…Так, строкою Александра Блока, я назвала свою первую статью о нем. Она, рожденная в 1996-м к 75-летию Ухода из земной жизни великого, любимейшего моего поэта «Серебряного века», была опубликована в двух выпусках одесской газеты «Юг», в моей книжке «Прими моё слово…» (Одесса, «Астропринт», 2001); часть статьи – в газете «Российский писатель». С тех пор и статьи, эссе, стихи, строки, посвященные А. Блоку, неоднократно публиковали как одесские, так и российские СМИ.

Замечу, что убеждение: и мы – дети страшных лет Отчизны не оставляла меня. И если об этом я писала, то мысль: смерть поэта была не от естественных причин, он, скорее всего, был отравлен, не оставляла, но – не посмела называть непосредственных исполнителей: слишком велика ответственность. И вот – публикация Петра Ткаченко…

Несомненно: за публикацией – большая, глубокая работа-проникновение в мир поэта и его времени. Но далеко не со всем могу согласиться. Особенно – с уверенностью, что причиною гибели А. Блока было отравление его Ларисой Рейснер. Для такого вывода явно недостаточно «улик».

Можно – особенно сегодня, в наши страшные годы! – не принимать «пламенную революционерку», да, несомненно, далеко не безгрешную: «Пусть тот из вас, кто без греха, первым бросит в неё камень». А тут – не камень – увесистый булыжник. Не принимаю «открытия» П. Ткаченко.

Приглашаю желающих познакомиться с моей неопубликованной статьей 2020 года, вместившей, впрочем, фрагменты и опубликованных. Естественно, посвящена она горькому Юбилею: 100-летию со дня Ухода Поэта из земной жизни.

МОЙ АЛЕКСАНДР БЛОК

…Нет, в названии – не присвоение, во всем чуждое мне. Но – признание: у каждого – свой.

Снова, как в статье, которой четверть столетия, вспомню:

«Недавно я разговорилась с одной образованной женщиной о творчестве Блока. Она мне сказала: "Блок – это "Стихи о Прекрасной даме". Блок "Скифов", "Двенадцати" – не Блок!".

Каждый вправе что-либо любить у поэта, принимать, а что-то нет. Но судить, что есть Блок, а что – не Блок?..

И еще одна неистребимая, горькая мысль не дает покоя: неужели растут поколения без Незнакомки, без На железной дороге ("Под насыпью во рву некошенном…")? Уж эти-то стихи, как и "О подвигах, о доблестях, о славе... ", "Когда вы стоите на моем пути... ", "Своими горькими слезами…" знали прежде, кажется, все. Наверное, только кажется. Иначе – глупая мысль? – как бы они могли творить то, что творят? Но вернусь к разговору. Признаюсь, чтобы эпатировать, я прочла из Возмездия:

...И встретившись лицом с прохожим,
Ему бы в рожу наплевал,
Когда б желания того же
В его глазах не прочитал…

Естественно, "эстетическое чувство" собеседницы было потрясено до основ. Но в том-то и дело, что и это – Блок!

"– Почему у вас такие разные стихи?

– Потому что годы – разные", – вспоминает такой диалог Марина Цветаева».

И люди – разные. Встречаются и не-люди. Им Александр Блок не нужен. Я доверчиво, искренне в дни Памяти великого Русского поэта, гражданина, патриота Александра Александровича Блока обращаюсь к людям.

«И С МИРОМ УТВЕРДИЛАСЬ СВЯЗЬ»

С его – Александра Блока – миром.

Александр Блок с далекой, светлой, невозвратной моей юности – один из самых любимых. Дневники и записные книжки переполнены его стихами, очень многие легко и накрепко отложились в памяти: часто читала (чтец-декламатор, как никак…) друзьям и «на публике»… Какой радостью был найденный «в развалах» старенький, «карманного формата» томик! А уж приобретение в 1966-м восьмитомника (изд. 1960-1965) – счастие без мер!..

Немало и писала о своем кумире юности, публиковали. И газеты одесские, и сайты. Кстати, прошу прощения за вынужденные повторы текстов. Проводила в дни юбилеев вечера – и в студенческие годы, и позднее – в НИИ, в Мединституте, где пришлось трудиться. А на пенсии, в организованной мною (1996) в Одесском Доме ученых Литературной гостиной – само собой! Неизменно – присущее, осознаваемое:

* * *

И вновь – порывы юных лет,
И взрывы сил, и крайность мнений...
Но счастья не было – и нет.
Хоть в этом больше нет сомнений!

