На реке Цильма издревле добывали медь и серебро. Великий князь и государь всея Руси Иоанн III Великий в конце XV века направил туда экспедиции для изучения недр и развития горной металлургии. Правда, это производство оказалось здесь не слишком рентабельным[1].
Село Усть-Цильма известно с 1542 г., когда новгородцу Ивану Дмитриеву сыну Ластке были пожалованы земли по реке Печора. Иван Ластка построил храм Святителя Николая Чудотворца.
После раскола Русской православной церкви в XVII веке регион стал одним из центров старообрядчества поморского согласия[2]. В результате браков и социокультурного взаимодействия с местными народностями сложилась этническая группа устьцилемцев со своеобразным русским наречием и особенностями быта. Коренные жители Усть-Цильмы занимались добычей серебра и меди, рыбным и охотничьим (пушным) промыслом. Предприимчивые староверы содействовали ускоренному развитию края. Усть-Цильма входила в состав Пустозерского, а затем Мезенского уездов Архангелогородской губернии. Приток населения[3] и рост экономического значения Усть-Цильмы был связан с развитием лесной отрасли.
Усть-Цильма использовалась как место ссылки ещё в Российской империи. В 1910-1912 гг. там находилось ок. 50 ссыльных, осужденных за революционную деятельность.
При императоре Александре III Миротворце наблюдается расцвет региона[4]. В 1887 г. село посетил Архангелогородский губернатор князь Н.Д. Голицын[5], будущий последний председатель Совета министров Российской империи. В 1891 году государь утвердил решение Государственного совета о присвоении Усть-Цильме статуса уездного города новообразованного Печорского уезда.
В царствование императора Николая II Страстотерпца в 1911 году в Усть-Цильме открылась Печорская сельскохозяйственная опытная станция, занимавшаяся проблемами животноводства и обеспечения кормами, просуществовавшая до 1957 года.
В ходе реформы административно-территориального деления СССР в 1929 г., после постановления Президиума ВЦИК от 14 января 1929 г. о полной ликвидации губерний, Усть-Цильма оказалась в составе Автономной Области Зырян (Коми), входящей в Северный край[6].
В начале 1930-х гг. шло строительство Усть-Цилемского замшевого завода[7]; было устроено управление Печорского пароходства; открылась воздушная трасса и приземлился первый самолёт, летевший по маршруту Архангельск – Лешуконское - Усть-Цильма – Нарьян-Мар. Продолжалось развитие лесозаготовок – в 1933 г. создан Усть-Цилемский леспромхоз. Труд ссыльных использовался на лесоповале и сплаве, в строительстве зданий и дорог, в мелиорации и освоении недр, в традиционных рыбном и пушном промыслах.
Большую работу по изучению массовых репрессий в Северном крае провел кандидат исторических наук М.Б. Рогачёв[8]. Отдельным направлением в его исследованиях стали судьбы репрессированных священнослужителей, церковнослужителей и мирян Коми АО – Коми АССР. Мартиролог архиереев, священников, диаконов, монашествующих и мирян представлен в трёхчастном 13-м томе общего Мартиролога[9]. Но имени иерея М.И. Страхова там нет, очевидно, потому, что в источниках, которыми пользовался М.Б. Рогачёв, содержались более подробные данные о последнем – расстрельном – деле отца Михаила, а о первом, закончившемся ссылкой в Северный край, лишь кое-где упомянут архивный номер дела.
Я обратился к председателю Московского представительства Межрегионального общественного движения «Русь Печорская» Т.Д. Вокуевой[10], в частности, написав ей: «(…) В Мартирологе М.Б. Рогачева никаких упоминаний о нём (священнике М.И. Страхове – А.З.) нет. Однако сам Михаил Борисович (Рогачев – А.З.) отметил, что он не включил в него тех лиц, о которых в делах указано «бывший священник». Между тем, так нередко писали не только об извергнутых из сана, отрекшихся от сана или уклонившихся в расколы, но и о просто лишённых места служения. По возвращении в Коломну священник Михаил Страхов продолжал исполнять пастырские обязанности. Меня интересует, где проживал иерей М.И. Страхов в Усть-Цильме, в какой сфере там трудился, каков был круг его общения в ссылке и прочие обстоятельства его жизни, если о них сохранились хоть какие-нибудь документальные свидетельства. Если у Вас есть возможность, покорнейше прошу оказать мне консультацию в поиске этой информации».
