосиф и Матерь Его, но думали, что Он идет с другими. Пройдя же дневной путь, стали искать Его между родственниками и знакомыми и, не найдя Его, возвратились в Иерусалим, ища Его. Через три дня нашли Его в храме, сидящего посреди учителей, слушающего их и спрашивающего их;
все слушавшие Его дивились разуму и ответам Его. И, увидев Его, удивились; и Матерь Его сказала Ему: Чадо! что Ты сделал с нами? Вот, отец Твой и Я с великою скорбью искали Тебя. Он сказал им: зачем было вам искать Меня? или вы не знали, что Мне должно быть в том, что принадлежит Отцу Моему? Но они не поняли сказанных Им слов. И Он пошел с ними и пришел в Назарет; и был в повиновении у них. И Матерь Его сохраняла все слова сии в сердце Своем. Иисус же преуспевал в премудрости и возрасте и в любви у Бога и человеков» (Лк. 2: 41-52).
Никакая философия не объяснит знание, которым обладал Мальчик из Назарета; Святость владеет абсолютно всем и причащающийся Святыни, получает просимое, ибо соединяется со своим Творцом, Который есть Абсолютное Знание. И тогда наступает прославление жизни, хочется воспеть гимн Творящему жизнь и Побеждающему смерть.
Существо всех явлений наполняются Святостью и Любовью. Какое еще знание необходимо тому, кто находится в состоянии Любви и Свободы и становится отражением Света? Он становится частью Сущностной Правды, обладателем сердечного знания, которое выше всякого разумения.
Боязливые и неверные уходят в умозаключения и в перстном исследуя горнее. И это тогда, когда Горнее Само пришло в свой храм, неся совершенное знание.
Вот так приходил Бог к императору Юлиану. Он был первый, кто крестился во Христа, будучи цезарем, младшим соправителем Констанция. Но Император-философ вместо принятия Истины пишет сочинение, которое будет называться «Против христиан», пишет в персидском походе, в пустыне, в зное, окруженный многочисленными врагами, искусанный аспидами и василисками, пребывая в блудливом языческом капище.
Многих поражал тот факт, что император, приверженец философской жизни, последователь эллинизма и стоицизма, вынужденно низводил душевное «я» до оргиастического дионисизма. В этом, конечно, был смысл. Увести человека от храма в блудливое капище. И сам Юлиан морщился, глядя на голых вакханок, устраивающих театральные представления, в которых не было даже и мифической правды, но сплошная иллюзия и имитация, в которых отсутствовал Аристотелевский катарсис. Искусство Юлианского отрезка времени не несло в себе трагического начала, это был фарс, в котором не могло произойти катарсического очищения и возрождения. Это было подражание необожженной природе, которое могло быть оправдано во времена Платона и Сократа, даже еще Марка Аврелия, но не в четвертом веке, когда Божественное Бытие стало частью мироощущения и мировоззрения Греко-римского общества.
В этот век входило странное Учение о Пресвятой Троице, но странным оно виделось эллинистическому сознанию. Не мог понять великой Тайны и Юлиан. В своей борьбе против Церкви он использовал нечистоплотный метод, натравливая христиан на Моисея.
В своем сочинении он писал: «Но вот Моисей часто и много говорит в таком роде: «Господа Бога бойся и Ему одному служи»; как же Евангелие передает об Иисусе, что Он предписывает: «Идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святага Духа», если они хотели служить Ему? И вы, мысля в согласии с этим, в то же время обожествляете наряду с Отцом и Сына».
Спустя триста лет Цезарь Август Римской империи не мог понять то, что совершенно ясно и доступно детскому сознанию. Потому что это сознание не замутнено философскими ухищрениями и суесловиями, скептицизмом и цинизмом. Путь к Свободе требует решительного отрицания прежнего существования, этого Юлиан совершить не мог, но он признал победу Христа над язычеством, в последний раз в свой жизни воскликнув: «Ты победил, Галилеянин!»
Но это было признание гордого и нераскаянного человека. Однако это признание констатировало факт, что его реформы не удались. Его приближенные с его смертью были согласны на бесцветного Иовиана, а в богословском вопросе соглашались вернуться к арианскому вероисповеданию, удобному обыденному сознанию. Поэтому постюлианская эпоха для православных представляла большую опасность, чем правление императора-язычника, который выступал открыто против Христа, в отличие от ариан, признававших Троицу, но неполной, т.е. Сын в их лжеучении представал не Рожденным, а сотворенным.
В истории человеческой цивилизации наступал финал драматического действа. Истину пытались не отвергнуть, а переполовинить. За занавесом драмы должна была утвердиться арианская формула веры… или исчезнуть навсегда.
Но всему миру казалось, что ариане одержат безусловную победу. Их поддерживала авласть, практически вся иерархия Востока и Запада, особенно ересь Ария ревностно поддерживали германские племена, миллионными потоками, хлынувшими в Римскую империю. Лишь маленькие островки Православия по всей Ойкумене продолжали свидетельствовать Истину Христианства. Эти островки стали на путь акривии, правильно полагая, что отступать дальше некуда, и компромисс с дьяволом невозможен.
В эту эпоху творят великие каппадокийцы, ставшие неугасимыми светильниками Соборной и Апостольской Церкви. Василий Великий, Григорий Богослов, Григорий Нисский не вступали в философские прения, они свидетельствовали богословскую Истину. При этом они использовали эллинскую философию, правильно полагая, что не следует отрицать полезное, накопленное прежде, даже если это принадлежит Аристотелю или Платону. Например, было бы глупо не использовать Аристотелеву «Метафизику», взяв за основу конкретное, частное и индивидуальное; неумным выглядел бы и отказ от элементов учения Платона о Духе, да и дисциплинарные идеи Стои вполне можно было использовать в аскетической практике.
Но, используя философию, тот же Василий Великий совершает открытие, превращая «число из количественной категории в качественную, истина и тайна Триединства не есть арифметика – три и один» (А. Дворкин «Из истории Вселенских соборов).
Василий Великий приглашает каждого христианина войти «в единую Сущность при Трех Ипостасях». Этого призыва Св. Василия арианствующие еретики не слышали.
В какой-то степени это было странно. Позади трехсотлетний опыт общения с Божественным Бытием, Святоотеческое Предание обладала неоценимыми свидетельствами о Тайне Святой Троицы. Еще можно было понять иудейских старцев, для которых явление Мессии в виде Богоотрока представлялось немыслимым, даже Мать с отчимом еще живут преданиями этих старцев, но почему, спустя триста лет, стало отрицаться Божество Сына, на что явно указывает Евангелие, выглядит, порой, непонятным.
Это была трагедия человеческого духа, пережившего юлиановскую реформацию, и желавшего обыденного упокоения своей совести. Но, слава Богу, что обывательское сознание не победило. Да и не могло победить, ибо Церковь врата ада не одолеют.
По всей Ойкумене зазвучали огненные проповеди Василия Великого и Григория Богослова, которые силой своей сотрясали сознание христиан. И не только христиан. Их проповеди сотрясали последние остатки эллинского мира, предлагая ему спасение в Троической Тайне; их проповедь освещала и обличала неправедный мир, сердце и разум которого гудело в поисках Божественного Бытия.
«В пятнадцатый же год правления Тиверия кесаря, когда Понтий Пилат начальствовал в Иудее, Ирод был четвертовластником в Галилее, Филипп, брат его, четвертовластником в Итурее и Трахонитской области, а Лисаний четвертовластником в Авилин при первосвященниках Анне и Каиафе, был глагол Божий к Иоанну, сыну Захарии, в пустыне. И он проходил по всей окрестной стране Иорданской, проповедуя крещение покаяния для прощения грехов, как написано в книге слов пророка Исаии, который говорит: глас вопиющего в пустыне: приготовьте путь Господу, прямыми сделайте стези Ему; всякий дол да наполнится, и всякая гора и холм да понизятся, кривизны выпрямятся и неровные пути сделаются гладкими; и узрит всякая плоть спасение Божие. Иоанн приходившему креститься от него народу говорил: порождения ехиднины! кто внушил вам бежать от будущего гнева? Сотворите же достойные плоды покаяния и не думайте говорить в себе: отец у нас Авраам, ибо говорю вам, что Бог может из камней сих воздвигнуть детей Аврааму. Уже и секира при корне дерев лежит: всякое дерево, не приносящее доброго плода, срубают и бросают в огонь. И спрашивал его народ: что же нам делать? Он сказал им в ответ: у кого две одежды, тот дай неимущему, и у кого есть пища, делай то же. Пришли и мытари креститься, и сказали ему: учитель! что нам делать? Он отвечал им: ничего не требуйте более определенного вам.
