Жили-были на планете Земля две большие дружественные страны. Торговали друг с другом, обменивались культурными и научно-техническими достижениями, а когда грянула мировая война, вместе сражались против агрессивной страны, охваченной жестокой бесчеловечной идеологией.
Но потом что-то разладилось в их отношениях: из дружественных стран превратились они во враждебные. Обзавелись оружием огромной поражающей силы и угрожали друг другу. Это оружие – межконтинентальные ракеты, способные нести ядерные заряды в любую точку планеты.
Однако начинать боевые действия никто не решался. Все понимали, что страна, начинающая ядерную войну, вовсе не обязательно станет победителем, ведь ответный удар, даже ослабленный, может иметь силу в сотни Чернобылей. Тем не менее, гонка вооружений продолжалась. Военным было важно знать, где у противника находятся объекты, которые следует уничтожить в первую очередь. С этой целью были созданы разведывательные спутники – искусственные спутники Земли, фотографирующие участки
местности и посылающие снимки по радиоканалу своим хозяевам. На снимках можно было видеть пусковые ракетные установки, даже если они замаскированы и находятся в лесу. А вот разглядеть со спутника-шпиона плывущую в морских глубинах подводную лодку практически невозможно. Неразличимы со спутника и пусковые установки, расположенные в железнодорожных вагонах. Именно о боевом железнодорожном ракетном комплексе (сокращённо БЖРК) пойдёт речь в нашем рассказе.
Такой вид оружия был создан в России ещё в семидесятые годы, потом снят с вооружения из-за высокой стоимости, а недавно восстановлен с учётом новых технологий. Представьте себе железнодорожный вагон, который внешне выглядит как стандартный вагон-рефрижератор, но внутри него не свиные туши, а межконтинентальная баллистическая ракета с ядерным зарядом. По команде крыша вагона раскрывается, ракета длиной 23 метра принимает вертикальное положение и за несколько минут становится готовой к пуску. В таком поезде, заступившем на боевое дежурство, находится около сотни военных специалистов: офицеров и прапорщиков.
Маршрут этого поезда выбирается по случайному закону, и катится он по железным дорогам так, что за сутки проходит более 1000 километров. Внешне он не отличим от мирных поездов, сотни которых одновременно с ним едут в разных направлениях по необъятной стране, поэтому определить его координаты невозможно. Это является преимуществом БЖРК по сравнению с неподвижной шахтной установкой или с ракетным комплексом «Тополь», который перемещается с помощью тягачей на небольшие расстояния вокруг базы.
Однако творческая мысль воинов холодной войны не стоит на месте: в последнее время придумали, как следить за перемещением БЖРК. Для этого достаточно «пометить», хотя бы один вагон, например, тайком подбросить на крышу вагона миниатюрный радиопередатчик. Такой «жучок» посылает радиосигнал навигационным спутникам, которые уже давно кружат вокруг планеты. А те, в свою очередь, определяют координаты «жучка», а значит и координаты боевого поезда. Главное – найти человека, который подбросит этот «жучок» куда надо.
***
Осенней ночью к вокзалу города N подъехал поезд, называемый на железнодорожном жаргоне спецэшелоном, и остановился на запасном пути. У одного из вагонов открылась дверь, к ней двое рабочих в фирменной одежде подкатили большую тележку. Из вагона вышли четверо в военной форме и стали заносить в вагон пакеты, по виду продуктовые. Один из рабочих пошёл прогулочным шагом по платформе с видом человека, не привыкшего стоять в безделье. Шёл, поглядывая на зарешёченные окна, а у следующего вагона, где не было окон, достал из кармана какой-то чёрный диск, размером и формой похожий на хоккейную шайбу, и забросил его на крышу вагона. Потом повернулся и двинулся назад, но остановился, увидев, что навстречу ему быстрым шагом идёт человек в военной форме. Рабочий ловко перепрыгнул через железную изгородь и помчался от вокзала в сторону моста. В свете редких фонарей было видно, что военный мчался за рабочим, не отставая, а на спуске с моста расстояние между ними стало сокращаться. Наконец, убегающий, тяжело дыша, остановился и поднял руки. Военный достал из кобуры пистолет и направил на него.
Если бы у этой сцены был наблюдатель, то его удивило бы завершение ночной погони. Военный вложил пистолет в кобуру, мирно протянул руку убегавшему и представился:
– Прапорщик Сергей Березин, отряд службы безопасности эшелона.