Татьяна Дмитриевна любезно откликнулась на мою просьбу о помощи в поиске сведений. Однако ни в архиве Усть-Цилемского района, ни в Усть-Цилемском историко-мемориальном музее А.В. Журавского[11], куда направила запросы Т.Д. Вокуева, никаких упоминаний о священнике М.И. Страхове не нашли. Татьяна Дмитриевна прислала мне фотокопию «Дневника» священника Александра Сергиевича Державина[12] за годы его ссылки в те же места (1930-1933 гг.)[13]
А.С.Державин
Жизненные пути священников Александра Державина и Михаила Страхова во многом схожи. Оба они родились в семьях сельского духовенства Московской губернии. Отец Александр окончил Вифанскую духовную семинарию в 1887 г., в один год со старшим братом отца Михаила Страхова – моим прямым прадедом Сергием Иоанновичем Страховым (сначала учителем Волоколамского духовного училища, а затем московским протоиереем).
С.И.Страхов
Арест постиг о. Михаила и о. Александра почти в одно время, и их осудили по статье Уголовного кодекса 58-10. Место ссылки обоим определили Северный край на одинаковый срок – 3 года. Только отец Михаил пережил это испытание и вернулся к своей семье ещё на несколько лет, а отец Александр не вынес лишений и умер мучительной смертью, не дождавшись освобождения.
Сохранившиеся после страдальческой кончины отца Александра документы, в том числе и дневниковые записи, были отданы его сыну Виктору в селе Замежное Усть-Цилемского района. Виктор Державин проживал в г. Воскресенск Звенигородского уезда, в 1930 г. переименованном большевиками в г. Истра. К сожалению, большая часть архива отца Александра Державина сгорела в пожаре осенью 1941 г. Но «Дневник» сохранился, за исключением тетради с записями за период со второй половины ноября 1930 г. по апрель 1931 г.
«Дневник» священномученика Александра Державина содержит сведения об обстоятельствах его ареста и об условиях жизни ссыльного духовенства в Северном крае.
Отца Александра, просидевшего после вынесения приговора месяц в Бутырской тюрьме, 15 марта 1930 г. этапом отправили в Архангельск, где священник пробыл 5 суток. «Эти ночи, - пишет он, - были для меня тяжелее тюрьмы Бутырской. Дни и ночи я проводил в доме сезонника[14] – ночлежка грязная, народу ссыльного в доме масса, грязь страшная, пьянство, разврат, вши одолели»[15]. На 6-й день священнослужителям выдали паспорта на жительство в Часовенском сельсовете на реке Лодьма, в 25 верстах от Архангельска.
Началась ссыльная жизнь с тяжелой борьбой за существование, отягчаемой издевательствами, унижениями, а иногда и скверным поведением собратий по несчастью. Значительная часть дневника о. Александра повествует о раздобывании пищи различными способами – покупкой, рыбной ловлей (далеко не всегда удачной), обменом с местными жителями на вещи, изготовляемые ссыльными (о. Александр Державин мастерил баулы – большие дорожные сумки). Разрешалось вести переписку с родственниками и получать денежные переводы и посылки с воли, но их часто задерживали, а наиболее ценные продукты из присланного родными нередко похищали[16]. Священник Александр Державин делился своими припасами с товарищами, особенно с теми, кто не имел поддержки извне.
Хозяева квартир и домов, в которых снимали комнаты ссыльные, требовали довольно высокой оплаты за аренду и услуги.
Необходимо было постоянно отмечаться в местных органах Советской власти. Время от времени проходили слухи, что ссыльных «отпустят по домам», но тщетность этих чаяний неизменно подтверждалась.
Ссыльные не должны были принуждаться к работам, но такие попытки имели место. Отцу Александру удавалось отстоять свои права. С другой стороны, тем, кто не имел помощи с воли, приходилось искать источники заработка. Так, упоминаемый о. Александром 55-летний священник Феодор Воскресенский[17] устроился на лесозаготовки.
В «Дневнике» о. Александра довольно быстро появляются указания на трудности в приобретении продуктов: «Суп у меня такой, какой у меня и поросёнок не ел, хотя есть у меня и деньги. Негде купить ни картофеля, ни рыбы, ничего другого. Боже, помоги мне терпеть»[18].
В июле 1930 г. священники получили указание переехать в Усть-Цильму[19]. В селе ещё действовал храм Святителя Николая Чудотворца, и великим утешением для ссыльных стала возможность бывать на Богослужении, исповедоваться и причащаться Святых Христовых Таин.
Отец Феодор Воскресенский устроился на кирпичный завод. Многие ссыльные болели сыпным тифом. Признаваемых трудоспособными насильно направляли на лесопильные работы.