Спрашивали его также и воины: а нам что делать? И сказал им: никого не обижайте, не клевещите, и довольствуйтесь своим жалованьем. Когда же народ был в ожидании, и все помышляли в сердцах своих об Иоанне, не Христос ли он, — Иоанн всем отвечал: я крещу вас водою, но идёт Сильнейший меня, у Которого я недостоин развязать ремень обуви; Он будет крестить вас Духом Святым и огнем. Лопата Его в руке Его, и Он очистит гумно Свое и соберет пшеницу в житницу Свою, а солому сожжет огнем неугасимым. Многое и другое благовествовал он народу, поучая его. Ирод же четвертовластник, обличаемый от него за Иродиаду, жену брата своего, и за всё, что сделал Ирод худого, прибавил ко всему прочему и то, что заключил Иоанна в темницу» (Лк. 3: 1-20).
Мир, готовый креститься и совершить общее храмовое служение, в то же время оставался слепым по отношению к Святому Огню, несущему человеку очищение. Этот мир стар в своих представлениях и идеалах, хотя его переменчивость известна. Но это переменчивость флюгера, не затрагивающая глубинные изменения.
От времен Каина человеком производится зло, противоборство во взаимоотношениях друг с другом. Сколь пророков и святых царей этот мир успешно умерщвлял, чтобы потом прославлять мертвых. Небо вопиет о пролитой праведной крови, но мир сей приспосабливается и с удивительной виртуозностью продолжает лицемерить. И это характерно для иудейского мира, характерно для арианского и аномейского: пошлость и филистерство везде ищет уловки, напоминая пресловутого хамелеона.
Но Бог не оставляет Своих истинных последователей. Истина всегда вступает в противоборство с ложью, поэтому ожидать тихого и спокойного жития Божественному пророку вряд ли стоит ожидать. Но явление такового человека способствует преображению действительности.
Для IV века таковым человеком был уже упоминаемый Св. Афанасий. Он 47 лет был епископом Александрии, из которых 15 провел в гонениях и ссылках. Подобно Иоанну Предтече скрывался вдали от человеческой подлости и лицемерия. Где бы он ни был всегда помнил о своей пастве, исполняя свой пастырский долг, не как наемник, но как истинный раб Божий. Три собора его отлучали от Евхаристического общения. Три императора издавали указы против него, но Святитель сохранен был Господом.
И императоры-ариане Валент и Валентиниан вернули ему его кафедру. Они не признали Православие. Но почему одна из значимых кафедр Римской империи была возвращена православному? Видимо, дело в гигантской личности Святителя, его образе жизни. Ложь вынуждена уступала Святыни, огонь которой сжигал ее при приближении.
Личность Св. Афанасия после каждого гонения и бурного спора горела все ярче и ярче. Вся его жизнь – это борьба за догмат Пресвятой Троицы. Он понимал, что отрицание данного догмата осушит древо жизни человеческого естества. А мертвое древо срубают и сбрасывают в огонь. Афанасий убежден, что не верующий в Троицу, не способен соблюдать заповедей Божьих, не будет понимать их глубокого Богословского смысла, не увидит за буквой ее духовную составляющую. Без Троицы все вопрошания о смысле жизни лишены всякого смысла, превращаясь в пустое мудрование.
Святая Троица – не философское умозаключение, но живая Единосущность триипостасного Бога, с Которым Св. Отцы находятся в личном религиозном общении. А это общение приводит к истинному обожению, о чем еще Св. Ириней свидетельствовал.
Таким образом, Св. Афанасий находился в русле Святоотеческой и Апостольской традиции, в непрерывном общении с Соборным Разумом, став гласом Святой Соборной и Апостольской Церкви. Он осознано верил, что спасение миру заключается в великом Таинстве Боговоплощении, в признании вечного рождения Сына Божьего, а не Его сотворении, как мудрствовал Арий.
Ибо «все что не сотворено, нисколько не подобно по сущности своему Творцу», - писал Св. Афанасий. Сотворенное совершенно естественно подвержено изменению, и только, причастившись Рожденному Слову, творение способно обозначить свое бытие. Ради этой Истины Святой готов был претерпеть самые страшные лишения и потрясения, ибо знал, что само бытие человека и вселенной всецело зависит от Слова Божьего.
«Ибо Слово распростершись всюду, и горе и долу, и в глубину и широту, - горе, - в творении, долу, - в вочеловечении, в глубину, - в аде, в широту, – в мире, - все наполнило ведением о Боге» (Св. Афанасий Великий).
И каждое явление имеет «некий отпечаток и подобие» «божественной Премудрости и Слова, - и это сохраняет мир от тления и распада» (Г. Флоровский).
О Божественной печати еще говорил Плотин. Но у Св. Афанасия Бог не только налагает печать на творение, но и присутствует в нем.
Таким образом, творение может существовать только в том случае, когда сообщено со своим Творцом, т.е. оно живет потому только, что в нем обитает Святой Дух.
Сопричастность Святой Троице созидает уникальный и так чаемый первобытный мир, в котором побеждены соблазн и похоть, лицемерие и обман, подлость и ненависть. Сопричастный Святой Троицы живет по законам Её Любви: сопричастность дает возможность человеческой природе стать благодатной.
Отвергающие Божество Сына лишают человечество возможности стать святым, быть Образом и Подобием Божьим. Ибо, согласно Апостольскому Учению, Христос есть Воплощенный Бог и Совершенный Человек. Св. Афанасий пишет о Сыне: «Сопребываясь со Отцем, как премудрость и взирая на Него, как Слово, созидает, приводит в бытие, и благоустрояет вселенную и как Сила Отчая, поддерживает в бытии всю совокупность твари… Как благое Рождение от Благого и как Сын истинный, Он есть Отчая сила и Премудрость, - и не по причастию, точно все сие дано Ему извне, как дается Его причастникам… Но так, что Он есть Самопремудрость, Самослово, собственная Самосила Отца, Самосвет, Самоистина, Самоправда, Самодобродетель, Отпечаток Сияния, Образ, - короче сказать; всесовершенный плод Отца, Сын Единственный, Неизменяемый Образ Отчий».
Чрез Сына познаем и Отца. То, что потерял Адам, приобретаем чрез Нового Адама – Христа. Св. Афанасий убежден, что называющий себя христианином должен жить с мыслью, что в начале всего Слово Божье, именуемое Единородным и Первородным: «Как потому, что Слово, в начале созидая тварь, снизошла к созданным, чтобы могли придти они в бытие…, так и потому еще, что по снисхождению усыновляется Словом всякая тварь».
Отрицать сию величайшую милость, как это делали еретики разных мастей, значит, вернуться в хаос, ведущий к саморазрушению.
Так что споры четвертого века не просто споры о именах, а вопросы бытия или не-бытия. И в контексте этих размышлений реформы язычества выглядели глупой и смешной пародией. Слово воплотилось, чтобы спасти падшее человечество, вернуть его телу и душе первородное состояние, а Юлиан пишет: «А сколько вы потом еще придумали, прибавив к старому трупу свежие трупы».
Это о почитании Христа и его Святых. Языческий мир в лице Юлиана, Порфирия, Ямвлиха и иже с ними не в состоянии был понять самого важного: человек-творение становился причастным Рожденному и Нетленному. Не-святое становилось Святым: мертвое – живым. И то, что в Ветхом Завете почиталось мерзостью, ибо поклонение греховному и падшему естеству и есть мерзость, в Новом Завете становится центральной религиозной идеей, потому что место, где обитает Бог, по определению не может быть мерзостью.
Потому-то языческое сознание и терпело поражение, ибо не вмещало в себя очевидное. Эллинизм медленно, но переходил в эллинизм христианский. Опаснее эллинизма, как представляется, были еретические направления внутри Церкви Христовой.
Эллин, как Юлиан, не признавал Христа, был явный враг, бороться с которым было намного проще. Еретики были внутри церковной Ограды. Иные из них вели вполне пристойный образ жизни. Разглядеть их под маской не всегда было легко.
Водоразделом между Православными и еретиками стал догмат о Святой Троице. Этот догмат фактически утверждал возможность спасения для человеческого естества, сотворения совместного Божественного и человеческого Бытия. В этом Бытии человек начинал осознавать свою духовную самость, свое Божественное происхождение, соприсутствие в себя Божества.