Ответом было крепкое рукопожатие:
– Капитан Борис Кольчугин, областной отдел ФСБ… Хорошо бегаешь, Сергей. Догнал. А ведь я в нашей конторе не последний бегун. У тебя, наверное, первый разряд по бегу.
– Был такой. Нас и сейчас гоняют, чтобы жирком не зарастали. Вот придумали учения, чтобы шпионов ловить.
– Ну ладно, закончили учение. Молодец, поймал шпиона. Пойдём к поезду…
Они подошли к вагону, на который капитан Борис Кольчугин, будучи в роли шпиона, забросил подобие «жучка».
– Ну что, Сергей, я полезу на крышу за своим муляжом. Всё таки казённое имущество надо вернуть.
По железным ступенькам, приваренным к стенке вагона, Борис поднялся на крышу, включил фонарик и осторожно двинулся по ребристой поверхности. Увидел знакомый чёрный диск, поднял его и положил в карман. Уже собрался возвращаться, как вдруг фонарик высветил неожиданную вещь. Это был ещё один диск, только поменьше размером и серого цвета. Он хотел его поднять, но диск не поддавался, видно был крепко приклеен. Борис опустился на колени и попытался отвинтить крышку. Не сразу, но она поддалась. Внутри мигал крошечный светодиод, виднелась надпись на английском языке. «Работает» – подумал он. Увидел кнопку и нажал на неё. Огонёк погас.
Вспотевший от волнения, он спустился вниз, попросил у Сергея нож, снова поднялся и аккуратно, как грибники срезают грузди, отделил диск от затвердевшего клея. Спустившись на платформу, он показал Сергею свою находку:
– Это не муляж, это настоящий «жучок» иностранной работы. А вы, болваны, на своём поезде ездили меченные, сами того не зная. Надо срочно проверить все вагоны, а главное – выяснить кто этот «жучок» установил. Вот скажи мне, товарищ прапорщик службы безопасности, у вас посторонние люди могут ходить вдоль поезда, когда он на стоянке?
Сергей, ошеломлённый всем происходящим, отвечал, запинаясь:
– Нет, это запрещено. Мы ведь останавливаемся только ночью и сразу выставляем посты. По обе стороны эшелона. С приборами ночного видения. На нас и сейчас дежурный смотрит, думает, чего они там болтают.
– А он видел, как я бросил свой муляж на крышу?
– Конечно, видел! Он мне сразу и скомандовал: «фас».
– Ну хорошо, а кому из вашего боевого железнодорожного полка разрешено забираться на крышу вагона?
Сергей не сразу вспомнил:
– Есть у нас лейтенант, Резников его фамилия. Он дозиметрист: обходит эшелон, измеряет радиацию, ещё и вентиляцию в вагонах проверяет. Только он и залезает на крыши, больше никто. Он сейчас в отпуске. Вчера уехал, обход сделал и уехал.
– Спасибо тебе, Сергей. Я помчался в управление с докладом. Хоть и ночь сейчас, но дело срочное. – Борис тяжело вздохнул, – шпионскую технику обезвредить легко, а вот шпиона поймать не просто.
***
Той же ночью столичные коллеги Бориса Кольчугина нагрянули в московскую квартиру прапорщика Резникова, но там его не обнаружили. В квартире проживала только его бывшая жена с двумя детьми.
– Я понятия не имею, где он сейчас живёт, он мне не докладывал, – говорила испуганная женщина. Только когда ей пригрозили арестом как сообщнице, она дала его адрес. Находился его дом в Белгородской области, причём недалеко от города N, поэтому было решено направить туда группу захвата во главе с капитаном Кольчугиным. Взяли с собой и прапорщика Сергея Березина, на этом настоял командир группы, поскольку Сергей знал подозреваемого в лицо…
Двадцатиместный джип с бойцами спецназа мчался по Белгородской земле. Заканчивалась хлопотливая ночь, светало. Пока ехали по хорошему шоссе, Борис и Сергей устроились в удобных креслах и успели вздремнуть часа полтора. Эти два мужика, физически крепких и внешне похожих друг на друга, успели за прошедшую ночь стать друзьями.
Проснулись, когда стало сильно потряхивать. Усевшись рядом, они разговорились. Сергей рассказывал о своей военной службе.
– Я из Курской области, деревенский. Девять классов закончил, стал родителям помогать, у нас небольшое фермерское хозяйство было. Потом в армию призвали, в пограничных войсках служил. Демобилизовался и снова в родной дом. О женитьбе стал подумывать, девушка хорошая уже давно у меня на примете была. Начали с отцом новый дом строить. Мы ведь Березины – потомственные плотники, и отец, и дед, и прадед – все были плотниками. И церковь в деревне нашей отец с дедом строили, я ещё мальчишкой был – им помогал.