23 августа о. Александр и ещё 15 священников были переселены в деревню Уег в 35 верстах от Усть-Цильмы. Тамошний председатель сельсовета В.И. Томилин пытался заставить священника А. Державина и его новых товарищей священников Серпуховского уезда Московской губернии Алексия Никольского[20] и Георгия Троицкого[21] откатывать брёвна. Они отказались, указывая, что «осуждены на ссылку, а не на принудительные работы»[22]. Иереи были готовы трудиться в меру своих сил, но подходящего занятия им не предлагалось.
В Уеге о. Александр начал всё сильнее хворать. 13 сентября друзья-пастыри нашли подходящую квартиру, которую сняли у А.А. Дуркина за 9 рублей на троих. Но это помещение понравилось местному учителю, и священников стали выживать. Им не выдавали паёк, и у них закончился хлеб. Хозяева квартиры забрали у них самовар. 6 ноября под давлением сельского совета иереев выселили из квартиры Дуркина в маленькую комнату. В записи за 19 ноября 1930 г. священник А. Державин отмечает: «Многие из отцов, живущих в Уег, пошли по деревне собирать милостыню. Нет хлеба, боюсь и я этого»[23]. Трудоспособные священники, ходившие на работы, по его словам, выглядели как «оборванцы».
Всё чаще у иереев случаются приступы болезни, сопровождающиеся рвотой, поносом и резями в животе. Отец Георгий Троицкий особенно тяжело переносил недуг и 29 октября 1931 г. умер. Чтобы оплатить долг за гроб, о. А. Державину пришлось отдать подрясник и сапоги скончавшегося собрата.
В начале 1932 г. положение немного улучшилось благодаря получению посылок от детей и родственников. К 30 марта ссыльных заставили ехать в Усть-Цильму. 1 апреля о. Александр Державин и о. Алексий Никольский явились в ОГПУ. Им разрешили остаться в Усть-Цильме, но из-за дороговизны проживания и дров пришлось найти комнатку в деревне Коровий Ручей, расположенной в 4 верстах. За 25 рублей в месяц, помимо собственно проживания, предоставлялись дрова, баня, стирка одежды и некоторые другие услуги. На Богослужения священники ходили в Усть-Цильму, иногда оставаясь там ночевать. «У вечерни было много ссыльного духовенства и мирян, - пишет о. Александр Державин, - таких же несчастных»[24]. Среди них мог быть и священник Михаил Страхов.
31 мая 1932 г. сельсовет получил от ОГПУ предписание, чтобы о. Александр Державин явился в Усть-Цильму с вещами для нового переселения. «Куда меня высылают, не знаю. Жутко становится. Помоги мне, Царица Небесная», - написал он в «Дневнике»[25].
Последним пунктом ссылки для отца Александра стала деревня Загривочная. Там он жил с о. Алексием Никольским в квартире Федора Андреевича Поташева. Снабжение было отвратительное: «Хлеба за июнь не дали пока. Пожалуй, и не дадут. Есть у нас двоих запас два пуда. Хлеб тоже не продают. Как будем жить дальше, не знаю. Предстоит грозное время. Голодать нам с деньгами»[26].
Кое-что удавалось доставать, но весьма нерегулярно. В ноябре 1932 г. отец Александр начал хлопотать о своем освобождении в связи с истечением срока ссылки и направил заявление в Усть-Цильму.
Наступил 1933 год. Опять произошли перебои с продуктами. Не приходили денежные переводы от сына Петра из Москвы. Время шло, а ситуация оставалась неясной. В начале марта у отца Александра из-за неправильного и скудного питания репой и мороженой картошкой развилось воспаление прямой кишки. Доступные лекарства и медицинские процедуры не помогали. К фельдшеру было не добраться из-за лютых холодов (ниже 40 градусов по Цельсию). 4 марта он исповедался и причастился. Последнюю запись в своем дневнике священник Александр Державин сделал 19 марта: «Почти всю ночь не спал. Боль в животе… У меня, кажется, грыжа от натуги и подъема дров в паху заметна»[27]. Силы оставили его, и 12/25 марта 1933 г. он предал душу Богу, не дождавшись свободы и встречи с семьей.
В судьбах священников Александра Державина и Георгия Троицкого, как в капле воды отражена трагедия миллионов соотечественников, погибших от репрессий богоборческого тоталитарного режима не в результате прямых смертных приговоров (которых тоже было беспрецедентно много), а от бесчеловечного отношения и полнейшего пренебрежения к жизни и достоинству личности. В наше время наблюдаются попытки занизить статистические данные о количестве погибших в ходе систематического террора коммунистических властей против собственного народа. Жития новомучеников и исповедников, написанные на основе их следственных дел и других достоверных исторических источников, убедительно опровергают бессовестные фальсификации истории.
