Утвержденная Грамота 1613 г. как источник права

УТВЕРЖДЕННАЯ («УТВЕРЖЕННАЯ») ГРАМОТА ВЕЛИКОГО СОБОРА 1613 ГОДА КАК ИСТОЧНИК ПРАВА

(Доклад на II Всероссийской научной конференции «Систематизация законодательства в фокусе историко-правовой науки (к 470-летию принятия Судебника 1550 г.)» в Институте законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ, 13 мая 2020 года. Публикация: Закатов А.Н. Утвержденная (Утверженная) грамота Великого собора 1613 года как источник права // Систематизация законодательства в фокусе историко-правовой науки (к 470-летию принятия Судебника 1550 г.). Сборник научных трудов / под общ. ред. Д.А. Пашенцева. - Москва: Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации: ИНФРА-М, 2021. — 250 с. – С. 110-119; ISBN 978–5–16–017013–8 (ИНФРА-М); УДК [340.13+93/94](470+571) ББК 67.3(2Рос) С40)

Пресечение дома Рюриковичей в 1598 году подвергло принцип династической наследственной монархии суровым испытаниям. Абсолютно законная с точки зрения правовых представлений того времени династия Годуновых не удержалась на престоле. Разоблачение и гибель самозванца Лжедимитрия I не остановили попрания права и традиций, а лишь вызвали новые потрясения, ставящие под вопрос дальнейшее существование не только законной преемственности власти, но и Российского государства как такового.

Однако, в конце концов, национальные силы одержали победу не только военную, но и духовно-правовую. Вопреки множеству обстоятельств предшествовавшей Смуты и политических реалий, существовавших на момент проведения Великого поместного церковного и земского собора 1613 г. представители народа добровольно восстановили законную самодержавную власть и возвели на престол природного (т.е. прирожденного) государя, единственного на тот момент законного преемника дома Рюриковичей – Михаила Феодоровича Романова.

Выборы представителей сословий и земель начались после рассылки освободителями Москвы в ноябре 1612 г. грамот, призывавших прислать на собор «лутчих и разумных постоятельных людей для земская великаго совета и государскаго обирания» с целью «разоренное государство собрать в единомыслие, и святая непорочная християнская вера утвердить» (1) [1].

В декабре выборные начали съезжаться в столицу, и в январе 1613 г. собор приступил к работе. Проблема замещения престола являлась главной. С церковной точки зрения решался вопрос о том, кто не только будет монархом Русского государства, но и главой православного мира. Именно поэтому иерархи церкви (входившие в состав Великого собора в виде курии - "Освященного собора") проявили гораздо более высокую ответственность в поиске законных преемников дома Рюриковичей, чем многие политические деятели того времени.

Сразу было принято решение безусловно отвергнуть кандидатуры королевича Владислава и шведского принца Карла-Филиппа, а также “Воренка” – сына Марины Мнишек и Лжедимитрия II. Дальше возникали проблемы и споры.

Часть аристократии считала, что настало время ограничить царскую власть и сделать ее выборной (и, следовательно, зависимой от аристократии), как в соседней Речи Посполитой.

Первоначально рассматриваемых кандидатов было 8: князь Ф.И. Мстиславский, князь И.М. Воротынский, князь Д.Т. Трубецкой, И.Н. Романов, Ф.И. Шереметев, князь И.Б. Черкасский, князь Д.М. Пожарский и князь П.И. Пронский (2) [2]. Михаила Романова среди них не было, несмотря на то, что его в качестве ближайшего наследника называл замученный патриарх Гермоген. Этот факт опровергает домыслы (в том числе и проромановских авторов дореволюционного периода) о том, что Михаил Романов считался удобнейшей и наиболее приемлемой для всех личностью. Напротив, хотя его имя уже и произносилось на самых разных уровнях – и среди духовенства, и среди дворянства, и среди казачества, и среди посадских людей, наиболее знатная и влиятельная часть собора не желала рассматривать данную кандидатуру.