Пройди опасные года.
Тебя подстерегают всюду.
Но если выйдешь цел – тогда
Ты, наконец, поверишь чуду,

И, наконец, увидишь ты,
Что счастья и не надо было,
Что сей несбыточной мечты
И на полжизни не хватило,

Что через край перелилась
Восторга творческого чаша,
Что все уж не мое, а наше,
И с миром утвердилась связь, –

И только с нежною улыбкой
Порою будешь вспоминать
О детской той мечте, о зыбкой,
Что счастием привыкли звать!

Впрочем, любимый поэт А.А. Блока – А.А. Фет писал: «Поэт до старости, подобно ребенку, витает в мире несбыточных грез...»

…Писала в статье «Мы дети страшных лет России»:

«О, какой цикл "Заклятие огнем и мраком"!

...С ума сойду, сойду с ума,
Безумствуя, люблю,
Что вся ты – ночь, и вся ты – тьма,
И вся ты – во хмелю...

Что душу отняла мою,
Отравой извела,
Что о тебе, тебе пою,
И песням нет числа!..

С юности моей – колдовскою Музой, хмельной отравой или... противоядием на всю жизнь от тепленькой отварной водички и современных стихов, и современных чувств (так и хочется: "чюйств"). А "Своими горькими слезами…"?! Да что там говорить!»

Перечисляла неоднократно перечитываемые стихи Поэта, а он «с пяти лет – "рифмовал"»: цикл Ante lucem (Перед светом) (1898-1900), Стихи о Прекрасной даме (1901 – 1902); цикл Распутья (1902 – 1904); циклы Пузыри земли (1904 – 1905), Ночная фиалка (1906), Город (1904 – 1908), Вольные мысли (1907), Страшный мир (1909 – 1916), где – Пляски смерти, Жизнь моего приятеля и Черная кровь, огромное множество отдельных стихов.

Наконец, Возмездие – и цикл, открывающийся «О доблестях, о подвигах, о славе...», и поэма, в первой редакции носившая название: Варшавская поэма. Упоение – Предисловием к Поэме!..

Придет время и войдут в жизнь, душу многие статьи Александра Блока. И ранние – Безвременье (1906), О реалистах (1907), О лирике (1907), Пеллеас и Мелизанда (1907), Письма о поэзии (1908), Вечера «искусств» (1908), Народ и интеллигенция (1908), Ирония (1908), Душа писателя (1909), О современном состоянии русского символизма (1910), Литературный разговор (1910), Искусство и газета (1912) и др. И – последние: Интеллигенция и Революция (1918), Искусство и Революция (1918), Крушение гуманизма (1919), О назначении поэта (1921), Без божества, без вдохновенья (1921). И – они все, и письма, дневники, записные книжки – ярчайшее свидетельство неустанной борьбы А. Блока за Русскую культуру, опошляемую и раздираемую, уничтожаемую мастерами «литературно-газетно-еврейско-нейрастенических выходок», безпочвенными «новаторами». Наблюдая «чудовищную вульгаризацию ценностей», в боли от наступления «европейской цивилизации», «безмузыкальной», ставшей врагом культуры, он, безмерно любящий Отечество, завещает будущим поколениям осознать свою ответственность за «драгоценную ношу русской культуры»! (подробнее см. здесь).

О, что бы сказал он сегодня о нынешнем состоянии в культуре, литературе, времени вообще?!. Он, автор стихов: Сытые, Фабрика, Унижение, Повесть («В окнах, занавешенных сетью мокрой пыли…»), мн. др., писавший в дневнике: «Я живу в квартире; за тонкой перегородкой находится другая квартира, где живет буржуа с семейством <…> его голос – тэноришка – раздается за стеной, на лестнице во дворе, у отхожего места, где он распоряжается и пр. Везде он.

Господи Боже! Дай мне силу освободиться от ненависти к нему, которая мешает мне жить в квартире, душит злобой, перебивает мысли. Он такое же плотоядное двуногое, как я. Он лично мне еще не делал зла. Но я задыхаюсь от ненависти, которая доходит до какого-то патологического истерического омерзения, мешает жить.