Аналогичные мытарства пришлось пройти в Северном крае и священнику М.И. Страхову. Но он выжил и, завершив ссылку в Усть-Цильме, 27 января 1933 г. получил от Секретно-политического отдела ОГПУ[28] разрешение на свободное проживание за подписью П.А. Коркина[29].
Ему надо было бы уехать куда-нибудь подальше, постараться затеряться. Но куда? В Коломне оставались его жена и дочь. К сыновьям отправиться он не мог, это его бы не уберегло, а только поставило бы их положение, да и саму жизнь под угрозу. Отцу Михаилу уже исполнилось 60 лет, по тем временам возраст значительный. Перенесенные лишения явно не прибавили ему сил и здоровья. И он возвратился в свой коломенский домик на Советской улице, 10. На довольно скорую верную смерть…
Как уже упоминалось, по отбытии ссылки священник М.И. Страхов устроился на должность конторщика в Коломенской детской больнице и совершал Богослужения в храме Феодоровской иконы Божией Матери в Бобренёве.
***
В 1933-1934 гг. в СССР наблюдалось «затишье перед бурей» - небольшое ослабление массовых репрессий. Было проявлено снисхождение к некоторым партийным оппозиционерам, которых по их прошениям восстановили в партии. 27 мая 1934 г. ЦИК СССР издал постановление, согласно которому упростилась процедура восстановления в гражданских правах крестьян-спецпереселенцев.
10 июля 1934 г. упразднено Объединённое государственное политическое управление (ОГПУ), и вместо него создан Народный комиссариат внутренних дел (НКВД) СССР. Учреждения ОГПУ вошли в НКВД в качестве Главного управления государственной безопасности (ГУГБ). Наряду с ГУГБ, в НКВД входили спецслужбы - Главное управление рабоче-крестьянской милиции, Главное управление пограничной и внутренней охраны, Главное управление лагерей (ГУЛаг) и Главное управление пожарной охраны. Также был сформирован внесудебный орган – Особое совещание при народном комиссаре внутренних дел, имевшее право выносить приговоры о заключении, ссылке, высылке (на срок до 5 лет) или выдворении из СССР «общественно опасных лиц». Первым народным комиссаром внутренних дел СССР стал Г.Г. Ягода[30].
Как оказалось в дальнейшем, эта «временная передышка» стала этапом подготовки новой волны массового террора.
Впрочем, если наиболее жестокие формы репрессий в 1933-1934 г. слегка сократились, то иного рода «чистки» проводились довольно масштабно.
В 1932-1933 г. в ходе введения паспортной системы из крупных городов массово принудительно выселялись лица, признанные «деклассированным элементом». Вместе с уголовниками, хулиганами, проститутками и иными асоциальными субъектами этой формой репрессий подвергались вполне добропорядочные граждане «непролетарского» происхождения.
С 1933 г. и по конец 1934 г. прошла очередная «чистка» ВКП(б). После небольшого перерыва, в мае 1935 г. «чистка» возобновилась. Из партии исключено по разным причинам более 18% её членов. Исключённые из партии становились кандидатами на последующее репрессирование, связанное уже не только с крахом карьеры, но и с утратой свободы и жизни. В 1936 г. проведена замена партийных билетов, в ходе которой опять многие члены ВКП(б) были из неё исключены, а затем арестованы.
Массовые репрессии усилились после умерщвления 1 декабря 1934 г. С.М. Кирова[31] – партийного руководителя Ленинграда. Его застрелил в Смольном убийца-одиночка Л.В. Николаев[32]. Но этот акт стал поводом для начала организации целой серии публичных процессов и, в целом, эскалации репрессивной политики для «окончательного искоренения всех врагов рабочего класса».
Было издано датированное днём убийства С.М. Кирова постановление ЦИК и СНК СССР «О внесении изменений в действующие Уголовно-процессуальные кодексы Союзных Республик», согласно которому при расследовании и рассмотрении «дел о террористических организациях и террористических актах против работников Советской власти» полагалось: 1) заканчивать следствие «в срок не более десяти дней»; «2) Обвинительное заключение вручать обвиняемым за одни сутки до рассмотрения дела в суде; 3) Дела слушать без участия сторон; 4) Кассационного обжалования приговоров, как и подачи ходатайств о помиловании, не допускать; 5) Приговор к высшей мере наказания приводить в исполнение немедленно по вынесении приговора»[33].
