В феврале выдались четыре выходных дня подряд, и я решил съездить в деревню, проведать наш дачный домик, походить на лыжах, подышать живительным зимним воздухом. Жена напекла мне пирожков с начинками трёх видов, но сама ехать отказалась, сказала: «В твоей зимней берлоге мне делать нечего».
Час езды на автобусе, и вот я с рюкзаком за спиной шагаю по заснеженной дороге к своему дому. Дом этот – деревенская изба, доставшаяся мне от родителей и, благодаря ремонту, ещё пригодная для жилья.
Первым делом я затопил обе печи: русскую и столбянку, благо дрова лежали в печах ещё с осени, и пошёл расчищать тропинки во дворе.
К вечеру густо повалил снег и, вопреки прогнозам, поднялась метель. Свет в доме погас, его обычно выключают на подстанции при сильном ветре. Эти мелочи никак не повлияли на моё приподнятое настроение. Наверное, многим известно особое чувство уюта, когда сидишь в тёплом доме, а за окнами беснуется непогода.
Я зажёг свечу и собрался ужинать. Однако метель всё усиливалась. Злая вьюга лупила в окна снежными зарядами и завывала на разные лады так, что становилось жутко. Мне даже послышалось конское ржание, хотя откуда здесь быть коням, они давно в деревне перевелись.
Вдруг послышался стук в дверь. «Наверное, вьюга так играет», - подумалось мне, но стук повторился. Я взял фонарик и пошёл открывать. У порога стоял человек, засыпанный снегом с головы до ног.
– Ради Бога, пустите люди добрые обогреться. Замерзаю! - послышался голос измученного странника. – Смотрю, только в вашем доме огонёк горит.
Я пригласил его войти, но он умоляющим голосом попросил:
– Нельзя ли лошадь завести к вам во двор? Она у ваших ворот стоит.
Мне стало любопытно. Я оделся и повёл незнакомца к воротам, держа в одной руке фонарик, а другой прикрывая лицо от снега. Там стояла лошадь, запряжённая в двухместные сани. Незнакомец долго возился, выпрягая лошадь, потом завёл её в мой сарай. Там он очистил дрожащее животное от снега и прикрепил торбу с овсом для лошадиного корма.
Вернулись в дом. Незнакомец снял шубу, сапоги, и я увидел мужчину средних лет, черноволосого, с небольшой бородкой и, что меня удивило, в строгом чёрном костюме с галстуком. Но ещё больше я удивился, когда он заговорил.
– Очень вам признателен, милостивый государь, вы мой спаситель. Я вижу, вы не из крестьянского сословия. Позвольте представиться: Тихон Матвеевич Лебедев, дворянин, служу инспектором реальных училищ. Ездил по губернии с инспекцией, да в этот раз не повезло с погодой. И с ямщиком не повезло. Этакий подлец, напился в трактире и драку учинил. Побили его так, что пришлось в больнице оставить. Другого ямщика ждать не стал, поехал один, а тут вдруг метель сбила с пути.
Я был в недоумении: человек, вроде, нормальный, но зачем-то косит под 19-й век. Я тоже представился и назвал свою профессию: инженер-электрик. Объяснил, что приехал в свой дачный дом отдохнуть.
– О, замечательная у вас профессия! - воскликнул мой гость. Я читал в газете, что в Петербурге уже в прошлом году все улицы были освещены электричеством.
– В каком году? – переспросил я.
– В прошлом, в тысяча девятьсот двенадцатом.
Я предложил поужинать. Зажёг на столе две свечи, поставил кастрюлю с разогретой гречневой кашей и тарелку с пирожками. Мой гость не остался в долгу. Открыл свой саквояж и достал оттуда кружок копчёной колбасы и бутылку с этикеткой: «Высший сорт. Столовое вино Пустовалова».
