На илл.: Роберт Иванович Рождественский (при рождении — Роберт Станиславович Петкевич) — поэт, переводчик, автор песен. Родился 20 июня 1932 года в селе Косиха Западно-Сибирского края, умер 19 августа 1994 года в Москве.
***
– 19 августа… Горькой памятью этот день 1991 года в истории моей единственной – Единой! – Родины. В моей душе…
Пришлось неоднократно говорить и писать об этом. Как и вспоминать строки Анны Ахматовой:
...Он и праведный, и лукавый,
И всех месяцев он страшней:
В каждом августе, Боже правый,
Столько праздников и смертей.
Вспоминала я и ушедших из жизни в этот день, в частности, любимого испанского поэта Федерико Гарсиа Лорку («Снова август…» ).
19 августа 2024-го, в день 30-летия ухода из земной жизни советского поэта Роберта Рождественского, хотелось вспомнить о нем. Из «знаменитой пятерки» поэтов-шестидесятников: Рождественского, Евтушенко, Вознесенского, Ахмадулиной, Окуджавы, мне ближе всех, роднее – первый. Повторю из своей публикации к его 90-летию (Благодарю!).
***
…Вспоминала, как в 14 лет, не принимая возникших вдруг «стиляг», писала в своих «стихах» и о смысле и цели жизни: об их постыдных «узеньких брючках пижонских», а чуть позже познакомилась со стихами Роберта Рождественского «Вступающим в жизнь» и «Парни с поднятыми воротниками», что «в куртках кожаных / в брюках–джинсах…», его «совет»:
Вы постойте,
парни.
Постойте!
Может быть,
чего-нибудь
и выстоите.
Что же, иные и выстояли… То бишь, – не выдюжили, а выудили. Замутив предварительно «океан Любви». Нам на беду, на лихо. Помню:
– Почем фунт лиха?
– Не торгую
лихом.
Дверь в детство открывается со скрипом.
…И снова людям
новый век отпущен.
Но память
возвращается
к живущим.
Приходит память,
чтобы многократно
перехлестнуть календари
обратно.
Она в ночи
плывет над головами
и говорит неслышными словами
о времени
суровом и великом.
Я помню все.
Я не торгую
лихом.
Вспоминала как в школьные, студенческие, аспирантские годы чтица-декламатор «дарила» благодарным слушателям стихи: Концерт («Сорок трудный год….»), «Стихи о хане Батые», «На Земле безжалостно маленькой…», «Мы судьбою не заласканы», «Человеку надо мало...»; выученную по заказу прекрасного вирусолога, зав. лабораторией Майи Васильевны Маликовой «Балладу о зенитчицах».
Как не вспомнить стихи: «Я писал и пишу по заказу»? –
По заказу
и часа, и мига.
Боли в сердце.
Дрожанья струны.
По заказу
орущего мира
и смертельной его
тишины…
Шутки ради: вспомнился добрый, настоящий, увы, недооцененный друг, приславший мне письмо со стихами: «Будь, пожалуйста, послабее…» (1962).
И конечно же – до последнего дня не забыть уникальный Реквием (Вечная слава героям) Роберта Рождественского, многократное чтение его на студенческих вечерах, на олимпиаде...
Как же больно сегодня вспоминать! –
…Устремленные к солнцу побеги,
вам до синих высот вырастать.
Мы –
рожденные песней победы –
начинаем
жить и мечтать!
Именем солнца, именем Родины
клятву даем.
Именем жизни клянемся павшим героям:
то, что отцы не допели, –
мы допоем!
То, что отцы не построили, –
мы построим.
...Будут в степях
травы
шуметь.
Будет стучать
в берег
волна…
Только б допеть!
Только б успеть!
Только б испить
чашу
до дна!
Только б в ночи
пела
труба!
Только б в полях
зрели
хлеба!..
Дай мне
ясной жизни, судьба!
Дай мне
гордой смерти, судьба!
Финал великолепного творения души, сердца, всего естества поэта – не просто слова – Наказ! –
…Встречайте трепетную весну,
люди Земли.
Убейте войну,
прокляните
войну,
люди Земли!
Мечту пронесите через года
и жизнью
наполните!..
Но о тех,
кто уже не придет никогда, –
заклинаю, –
помните!
…Немного – о песнях. Их, на стихи Роберта Рождественского – сотни. Хочу вспомнить лишь три десятка – самых любимых, в который раз сетуя на неправедность – неправильность называть так часто автором песни композитора, забывая об авторе текста – стихов! А без истинных стихов – основы песни, мы и получили оболванивающую какофонию, пуще того: гвалт, шабаш!..