Отойди от меня, сатана, отойди от меня, буржуа, только так, чтобы не соприкасаться, не видеть, не слышать; лучше я или еще хуже его, не знаю, но гнусно мне, рвотно мне, отойди, сатана...» (26 февраля 1918).

Он, ненавидевший мастеров «брюшного дела», коим главное – «потрясти брюхом, благо удалось урвать где-нибудь лишний кусок». Он, веривший: «Народ все оценит и произнесет свой суд, жестокий и холодный, над всеми, кто считал его ниже его, кто не только из личной корысти, но и из своего еврейско-интеллигентского недомыслия хотел к нему "спуститься". Народ – наверху; кто спускается, тот проваливается».

Он, смертельно ненавидевший подленькую, гнусненькую порнографию, пошлятину, вульгарность. Восклицавший:

…Ах, если б мог я научиться
Бессмертной пошлости толпы!

Сегодня, читая о некоторых современных спектаклях, фильмах, тем более, по классическим произведениям, о «бренде» в Музее в Шахматове (см. ниже) и мн. др., не могу удержаться от определений в адрес их «созидателей» блоковскими словами: «Дегенераты! Подлецы! Негодяи!» Можно бы и покруче… Но, на века – России! –

…Тебя жалеть я не умею,
И крест свой бережно несу...
Какому хочешь чародею
Отдай разбойную красу!

Пускай заманит и обманет, –
Не пропадешь, не сгинешь ты,
И лишь забота затуманит
Твои прекрасные черты...

Ну, что ж? Одной заботой боле –
Одной слезой река шумней,
А ты всё та же – лес, да поле,
Да плат узорный до бровей...

«О, ЛУЧШИХ ДНЕЙ ЖИВЫЕ БЫЛИ!»

Вспоминаю последние студенческие каникулы, 1965 год, январь, «насущный» вопрос: как провести, куда поехать. Предложений немало, главные – два: в Ленинград и – в Карпаты, на турбазу, в лыжный поход. Да-да, нынешние молодые: мы могли за «смешные», по сути, суммы и в Ленинград, Москву, Киев, Львов и т.д. слетать и съездить в каникулы, тем паче, студентам – 50% скидка!

Соблазнителен и зимний Ленинград: знакома лишь с летним. А каковы они «Петербургские сумерки снежные…»? Помнила:

* * *

Я вышел. Медленно сходили
На землю сумерки зимы.
Минувших дней младые были
Пришли доверчиво из тьмы…

Пришли и встали за плечами,
И пели с ветром о весне…
И тихими я шел шагами,
Провидя вечность в глубине..

О, лучших дней живые были!
Под вашу песнь из глубины
На землю сумерки сходили
И вечности вставали сны!..

Но… о вечности – рановато! Хотя автору чуть больше двадцати…

Решено: в Карпаты! Львов, Сколе, турбаза «Карпаты», новенькая – «с иголочки»! К нашей маленькой группке четырех одесситов присоединяются двое москвичей. Интересно: как сложилась жизнь Германа и Алика – студентов Московского института стали и сплавов (МИСиС)? Шутя, «заводили» мы ребят: де «мисис есть миссис?..»

Незабываемые дни: заснеженные Карпаты – горы, леса красы необычайной! Ребята до упаду соревнуются в умении владеть лыжами: виражи, повороты, «лесенки», «ёлочки» и т.д., и т.п.! Я на лыжах – впервые! И смех, и грех… И – постоянное внимание, заботливость, участие, бережность. «Она же у нас – одна!» – ответствуют прибывшим николаевцам.

А как мы пели вечерами! В основном, туристические песни: немудреные, но – светлые, чистые, как и мы сами…

Люди идут по свету,
Им, вроде, немного надо…

Но! –

…с дымом сливается песня,
Ребята отводят взгляды,
И шепчет во сне бродяга
Кому-то: «Не позабудь!..»