Некоторые претенденты на трон вели активную политическую пропаганду, стремясь подкупить членов собора и стоявшие за ними социальные группы. Особенно активен был князь Д.Т. Трубецкой, отличавшийся беспринципностью даже на фоне многих других деятелей Смутного времени. Пропаганда в пользу Михаила Романова, безусловно, тоже велась, но она по политическим меркам не могла идти ни в какое сравнение с агитацией других партий. Сам Михаил Романов с матерью жил в костромских вотчинах «никако не ведуще и во ум того себе не помышляюще» (3) [3], что ему предстоит быть царем. Его отец митрополит Филарет находился в польском плену, а дядя И. Романов фигурировал в числе претендентов (без больших шансов) и состоял в пассивной оппозиции избранию племянника.

Никаких личных заслуг у 16-летнего Михаила Романова не было. Единственным основанием его призвания на царство явилось свойство (родство по женской линии) с династией Рюриковичей. Как уже говорилось, с точки зрения религиозно-правовых представлений того времени ближнее свойство предпочиталось дальнему кровному родству. Этот подход основывался на христианском понимании семьи как единого целого («Оставит человек отца своего и матерь, и прилепится к жене своей: и будета два в плоть едину» (Быт. 2, 24)), в силу которого родственники мужа почитались родственниками жены, а родственники жены – родственниками мужа. Поэтому первым преемником Рюриковичей стал шурин (названный брат) последнего царя этой династии Феодора Иоанновича Борис Годунов. Когда династия Годуновых пала, после преодоления Смуты на Земском соборе 1613 года восторжествовал тот же принцип, так что закономерность очевидна (4) [4]. Первым шурином предпоследнего царя из дома Рюриковичей Иоанна IV Грозного был Никита Романов. Он скончался в начале царствования Феодора Иоанновича, а его сын Феодор при Борисе Годунове был насильственно пострижен в монашество с именем Филарет. Поэтому законным наследником Рюриковичей оказался внук Никиты Романовича, сын Филарета (в миру Феодора Никитича Романова) Михаил Феодорович.

В условиях отсутствия писаного закона, престолонаследие по свойству за неимением близких кровных родственников было присуще не только России, но и некоторым другим христианским государствам. Например, на тех же правовых основаниях еще в 1066 г. унаследовал престол последний англо-саксонский король Англии Гаральд, шурин св. короля Эдуарда III Исповедника (тесть Киевского великого князя Владимира II Мономаха).

Решающую роль в победе легитимного наследственного принципа над намерениями избрать царя по польскому образцу сыграло служилое дворянство и казачество. Михаил Романов был официально заявлен в качестве «природного (5) [5] царя» в заседании 7 февраля. Некий галицкий дворянин подал записку, обосновывающую права Михаила Феодоровича на его родстве с царем Феодором I, со ссылкой на авторитет патриарха Гермогена. Своим поступком он вызвал гнев бояр, гневно вопрошавших, кто осмелился принести такое писание. Тогда выступил казачий донской атаман и также положил письменное заявление. На вопрос князя Д. Пожарского, о чем идет в нем речь, атаман ответил: "О природном царе Михаиле Феодоровиче".

"Повесть о Земском Соборе 1613 г." приводит речь атамана: Князи и боляра и вси московские вельможи, но не по Божии воли, но по самовластию и по своей воли вы избираете самодержавнаго. Но по Божии воли и по благословению благовернаго и благочестиваго и христолюбиваго царя государя и великаго князя Федора Ивановича всея Русии при блаженнои его памяти,кому он, государь, благословил посох свой царской и державствовати на Русии князю Феодору Никитичю Романову. И тот ныне в Литве полонен, и от благодобраго корене и отрасль добрая и честь, сын его князь Михайло Феодорович. Да подобает по Божии воли на царствующем граде Москве и всея Руси да будет царь государь и велики князь Михайло Федорович и всея Русии» (6).