Я подошёл к иконе, перекрестился и прочитал краткую молитву. Боковым зрением видел, что гость стоял неподвижно. Сели за стол. От колбасы я отказался по случаю поста, а рюмочку «столового вина», которое оказалось крепкой водкой, выпил за компанию. Не спеша пили чай с постными пирожками и понемногу разговорились.
– Никогда не встречался с такой метелью, - говорил мой собеседник. – Ещё немного и я вместе с лошадью и санями был бы погребён под сугробом. К счастью, вспомнил про свой талисман, сжал его в руке и кричу: выручай! И что вы думаете! Лошадь потянула куда-то, и тут я увидел огонёк в вашем окне.
Он достал из нагрудного кармана серебряное колёсико на цепочке с выдавленными на нём какими-то фигурками.
– Вот он мой талисман, от матери мне остался.
Мне так и хотелось сказать, что ангел-хранитель вас оберегает, а не поделка из серебра. Но сдержался.
Мой собеседник удивлял меня: и манера аккуратно есть, и какой-то особый способ говорить, придавая важность каждому слову – всё это заставляло думать, будто он действительно явился из далёкого прошлого. Абсурд! А впрочем… Мне вдруг вспомнилась статья, которую я читал лет пять назад в журнале «Научные сенсации». Описывалось удивительное явление, которое учёные назвали «пространственно-временная аномалия». Явление основано на том, что пространство и время – это связанные между собой сущности. Если в каком-то месте происходит аномалия, то есть отклонение от нормы в атмосфере или в земной коре, причем такое сильное отклонение, что пространство в этом месте искривляется, тогда для некоторых объектов возможен скачок во времени.
Метель улеглась, дали свет. Мой гость стал с удивлением рассматривать лампочку под абажуром.
– Не знал, что электричество пришло в деревню. Думаю, господин инженер, что без вас здесь не обошлось. Только я не понимаю, как вы, будучи на переднем крае науки, держите в доме иконы?
Я хотел возразить, но его привлекла висящая на стене репродукция картины «Бурлаки на Волге». Он надел пенсне и стал похож на Чехова, изображённого на известном портрете.
– Хорошая копия, – сказал он. – Всё-таки Репин – великий мастер. Смотришь и думаешь, как тяжело достаётся людям хлеб. И знаменитый поэт Некрасов не остался в стороне. Весь мир теперь знает, как в России угнетают простой народ. Знаете такие стихи:
Выдь на Волгу. Чей стон раздаётся
Над великою русской рекой?
Этот стон у нас песней зовётся,
То бурлаки идут бечевой…
Эти стихи я помнил со школьной скамьи и всё-таки решил поспорить:
– А вот Мельников-Печерский в своём романе «В лесах» пишет, что крепкие мужики охотно нанимались бурлаками. Работа тяжёлая, но платили за неё хорошо. Люди искусства пожалели бурлаков, это хорошо, а вот взялись бы, да построили пароход. Бурлаки охотно пошли бы на пароход матросами и Бога молили бы за своих благодетелей. Но нет, не барское это дело – машины строить. Проще написать, как Герцен: «К топору зовите Русь!», и сразу обретёшь известность и уважение. Да, литераторы-демократы раскачивали лодку государства посильнее, чем народовольцы с их бомбами.
– Но позвольте, милостивый государь, - возразил мой гость, - быть может, люди искусства своими картинами да стихами и подвигли наших умельцев строить машины.
Я не сдавался:
– Вот ещё замечательные стихи Некрасова. Содержание таково: едет барин на поезде и рассказывает мальчику, с какими страданиями рабочие строили эту железную дорогу. Очень живо рассказывает – будто сам видел косточки русские вдоль дороги и видел как тощий больной белорус с колтуном в волосах «механически ржавой лопатою мерзлую землю долбит». Что поделаешь – не было в то время ни тракторов, ни экскаваторов, любую дорогу строили лопатами и не только в России, но и везде.
Я разошёлся и забыл, с кем я разговариваю.