…Страдают в бродяжьих душах
Бетховенские сонаты,
И светлые песни Грига
Переполняют их…

Ах, бродяги, бродяги!.. Помните? –

…Поздний вечер.
Пустеет улица.
Один бродяга
Сутулится,
Да свищет ветер…

Эй, бедняга!
Подходи –
Поцелуемся…

Никогда не забыть нашего лыжного двухсуточного похода, ночевки в школе села Казаківка, куда – безо всякой оплаты, по первому слову! – милая и очень молоденькая завуч пустила «студентов из Москвы, идущих на скалы Довбуша, да вот ночь застала в пути…» Не только пустила, открыв класс, где можно переночевать, но и кухню с неостывшей печью, «де можна зготувати собі їжу», дровами. И – не нужно ли нам чего еще: есть хлеб, картошка? И принесла-таки! – компот из свежих вишен!

Удался ужин-обед – на славу! Суп грибной, картошка с тушёнкой, компот! Разумеется, и – «горючее»…

– Ну по чуть-чуть! Для профилактики! – уговорили-таки хитрованы «врача экспедиции».

А потом – «на печке ботинки дружно греются, а у печки поют мои милые мальчишки. Звучат мягко, лирично, задумчиво – на "два голоса" поют! В "антракте":

Хорошо и тепло,
Как зимой у печки…-

Не успеваю закончить, как: – Почитай, Люся, Блока!

Читаю. Самое-самое! – "Когда Вы стоите на моем пути…"; "О, весна без конца и без краю…"; "Гармоника, гармоника!.."; "О доблестях, о подвигах, о славе…"; "Что же ты потупилась в смущеньи…"; "Своими горькими слезами…"; "В окнах, занавешенных сетью мокрой пыли…"; "По вечерам над ресторанами…"; "Опять, как в годы золотые…" На одном дыхании, рвется душа – читаю! Очень переполнено сердце!

"Ночь, улица, фонарь, аптека…"; "Миры летят. Года летят. Пустая…" Наконец, – "Мильоны – вас. Нас – тьмы, и тьмы, и тьмы…" Нет, не могу больше!..

Ребята взволнованы. И благодарны, очень. Славные, чистые глаза Альки – удивление, восхищение, радость тихая… Взволнован, нервно курит Герман, прячут глаза мои мальчишки, мои "три мушкетера".

И вот расстелена палатка, разложены спальные мешки, трещат дрова в печке, тихо плывут звуки старых русских романсов – умница, транзистор!..»

Да, так было. Неподкупный свидетель – дневник, извлеченный из тайников…

Всё это было, было, было,
Свершился дней круговорот.
Какая ложь, какая сила
Тебя, прошедшее, вернет?

…Но верю - не пройдет бесследно
Всё, что так страстно я любил,
Весь трепет этой жизни бедной,
Весь этот непонятный пыл!

«МНЕ КАЖДЫЙ ДЕНЬ РОЖДАЕТ ПЕРЕМЕНЫ…»

Роковой, последний день последнего месяца лета 1994-го… И снова – Александр Блок. Эпиграфом, «перекличкой» с его стихами, началом эссе. Поделюсь.

«Взорвись рассветом!

Ночь, улица, фонарь, аптека...

Александр Блок

Ночь – непреложная реальность. Неумолимая, и как ни торопи, срок свой знает и не уступит до срока...

Улица... Всего лишь кусочек двора и пять стволов акации, неведомо скольких деревьев составляющие. Не видно. И не только из лежачего, но и – все более привычным становящегося, сидячего положения. Дойти бы до окна, узнать: две ли, три ли акации утешают, заглядывая в окна? На глазах желтеют: скоро два месяца с того рокового – 31 августа. Хоронила папу в этот день, 6 лет назад...

Какие прекрасные стоят денечки: сентябрь, октябрь, а я вот... Вспоминается последний листок О' Генри... Но нет, я еще поборюсь!

Фонарь. Нету. За него – бессонные окна, узкие, почти бойницы, в здании напротив. Прорезают непроглядную темень такой длинной ночи, когда, упорно вглядываясь в прямоугольник, один из двенадцати, на которые разделили внешний мир переплеты окон, жду. Жду, когда засереет в нем кусочек неба, а там, Бог даст, засветит голубизною солнечного утра.

Аптека. Самое необходимое – на тумбочке. Ребята оставили, уходя (сколько отдежурили ночей!), поближе, под рукою, напоминая, что где: темпалгин, кордиамин... Окажется мало – могу уже сама найти в ящичке прикроватной колченогой тумбочки. Могу и дотянуться до кнопки – единственной работающей на всю палату двенадцатиместную. Светом лампочки над ее дверью вызову, авось, для себя ли, других дежурную сестру…»

И так было. Конечно, вспоминала стихи:

Ночь, улица, фонарь, аптека,
Бессмысленный и тусклый свет.
Живи ещё хоть четверть века –
Всё будет так. Исхода нет.