В этой речи присутствуют элементы проромановской мифологии, но они не лишают заявление атамана правовой значимости. Народ ожидал от собора не выбора удобного претендента, а определения законного преемника угасшей династии, «избранника Божия».

Единство наиболее активной части народа оказалось сильнее влияния и богатства аристократии.

У многих знатных участников собора инициатива дворянства и казачества, поддержанная духовенством, вызвала шок и неприятие: «Бояре же в то время все страхом одержими и трепетни трясущеся, и лица их кровию переменяющеся, и ни единаго никако возможе что изрещи»[6], - колоритно описывает это состояние «Повесть о Земском соборе». Кое-кто собирался «из Москвы бы им вон выехати, а самим бы им креста не целовати», но казаки их заставили присягнуть Михаилу первыми. Претендент князь Д. Трубецкой, который особенно рассчитывал на поддержку казачества, для привлечения которого он потратил немало сил и средств, «с кручины почерне, и паде в недуг, и лежа три месяцы, не выходя из двора своего» (7)[7].

Участники Собора, определившись в своем кругу, желали сделать решение о призвании Михаила Романова действительно всенародным и провели своего рода плебисцит. Только после этого в торжественном заседании 21 февраля 1613 года Михаил был провозглашен царем.

Однако мнение самого Михаила Романова еще предстояло узнать. В Кострому направилось посольство под руководством архиепископа Рязанского и Муромского Феодорита, келаря Троице-Сергиева монастыря Авраамия (Палицына) и боярина Ф.И. Шереметева.

Архиепископ Рязанский Феодорит в своём обращении к "обранному" государю четко сформулировал основание его призвания на царство: «Милосердый государь Михайло Федорович! Не буди противен Вышнего Бога промыслу, повинися святой Его воле; никтоже бо праведен бывает, вопреки глагола судьбам Божиим. И прежние убо цари, предъизбранные Богом, царствоваху, и сих убо благочестивыи корень ведеся до благочестиваго и праведнаго великаго государя царя и великаго князя Федора Ивановича, всеа Руси самодержца, на нем же и совершися и конец прия; в него же место Бог сию царскую честь на тебе возлагает, яко по свойству свойственному царского семени Богом избранный цвет (выделено мной- А.З.)» (8)[8].

После того, как Михаил в результате долгих уговоров согласился принять престол, 14 апреля 1613 года «митрополиты, архиепископы и епискупы и весь освященныи собор совет благосоствориша» и постановили: «и мы, царские богомольцы, до даннеи нам благодати от святаго и от животворящаго Духа, вас бояр, и весь царскии синклит, и дворян, и приказных людеи, и гостеи, и все христолюбивое воинство благословляем со всем освященным собором на том: что вам великому государю нашему, Богом избранному и Богом возлюбленному, царю и великому князю Михаилу Феедоровичю, всеа Русии самодержцу, и его благоверной царице и их царским детем, которых им, государем, вперед Бог даст, служити верою и правдою, а зла никоторыми делы на них, государей наших, не думати и не мыслити, и не изменити им, государем, ни в чем, на чем им, государем, души свои дали, у пречистые Богородицы чюдотворнаго Ея образа и у целбоносных гробов великих чюдотворцов Петра и Олексея и Ионы животворящи крест целовали» (9) [9].

Следует обратить внимание, что в этом акте речь идет не только о Михаиле Феодоровиче (еще не женатом), но и о его будущей супруге, и об их потомстве. Поэтому совершенно несостоятельны утверждения некоторых исследователей и публицистов, что клятва Великого собора 1613 года касается персонально Михаила Романова, и в ней, якобы, нет обета верности его потомству. В лице Михаила были призваны на царство и следующие происходящие от него поколения, то есть в его лице – династия.