В первую очередь убийство С.М. Кирова стало удобным поводом для окончательного разгрома внутрипартийной оппозиции. Следует подчеркнуть, что среди арестованных членов ВКП(б) - и тогда, и в дальнейшем - было много деятелей, совершивших военные преступления и преступления против человечности в годы Гражданской войны, повинных в организации массовых репрессий и пытках, в уничтожении историко-культурных ценностей, в антирелигиозных гонениях и кощунствах; писавших доносы на сограждан и т.п. Но предъявленные им обвинения не соответствовали их реальным поступкам (наиболее распространённые «типовые» обвинения – «контрреволюция», «троцкизм», шпионаж в пользу иностранных разведок, вредительство, подготовка терактов, диверсий и убийств партийных деятелей, заговор с целью свержения коммунистического режима и «реставрации капитализма» и т.п.). Дела были в большинстве случаев сфальсифицированы, а главными доказательствами вины считались собственные признания, которые подсудимые давали под пытками, истязаниями и в результате шантажа[34]. Жертвами ложных доносов и сфальсифицированных дел стали и многие совершенно лояльные советские граждане (в том числе члены ВКП(б)), искренно верившие в идеалы коммунизма, добросовестно трудившиеся и не состоявшие ни в каких оппозиционных «центрах», «партиях» и «контрреволюционных организациях».
27 мая 1935 г. приказом НКВД СССР в республиках, краях и областях были образованы «тройки» НКВД. Они состояли из начальника Управления НКВД, начальника Управления милиции и областного прокурора. «Тройки» принимали решения о высылке, ссылке или заключении в лагерь сроком до 5 лет.
С 1936 г. и, в особенности, в 1937-1938 гг. репрессии приобрели особенную массовость и показательную публичность. Только по официальным данным в 1937-1938 гг. 1.575.259 человек было арестовано, из них 681.692 человека приговорены к расстрелу.
В августе 1936 г. в Москве состоялся первый крупный процесс над 16 членами так называемого «Троцкистско-Зиновьевского террористического центра», члены которого обвинялись в организации убийства С.М. Кирова и в заговоре с целью физического устранения И.В. Сталина. Бывшим вождям коммунистического режима и ближайшим соратникам В.И. Ленина, а также ряду их единомышленников вынесли смертные приговоры[35].
26 сентября 1936 г. Г.Г. Ягода, доселе занимавшийся подготовкой политических процессов и всей системы репрессий, был смещен с поста наркома внутренних дел. Его место занял Н.И. Ежов[36].
В январе 1937 г. в Москве прошёл второй крупный процесс по делу «Параллельного антисоветского троцкистского центра»[37].
В июне 1937 г. судили военачальников Рабоче-крестьянской красной армии, обвинённых в «антисоветском военно-троцкистском заговоре»[38]. Этот процесс, завершившийся вынесением смертных приговоров всем обвиняемым, открыл серию репрессий против командования РККА. Характерно, что из девяти членов Специального судебного присутствия Верховного суда СССР, приговоривших к расстрелу своих сослуживцев в 1937 г., пятеро[39] были расстреляны как «враги народа» уже в следующем 1938 г.
Репрессии не обошли и сами органы государственной безопасности. Многие организаторы процессов и исполнители вскоре сами оказывались в числе «врагов народа». Первые «чистки» такого рода начались при наркоме внутренних дел Г.Г. Ягоде. После его смещения при новом наркоме Н.И. Ежове, назначенном 6 сентября 1936 г., репрессивная тенденция усилилась, в том числе и в среде самих работников госбезопасности. Не менее 20.000 из них подверглись репрессиям, в том числе лица, стоявшие у истоков создания репрессивной системы тоталитарного коммунистического режима.
Дальнейшее расширение общих репрессий было регламентировано приказом НКВД № 00447 от 30 июля 1937 г. Репрессируемые разделялись на две категории:
- «наиболее враждебные элементы» подлежали немедленному аресту и, по рассмотрении их дел на тройках — расстрелу.
- «менее активные, но всё же враждебные элементы» подлежали аресту и заключению в лагеря или тюрьмы на срок от 8 до 10 лет.
Для ускоренного рассмотрения тысяч дел в республиках и областях были учреждены «оперативные тройки» на уровне республик и областей. В «тройке» председательствовал местный начальник НКВД, а членами являлись местные прокурор и первый секретарь областного, краевого или республиканского комитета ВКП(б).
Для каждого региона СССР устанавливались лимиты (то есть нормативы количества лиц, которых нужно репрессировать) по обеим категориям.
Приказ предписывал применение репрессий к членам семей осуждённых (в развитие решения Политбюро ЦК ВКП(б) № П51/144 от 5 июля 1937 г.). 27 августа 1938 г. издан циркуляр НКВД, вводящий возможность одностороннего развода с осуждённым/осуждённой одного из супругов, оставшегося на воле. В те же годы внедрялась кампания по «отречению детей от родителей», осужденных как «враги народа».