Умрёшь – начнёшь опять сначала
И повторится всё, как встарь:
Ночь, ледяная рябь канала,
Аптека, улица, фонарь.

…Горько, больно, но: «я еще поборюсь!» Стыдно уступить «новой украинке», мчавшейся по своим «торгово-гешефтным» делам на своей «Тойоте» и сбившей на лету, искалечившей, скупившей, похоже, «стражей порядка»… И вот прошло уже более четверти столетия…

Да, лишилась возможности работать – ежедневно тремя видами транспорта добираться в институт, стоять, читая лекции и т.д. Но – не отнять стремления мыслить и любить, быть полезной.

И беда мне подарила Встречи:

…Я встретил вновь тебя, поэт.
Твои стихи – живые грезы.
На твой чарующий привет
Несу восторженные слезы. (Поэту, 1899).

…Мне сладостно от всяких перемен,
Мне каждый день рождает перемены.
О, как я жив, как бьет ключами кровь!
Я здесь родной с подземными ключами!
Мгновенья тайн! Ты, вечная любовь!
Я понял вас! Я с вами! Я за вами!
Растет, растет великая стена.
Холодный ветер бьется в голых прутьях...
Я вас открыл, святые письмена.
Я вас храню с улыбкой на распутьях. («Безрадостные всходят семена…», 1902).

«СОТРИ СЛУЧАЙНЫЕ ЧЕРТЫ…»

…Столетие Александра Блока я отмечала со студентами курируемой группы педиатрического факультета ОМИ им. Н.И. Пирогова на так называемом «кураторском часе», рассказав им о жизни и творчестве Поэта, прочитав несколько любимых стихов, ответив на многие вопросы. С радостью убедилась, что далеко не все «стерильны в теме» – так мы, педагоги, шутя, определяли полное незнание. Тогда еще «Блока проходили» в школах. Но знание, конечно, было ограниченным, ребята были благодарны.

Строки вступления к поэме Возмездие подарили путеводную нить к первой программе (9 августа 1996), посвященной Александру Блоку, только что организованной (июнь 1996) Литературной гостиной Одесского Дома ученых. Потом будут и другие, но эта, как и первая любовь, – необычна, незабываема.

Жизнь – без начала и конца.
Нас всех подстерегает случай.
Над нами – сумрак неминучий,
Иль ясность божьего лица.
Но ты, художник, твердо веруй
В начала и концы. Ты знай,
Где стерегут нас ад и рай.
Тебе дано бесстрастной мерой
Измерить всё, что видишь ты.
Твой взгляд – да будет тверд и ясен.
Сотри случайные черты –
И ты увидишь: мир прекрасен.
Познай, где свет, – поймешь, где тьма.
Пускай же всё пройдет неспешно,
Что в мире свято, что в нем грешно,
Сквозь жар души, сквозь хлад ума.

Признаюсь: приятно было прочитать в газетах «Вестник» и «Одесский вестник» заметки Беллы Червоненко и Светланы Поповой о нашей программе. Белла Червоненко писала: «…Уютная Ореховая гостиная, портрет поэта, ваза с цветами, свечи в старинном подсвечнике – все создавало ощущение красоты и комфорта. Композиция, выступления отличались высокой культурой». Рассказав коротко о программе, она завершила: «Зрители покидали зал, унося в душе любовь к гениальному поэту и чувство благодарности ко всем участникам этого литературно-музыкального вечера». Светлана Попова заметила: «В этот день в зале яблоку негде было упасть».

Смею думать, что в переполнении зала есть и заслуга автора и исполнителя афиши и пригласительных билетов, мастера компьютерной графики Владимира Владимирова. Вспоминаю слова директора Дома ученых Г.В. Терещенко, увидевшей афишу: «Да-а-а, давненько Дом ученых не видал такого уровня!..»