Ибо Адам, получив бытие в Боге, вместо устремления своего существа к Творцу, стал усиленно заниматься собственной персоной. В его духовный мир вошел эгоизм – неизбежный спутник человеческого падения. Рассматривая свое естество в качестве единственного и неповторимого, ставя его во главу угла, он привел к действию механизм духовного разложения и саморазрушения. Нравственное состояние Адама было таково, что он уже не мог различить ложь и правду: происходило погружение духовного мира в душевный, который, по слову Апостола, суть бесовский. Произошел переход в пресловутое язычество, ибо поврежденное сознание хотело обособиться от Божественного Единства. Начало происходить сопротивление Божественному Бытию. Личность душевная противопоставила себя духовной. Это объективно привело к смерти.
Избавить от смерти, помочь обрести свою духовную личность, человеку мог только Бог, воплотившееся Слово Иисус Христос, изнутри вошедший в наше естество, освещая и обоживая его: «Как солома, обложенная каменным льном, который, как сказывают, противодейственен огню, уже не боится огня, находя для себя безопасность в несгораемой оболочке» (Св. Афанасий Великий).
Итак, человек способен спастись только тогда, когда Господь войдет в его естество. Достоин ли этого человек? Судя по истории цивилизации, то вряд ли. Делами Закона, пусть даже это знаменитый Декалог, спастись невозможно. По словам александрийского Святителя, «покаяние не выводит из естественного состояния, а прекращает только грехи». Спасение только в Новом Адаме, Который, начиная с Вифлеемских яслей был с человеком и Человеком, соединив Свою духовную сущность с нашим внутренним миром, более того, с нашим телом. «Облечено тело в Бесплотное Божие Слово и таким образом уже не боится ни смерти, ни тления, потому что оно имеет ризою жизнь и уничтожено в нем тление» (Св. Афанасий Великий).
Но почему все-таки, видя наше недостоинство, Бог воплотился в нас? Причина, видимо, в том, что, по слову Св. Афанасия, человек носил на себе отпечаток Божественности, и совершенно естественно, что Творец хотел вернуть Своему творению первобытное достоинство, даже более того, сотворить богом.
Человек получил искомую жизнь и свободу, - «по причине бывшего в теле Слова». Он еще будет страдать, испытывать скорби и боль, в конце концов, смерть, но быть мертвым для него уже немыслимо, «потому что стал храмом Божьим».
То, что связало Ветхого Адама – смерть – теперь была вовеки побеждена. Смерть есть противоестественное Богу состояние и потому она уходит, где является Бог. А раз Слово Божье вошло в плоть, то стало происходить глубочайшее нравственное изменение человека и природы. «Человечество преуспевало Премудростью, постепенно возвышаясь над естеством человеческим, обожаясь, соделываясь и являясь для всех органом Премудрости для действенности Божества, и Его воссияния» (Св. Афанасий Великий).
Св.Афанасий, как Св. Иоанн предтеча, возвещал человечеству истинное возрождение, наполненного Божественным гуманизмом, - Рождение Богочеловека. И всякое делание приобретало глубокий смысл, ибо это делание соединилось со Словом, таким образом, освещая и спасая прикосновением Вселенную.
Наступала та эра, когда совесть, а необходимость стали руководством для человеческого сознания. И, совершая Таинство Крещения, человек становился иным: видимо перстным, но по существу – небесным. «Ибо, какая польза в том крещении (омовении), которое плоть токмо и тело очищает; креститеся (омыйтися) душею от гнева и любостяжания, от зависти, от ненависти: и се тело чисто есть» (Св. Иустин Философ).
На Иордане начинало свой путь духоносное человечество, прежний закон, который сковывал человеческое естество, обуздывая его страсти и похоти, уступал место благодатной Свободе и Любви, изнутри воцарившейся во плоти и крови. И, следуя логике, уже никакое внешнее воздействие не способно было повернуть человечество вспять. Можно было заключить в тюрьму, но уничтожить Свободу, истребить Любовь уже было не под силу. Мертвое море уступало животворному Иордану.
«Когда же крестился весь народ, и Иисус, крестившись, молился: отверзлось небо, и Дух Святый нисшел на Него в телесном виде, как голубь, и был глас с небес, глаголющий: Ты Сын Мой Возлюбленный; в Тебе Мое благоволение!» (Лк. 3: 21-22).
В акте Богоявления возвращение к Началу, когда Дух Божий носился над водой. Бог возвращал давно забытое и потерянное человеку и природе. Сбрасывались маски, получали первозданный лик. Во Иордане мы не только омылись от грехов, но и получили Печать Духа Святага, ибо Им в древности была освящена плоть. Произошло осмысленное возвращение в Начало.
Это возвращение началось с Боговоплощения, продолжилось Богоявлением. На земле явилась Сущность всего. И эта Сущность ради нашей Свободы соглашалась надеть на Себя вериги человеческого естества.
«Иисус, начиная Своё служение, был лет тридцати, и был, как думали, Сын Иосифов, Илиев, Матфатов, Левиин, Мелхиев, Ианнаев, Иосифов, Маттафиев, Амосов, Наумов, Еслимов, Наггеев, Маафов, Маттафиев, Семеиев, Иосифов, Иудин, Иоаннанов, Рисаев, Зоровавелев, Салафиилев, Нириев,
Мелхиев, Аддиев, Косамов, Елмодамов, Иров, Иосиев, Елиезеров, Иоримов, Матфатов, Левиин, Симеонов, Иудин, Иосифов, Ионанов, Елиакимов, Мелеаев, Маинанов, Маттафаев, Нафанов, Давидов,
Иессеев, Овидов, Воозов, Салмонов, Наассонов, Аминадавов, Арамов, Есромов, Фаресов, Иудин, Иаковлев, Исааков, Авраамов, Фаррин, Нахоров, Серухов, Рагавов, Фалеков, Еверов, Салин, Каинанов, Арфаксадов, Симов, Ноев, Ламехов, Мафусалов, Енохов, Иаредов, Малелеилов, Каинанов, Еносов, Сифов, Адамов, Божий» (Лк. 3: 23-38).
Родословие Господа говорит не просто о причастности Его к человеческой природе, но и к тому историческому бремени, которое нес человеческий род. Входя в рамки человеческого закона, Богослово начинало созидать иной закон, закон Свободы. Этот Закон, безусловно, своим фундаментом имел Ветхий Завет.
Чтобы стать Вечностью тление приняло нетление. Но чтобы вечно жить, необходимо было умереть. Бог вошел в человеческое естество, принял рабство, чтобы, разрушив законы естества, совершить Воскресение, приведя человечество к блаженной Свободе. «Для принятия смерти имел Он тело, и неприлично было воспретить смерти и, чтобы не воспрепятствовать и воскресению» (Св. Афанасий Великий).
Важно и то, что Господь, совершив воплощение, в отличие от человека не имел в себе греха. Если бы в Нем был грех, то Он не был бы Богом. Казалось бы, совершенно очевидно и ясно. Но этой ясности не видели еретики. Родословие Господа доказывало для них факт сотворенности Христа; не понимали, что родословие – путеводитель человеческой истории, в которой были праведники и Святые, грешники и убийцы, но которых всех ожидал ад. Этот ад способен разрушить только Бог, но и Человек. Внутрь праха и глины вошел Бог. Не потопы и потрясения изменяют человека, но совершение иной реальности, и началом этой реальности есмь Христос. Историческая реальность наполняется не мифологией, но истинным Бытием. Отныне Родословная книга от начала и до конца принадлежит Вечности: человеческое время и пространство подчинились Ей.
Но, чтобы ввести время и пространство в Вечность, Богу необходимо было умереть.
Безусловно, невозможно представить, что Бог умер, как когда-то радостно объявил Ницше. Он, конечно, не умер, но на некоторое время оставил Тело Свое, тем самым, показывая Свою причастность человеку. Оставил тело, но не позволил коснуться тлению, показывая не-властность смерти над человеческим телом. Св. Афанасий пишет, что «Тело Свое не надолго оставил он в таком состоянии, только показал его мертвым от приражения к нему смерти, и немедленно воскресил его в третий же день, вознося с Собою и знамение победы над смертью, то есть явленное в теле нетление и непричастность страданию».
Когда-то человек пал, Христос, Богочеловек, его вознес. Это было страшное вознесение, но, зная историю человеческой цивилизации, стоит ли этому удивляться. Но в этом и Богомудрие. Зная человеческую слабость, Бог его же слабостью и падением совершает излечение и восстание, «через смерть распространилось на всех бессмертие», -скажет Св. Афанасий.