По официальным данным с августа 1937 г. по ноябрь 1938 г по приговорам «троек» казнено 390.000 человек и осуждено к заключению в лагеря 380.000 человек.
Отдавая себе отчет в чудовищности масштабов смертных приговоров[40], власти установили практику, согласно которой в большинстве случаев родственникам расстрелянных официально сообщали, что их родные осуждены на «10 лет без права переписки». Эта практика была юридически закреплена в указе НКВД СССР № 00515 от 11 мая 1939 г. «О выдаче справок о местонахождении арестованных и осуждённых». В самих делах фиксировался действительный приговор – «высшая мера наказания» - расстрел и наличествовал документ о приведении приговора в исполнение.
Бытует мнение, что во время так называемого «Большого» или «Сталинского» террора пострадали в основном советские партийные, государственные и военные деятели. После смерти И.В. Сталина КПСС насаждала теорию, что из-за его «культа личности», противоречащего «ленинским принципам», пострадали, главным образом, «верные ленинцы». В наше время создаётся миф о том, что будто бы И.В. Сталин из государственных соображений в ходе репрессий 1934 – нач. 1940-х гг. разделался с антинациональной ленинско-троцкистской шайкой и заменил её патриотически настроенными членами партии.
В действительности массовые политические репрессии 1930-х гг. были продолжением и естественным развитием ленинской террористической политики и принципиально ни в чём не изменили общего идейно-политического курса коммунистического режима. Бесспорно, политические репрессии использовались как инструмент внутрипартийной борьбы для устранения конкурентов и для насаждения атмосферы страха, позволяющей эффективно управлять тоталитарной системой. Жертвами этой политики (даже если говорить только о членах ВКП(б)) стали не только реальные оппозиционеры или внедрившиеся враждебные агенты, но и множество верных «сталинистов». Однако каток террора прошёл отнюдь не по одним лишь «советским и партийным деятелям». Он уничтожил огромное количество тех, кого тогда именовали «бывшими людьми». Само по себе употребление в официальных документах этого «расчеловечивающего» термина, а также применение политических репрессий не только к представителям «эксплуататорских классов», но и к лицам, являвшимся просто их потомками и членами их семей, приводит к мысли, что политика тоталитарного режима содержала в себе, как минимум, элементы геноцида[41] и стратоцида[42].
(Продолжение следует)
[1] Окладников Н. А. Тайна древних Цилемских рудников: история горного дела в России начиналась на Печоре // Арт. Республиканский литературно-публицистический, историко-культурологический художественный журнал. - 2007. - № 2. - С. 93-97; https://cultmap.nbrkomi.ru/ru/page/levoe_menju.munitsipalnye_rayony.ust_tsilemskiy.istoriya_uts/ (дата обращения: 12.01.2023).
[2] Поморское согласие – крупнейшее направление среди старообрядцев-беспоповцев. Получило название по месторасположению духовного центра – Выговской пустыни в Поморье. В настоящее время именуется Древлеправославной поморской церковью.
[3] В 1880-е гг. в Усть-Цильме было более 1100 строений и проживало ок. 4000 человек
[4] Записка архангельского губернатора действительного статского советника князя Н. Д. Голицына по обозрению Печорского края летом 1887 года. - Архангельск, 1888. – 125 с. http://elib.komisc.ru/redkie-izdaniia/kraevedcheskaia-kollektsiia-zyrianskii-krai/knigi/zapiska-arhangelskogo-gubernatora-deistv-statskogo-sovetnika-kniazia-golitsyna-po-obozreniiu-pechorskogo-kraia-letom-1887-g (дата обращения: 12.01.2023).
[5] Голицын Николай Дмитриевич (1850-1925) – князь, последний председатель Совета министров Российской империи. Родился в селе Поречье Можайского уезда Московской губернии. Окончил Александровский лицей (1871). Служил по Министерству внутренних дел в Царстве Польском. Архангелогородский вице-губернатор (1879). Коллежский советник. Вице-директор Хозяйственного департамента Министерства внутренних дел; статский советник (1885). С 1885 г. исполняющий должность Архангелогородского губернатора; утвержден в должности в 1887 г. с производством в действительные статские советники. Калужский губернатор (1893). Тайный советник. Тверской губернатор (1897). Сенатор (1903). Действительный тайный советник (1914). Член Государственного совета (1915). 27 декабря 1916 г. назначен на пост председателя Совета министров Российской империи. Во время Февральской революции 1917 г. проявил нерешительность и беспомощность. Арестован 28 февраля/13 марта 1917 г. Остался в России. Подвергался репрессиям. Расстрелян 2 июля 1925 г. по сфабрикованному ОГПУ «Делу лицеистов». Реабилитирован в 2004 г.