Довольно большое мое сообщение о жизни и творчестве А.А. Блока с чтением его поэмы Скифы, стихов, отрывков; мастерское исполнение классических фортепианных произведений Чайковского, Шопена, Бетховена, Моцарта Анетой Петровной Бычач и цикла На поле Куликовом Ириной Маракушевой; вокальных – Натальей Пияскиной под аккомпанемент гитары Вячеслава Моисеева. В «Венок Блоку» вошли стихи одесситов Татьяны Очеретян, Владимира Рывкина, Наталии Тараненко, Галины Шмульян, мои. Полуторачасовая программа, но не было признаков усталости, перегрузки, напротив… Гости подходили, благодарили искренне и сердечно.

В программе «Русь моя, жизнь моя…» (20 января 2002), которую посетил и приветствовал Генеральный консул РФ М.А. Соболев с супругой (2002 год в России был объявлен «Годом Украины»), также большая часть уделена А.А. Блоку, звучали его стихи, особо –

* * *

Русь моя, жизнь моя, вместе ль нам маяться?
Царь, да Сибирь, да Ермак, да тюрьма!
Эх, не пора ль разлучиться, раскаяться...
Вольному сердцу на что твоя тьма?

Знала ли что? Или в бога ты верила?
Что там услышишь из песен твоих?
Чудь начудила, да Меря намерила
Гатей, дорог да столбов верстовых...

Лодки да грады по рекам рубила ты,
Но до Царьградских святынь не дошла...
Соколов, лебедей в степь распустила ты –
Кинулась из степи черная мгла...

Для Блока – несомненно: вместе! Но только ли маяться? Не пора ли вместе радоваться и гордиться?..

Вспомнила я и блоковское признание: ««Ведь тема моя, я знаю теперь это твердо, без всяких сомнений – живая, реальная тема; она не только больше меня, она больше всех нас; и она всеобщая наша тема. Все мы, живые, так или иначе к ней же придем. Мы не пойдем, – она сама пойдет на нас, уже пошла. Откроем сердце, – исполнит его восторгом, новыми надеждами, новыми силами, опять научит свергнуть проклятое "татарское" иго сомнений, противоречий, отчаянья, самоубийственной тоски, "декадентской иронии" и пр. и пр., все то иго, которое мы, "нынешние", в полной мере несем.

Не откроем сердца – погибнем (знаю это как дважды два четыре). Полуторастамиллионная сила пойдет на нас, сколько бы штыков мы ни выставили, какой бы "Великой России" (по Струве) ни воздвигли. Свято нас растопчет, будь наша культура – семи пядей во лбу, не останется от нее камня на камне.

В таком виде стоит передо мной моя тема, тема о России (вопрос об интеллигенции и народе, в частности). Этой теме я сознательно и бесповоротно посвящаю жизнь» (из письма К.С. Станиславскому, 9 декабря 1908).

Она потом остро прозвучит в статье Интеллигенция и Революция (1918) – именно так, с большой буквы. В статье удивительно актуальной, злободневной. Как, впрочем, многое у Блока.

Неоднократно в программах, посвященных Всемирному Дню поэзии, темам «Поэт и время», «Поэт и власть», в частности, в программе «И неподкупный голос мой…» (24 марта 2002), «Город, горькой любовью любимый...» – 300-летию Петербурга-Петрограда-Ленинграда-Петербурга (28 июня 2003), «Совесть народа – поэт», «Осенние мотивы» и др. звучали стихи, выдержки из поэм, статей и писем А.А. Блока.

27 ноября 2005 года мы провели большую программу, посвященную175-летию Болдинской осени А.С. Пушкина и 125-летию Александра Блока «Он весь – дитя добра и света...» Напомню:

* * *

О, я хочу безумно жить:
Всё сущее – увековечить,
Безличное – вочеловечить,
Несбывшееся – воплотить!

Пусть душит жизни сон тяжелый,
Пусть задыхаюсь в этом сне, –
Быть может, юноша весёлый
В грядущем скажет обо мне:

Простим угрюмство – разве это
Сокрытый двигатель его?
Он весь – дитя добра и света,
Он весь – свободы торжество!

Вспомнили несомненные начала, связующие Пушкина и Блока, слова Марины Цветаевой «о роднящей их одинаковости нашей любви.

Тебя, как первую любовь,
России сердце не забудет...

Это – после Пушкина – вся Россия могла сказать только Блоку. Дело не в даре – и у Бальмонта дар, дело не в смерти – и Гумилев погиб, дело в воплощенной тоске-мечте-беде – не целого поколения <…>, а целой пятой стихии – России».