Отныне всякое действие, всякое юридическое и правое установление должно соответствовать Божественному Откровению, ибо Бог соприсутствует в человеческой истории посредством человеческого же естества. «От Марии Само Слово прияло плоть и произошел человек, по естеству и по сущности Сущее Божие Слово, а по плоти соделовавшийся человек», - писал Пастырь из Александрии.
Бог и Человек – Один и Тот же! То, что смущало умы переходного сознания IV века было истолковано Св. Афанасием, подготавливая великую победу Церкви на Втором вселенском Соборе. Его суждения актуальны не только для IV века, но для дня сегодняшнего. Что и полторы тысяч лет назад Господь желает нашего освобождения, обоживая «нас в себе». Он пришел, «чтобы сыны человеческие соделались сынами Божьими». Род человеческий становился храмом Божьим, «потому что носит Он на себе наше тело» (Св. Афанасий Великий).
И уже от самого человека зависит, сотворит ли он в себе храм Божий или по-прежнему пребудет в ветхозаветной истории. А чтобы быть храмом человеку все дано. В естестве нашем Сам Бог-Сын и Третья Ипостась Святой Дух, дыханием Своим обозначающим Божественное присутствие. «Слово прославляет тварь, обожая и всыновляя, приводит к Отцу», - проповедовал Св. Афанасий.
Таким образом, «мы становимся причастниками Божеского естества». В мир пришел Новый человек, и этого человека уже не могла одолеть вражеская сила. Если ранее человек был не в силах противостоять сатанинской силе, то с приходом в мир Бога, дьявол был побежден. Оставалось следовать пути, который указал Господь.
«Иисус, исполненный Духа Святаго, возвратился от Иордана и поведен был Духом в пустыню.
Там сорок дней Он был искушаем от диавола и ничего не ел в эти дни, а по прошествии их напоследок взалкал. И сказал Ему диавол: если Ты Сын Божий, то вели этому камню сделаться хлебом. Иисус сказал ему в ответ: написано, что не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом Божиим.
И, возведя Его на высокую гору, диавол показал Ему все царства вселенной во мгновение времени, и сказал Ему диавол: Тебе дам власть над всеми сими царствами и славу их, ибо она предана мне, и я, кому хочу, даю ее; итак, если Ты поклонишься мне, то всё будет Твое. Иисус сказал ему в ответ: отойди от Меня, сатана; написано: Господу Богу твоему поклоняйся, и Ему одному служи. И повел Его в Иерусалим, и поставил Его на крыле храма, и сказал Ему: если Ты Сын Божий, бросься отсюда вниз, ибо написано: Ангелам Своим заповедает о Тебе сохранить Тебя; и на руках понесут Тебя, да не преткнешься о камень ногою Твоею. Иисус сказал ему в ответ: сказано: не искушай Господа Бога твоего. И, окончив всё искушение, диавол отошел от Него до времени» (Лк. 4: 1-13).
Легчайшего искушения было достаточно, чтобы совершилось грехопадение; тяжелейшее испытание выпало на долю Богочеловека, и Он выдержал его, показывая пример своим творениям. Побежденные, порой, не хотят и пальцем пошевелить, чтобы обрести жизнь вечную. Нахождение в плену для некоторых представляется удовольствием. Таковые напоминают сексуальную рабыню, боящуюся своего господина, но исполняющая его желания, ибо в них находит себе удовлетворение.
И даже когда предлагают им свободу, они в страхе отказываются от нее. Таковых и прельщать нет необходимости: прелесть стала их необходимостью существования. Но ужаснее те, кто знают свободу и предают её, оправдываясь человеческой слабостью, забывая, что Господь, видя нашу волю к сопротивлению, не оставит нас в одиночестве.
IV век не являет ли тому множество примеров: после веков мученичества пришла эпоха исповедничества. Искушение золотом и властью страшными миазмами поражало неофитское сознание христиан. Носители власти, признав христианскую религию, обнаружили вокруг себя целую прослойку, стоящих рядом в Храме. Знать объявила себя приверженцами Христа, но эта приверженность зачастую носила приспособленческий характер. Вчера арианин, сегодня донатист, а завтра вновь язычник. Такие превращения были не редкостью в этот предпоследний век Римской империи.
Наверно, поэтому истинное христианское сердце уходит из этого сальто-мортального мира, созидая Евангельское Бытие не на словах только, но и на деле. Великий Афанасий оставит жизнеописание другого великого Аввы – Антония, который бросил все ценное для этого мира: богатство, знатность рода, положение в свете. Бросил ради Христа, чтобы быть преданным Ему до самой смерти.
Лукавый искушал его, пытался увести от дороги жизни. Образы мира менялись, как в калейдоскопе. Большими пригоршнями швырялось золото и серебро к ногам Антония, но он отвергал их; предлагали славу, но убегал ее; пытались убедить человеческим состраданием, напоминая о сестре, покинутой ради высшего служения. Но ничто не могло убедить покинуть Святого пустыню, где созидалось человечество во Христе.
Трудно заставить покинуть Того, Кто дал Любовь и соединил человеческое естество с Пресвятой Троицей; в Ней залог истинной свободы и любви.
«Если бы Слово, будучи тварью, соделалось бы человеком, то человек не обожился бы, не сочетавшись с Богом» (Св. Афанасий Великий).
Вот Тайна, которую постиг Св. Антоний. Ради этой Тайны покидают мир он и его последователи, чтобы показать образ Нового общежития, доселе невиданного. Создание этого нового пустынножительского мира было вызвано острой необходимостью, потребностью души в Божественном Бытии, Которого в социуме Ойкумены практически не наблюдалось. Это была акривия Божественного домостроительства. Чтобы показать совершенное, невозможно было идти на компромиссы: в данную эпоху икономия, видимо, была неуместна. Кроме того, создавая противоположный мир, Св. Отцы своими подвигами и молитвами спасали пораженное грехом человеческое естество.
И это естество, видя совершенное, стало стремиться к Святости, оказывая ей почтение и уважение. Богобытие расширяло человеческие границы, переходя из пустынь в города и селения, внося в сознание Совершенство и Вечность Отца, Сына и Святага Духа. Понять это вечное Совершенство призывал Афанасий Великий: «Сущность Отца никогда не была недовершенной, так чтобы Нечто к Ней принадлежащее привзошло к ней впоследствии».
Это значило, что Слово и Дух Святый со-вечны Отцу. И невозможно, что «был Он некогда без собственного Своего Слова и без премудрости, что был некогда свет без луча, был источник безводный и сухой» (Св. Афанасий Великий).
Но это противоречит логике, ибо «неисточающий из себя не есть уже источник». Если согласимся с этим, то признаем арианскую ересь, утверждавшую прелестное суждение о сотворенном Сыне и не признававшей Св. Троицу, но стоящей на позиции монотеизма, очень схожего с иудаизмом.
Данная ересь – законченное по форме учение, стремящееся уничтожить важнейший догмат Кафолической Церкви – Таинство Пресвятой Троицы. Арианская ересь оторвала от Православия полмира. И это не преувеличение. Многим Троический догмат виделся лишним в системе складывающихся общественных и политических отношений.
Св. Афанасий размышлял: «Было, когда не было Троицы, а была Единица, и некогда была неполная Троица, некогда же стала Полною». Святитель показывает переход сознания из ветхозаветного Предания в Новозаветное. Троица всегда был Троица, но нашему сознанию до Боговоплощения это не дано было вместить. Не вместило это иудейское сознание, хотя все пророки писали о Сыне и Святом Духе. Удивительная близорукость. Иудеи отверзлись Бога, чтобы поклониться Его противнику. Так велика была их ненависть к Христу. Они не были готовы, подобно Антонию Великому, предать свою волю Святой Троице. Но не умещало Троический догмат и неофитское сознание.
Арий и его сторонники не могли понять, что, не признавая Троицу, обрекают человеческое естество на смерть еще худшую, чем в ветхозаветные времена, когда хоть была надежда на искупление и избавление. Отрицая вечное Рождение и Божество Сына, Арий выводил человека из внутрибожественного состояния, ликвидируя личность и по форме и по содержанию, лишая нас сущностного – Божественной Любви. Арий не мог понять, что «Сущность Отца принадлежит Слову» (Св. Афанасий Великий). И что «всецелое бытие Сына собственно принадлежит Отчей сущности… Бытие Сына, будучи от Отца и есть в Отце. И Отец в Сыне. Ибо, что собственно от Отца, то Сын. Он в Сыне, как в сиянии солнце, как в слове ум, как в потоке источник».