[6] «Постановлением ВЦИК РСФСР от 14 января 1929 г. был образован Северный край. В его состав входили Архангельская, Вологодская, Северо-Двинская губернии и Коми автономная область. Центром края стал Архангельск. Президиум ВЦИК РСФСР своим постановлением от 15 июля 1929 г. разделил Северный край на пять округов (Архангельский, Вологодский, Ненецкий, Няндомский, Северо-Двинский). Кроме того, в Северный край входила автономная Коми (Зырянская) область и острова Белого моря и Северного Ледовитого океана: Вайгач, Земля Франца-Иосифа, Колгуев, Матвеев, Новая Земля и Соловецкие острова. 5 декабря 1936 г. Северный край преобразовали в Северную область (из его состава выделили автономную область Коми, преобразованную в Коми АССР). 23 сентября 1937 г. постановлением ЦИК СССР Северная область была разделена на Архангельскую и Вологодскую. В 1930 г. Северный край был самым крупным регионом спецпоселений раскулаченных семей. Партийные и советские органы края проделали масштабную организационно-хозяйственную работу по приему, размещению раскулаченных семей и созданию для них разветвленной системы спецпоселений с соответствующей инфраструктурой. Для руководства этой многогранной работой в январе 1930 г. при крайкоме ВКП(б) была создана комиссия из трех человек под руководством секретаря крайкома партии С.А. Бергавинова. Комиссия крайкома 3 февраля 1930 г. разработала план временного расселения в крае «кулацких семей». Планом предусматривалось разместить в приспособленных помещениях Архангельска, Вологды, Котласа и Сольвычегодска 74 тысячи человек. В семи районах края намечалось построить 1360 бараков на 206 тысяч спецпереселенцев. План приема и расселения в крае спецпоселенцев пересматривался не менее десяти раз. Изменения в него вносили многие управления крайисполкома и хозяйственные руководители. Первоначальным планом намечалось вселить в край 75 тысяч раскулаченных семей, но после изучения обстановки в районах расселения эта цифра была скорректирована до 46 тысяч семей. Окончательный вариант плана приема и размещения спецпереселенцев был утвержден на заседании комиссии крайкома ВКП(б) 28 марта 1930 г. На строительство жилья и их обустройство планировалось использовать 79.370.437 рублей. Использовать труд спецпереселенцев намечалось на лесозаготовках и сплаве, в разработке недр и мелиорации, в строительстве, лесохимических и рыбно-зверобойных промыслах, в дорожном строительстве» (Лобченко Л.Н. Из истории спецпосёлков в Северном крае – Вестник архивиста, 2006, № 4-5. – С. 137-156; https://www.vestarchive.ru/issledovaniia/702---n-.pdf (дата обращения: 12.01.2023).
[7] Производство замши в Усть-Цильме началось в начале XIX века. Первый Замшевый завод устроен в середине XIX века, но разорился. Оставались мастерские, производившие 42 % Ижемской замши. Чернова, Т. М. Замшевое производство в Коми крае (XIX-XX вв.) / Т. М. Чернова. — Текст непосредственный // Молодой ученый. — 2017. — № 4 (138). — С. 627-634. — URL: https://moluch.ru/archive/138/38684/ (дата обращения: 12.01.2023).
[8] Рогачев Михаил Борисович (1952-2021) – кандидат исторических наук. Родился в Риге. Окончил Исторический факультет Ленинградского государственного университета. Создатель Коми республиканского общественного фонда «Покаяние». Составитель 13 томов (22 книг) «Покаяние» Коми республиканский мартиролог жертв массовых политических репрессий https://pokayanie-komi.ru/martirolog .
[9] Покаяние: Мартиролог. – В 13 т. / Сост.: М.Б. Рогачев. – Т. 13. Ч. 1. – Сыктывкар, 2018. – 492 с.; – Т. 13. Ч. 2. – Сыктывкар, 2019. – 627 с.; – Т. 13. Ч. 3. – Сыктывкар, 2020. – 389 с.
[10] Вокуева Татьяна Дмитриевна - ведущий специалист Представительства Республики Коми при Правительстве РФ, генеалог, исследователь родов Усть-Цилемского района, председатель московского отделения "Русь Печорская", автор проекта "Родовой Дом", фестиваля "Пасхальный сувенир".
