Весной сего года мне довелось заниматься интересным и, в общем-то, серьёзным делом. Мой отец взялся перевести и отредактировать роман одного сербского писателя, который был посвящён знаменитому сербу - графу Савве Владиславичу Рагузинскому, одному из сподвижников русского императора Петра I. Мне же необходимо было вычитывать получившийся после перевода и редактуры текст и обращать внимание на самые разные стилистические недочёты.
Папе пришлось поработать немало! И хотя автор убеждал всех, что он изучил множество исторических архивов, в его книге было, можно без преувеличения сказать, полно откровенной «клюквы». Необходимо было выкинуть всё это из книги и внести взамен реальную историю, чтобы придать роману хоть какую-то познавательность. Да и описание приключений неплохо было поднять на более высокий уровень. Поэтому мой папа, несмотря на то, что у него не было доступа к историческим архивам, решился сам погрузиться в эпоху Петра I…
Великая фигура в нашей истории – Пётр Первый. Его преобразования затронули все стороны жизни нашей страны. Поэтому обсуждать деяния императора можно в рамках самых разных тем.
Автор, видимо, очень мало чего понимает в религии.
Как предстают перед взглядом читателя старообрядцы? Нет, перед нами не беглецы от немилости царевны Софьи, не хранители правой веры, и даже – о чём мы поговорим далее – не враги Петра Великого, а… некие затаившиеся в глуши отшельники, хранящие верования предков древние славяне, напоминающие наших современников-неоязычников, которые устраивают «фольклорные реконструкции».
Они вместе с героем бурно обсуждали всяческих персонажей древнеславянской мифологии, причём в таком ключе, в котором эту тему любят обсуждать люди, изобретающие экзотическое мировоззрение, которое, по их мнению, было присуще испокон веков нашим далёким предкам.
Пощадим умы читателей, отдадим должное истории и не будем посредством старообрядцев популяризировать неоязычество. Но теперь мы видим, с каким ключом подошёл к этому вопросу автор. Не с ключом истории, но с ключом угоды времени. Просто чтоб книга «зашла».
Вот и о Петре I много кто чего выдумывает. Кто во что горазд. Это всё в зависимости от того, кто какое отношение к нему испытывает, кто с какой позиции говорит.
Безусловно, эпоха Петра Великого весьма противоречива.
Но оценки чаще всего даются именно исходя из того, какое мировоззрение исповедует человек, рассуждающий о Петре.
Например, если человек настроен резко критически по отношению к русской самобытности, то он преподнесёт допетровскую Русь в самых мрачных тонах, как царство «вшивого кафтана», скуки и суеверий. Петр будет преподноситься как воплощение всего самого передового, прогрессивного. А то и почти что святого.
Если человек, напротив, настроен критически по отношению к европейским нововведениям, то он будет изображать Петра и его соратников в виде карикатурных проходимцев, щеголявших пьянством и кощунствами. Соответственно, допетровская Русь будет преподноситься в качестве сказочной страны, которую населяли сплошь благочестивые христиане. В старообрядческой среде до сих пор сохраняется отношение к Петру как к предтече антихриста.
Что ж, в редактируемой (во многом переписанной с нуля) моим отцом книге мы решили не ударяться в крайности, а держаться «золотой середины».
Очень важным эпизодом взаимоотношений Петра и Саввы Владиславича была доставка сербским купцом в Петербург из Рима старинной статуи Венеры. Это очень важный момент.
Дело в том, что эта статуя играет исключительно важную роль в идеологии тех людей, которые демонизируют фигуру первого Российского императора. В романе Дмитрия Мережковского весьма впечатляюще описывается, как Пётр принуждал русских людей - своих сподвижников, а также просто дворян - отдавать скульптуре такие почести, которые воспринимались православными людьми как поклонение идолу.
Этот факт сильно поспособствовал укоренению мнения, что царь-вероотступник совращал благочестивых христиан к идолопоклонству. Это очень яркий образ, вызывающий сильные негативные эмоции. Причём эти эмоции оказываются не слабее тех положительных эмоций, которые традиционно вызывает образ царя-плотника, трудящегося на верфи в Голландии.
Между тем, выясняется, что статуя Венеры, поклонение которой – согласно Мережковскому – возмутило царевича Алексея и укрепило его в том, что необходимо бороться со своим отцом, в это время пребывала в земле, и была откопана археологами, и привезена графом Рагузинским в Россию уже после того как царевича казнили. О чём существуют соответствующие данные, скрупулёзно фиксирующие дату покупки и доставки скульптуры.
Выходит, что факт, образ, который идеально подходил для формирования соответствующего к Петру отношения, не имеет под собой исторической подоплёки.
Впрочем, это совсем не значит, что Пётр Первый был чужд нездоровой восторженности перед всем тем, чем восторгались европейцы. И античными статуями в том числе.
Хотя Пётр и не являл собою образец христианского благочестивого государя, ярым гонителем старообрядцев он не был, как бы странно это не было слышать.
Ведь реально преследовала староверов его сестра – царевна Софья. Причём, скорее всего, из политических соображений. А Пётр I, хотя и испытывал неприязнь ко всему старорусскому, инквизиторские гонения на них прекратил
Вот вам ещё один вопиющий анахронизм (несоответствие событий эпохе, в которую это событие помещается), на котором основалось устойчивое восприятие в старообрядческой среде Петра как гонителя староверия, предтечи антихриста.
Конечно, он определил их как людей второго сорта, но жестоких притеснений не допускал. А если говорить о наших земляках, старообрядцах Стародубья, так они даже стали пользоваться особой благосклонностью императора. В награду за то, что во время Северной войны они не просто не предали Петра, но изрядно потрепали шведских фуражиров, выступив в роли партизан.
Кстати, достаётся сегодня Петру и за методы индустриализации. Противники петровских преобразований обычно утверждают, что Московское государство и так шло по пути технического прогресса, а наши корабли, строившиеся в Архангельске, не уступали, а подчас и превосходили корабли северных стран.
Да, это так. Но готовность к встрече с морской стихией и готовность к встрече с несколькими бортами разинувших пасти пушек – вещи разные. Совершенство наших полярных кораблей вовсе не означает того, что на должном уровне было военное кораблестроение, потому что наступал 18 век. На смену галерам приходили многопалубные линкоры, которые уже просто так – на мужицкой смётке – не построишь. Тут уже нужна была школа. И эту школу Пётр смог выстроить. И теперь уже наши русские таланты могли вооружаться голландскими или аглицкими инструментами и теоретическими знаниями и совершать усовершенствования, а также новые открытия.
Много ещё можно сказать об императоре сем. Это зависит от того, какими знаниями мы обладаем, с кем говорим и о чём хотим сказать. Несмотря на всё это, мы должны стараться сохранять трезвомыслие и взвешенный подход, изучая различные углы зрения на проблему.
Собственно говоря, мы должны поступать так по возможности всегда. Даже когда сталкиваться будем не с академическими проблемами космического масштаба, но и с самыми обыденными вещами.