Да, Блок был призван и воплотил «тоску-мечту-беду» России своего времени.

Прозвучали и тезисы статьи А. Блока О назначении поэта (1921), акцентировано положение о «черни», той, что «ходит в лакированных сапогах» (В.В. Розанов) и тщетно пытается помешать поэту исполнить свою миссию. Прозвучали стихи: Незнакомка в прекрасном исполнении артистки Одесской филармонии Ларисы Хонич, Скифы – Ирины Маракушевой. Я прочла любимые стихи Россия («Опять, как в годы золотые...) Члены Литгостиной Наталия Тараненко, Сергей Тюмкин, я – свои стихи, посвященные А. Блоку.

По сути, за 20 лет постоянной работы Литгостиной Дома ученых, периодических встреч последних лет, не было ни одной встречи, где не прозвучало бы имя Александра Блока.

«НЕ ЗДЕСЬ ЛИ ВЕРНОЕ ЖИЛИЩЕ?»

В июне 1902 года в Шахматове родятся стихи А. Блока Голоса («Грустнее не бывали думы…») Из них:

…Не здесь ли верное жилище?
Кузнечик вечен, вечен злак.
Здесь встретятся богач и нищий,
Протянут руки друг и враг.

Александр Блок очень любил Шахматово – скромную усадьбу, купленную дедом – крупным русским ученым-ботаником, ректором Императорского Санкт-Петербургского университета А.Н. Бекетовым в 1874 году, по совету Д.И. Менделеева, владевшего усадьбой в Боблово. Почти 40 лет семья Бекетовых летом жила в Шахматове. С 1904 - 1910 годы А.А. Блок жил здесь с Л.Д. Менделеевой во флигеле главного дома, где прошло его детство. В последний раз поэт был в родной усадьбе в 1916-м, после 1917-го она была заброшена и разграблена. А затем пожар уничтожил всё.

Вспоминаю пророческое в стихах, написанных в Шахматове в сентябре 1910 года: «Старый дом мой пронизан метелью, / И остыл одинокий очаг…» И все-таки побеждает юношеское (21 июля 1898. С. Шахматово):

* * *

Полный месяц встал над лугом
Неизменным дивным кругом,
Светит и молчит.
Бледный, бледный луг цветущий,
Мрак ночной, по нем ползущий,
Отдыхает, спит.
Жутко выйти на дорогу:
Непонятная тревога
Под луной царит.
Хоть и знаешь – утром рано
Солнце выйдет из тумана,
Поле озарит,
И тогда пройдешь тропинкой,
Где под каждою былинкой
Жизнь кипит.

Краткая (перенасыщена событиями моя поездка в Москву, последняя…) запись в моем дневнике: «29.05.2002 – Шахматово! Великолепный день! С Александром Блоком, его любимым краем, домом! С преданными его памяти работниками Музея; интересный разговор о вере и времени, запись в книге посетителей моих стихов. Парк, крутой, небезопасный спуск в овраг, потрясающие заросли, выше меня – "бамбука". С книжкой Его – на полянке, чудо! По сути, весь день – с Ним! Трудное возвращение, проездом – с. Тараканово, усадьба Дедово…»

Известно, что 30 августа (по новому стилю) прошло венчание в церкви села Тараканово, близ Шахматово, Александра Блока с дочерью Д.И. Менделеева Любовью, отныне – Л.Д. Блок. А имение в Дедово приобрёл М.М. Коваленский, после смерти которого усадьба перешла к его вдове Александре Григорьевне Коваленской, бабушке поэта Сергея Соловьёва и сестре бабушки Александра Блока. Сергей Соловьёв был последним владельцем усадьбы до революции.

Пишут: «В имении прошли юношеские годы Александра Блока, сюда часто приезжал и подолгу жил Борис Бугаев (Андрей Белый), особенно сблизившийся с Соловьёвыми после 1895 года – впоследствии он называл Дедово "моя литературная родина", здесь был придуман его литературный псевдоним. Усадьба сгорела в 1917-1918 годах».