В 50-х – 80-х годах родились: Песня неуловимых мстителей, Погоня, За фабричной заставой, Билет в детство («Где-то есть город, тихий, как сон…»), Баллада о красках, За того парня, Мгновения, Песня о далёкой Родине, Товарищ Песня, Даль великая, Притяжение земли, Эхо любви, Песня о годах («Пусть голова моя седа...»), Сладка ягода, Не надо печалиться, Позови меня, Благодарю тебя, Свадьба, Пой, гитара!, Стань таким («В этом мире, в этом городе...»), Старые слова («Три слова, будто три огня…»), Любовь настала («Как много лет во мне любовь спала…»), Там, за облаками, Ноктюрн («Между мною и тобою – гул небытия…»), Огромное небо («Об этом, товарищ, не вспомнить нельзя…»), Позвони мне, позвони, Желаю вам, Зимняя любовь («Слишком холодно на дворе...»), Вальс прощания («Представьте, что это почудилось…»), Песня матери («Проходит время, и солнце светит.../ Ах, как нежданно взрослеют дети!»).
…Не скрою: очень горько, больно было узнать, что Роберт Рождественский подписал то мерзкое Письмо 42-х.
Известно: «В начале 1990 года Рождественский тяжело заболел, врачи поставили диагноз опухоли головного мозга». Но – «В результате успешной операции, сделанной во Франции, Рождественский прожил ещё более четырёх лет и продолжал творить». А «непосредственной причиной смерти» – 19 августа 1994 года – «стал инфаркт». Не вынесло сердце измены. Но была ли она?..
Сегодня знаю, уверена: измены не было!
Знакомство со статьями, заметками, глубоко уважаемого мною Владимира Сергеевича Бушина (24 января ему исполнилось бы 100 лет, в декабре, надеюсь, будем поминать добрым словом в связи с 5-летием его ухода...) не позволяют сомневаться. В частности, он уточняет (Позвольте уточнить...):
«Ныне из 42-х осталось человек десять-двенадцать. Некоторые рухнули сразу, словно под тяжестью содеянного. <...>
И можно заметить, что большинство из 42-х – нерусские. А у некоторых русских жены – еврейки. Не исключено, что, как в случае с Дементьевым, жёны и давали согласие на подпись. Именно так, думается, произошло и с писателем-фронтовиком, Героем Социалистического Труда Михаилом Дудиным, жена которого Анна Фиш была дамой весьма деятельной. Возможно, так было и с Рождественским, жена которого Алла Киреева (по матери - еврейка) объявляет себя ныне "самой крупной антисоветчицей"» (курсив мой – Л.В.)
***
Заключила я заметки июня 2022 года словами: «Верю: стихи и песни Роберта Рождественского, его Реквием будут востребованы лучшими из вступающих в жизнь, родившимися завтра! И – поддержат, и помогут!..»
Сегодня хочу дополнить строчками из Письма в XXX век:
...О, как это сложно -
быть первыми!
Самыми первыми!
Когда твоё сердце
открыто нелёгким раздумьям…
А были
и тюрьмы.
О, сколько неправедных тюрем!
Не надо,
пожалуйста,
не пожимайте плечами, -
и вы
начинаетесь
в нашем нелёгком начале!
Нельзя нас поправить.
Нельзя ни помочь,
ни вмешаться…
Вам
легче -
вы знаете наших героев.
И наших мерзавцев.
Всех!
Завтрашних даже,
которые,
злы и жестоки,
живут среди нас.
А быть может,
рождаются только.
Но вы-то,
конечно, поймёте,
конечно, узнаете,
как были верны мы
высокому
красному знамени,
когда,
распоясавшись,
враг
задыхался от ярости!
Когда в наше сердце
нацелены были «Поларисы».
В газетах тревожно топорщились
буквы колючие…
А мы
проверяли себя
правотой революции!
Пылала над нами
её зоревая громадина.
Она была
совестью нашей.
Она была
матерью.
Мы быстро сгорали.
Мы жили
не слишком роскошно.
Мы разными были всегда.
А мечтали
похоже.
И вы не забудьте о нас.
Ничего
не забудьте,
когда вы придёте,
наступите,
станете,
будете.
А еще вспомню — очень, похоже, актуальное, любимое:
Мы судьбою не заласканы
Мы судьбою не заласканы.
Но когда придет гроза,
мы возьмем судьбу за лацканы
И посмотрим ей в глаза.
Скажем:
«Загремели выстрелы.
В дом родной
вошла беда...
Надо драться?
Надо выстоять?»
И судьба ответит:
«Да».