– А тут на Украине война началась. Звонит сестра из Славянска – она туда замуж вышла – просит срочно забрать их оттуда. Говорит, обстреливают город. Говорит, муж наказал уезжать в Россию, а сам в донецком ополчении остался. Родители заволновались. Мать говорит: езжай сынок, я за вас молиться буду. Ну я, значит, сел на отцовский «жигуль» и помчался к сестре. Я и раньше в Славянске бывал, городок красивый, озеро рядом, в частном секторе домики белые, все утопают в яблонях и вишнях. А тут приехал, смотрю – воронки от снарядов в центре города. Подъехал к сестринскому дому, перестрелка слышна недалеко. Сестра меня обнимает, вся в слезах. Вещи у неё уже собраны, в узлы увязаны. Я стал их таскать в машину, а сестра побежала за ребёнком, он играл с дружком у соседки во дворе. Привела сынка, хату заперли, только уселись в машину – взрыв: в соседский двор мина угодила. Я туда побежал, смотрю: лежит соседский ребёнок на земле неподвижно, весь в крови. А мать бежит к ребёнку, упала на него и закричала нечеловеческим каким-то голосом. Я бегу назад, к своим, спрашиваю сестру, что делать. Она кричит: «Сынок мой чудом жив остался! Езжай, пока мы живы!»
– Привёз я сестру с ребёнком в родительский дом, а сам в Донецк подался, добровольцем в их армию пошёл – воевать с теми, кто детей убивает. Не могу забыть эту жуткую картину: мать рыдает над убитым ребёнком… Почти год там служил, пока худо-бедно, с границами не определились. Вернулся домой, а девушка моя, оказывается, уже замуж вышла. Дом начатый мы достроили, поселили туда сестру с семьёй, а сам я подался в школу прапорщиков, в Псков. А как закончил, направили меня служить на БЖРК…
Джип подъехал к загородному дому лейтенанта Резникова – двухэтажному особняку из красного кирпича, с зелёной лужайкой и гаражом на две машины. Ворота открыла пожилая женщина, видимо, домработница, а на крыльцо вышла хозяйка – молодая женщина с перепуганным лицом. Бойцы спецназа, не обращая на женщин внимания, вбежали в дом и разбежались по комнатам. Кольчугин предъявил хозяйке своё удостоверение и разрешение на обыск. На вопрос, «где хозяин», она отвечала кратко: «Полчаса назад сел в машину и укатил. Сказал, что по делам, а куда – не сказал».
Кольчугин узнал у хозяйки номер автомобиля и тут же позвонил в полицию с просьбой объявить план-перехват для задержания опасного преступника.
– Не уйдёт, – говорил он Сергею, – и за границу не сбежит, его данные уже на все пункты паспортного контроля передали.
Оставив женщин под наблюдением, они перешли в просторную гостиную и сели за стол разбирать бумаги, найденные при обыске. Кольчугин нашёл что-то интересное:
– Смотри, Сергей, кажется, эта схема того самого «жучка», которого я нашёл на крыше вагона. А вот и инструкция к нему на английском языке. Найти бы теперь хоть один экземпляр этого устройства, – это будет прямая улика… Ребята, поищите в гараже, как следует поищите, – обратился он к командиру спецназовцев.
Однако произошло неожиданное. У Кольчугина зазвонил телефон. Закончив разговор, он какое-то время сидел молча, с мрачным видом. Потом сказал убитым голосом:
– Упустили! Удрал Резников на Украину. Там у них какой-то тайный проход есть, – он с досадой хлопнул ладонью по столу.
– А с Украины выдачи нет! – сказал Сергей. Посидели молча. Сергей продолжал:
– Он от нас так лихо удирал, будто его заранее предупреждали… Удрал шпион, так ведь хозяева найдут другого, чтобы «жучки» к вагонам приклеивал. Платят хорошо, раз лейтенант такой дом отгрохал. Нет у людей понятия «Родина», есть желание обогатиться – то, что в церкви называют «грех сребролюбия». Верующий человек на этот грех не пойдёт, не будет Родину продавать. Вот только верующих людей у нас мало… Я решил: как только контракт закончится, пойду снова Донбасс защищать. Там люди понимают, что такое Родина.
Вологда, август, 2021 г.