…Да, был великолепный день! Ранним утром «подхватил» меня знакомый Н.С. Игошиной, житель Красногорска Московской области, где и я жила у друзей более месяца. Он, работавший где-то в селе Солнечногорского района, подвез в Шахматово. Член Союза журналистов России, почётный ветеран Подмосковья, краевед, художница, поэтесса Нинель Семёновна Игошина, создала в Красногорске любительское литературное объединение «Звонкая строка», объединив самодеятельных поэтов Красногорского района. Она «вывозила» меня с выступлением и на Пушкинскую Аллею в Архангельское 2 июня 2002 года. Вспоминаю с благодарностью.

Музей-усадьба в Шахматове еще только восстанавливалась, и, в общем-то, не принимала посетителей, но… «нет правил без исключений». И, не скупясь, мне подарили часы Счастья!

Исходила всю усадьбу и прилегающие места. Поклонилась, приласкалась к серебристым тополям, липам, елям, березам, кустам шиповника, сирени, жасмина… Рисковала «уболотиться», спускаясь в овраг, заросший и кустами, и, наверное, «курильским горцем или сахалинской гречихой» – многолетней травой. Да-да, травой, но ростом с человека и выше! Поистине – бамбук! Пишут, что «…ее когда-то посадил Андрей Николаевич Бекетов. Растет она на дальневосточных островах. А.П. Чехов привез ее с Сахалина и посадил у себя на участке в Мелихово. Кто-то из гостей выпросил отросток и подарил Бекетову. Так или иначе, это огромное растение существовало здесь еще во времена поэта».

Читала, устроившись на полянке, его стихи… Вспоминала Наброски продолжения второй главы Возмездия, неоконченной поэмы, но так много нам говорящей, предупреждающей:

…Огромный тополь серебристый
Склонял над домом свой шатер,
Стеной шиповника душистой
Встречал въезжающего двор,
Он был амбаром с острой крышей
От ветров северных укрыт,
И можно было слышат
Какая тишина стоит.
…Коляска подкатилась к дому.
И сразу стало всё знакомо,
Как будто длилось много лет, –
И серый дом, и в мезонине
Венецианское окно,
Цвет стекол – красный, желтый, синий,
Как будто так и быть должно.
Ключом старинным дом открыли
(Ребенка внес туда старик),
И тишины не возмутили
Собачий лай и детский крик...

«Пропадая на целые дни – до заката, он очерчивает все большие и большие круги вокруг родной усадьбы. Все новые долины, болота и рощи, за болотами опять холмы, и со всех холмов, то в большем, то в меньшем удалении – высокая ель на гумне и шатер серебристого тополя над домом».

Вот и я весь день провела в усадьбе, напоенная воздухом «верного жилища», куда привезли в мае 1881 года шестимесячного Сашеньку Блока. Там, где

...всей весенней красотою
Сияет русская земля…
Здесь кудри внука золотые
Ласкало солнце…
...Он был заботой женщин нежной
От грубой жизни огражден,
Летели годы безмятежно,
Как голубой весенний сон…

И, тем более, мне очень больно от прочитанного накануне 140-летия Поэта: «В усадьбе-музее "Шахматово" особенно продвигается бренд "Гастрономическое Шахматово". Это своего рода интерактивная выставка, которая состоит из экспозиции "Старый дом глянет в сердце мое" в главном здании усадьбы, а также старой кухни. Там можно увидеть оригинальные кухонные принадлежности конца 19 в. Интерактивность заключается в возможности отобедать традиционными блюдами из меню семьи Бекетовых-Блоков».

Не буду повторять положения моих заметок (эссе?) «И каждый день обиды множит…», при желании, каждый может прочесть (http://moloko.ruspole.info/node/12409 )

Завершу любимыми стихами любимого Поэта – Александра Александровича Блока:

* * *

О, весна без конца и без краю –
Без конца и без краю мечта!
Узнаю тебя, жизнь! Принимаю!
И приветствую звоном щита!

Принимаю тебя, неудача,
И удача, тебе мой привет!
В заколдованной области плача,
В тайне смеха – позорного нет!

Принимаю бессонные споры,
Утро в завесах темных окна,
Чтоб мои воспаленные взоры
Раздражала, пьянила весна!

Принимаю пустынные веси!
И колодцы земных городов!
Осветленный простор поднебесий
И томления рабьих трудов!

...И смотрю, и вражду измеряю,
Ненавидя, кляня и любя:
За мученья, за гибель – я знаю –
Всё равно: принимаю тебя!

25-27 ноября 2020 - 7 августа 2021, Одесса.