Существует мнение, выраженное В.О. Ключевским, что «новая династия была признана наследственной только в одном поколении: в 1613 году земля присягала Михаилу и его будущим детям – не далее» (10) [10]. Это мнение представляется тенденциозным. Во-первых, оно неверно с правовой точки зрения. Присягать еще несуществующим лицам невозможно, и участники собора не «присягали», а давали обет служить верой и правдой не только Михаилу, но и его наследникам. Во-вторых, позиция, сформулированная В.О. Ключевским, основана на изъятии фразы из контекста. Не принимается во внимание, что завершительная запись Утверженной грамоты собора гласит: «Егда же написавше и совершихом сию утверженную грамоту, и святителскима руками укрепльше и и печатми своими утвердивше, вкупе и болярскими руками, и честных монастырей архимаритов, и игуменов, и соборных старцов и всего освященнаго собора, непреложнаго ради и непременнаго утвержения, тогда митрополиты, и ариепискупы, и епискупы с архимариты и с ыгумены, и с собоными старцы и со всем освященным собором, и з боляры, и з дворяны и с приказными людми, яко, да вкупе духовный совет сотворше, соборне изберут место и поведят вкупе, в нем же аще сохранно утвердивше положити сию утверженную грамоту, да будет твердо и неразрушимо в предъидущая лета в роды и роды и не прейдет ни едина черта, или [и]ота едина от написанных в неи ничесоже (выделено мной – А.З.). И тако вси вкупе совещавшеся, и твердым согласием святаго Духа положиша ю в хранила царские к докончалным и утверженным грамотам» (11) [11]. То есть постановление собора, по мысли его участников, должно было действовать не только в рамках жизни их поколения, но и в следующие годы («предъидущие лета») для всех следующих поколений («в роды и роды»), что, естественно, относится и к следующим поколениям царской династии.

Как отметил глава Российского императорского дома великий князь Владимир Кириллович: «Попытки обрести царя среди иных родов, чуждых московским государям или далеко от них отстоящих по родству не оказались прочными, и этими попытками не было ни предотвращено, ни изжито Смутное время на Руси. В сознание лучших сынов Земли Русской, принявших участие в деяниях Великого собора, постепенно проникла мысль, что лишь при законной природной преемственности царского престола возможно надеяться на его укрепление, а вместе с тем и на водворение государственного порядка на территории России. Торжественное крестное целование, сопровождаемое страшной и грозной клятвой перед Всевышним Творцом, мистически связало на вечные времена весь русский народ с новым государем и с его потомками» (12) [12].

Ранее аналогичные мысли, только в более возвышенно-поэтическом духе, высказал Н.В. Гоголь: «(…) Каким чудным средством, еще прежде, нежели могло объясниться полное значение этой власти как самому Государю, так и его подданным, уже брошены были семена взаимной любви и сердца! Ни один царский дом не начинался так необыкновенно, как начался дом Романовых. Его начало было уже подвиг любви. Последний и низший подданный в государстве принес и положил свою жизнь для того, чтобы дать нам царя, и сею чистою жертвою связал уже неразрывно государя с подданными. Любовь вошла в нашу кровь, и завязалось у нас всех кровное родство с царем. И так слился и стал одно-единое с подвластным повелитель, что нам всем видится всеобщая беда – государь ли позабудет своего подданного и отрешится от него или подданный позабудет своего государя и от него отрешится. Как явно тоже оказывается воля Бога – избрать для этого фамилию Романовых, а не другую! Как непостижимо это возведенье на Престол никому не известного отрока!» (13) [13].

На нарушителей присяги дому Романовых церковный собор наложил проклятие: «А кто убо и не похощет послушати сего соборново уложения, егоже Бог благоизволи; и начнет глаголати ина, и молву в людях чинити, и таковый, аще от священных чину, и от бояр Царских сигклит и воинственных, или ин хто от простых людей, и в каком чину ни буди; по священным правилом святых апостол, и вселенских седми соборов святых отец и помесных, по соборному уложению всего освященнаго собора чину своего извержен будет, и от церкви Божии отлучен и святых Христовых Таин приобщения; яко расколник церкви Божия и всего православного хрестьянства мятежник, и разорител закону Божию, а по царским законом месть восприимет; и нашего смирения и всего освященного собора не буди на нем благословение отныне и до века; понеже не восхоте благословения и соборного уложения послушания, тем и удалися от него и облечеся в клятву» (14) [14].