– Ну а как строили железную дорогу через сто лет? После того, как чаяниями демократов Русь призвали к топору, стала Русь совсем другой, но все также долбили лопатами мерзлую землю, и не только в средней России, но и на Колыме, и не вольнонаемные, а под дулами винтовок раскулаченные крестьяне и другие «враги народа». Они же лопатами выкопали и Беломор-канал и канал Москва-Волга, и сколько еще земли перелопатили. Вот уж где лежат косточки русские – не сосчитать!
– Вы, батенька – фантазёр, - сказал мой гость.
– Нет, это не фантазии. Сядьте, пожалуйста, вот сюда на диван, я хочу вам сказать что-то важное.
Сам я сел напротив. Вид у моего собеседника был начальственный, что соответствовало его должности. И всё-таки мне было его жалко, ведь его дальнейшая судьба неизвестна.
– Это не фантазии, господин инспектор. Дело в том, что вы из своего 1913 – го года перескочили на 110 лет вперёд и поэтому не можете знать, что произошло в России за это время.
– Уважаемый господин инженер, я считаю, что все эти перелёты во времени – это фантастика в духе англичанина Герберта Уэлса.
– Скажите, Тихон Матвеевич, вы преподаёте в училище?
– Да, я веду уроки физики и математики.
–Тогда вы меня поймёте – сказал я и кратко изложил суть пространственно-временной аномалии. Закончил я такими словами:
– По всей видимости, вы стали жертвой этого явления.
Мой гость пожал плечами. Значит, сомневается, что метель забросила его в будущее. Надо бы чем-то его удивить. Телевизора и радиоприёмника в доме не было, да и не работали бы они в такую погоду. Я взял с тумбочки смартфон.
– Вот он - талисман, нашего времени, такие теперь есть у каждого.
Я хотел позвонить своей жене, но связи не было. Тогда я стал показывать фотографии, которых в «галерее» моего смартфона было множество. Мой гость смотрел с любопытством, а одна картинка ему особенно понравилась:
– Это здание очень похоже на нашу городскую гимназию. Только вот этих огромных деревьев у нас нет.
– У нас здесь тоже гимназия, а вокруг столетние дубы – заметил я.
– Столетние, – задумчиво повторил мой собеседник. – Да, я помню, что прошлой осенью здесь сажали дубки.
Он откинулся на спинку дивана и после долгого молчания сказал.
– Ну хорошо, пусть будет так. Пусть нынешняя жуткая метель – это и есть аномалия. А когда я смогу вернуться назад, в своё время?
– Пока это явление толком не изучено. Опыты на животных показали такой факт: если объект в течение суток покинет область, где происходила аномалия, то он возвратится в своё время. А если задержится, то останется в будущем времени. Скажите, Тихон Матвеевич, у вас есть семья?
– Нет, я холост.
– Тогда я советую вам остаться в нашем времени. Поживём здесь с вами денька три, а потом поедем в город. Помогу вам устроиться и начать новую жизнь. Учители математики в наших школах очень нужны.
Мой гость сидел нахмурившись.
– А почему, милостивый государь, вы решили, что здесь, в вашем времени, мне будет лучше?
– Потому, что в вашу эпоху, господин инспектор, вас ждут очень суровые испытания. Вы, наверное, знаете поэта Александра Блока, он ваш современник. Есть у него поэма «Возмездие», а в ней такие пророческие строки:
Век девятнадцатый, железный
Воистину жестокий век!
…
Двадцатый век… Ещё бездомней
Ещё страшнее жизни мгла,
Ещё чернее и огромней
Тень Люцеферова крыла.
Я задумался. Как мне описать ужасы двадцатого века пришельцу из прошлого? Рассказать, как в 1930-е годы мой дед, колхозник, со своей большой семьёй бежал от голода из родной деревни в город? Как потом они с бабушкой получали одну за одной три похоронки на сыновей, погибших под Ленинградом? Решил, что будет достаточно, если я кратко изложу трагические события двадцатого века.