Скажем:
«Что ж.
Идти готовы мы...
Но скажи ты нам тогда:
наши жены станут вдовами?!»
И судьба ответит:
«Да».
Спросим:
«Будет знамя красное
над землей
алеть всегда?
Наши дети
будут счастливы?»
И судьба ответит:
«Да».
................................
И мы пойдем!
Пойдем, помня очень многое… Не забыть же моим ровесникам, их взрослым достойным детям хотя бы ту девчушку, пытавшуюся спасти флаг, сбитый сапогом фашиста с сельсовета из фильма «Судьба» по роману П. Проскурина!
Стоит, наверное, вспомнить и из письма В. Бушина Архимандриту Тихону (Г.А. Шевкунову): «А красный – это любимый цвет русского народа. И большевики закономерно переняли его. Это цвет нашей победы, именно под красными знаменами мы всегда били врагов, и армия, спасшая родину, именовалась Красной, под красным знаменем воевали и упоминаемые и оболганные Вами священники, коммунистическое красное знамя водрузили мы и над рейхстагом. И ордена у нас были – Красного Знамени, Красной Звезды».
Владимир Сергеевич вспоминает русские иконы: «Вот «Борис и Глеб» (ХII век). Какого цвета их одежда? Красного. Даже подкладка и шапки – красные. А ведь оба в ВКП(б) не состояли, партвзносы не платили.
А у Андрея Рублёва? Вот икона из иконостаса Благовещенского собора Московского Кремля «Рождество Христово» (1405 г.), вот икона «Воскрешение Лазаря» (1405 г.) оттуда же, вот икона «Вход в Иерусалим» (1405 г.) тоже оттуда… Какое буйство красного цвета на всех этих иконах!
А «Успение Богоматери» (ХV век)? Лежит Она на красном.
Сейчас много говорят об иконе «Всецарица» (ХVII век). В «Российской газете» №192 за 29 августа этого года помещена её цветная репродукция. Вся одежда Богоматери буквально с головы до ног – красная! Даже подстилка под красными сапожками – красная! А замечательный художник Филипп Малявин – какое у него буйство красного цвета в картинах о русском народе!»
«Слово «красный» спокон веку означало у нас красивый, замечательный, лучший – красное солнышко, красный хлеб (пшеничный), красна девица, красный молодец, красный угол в избе, красный день свадьбы, красное словцо, на миру и смерть красна... И Владимир Красное Солнышко был не секретарём обкома. И главная площадь столицы названа Красной не Гавриилом Поповым...»
Согласна: «...а главное, чтобы ненавидеть красный цвет, надо за душой не иметь ничего русского, всё потерять и разбазарить».
Кстати, прекрасные песни из фильма «Судьба» Даль великая, Эхо любви написаны Е. Птичкиным на стихи Роберта Рождественского 1977 года.
...Не могу не плакать сейчас, слушая их, но слушаю и – даже – пою!
Приглашаю и Вас, завершая строками первой, помянуть нашего поэта:
Даль великая
Даль великая, даль бескрайняя
За околицей и в судьбе.
Я тебе, земля, низко кланяюсь,
В пояс кланяюсь тебе.
Мой родимый край, место отчее,
Ты и праздник мой и броня.
Память общая, и песня общая
У земли моей и у меня.
Память общая, и песня общая
У земли моей и у меня.
Я качал тебя на своих руках,
То кляня судьбу, то моля.
Друг без друга нам не прожить никак,
Будем дальше жить, земля.
Мой родимый край, место отчее,
Ты и праздник мой и броня.
Счастье общее, и горе общее
У земли моей и у меня.
Счастье общее, и горе общее
У земли моей и у меня.
В свой последний час я вздохну скорбя
И на жизнь свою оглянусь.
Малым зёрнышком упаду в тебя,
Спелым колосом вернусь.
Мой родимый край, место отчее,
Ты и праздник мой и броня.
Солнце общее, и сердце общее
У земли моей и у меня.
Солнце общее, и сердце общее
У земли моей и у меня.
...Но пока Господней волею мой последний час не пробил, осмеливаюсь, несмотря на бесчисленные горести и беды, повторять строки из стихов Однажды («Я проживу не слишком долгий век...»):
...И надо
каждым часом
дорожить,
мечту любую
выверив
трудом…
Решил я
жить,
покуда буду
жить!
А смерть
решил оставить
на потом!
Очень прошу молодых - наше будущее! - прислушаться! В вашем чутком слухе, сердечном понимании, приятии и осуществится благодарная Добрая, Светлая Память поэту!
17-18 августа 2024.
Источник: Русское поле, № 8, 2024