Полный текст Утверж(д)енной Грамоты состоит из «Богословия» (исповедания провиденциализма); общего обзора истории Российского государства при доме Рюриковичей, производимом составителями от «превысочайшего цесарского престола и прекрасноцветущего и пресветлого корени Августа кесаря, обладающаго всею вселенною» (15) [15]; подробного описания событий Смутного времени и еще более подробного описания процедуры «обрания» царя Михаила Феодоровича и обоснования его прав.

Воцарение Бориса Годунова, о котором у Романовых сохранились печальные воспоминания, описывается в грамоте с очень сдержанных по отношению к покойному царю позиций. Воспроизводится версия, что царь Феодор I «на всех своих великих государствах скифетродержания Российскаго царствия оставль свою благоверную великую государыню нашу и царицу и великую княгиню Ирину Федоровну всеа Русии» (16) [16], но она, решив принять монашество, отреклась от власти и затем по просьбе собора благословила взойти на престол своего брата Бориса. По словам грамоты, Борис I правил 7 лет «благочестиво и бодроопасно». Никаких сомнений в его правах на престол нет. Версия о завещании престола царице Ирине служит только подкреплением основательности прав Бориса. Ведь даже в том невероятном случае, если бы бездетная Ирина Феодоровна действительно стала правящей царицей, другого наследника, кроме брата, у нее быть не могло.

Трагическое пресечение династии Годуновых Грамота связывает не с узурпацией, а с грехом причастности к убийству царевича Димитрия: «сел на государство, изведчи царский корень, царевича Дмитрея; и Бог ему мстил праведнаго и беспорочнаго государя царевича Дмитрея Ивановича убиение и кровь богоотступником Гришкою Отрепьевым» (17) [17].

О Василии Шуйском несколько неопределенно упомянуто, что он «родителю своих от благочестива корени суща» (18) [18]. Специально внимание на спорности его прав не акцентируется, а его отстранение от власти и насильственное пострижение «политкорректно» (говоря современным нам языком) преподносится так, что он «по челобитью (…) всяких людей Московского государства, которые в то время были в Москве, и для покою хрестьянского, государство оставил» (19) [19]

Что касается Михаила, то Грамота постоянно подчеркивает приоритет его богоизбранности на основании свойства с домом Рюриковичей. Указывается, что он «от благороднаго корени благоцветущая отрасль благочестиваго и праведнаго великаго государя царя и великаго князя Федора Ивановича всеа Русии племянник» и потому «Богом почтенный» и «Богом избранный» царь. Участники собора молятся, чтобы «по милости Божии вперед их царская степень утвердилася на веки, и чтоб было вечно, и твердо, и крепко и неподвижно в род и род навеки» (20) [20].

Это убедительно говорит о том, что «обрание» собором Михаила являлось не выбором наиболее достойного по личным качествам или наиболее удобного для противоборствующих группировок кандидата, а определение законного наследника дома Рюриковичей и, в его лице, преемственной династии.

Как бы кое-кто из современников Собора 1613 года и некоторые историки ни пытались принизить значение этого акта, его плоды говорят сами за себя. Если бы Михаил Феодорович был не законным царем, а ставленником той или иной "партии", он скорее всего разделил бы участь Лжедимитриев и Василия Шуйского (21) [21]. Если бы он, подобно Борису и Феодору Годуновым, обладая правами на престол, в тоже время не смог опереться на приверженность народа принципу законности и желание жить «по праву», то разделил бы судьбу первых преемников Рюриковичей. Именно соединение в одной точке законных прав и признания народом легитимного принципа (22) [22] не только привели дом Романовых к власти, но и сохраняли эту власть за ним в течение трех столетий. При Романовых окончательно «идея национального государства освободилась от вотчинно-владельческой формы, в которой постепенно окрепла при Даниловичах. «Дело государево» становится «делом земским», которое от Бога поручено наследственному носителю власти» (23) [23].