– В 1914 году началась война с Германией и Австрией. Война шла для России не очень успешно, к весне 1917 года потери в российской армии составили более трёх миллионов человек. Группа генералов и членов Государственной Думы составили заговор и вынудили императора Николая Александровича отречься от престола. Таким образом, произошла революция, причём, довольно мирная. Россия стала республикой во главе с Временным правительством, образованным из членов Государственной Думы. Однако, такое кощунственное деяние, как свержение монарха, не прошло даром. Осенью партия большевиков совершила вооруженный переворот, разогнала Временное правительство и Думу. Большевики установили свою власть, которую они назвали советской и рабоче-крестьянской. Власть эта оказалась жестокой, объявила террор. Начались массовые расстрелы. В первую очередь пострадали крестьяне, у которых отбирали хлеб, и конечно, дворяне, интеллигенция. Началась гражданская война, разруха, голод, эпидемия. За четыре года этой войны погибло более десяти миллионов человек, и около двух миллионов россиян бежали за границу. Победившая Советская власть стала строить социалистическое государство. Это происходило ценой лишений и человеческих жертв. В стране насаждалась идеология атеизма, верующих людей преследовали, отправляли в лагеря. А потом грянула страшная война и опять с Германией. Россия победила, но дорогой ценой: погибло более 25 миллионов россиян… Опущу здесь вторую половину двадцатого века, скажу только, что произошла ещё одна революция: страна вернулась к капиталистическому строю. При этом опять погибло немало россиян, а около двух миллионов оказалось за границей. Сейчас у нас жизнь относительно спокойная, поэтому я и предлагаю вам остаться.
– Нет, я не останусь! – от волнения мой гость встал. – Слушал я вас с интересом, но, знаете ли, не могу во всё это поверить. В голове не укладывается. Ну, допустим, монархия рухнула, этого давно ожидала прогрессивная общественность. Да и молодёжь, с которой я общаюсь в школах, в массе своей настроена против монархии. Это устаревшая форма правления. Но чтобы демократическое правительство, где самая активная партия – конституционные демократы, вдруг лишилось власти? Я сам «кадет» и знаю, что в нашей партии люди стойкие, с твёрдой волей. Не могу поверить, чтобы такое правительство уступило власть какой-то полубандитской партии… Вот вернусь домой и если увижу, что это действительно произойдёт, тогда уеду за границу, во Францию. Не дожидаясь гражданской войны.
Видно было, что мой гость устал. Я постелил ему в отдельной комнате, улёгся и сам, но долго не мог заснуть – всё обдумывал невероятное событие нынешнего вечера. Наверное, не стоило приглашать гостя остаться в нашем времени, ведь время наше тоже тревожное, и неизвестно, что нас ожидает. Ещё досадно было, что инспектор училищ по своим взглядам оказался из тех либералов, что способны разжечь революцию, а потом сбежать за границу. Да, суть у либералов одинакова, будь они нынешние или столетней давности.
Проснулся я в восемь часов, уже светало. На улице было тихо, падал редкий снежок. Осторожно заглянул в комнату, где спал мой гость, но она была пуста. Я вышел на двор, но никаких следов не увидел. Проваливаясь в сугробах, добрался до сарая, но и там не обнаружил ни лошади, ни её следов. Исчезли и сани, вчера стоящие у ворот.
Я облегчённо вздохнул: значит, вернулся мой гость в дореволюционную Россию. Теперь не узнать, что с ним стало: успел ли уехать в эмиграцию, погиб ли в революционные годы или приспособился к новому строю.
Только одна вещь от него осталась: талисман, который он забыл на полочке возле кровати. А может быть, не забыл, а просто бросил, рассердившись, что тот завёл своего хозяина в другую эпоху.
Вологда, июнь, 2012 г.