Непризнание вечного Бытия Троицы и было своеобразным искушением умственному сознанию эпохи, которое, запутавшись в своих же силлогизмах, стало искать утешение и самовыражение в искусстве, предпочитая Лику личину и Образу Отца искажение. Отказываясь от Образа Отца, тем самым, отрекались Его Сына.
«Поелику была Ипостась (Отца), то без сомнения тотчас же надлежало быть и Ея образу и начертанию, потому что не во вне описуется Образ Божий, но Сам Бог есть родитель Сего Образа, и, видя Себя в Нем, радуется о Нем», - писал Св. Афанасий.
Это непостижимо, но в непостижимости Суть христианства. Еще Тертуллиан сказал: «Верую, потому что абсурдно».
Но в этом абсурде на самом деле наблюдаем гармоничное устройство, Красоту, Благодать, Которые мыслимы только в Троическом Единстве. «Божество от Отца неизлиянно и неотлучно пребывает в Сыне, и в лоне Отчем никогда не истощается Божество Сына» (Св. Афанасий Великий).
В великом Таинстве соприсутствует и третья Ипостась Святой Единицы – Святой Дух. Св. Афанасий скажет: «Отец творит все Словом в Духе, ибо где Слово, там и Дух. И творимое Словом имеет от Духа чрез Сына силу бытия».
Таким образом, истинное Бытие возможно только в Троице. Современникам Святителя это казалось безумием. Но разве христианство не есть безумие с человеческой точки зрения? Не оттого ли ереси привлекательны, что объясняют с человеческой точки зрения явления Божества. Пытаются упростить, но на самом деле еще более усложняют, запутываясь в собственных хитросплетениях и умствованиях, впоследствии обвиняя кого угодно, но только не себя.
В Божественной же кажущейся несуразности удивительная Простота: само Таинство предполагает ясность. Единая Суть Божества открывает перед нами картины своего человеческого естества, созданного, согласно Откровению, по Образу и Подобию Св. Троицы. Вот эту ясную Простоту уводили в лабиринты человеческой мысли, чтобы разложить на логические построения, в которых невозможно было узнать Бога, зато открывался темный лик искусителя, предлагавшего все царства мира.
От этого осатанелого темноликого мира, зараженного еретическими соблазнами, уходили искренние последователи Христа. Сам Афанасий не раз уходил в глубокие пустыни, предпочитая миру, общение со Святыми подвижниками, особенно со Святым Антонием.
В пустынях происходило реальное обожение человеческого естества, апология Боговоплощения, победа над искусителем, осуществляемая конкретной личностью.
Но, чтобы одержать победу и сотворить Нового человека, необходим длительный путь, в котором борьба не только с лукавым, но и самим собой. Недостаточно прозорливы те, кто утверждает бесполезность монашеского делания, уподобляя иноческий духовный труд тунеядству. Если освобождение от греха тунеядство, то оно вполне допустимо. В пустынях рождалась Новая реальность. Не замечать этого мог только слепой.
Эта реальность зиждилась на Евангельских текстах, на отвержении прелестей временного века ради Вечной Красоты. «Целая жизнь человеческая весьма коротка в сравнении с будущими веками, и все наше – ничто пред жизнию вечною, так что, тогда как в мире всякая вещь продается по стоимости, и всякий выменивает равное на равное – обетование жизни вечной покупается за малость некую» (Св. Антоний Великий).
Свой духовный подвиг стояния пред Богом Отцы почитали малостью. То, что совершил Христос ради нас, никогда не сможем объять, настолько разновелики Бог и человек. Потому Бог требует от нас малого: идти за Ним. Но вот этого простого и не можем совершить, то, откладывая на потом, то, отказываясь совсем, самонадеянно полагаясь на милость Божию. Окружающим мир держит: семья, друзья, работа, лицемерная забота о ближних, наконец, привычка к состоянию плена, нежелание совершить самостоятельное решение. Вторичное и третичное держит за фалды бытия, не отпуская даже в свой внутренний мир, где тусклым (из-за нашей темноты) светом напоминает о себе Первообраз.
Наверно, поэтому Св. Отцы так резко уходили в пустыни, что не видели реальной возможности что-либо в нем изменить. Проповедь в публичном доме вызывает не благоговение, но насмешки и издевательства. Нужно было создавать Храм, Его и создавали, творя Божественные кущи там, где Господь разговаривал еще со Святыми пророками.
Но уход от лежащего во зле мира еще не есть спасение и обретение Божественного Бытия. Это только первая ступень. В пустыне начинается борение за своего внутреннего человека, это начало пути, в котором неизбежно искушение. Чтобы стать человеком в Божественном смысле этого слова необходимо истребить в себе все человеческое.
Это видится несуразным, но это Божественная несуразность. Уходя от мира Св. Отцы требовали с собой взять только веру, надежду и любовь, которая вечна. И обязательно страх Божий. «Ибо сильный страх и опасение мук, уничтожает приятность удовольствия и восстанавливает клонящуюся к падению душу» (Св. Антоний Великий).
Пришедший в пустыню должен был постоянно помнить о смерти. Смерть неизбежна, но преодоление ее вводит в Царство Божье. Смерть Св. Отцы воспринимали как пасхальный переход к жизни. Конец временной жизни – это та реальность, которая творит с человеком чудеса, совершая в нем нравственный или безнравственный переворот. Иные не выдерживают и подобно Лотовой жене обращаются вспять, возвращаясь в Гоморру и Содом, тем самым, делая худшее, ибо, попробовав меду, начинают пить горькую водку.
Поэтому память о смерти – водораздел, переходя который либо спасаются, либо погибают. Памятование же возможно, если сердце и разум наполнены Божественной Любовью, т.е. тело и душа должны стать Храмом Бог Живага, по слову Св. Евангелиста Луки: Царствие Небесное внутрь вас есть (17, 21).
И это дар заложен в нас от рождения. Необходимо его обнаружить и неустанно Ему следовать, о чем и Иисус Навин говорит: «Исправьте сердца ваша ко Господу Богу Израилеву» (24,23). И так, устраняя из себя человеческое, человек становится богом.
«Будем бороться (с собою), чтобы не тиранствовал над нами гнев, и не властвовала похоть; ибо написано: «гнев мужа правды Божией не соделывает». И: «похоть заченши рождает грех, грех же содеян, рождает смерть» (Иаков 1, 20). Но ведя такую жизнь, будем крепко трезвиться, и, как написано: «всяким хранением блюсти свое сердце» (Притчи 4, 23) – Ибо имеем страшных и вселукавых врагов, злых демонов» (Св. Антоний Великий).
Таким образом, темная сила – реальность. И борьба с ней не надуманная фаустиана, но жесточайшая схватка: до пота, до крови, до смерти.
«И с ними-то у нас брань, как сказал Св. Апостол: Несть наша брань к крови и плоти, но к началам и ко властям, и к миродержителем тмы века сего, к духовом злобы поднебесным (Еф. 6, 12). Великая их толпа в окружающем нас воздухе, и они не далеко от нас» (Св. Антоний Великий).
Все эти демонические полчища по-разному пытаются совратить человека. И каждый христианин, согласно мере своего таланта, проходит искушения, которым его подвергает лукавый. Совершенно естественно, что дьявол хочет овладеть человеческим сознанием, пытаясь замутить его многочисленным помыслами.
Как известно, грех, проникая в сознание, начинает уничтожать ум, сердце и все естество человеческое. И эти помыслы разные: от самых примитивных до сомнения в Богобытии. Особенно трудно, когда кажется, что Господь оставил Свое чадо. В это страшное сомнительное время появляется помысел на Дух Святый, Который видится обыкновенным человеческим дыханием. А раз так, то и Троица уже не Троица, и Бог уже не Бог, а нечто сотворенное; и тогда пустыня превращается в нескончаемое мучение и погребение себя заживо; и тогда жизнь становится смертью. Вывод из этого простой: пей, веселись, гуляй – все равно смерть придет.
Но, слава Богу, Дух Святый - не тварь, «собственный единому Слову, собственный и единосущный и единому Богу» (Св. Афанасий Великий). А раз так, то необходимо, терпеливо преодолевая трудности, соделывать в себе тайну обожения, веря, что чрез Дух Святый становимся чадами Божьими.
Всмотримся в Святых, не почивает ли Бог в них? Не заслуга ли это Св. Духа? «Если Дух творит богами, то нет сомнения, что естество есть естество Божее» - писал Св. Афанасий.