При составлении Полного собрания законов Российской Империи в царствование императора Николая I комиссия приняла решение начать с Соборного уложения царя Алексея I 1649 г., поэтому столь важный государственный и церковный акт, как Утверженная грамота Великого собора 1613 года в это издание не вошел. Однако, основные положения, касающиеся статуса монарха и царствующего дома, сформулированные в Своде законов Российской империи: «Императору Всероссийскому принадлежит верховная самодержавная власть. Повиноваться власти его, не только за страх, но и за совесть, Сам Бог повелевает» (статья 4), «Особа Государя Императора священна и неприкосновенна» (статья 5), «Императорский Всероссийский Престол есть наследственный в ныне благополучно царствующем императорском доме» (статья 25) имеют первоочередным источником Утверженную грамоту Великого собора 1613 года, поскольку именно она закрепила соборное решение о восстановлении самодержавной наследственной монархии и о законных правах династии Романовых.

ПРИМЕЧАНИЯ:

(1) Утверженная грамота об избрании на Московское государство Михаила Федоровича Романова. С предисловием С.А. Белокурова. – М., 1906. – 111 с. - С. 1

(2) Повесть о Земском Соборе 1613 г. // Вопросы истории, 1985, май. – С. 94-95).

(3) Утверженная грамота... , - С. 47

(4) Утверженная грамота 1613 года текстуально во многих частях совпадает с Утверженной грамотой Собора 1598 г. о призвании Бориса Годунова. В указаниях на это иногда слышится прямое или скрытое желание исследователей умалить значение соборного акта о призвании Романовых. Но, в действительности, особенно принимая во внимание менталитет и правосознание того времени, эти совпадения лишь подтверждают гипотезу о том, что наследование по свойству было не случайным, а закономерным и обоснованным с духовной и правовой позиций

(5) Т.е. прирожденного - законного и естественного

(6) Повесть о Земском Соборе 1613 г. – С. 94-95

(7) Повесть о Земском Соборе 1613 г. – С. 94-95

(8) Утверженная грамота ..., - С. 56

(9) Утверженная грамота… - С. 70-71

(10) Ключевский В.О. Курск русской истории. – М., 1908. – С.

(11) Утверженная грамота… - С. 73-74

(12) Обращение главы Российского императорского дома великого князя Владимира Кирилловича в связи с 350-летием дома Романовых // Сборник Обращений Главы Династии Великого Князя Владимира Кирилловича. Сост. А.П. Волков. – Нью-Йорк, 1971. – С. 48

(13) Гоголь Н.В. Выбранные места из переписки с друзьями. Собрание сочинений в 8 томах. – Т. VII. – М.: Правда, 1984. – С. 223

(14) Утверженная грамота… - С. 73

(15) Утверженная грамота, - С. 23

(16) Утверженная грамота, - С. 27

(17) Утверженная грамота, - С. 55; слова архиепископа Феодорита Рязанского

(18) Утвержденная грамота, - С. 33

(19) Утверженная грамота, - С. 36

(20) Утверженная грамота , - С. 44

(21) «Аще ли поставят Царя по своей воли, навеки не будет Царь» (Три века. Исторический сборник под ред. В.В. Каллаша. – М.: Изд. И.Д. Сытина, 1912. – В 6-ти т. – Т. 1. – С. 24)

(22) «Русский народ истосковался по законном, «природном» Государе и убедился, что без него не может быть порядка и мира на Руси». (Иоанн (Максимович), свят.. Происхождение Закона о престолонаследии в России. – Подольск, 1994. – 80 с. – С. 43-44. )

(23) Три века. Исторический сборник под ред. В.В. Каллаша. – М.: Изд. И.Д. Сытина, 1912. – В 6-ти т. – Т. 1. - С. 45