Св. Антоний, к которому приходил Александрийский Святитель, знал об искушениях не понаслышке, но непреложно созидал в себе Божественный Образ, побеждая греховное естество. «Ибо действует и раздает все Сам Отец чрез Слово в Духе» (Св. Афанасий Великий).
Дьявол отступит, и человек обретет полную уверенность в Бытии Св. Троицы, во имя Которой его крестили. «Кто отъемлет что-либо от Троицы и крещается в одно имя Отца или в одно имя Сына без Духа, тот ничего не приемлет, но и крещаемые и тот, кто мнит себя преподающим крещение, остаются пустыми и непосвященными» (Св. Афанасий Великий).
Лишающие одну из Ипостасей их Личности сами себя по закону логики отделяют от Троического Бытия. Сюда с полным основанием можно отнести ариан, которые на словах признавали Троицу, но, по сути, не исповедовали Её. Поэтому те, кто крестились по арианской формуле «во Творца и тварь, в Создателя и произведение», по слову Св. Афанасия, не смогут достичь святости, более того, их крещение становится мнимым, жизнь иллюзия, а ад страшной реальностью. Потому, созидающий из себя нового человека, должен помнить слова Св. Афанасия:
«Бог не как недостаточествующий, но как Отец премудростью Своею основал землю, все сотворил сущим от Него Словом, и Святую Купель утверждает Сыном же… И как что ни делает Отец, делает чрез Сына, так и в преподаваемом Крещении. Кого крещает Отец, того крещает Сын и кого крещает Сын, тот светится Духом Святым».
Это невероятно важно: вчера, днесь и завтра. Вооруженный помощью Святой Троицы, христианин, пройдя внутренние искушения, очистив свой храм, должен последовательно защищать его от внешних нападений. Тогда можно выйти из пустыни в мир, чтобы нести Божественный Свет тем, кто колеблется и ждет духовной помощи.
«И возвратился Иисус в силе духа в Галилею; и разнеслась молва о Нем по всей окрестной стране. Он учил в синагогах их, и от всех был прославляем. И пришел в Назарет, где был воспитан, и вошел, по обыкновению Своему, в день субботний в синагогу, и встал читать. Ему подали книгу пророка Исаии; и Он, раскрыв книгу, нашел место, где было написано: Дух Господень на Мне; ибо Он помазал Меня благовествовать нищим, и послал Меня исцелять сокрушенных сердцем, проповедывать пленным освобождение, слепым прозрение, отпустить измученных на свободу, проповедовать лето Господне благоприятное. И, закрыв книгу и отдав служителю, сел; и глаза всех в синагоге были устремлены на Него. И Он начал говорить им: ныне исполнилось писание сие, слышанное вами. И все засвидетельствовали Ему это, и дивились словам благодати, исходившим из уст Его, и говорили: не Иосифов ли это сын? Он сказал им: конечно, вы скажете Мне присловие: врач! исцели Самого Себя; сделай и здесь, в Твоем отечестве, то, что, мы слышали, было в Капернауме. И сказал: истинно говорю вам: никакой пророк не принимается в своем отечестве. Поистине говорю вам: много вдов было в Израиле во дни Илии, когда заключено было небо три года и шесть месяцев, так что сделался большой голод по всей земле, и ни к одной из них не был послан Илия, а только ко вдове в Сарепту Сидонскую; много также было прокаженных в Израиле при пророке Елисее, и ни один из них не очистился, кроме Неемана Сириянина. Услышав это, все в синагоге исполнились ярости и, встав, выгнали Его вон из города и повели на вершину горы, на которой город их был построен, чтобы свергнуть Его;но Он, пройдя посреди них, удалился» (Лк. 4: 14-30).
Не всегда проповедь воспринималась восторженно. Каждый Святой проповедник прошел путь Своего Божественного Учителя.
Удивительно, что иудеи, начитанные в Св. Писании не узнали Сына Божьего. Так и Святых проповедников встречали настороженно, не принимая их Святости, подвергая сомнению их Святую и добродетельную жизнь. Это неприятие происходило вследствие духовного оскудения, нежелания совершить внутренний духовный пост. Если быть объективным, то общественному храмовому служению даже не день посвящен, а несколько часов. Поверхностному сознанию в силу его примитивизма нет необходимости вникать в проблемы Бытия. Оно готово откупиться десятиной, поучаствовать в кратком обряде. Видимо, поэтому в древней христианской Церкви последовательно исполнялся чин оглашения. Оглашенный (т.е. тот, кто готовился к Крещению или проходил наложенную на него епитимью) должен был делом доказать свою приверженность Апостольскому Преданию, осознано принимая на себя бремя Учения Христова.
Неправда, что первых христиан мало волновали догматические вопросы. Чистота Учения отстаивалась в каждой общине. Не напрасно за новокрещаемого поручались два свидетеля. Они пред всем братством свидетельствовали о Православии новых членов Церкви. Поэтому каждая христианская община владела полной информацией о происходящем в Церкви.
Само оглашение предполагало определенную дисциплину. Как рассказывает известная паломница Этерия, над оглашенными совершались экзорцизмы. Само же время подготовки воспринималось как исповедание (экзомологеза). Над оглашенными совершалось дуновение, являющееся символом «очищения от грехов» и изгнание «бесстыдного началозлобного демона».
Это подразумевало действование Св. Духа, того самого Духа, Который почил на Христе, а значит и на его верных последователях; сей Дух явлен был в Огне, чтобы сокрушить видимых и невидимых врагов. «Как золотых дел художники, - говорит Св. Кирилл Иерусалимский, - посредством некоторых орудий, раздувая огонь, расплавляют положенное в горнило золото и, усиливая пламя, находят, чего ищут, так и заклинатели, когда Духом Божиим производят в человеке страх и в теле, точно в горниле, разогревают душу, тогда убегает дьявол, а остается спасение, надежда вечной жизни и, наконец, душа, очищенная от грехов, получает спасение».
У слушающих Христа в синагоге всего этого не было. Лишенные Благодати, не понимали, что пред ними Мессия. Это может понять тот, у кого «уже благоухание Духа Святага излиялось. Уже вы в преддверии царских чертогов. Уже перепись имен ваша была, так же и воинство наречение, и брачные светильники, и желания небесного общежития… Теперь оглашение производится не вне, но внутри тебя, ибо Дух Святый, вселившись, соделывает ум твой храмом Божиим» (Св. Кирилл Иерусалимский).
Ставший храмом не узрит ли своего Владыку, не пожелает ли сохранить увиденное в себе в глубокой тайне? Это было одно из условий для оглашенного, ибо познание Истины должно совершаться многоступенчато, постепенно, как это делал Господь со Своим Богоизбранным народом, возвещая ему чрез пророков, великую тайну Богобытия и Боговедения. Но народ сей вместо таинственного преклонения, впал в узость мышления и стал разменивать Истину на торжищах и народных собраниях, где внутренний человек прибиваем внешними обстоятельствами.
Слово Божие не внешний мир, но исходящий изнутри и потому требующий внутреннего осмысления. Св. Кирилл в огласительном Слове скажет:
«Но вот тебе приказание: заучивай, что сказано, и соблюдай во век. Не почитай сего обыкновенными беседами. Поэтому, когда произносится огласительное учение, если будут допытываться у тебя, - что говорили учащие, - ничего не рассказывай стоящему вне. И передаем тебе тайну и надежду будущего века… Вот ты стоишь уже на самом пределе. Смотри – не разглашай произносимого, - не потому что оно не достойно повествования, но потому что слух недостоин слушания».
Иудее были не готовы слушать Христа. Они ждали внешнего переустройства мира, но не внутреннего перерождения, или точнее рождения заново.
Церковь Христова не желала уподобления синагоге, и старательно готовила своих чад со встречей с Господом. Но в Ее Ограду входили волки в овечьей шкуре, разоряя словесное стадо Христово. С ними и боролись, выходя на проповедь, Святые Отцы. Это была не только словесная борьба или богословский спор, это была война не на жизнь, а на смерть. Какого Святого четвертого века не назови, все прошли чрез горнило испытаний. Особенно было тяжело, когда в церковной иерархии восторжествовала ересь Ария. В условиях, когда практически вся иерархия, за редким исключением, подвержена ереси, трудно удержать паству в Православной вере, да и самому не упасть.
Таковыми исключениями были Св. Афанасий и Пастырь древнейшей и значимой для христиан кафедры – Иерусалима Св. Кирилл. Его Святительство было сложно не только потому, что бушевала ересь, но и его паства представляла собой довольно пеструю картину: иудеи, греки, сирийцы, римляне, арабы и прочие народы. Многие, жившие в этом городе, считали себя не просто жителями Святого Града, но родственниками Самого Христа. И могли запросто называть Иисуса сыном Иосифа, принижая величие Божие и не осознавая Таинство Боговоплощения.
В этой обыденности терялось понимание своего пути. И Святитель видел свое назначение в пробуждении обыденного сознания, призывая выйти из рамок эвклидовой геометрии к Божественному вневременному внепространству. Этот выход требовал четкого понимания правила веры. «Великое приобретение – изучение догматов и потребна для этого трезвенная душа» - писал Св. Кирилл.
И эта трезвенная душа должна питаться не столько доводами человеческого разума, сколько Божественным Откровением, излитым в мир в Священном Предании и Писании.
Возможны возражения: иудеи неплохо владели Священными текстами и, когда Господь читал Исайю, то исполнились благодати. Однако восприятие иудеев носило скорее общественный, но не таинственный характер. Понять Христа, им было не дано. Знал ли Господь об этом? Безусловно. Но Он по Своему милосердию предоставлял шанс быть с Ним. Иудеи отвергли сей шанс и были готовы совершить Богоубийство., но Христос прошел посреди них, и они не тронули Его.
Почему? Видимо, Тайна и Свет, исходящий от Господа был столь чуден и необычаен, что «ревностные» иудеи не могли противостать идущей Реальности, как когда-то не могли смотреть на лице Моисея, спускающегося с горы Синай и вынужденного платом прикрывать лик, дабы не сжечь своих соплеменников.
А здесь был не человек, но Богочеловек, и никто не посмел противиться. Да и не могли противиться, ибо Абсолютная Реальность настолько сильна, что способна просто-напросто не замечать Своих врагов. А если и замечает, то только потому, что бесконечно любит их, желая им освобождения от плена, в который они попали, беря в руки каменья, чтобы совершить Богоубийство.
Но не наступило еще время, еще не пришел голгофский час, в результате которого будет побеждена смерть.
Но иудействующие этого не хотят помнить. Вновь будут низводить Учение Христово с Божественных высот, измеряя линейкой Божественное Бытие; вновь в Безначальном будут искать начало, пытаясь ограничить неограниченное и постичь непостижимое. Св. Кирилл пишет о Боге: «Не во времени начал жить и не скончается когда-либо», «не имеет преемником жизни другого». «В отношении к Богу высокое для нас ведение признаться в своем неведении».
Наше знание в сокровенном, получаемом из Откровения. Встреча с Богом обязательно произойдет, даже если грех настолько поразил человека, что он уже не способен собою управлять.
«И пришел в Капернаум, город Галилейский, и учил их в дни субботние. И дивились учению Его, ибо слово Его было со властью. Был в синагоге человек, имевший нечистого духа бесовского, и он закричал громким голосом: оставь; что Тебе до нас, Иисус Назарянин? Ты пришел погубить нас; знаю Тебя, кто Ты, Святый Божий. Иисус запретил ему, сказав: замолчи и выйди из него. И бес, повергнув его посреди синагоги, вышел из него, нимало не повредив ему. И напал на всех ужас, и рассуждали между собою: что это значит, что Он со властью и силою повелевает нечистым духам, и они выходят? И разнесся слух о Нем по всем окрестным местам» (Лк. 4: 31-37).
Наша ли заслуга, что Господь вступает с нами в общение? Только Его. Мы – прах, обязанный движением только Своему Творцу, белый лист бумаги, на котором, если захочет Бог, будут вписаны наши имена. Что же от нас требуется? Признание данности Богобытия, принадлежности человеческого естества Отчей реальности и следование Его заповедям. Даже древние эллины понимали, что познание начинается с абсолютного незнания.
Действительно, создание Нового человека возможно только после смерти старого. Во власти смерти находится бесноватый, и эта смерть признавала, что перед ней Святая Сила, способная ее ликвидировать, и, значит, совершить освобождение. Более того, темная сила признает Божественную Святость. Эту Святость призывал исповедовать св. Кирилл Иерусалимский. «С достоинством единоначалия надлежит соединять исповедание в Боге Отчества и веровать не только в единого Бога, но и благочестиво познавать, что сей единый Бог есть Отец единородного Господа Нашего Иисуса Христа».
Перед нами Тот, Кто в Совете Божьем сотворил нас по Образу и Подобию Своему. И потому, в подтверждение вышеизложенного, мы не себе принадлежим, но Ему. Признание данного факта должно привести наше сознание к отрицанию эгоизма и сотворению Нового человеческого естества, в которое не напрасно воплотился Бог.
Отрицая прежнее и признавая Бога Своим творцом, человек уничтожает языческое начало в себе, приобщаясь к Сути всего – Любви. Но достижение Любви возможно, если признаем свою беспомощность в познании Непознаваемого: перестанем исследовать глубины Непостижимого, но со смирением будем ожидать таинственного Откровения.
Собственно, вера и зиждется на Откровении. Откровение же являет Себя не самому разумному в этом мире, но тому, кто сердцем воспримет таинственные истины (достаточно указать на рыбаков, ставших ловцами душ человеческих и не оканчивающих академий). Академику сложно понять, что Бог родил Бога: он верит в силу факта. Интересно, что это и есть факт, но он почему-то отвергается. Математические исчисления, которые также невозможно постигнуть признаются, а вечное рождение Сына от Отца подвергается сомнению. Но все очень просто. Отец так совершил не потому, что не может создать Сам Собою, но «потому что благоволил, чтобы Сын царствовал над тем, что сотворено Им, Сам дав Ему предначертание устрояемого» (Св. Кирилл Иерусалимский).
Потому что Бог есть Любовь, и в Своем творческом совершении избыточествует самосущей Любовью. А разве можно объяснить самотворящую Любовь? Тот, кто хоть раз в жизни испытал творческое вдохновение и любовь, данный вопрос покажется неуместным. И эта Любовь открывается в Сыне. «Он есть сильнейший и не оскудевающий Источник всякого блага, река благодеяний, вечный, неистощимый, сияющий свет» (Св. Кирилл Иерусалимский).
Как объяснить Свет, изнутри сияющий в Богочеловеке? Именно свету Господь повелел быть во вселенной, совершая творческий акт в первый день творения; именно свет, как известно, первооснова всякой материи. И этот свет получаем безмездно.
Какая бесовская сила способна Его остановить? Свет по сути своей неизбежно уничтожает тьму. И тот, кто предпочитает тьму, не с бесами ли дружбу водит, и не смерть ли его ожидает.
Совершенно естественно, что человек испытывает ужас от грядущего освобождения. С этим освобождением он теряет, подаренную демонической силой, самость.
Две тысячи лет назад в синагоге стояли исполненные ужаса, но не радости. Они рассуждали о Свете, когда нужно было Его беспрекословно принять. Не дано, не готово было сознание принять Светоносного Сына.
Мыслимое дело, пройдет триста лет, и те, кто презрительно называл Христа иудейским бродягой, преклонили пред Ним свои буйные головушки, неся порфиру и бриллианты Его величию. Так искренне придет к Христу великий Константин. Это была не политическая уловка, это было требование внутренней жизни. Потрясенный Невечерним Светом Константин будет идти вослед Ему.
Другую картину буду представлять, например, Валент и Валентиниан. По большому счету к религии они относились индифферентно. Путались в терминологии и понятиях, но и они вольно или невольно, но склоняли свои коронованные головы пред Христом, будучи не в силах устоять перед Божественным Светом.
К тому же это было время, в которой только недавно царствовал Юлиан. Римское общество не приняло эллинизма. Не считаться с этим, например, Валентиниан не мог. Однако, надо признать, что к власти рвались люди, далекие от Истины Христовой: власть затуманивала глаза.
Аммиан Марцелин оставил нам характеристику императора Валентиниана: «Хотя Валентиниан подчас надевал на себя личину кротости, но по вспыльчивости своей натуры он был более склонен к суровости. Такую он имел страсть причинять страдания, что никогда никого не избавил от смертной казни, хотя это иногда делали и самые свирепые императоры. Он сгорал до глубину души завистью и, зная, что многие пороки принимают внешний вид добродетели, постоянно лицемерно твердил, что строгость есть союзница истинной власти. Он ненавидел людей хорошо одетых, высокообразованных, богатых, знатных и принижал храбрых, чтобы казалось, что он один выделяется среди всех».
Следует добавить, что сей император, умер от инсульта, случившегося с ним, когда он был в припадке ярости. Римские цезари только начинали свой путь к Храму, еще временное удерживало их. Но Вечность неотвратимо входила в Ойкумену. Даже нечестие тех, кто называл себя христианами, не будучи таковыми, уже не могли остановить Благовестие Царства Божьего. Это нечестие тормозило установление Христовой Правды в сердце человеческом. Огромный вред Церкви наносили споры из-за епископских кафедр, как, например, Дамас и Урсин готовы были Рим в крови утопить, чтоб стать папами.
«Партии разделились и борьба доходила до кровопролитных схваток и смертного боя между их приверженцами. Не в силах ничего сделать градоначальник Вивенций вынужден был покинуть Рим. В этом состязании победил Дамас благодаря усилиям стоявшей за него партии. В базилике Сициниана (современная церковь Санта Мария Маджоре), где совершаются сходки христиан, за один день было подобрано 137 трупов, а простонародье, долго пребывавшее в озверении, с трудом утихомирилось» (Аммиан Марцеллин).
Чему удивляться? Эти люди еще не вышли из синагоги, и, видимо, мало отличались от фарисеев. Искали священства, забывая или не желая знать, что сан священника налагает ответственность пред истинным Первосвященником. Не духовному служили, но плоти. Изначально в Римскую Церковь, как только она получила статус первенствующей, вошел чуждый Божественному Бытию дух.
«Наблюдая роскошные условия жизни в Риме, я готов признать, что людям, стремящимся к сану епископа, есть за что бороться. Ведь по достижении этого сана им предстоит жить в благополучии, обогащаться добровольными пожертвованиями со стороны матрон, расхаживать в великолепных одеяниях и разъезжать в прекрасных экипажах, задавать пиры столь роскошные, что яства их превосходят императорский стол. Они могли бы быть истинно блаженными, если бы, презрев блеск города, которым они прикрывают свои пороки, они стали бы жить по примеру некоторых провинциальных пастырей, которые, довольствуясь простой пищей и проявляя умеренность в питии, облекаясь в самые простые одежды и опуская взоры свои долу, заявляют себя пред вечным богом истинными Его служителями как люди чистые и скромные». (Аммиан Марцеллин).
Это пишет эллин, влюбленный в императора Юлиана, но косвенно понимающий Суть великого Света. Но и он не мог понять, что уже ничто не могло остановить Божественного Провидения. И не эти горе-пастыри определяли смысл Вечности, но Тот, Кто жив и управляет «по чину Мельхиседекову»
За человеком же оставался выбор: идти по пути Абсолютной Свободы или предать себя в руки тюремных надзирателей. Основной философский вопрос эпохи: Свобода или плен. Определение выбора – вот задача человека той переходной эпохи.
«Выйдя из синагоги, Он вошел в дом Симона; тёща же Симонова была одержима сильною горячкою; и просили Его о ней. Подойдя к ней, Он запретил горячке; и оставила ее. Она тотчас встала и служила им. При захождении же солнца все, имевшие больных различными болезнями, приводили их к Нему и Он, возлагая на каждого из них руки, исцелял их. Выходили также и бесы из многих с криком и говорили: Ты Христос, Сын Божий. А Он запрещал им сказывать, что они знают, что Он Христос. Когда же настал день, Он, выйдя из дома, пошел в пустынное место, и народ искал Его и, придя к Нему, удерживал Его, чтобы не уходил от них. Но Он сказал им: и другим городам благовествовать Я должен Царствие Божие, ибо на то Я послан. И проповедывал в синагогах галилейских» (Лк. 4: 38-44).
Определившись, начинать исцеление. Обязательным лекарством Святые Отцы признавали знание основ Православного исповедания, ибо это знание представляло собой проповедь настоящей свободы. И вот в эпоху, в которой творились безобразия на римских улицах, находились светильники, не взирая ни на что горящие на всю Вселенную. В эту эпоху входит личность, у которой появляется своя личностная история. Осознание данного факта выводит из временного состояния и причащает в Вечность. Как «Христос не есть Слово изглаголанное и рассеивавшееся, но Слово ипостасное и живое», так и человек, созидая в себе Божественное, не уничтожает свою личность, но делает ее свободной, приближаясь к Первообразу. И этот Первообраз есть, по слову Св. Кирилла, действительная, а не мечтательная Личность (это выпад против докетов, которые не могли представить, что Бого-Слово восприняло человеческое естество).
Уже говорилось выше, что непризнание великой Тайны свойственно примитивному мышлению, строящему свои логические выводы на собственных измышлениях и с помощью больного грехом воображения. Понять двуединность Христа – Бога и Человека - выше их умственных сил.
Адам согрешил, и теперь Новый Адам искуплял род человеческий, всю поврежденную грехом природу. Он пришел во плоти, «потому что иначе был бы для нас недоступен» (Св. Кирилл Иерусалимский).
Но Бог не только одним Своим присутствием исцелял наше грешное естество, но давал возможность познать от Начала Сущего Отца. Только чрез Сына придет познание и ведение Отца. Это прекрасно помнили Отцы IV века, ведя жесточайшую борьбу с ересями, которые многим казались философскими поисками Истины. Но на самом деле представляли собой обыкновенную ложь, имевшую в корне своем языческие заблуждения.
«Когда ложно стали поклоняться человекообразному, как Богу, тогда Бог действительно соделался человеком, чтобы истребить ложь», - писал Св. Кирилл.
Христос пришел, чтобы высвободить наше грешное естество из-под власти демонических сил и победить смерть. Но победить смерть возможно через прохождение этой самой смерти. Физически смерть еще продолжает свое разрушительное дело, но душа обретает освобождение.
Св. Кирилл скажет: «Ужаснулась смерть, узнав, что снизшел во ад Некто Новый, недержимый тамошними узами». «От Новой Евы, от Новой Девы родился Господь во исполнения пророчеств, Своим Крещением освятил Крещение и этим связал Крепкого».
Бесы исповедуют Христа Сыном Божьим, понимая, что усиливаются их мучения. И потому более ожесточенны становятся их нападки на природу и человека. Присутствие Добра возбуждает в них еще большую злобу. Эта злоба может даже приносит радость. Особенно торжествовали, когда Христа вели на Голгофу. Но именно на Голгофе произойдет окончательная победа Любви над ненавистью. И это будет реальная победа, а не воображаемая. Ибо некоторым казалось, что не мог на кресте страдать Бог и Человек.
Св. Кирилл таковым ответил: «Если распят мечтательно, а спасение от креста, то и спасение мечта. Если Крест – мечта, то и мечта и воскресение. Если вознесение мечта, то мечта и второе пришествие. И все уже не действительно».
Но нет! «Страдал и подвизался подвигом терпения не малозначащий человек, но вочеловечившийся Бог». Чрез Древо свершилось падение, чрез него и восстание; чрез тело согрешили, чрез него и освобождение от греха; в мертвую землю вошла Плоть Богочеловеческая, «чтобы проклятая земля вместо проклятия прияла благословение, ибо всаждено в нее древо жизни».
И тот, кто христианин, должен помнить, что «исповедую крест, ибо знаю Воскресение». И Бог всегда соприсутствует нам, как на небе, так и на земле. И да, по слову Св. Кирилла, «не будем входить в пытливые исследования о качестве престола, ибо сие непостижимо», но будем верить, что Господь рядом, а вовремя Евхаристической Тайны Он входит в человеческое естество. Но это естество должно пройти, как и Господь, голгофские испытания, являющиеся «венцом, а не бесчестием».
Венцы, как известно, даются победителям. Победители и созидают Новое Царство.
Действительно, начало Нового Завета не просто смена эпох, но глубокое потрясение основ человеческого бытия. Ничего подобного доселе не происходило. То, что видели пророки Ветхого Завета удивительно, даже более того, наводящее ужас, ибо, разрушая человеческую несвободу, не до конца ее высвобождали. Достаточно вспомнить встречи Бога с Моисеем, Исайей, Иеремией: было предвестие, но не Благовестие. Свобода только ожидалась, но еще не стала сущностью человеческого естества. «Благодать простиралась и на Отцов, - пишет св. Кирилл, - но здесь она в преизбытке. Там приобщались Духа Святага, здесь всесовершенно крещены Им».
Царство Божие Господь устраивал уже на земле. И это Царство – видимая и невидимая Церковь, Которую отстаивали Отцы, воинствуя и проповедуя Слово Божье. И называется Церковью «потому что всех собирает и совокупляет», потому что предлагает иную жизнь, иное бытие в Богословском смысле этого слова, братство во Христе.