[11] Журавский Андрей Владимирович (1882-1914) – ученый биогеограф, основоположник научного освоения Русского Севера. Основатель Печорской естественно-исторической станции Императорской Санкт-Петербургской Академии Наук (ныне Российская академия наук (РАН)). Боролся с коррупцией местного чиновничества. Убит выстрелом из ружья писарем, которого признали душевнобольным.
[12] Державин Александр Сергиевич (1864-1933) – священноисповедник. Родился 13 августа по юлианскому календарю 1864 г. в селе Зеленцыно Покровской волости Клинского уезда Московской губернии. Сын священника Сергия Иоанновича Державина (https://pravoslavnoe-duhovenstvo.ru/person/14206/) и Татианы Николаевны (урожд. Веселовской). Окончил Звенигородское духовное училище (1880) и Вифанскую духовную семинарию (1887) (Дубинский А.Ю. Вифанская духовная семинария: Алфавитный список выпускников 1881–1900 годов: (краткий генеалогический справочник). - М., 2002. - С. 18). По окончании семинарии рукоположен и определен быть священником храма Рождества Пресвятой Богородицы в селе Александрово Звенигородского уезда Московской губернии. В 1897 г. переведен в храм Живоначальной Троицы села Троицкого Звенигородского уезда Московской губернии (ныне – Одинцовского района Московской области) (сведения о храмах Звенигородского уезда см. https://storage.yandexcloud.net/dobro-static/prod/docs/40a109ca-331a-1c4c-60ec-e1c7544bdb14/Zvenigorod_prihody_2.pdf). Арестован вместе с двумя членами церковного совета Троицкого храма 2 января 1930 г. Препровожден на Лубянку, а затем в Бутырскую тюрьму. 13 февраля 1930 г. Особым совещанием при Коллегии ОГПУ приговорен к 3 годам ссылки в Северный край (ГАРФ. Ф. 10035, д. П-49441). 15 марта отправлен этапом в Архангельск. Вначале определен на жительство в деревне Кондратьево Часовенского сельского совета. 10 июля 1930 г. место ссылки ему заменено на Усть-Цильму. После непродолжительного пребывания там переведен в деревню Уег (до революции – д. Уезжная Мезенского уезда). В конце марта 1932 г. возвращен в Усть-Цильму и получил разрешение поселиться неподалеку в селении Коровий Ручей. В мае вновь получил предписание ОГПУ явиться в Усть-Цильму и оттуда отправлен в деревню Загривочная (до революции – Мезенского уезда). Срок ссылки истёк 2 января 1933 г., но постановление ОГПУ о свободном проживании было оформлено лишь 6 апреля 1933 г., уже после кончины о. Александра. Он скончался от невыносимых условий жизни 12/25 марта 1933 г. Погребен в безымянной могиле в Загривочной. Реабилитирован в 1989 г. Прославлен в лике святых Священным синодом Русской православной церкви 12 марта 2002 г.
[13] Дневник священноисповедника Александра Державина. – М., 2006. – 84 с. Издание подарено Т.Д. Вокуевой правнуком священноисповедника Александра Державина - Виктором Леонидовичем Державиным.
[14] Сезонного рабочего - жителя сельской местности, уезжавшего в город на заработки.
[15] Дневник священноисповедника Александра Державина. – М., 2006. – 84 с. – С. 15
[16] «Получил сегодня мартовскую посылку от сына, но она вся разбита, почти всё из неё взято. Составили акт. Это вторая моя посылка приходит в таком виде. Главное, нет в ней сахару, а у меня весь вышел. Обидно» (Запись за 14/27 июня 1931 г.). Дневник священноисповедника Александра Державина. – М., 2006. – 84 с. – С. 45
[17] Воскресенский Феодор Иоаннович (1875-?) – священник. Родился в селе Лосино Егорьевского уезда Рязанской губернии. Служил в храме св. Илии Пророка села Свищево-Подгорное Касимовского уезда Рязанской губернии. Арестован 14 декабря 1929 г. 3 февраля 1930 г. осужден по статье 58-10 УК РСФСР Особым совещанием при Коллегии ОГПУ СССР к 3 годам ссылки в Северный край. Как сложилась его дальнейшая судьба, неизвестно. Реабилитирован в соответствии с указом Президиума Верховного совета СССР от 16 января 1989 г.
[18] Дневник священноисповедника Александра Державина. – М., 2006. – 84 с. – С. 28
[19] Прибыли туда в августе
[20] Никольский Алексий Иоаннович (1877-1938) – священномученик. Родился в селе Генино Серпуховского уезда Московской губернии в семье священника. Окончил Заиконоспасское духовное училище (1892), Вифанскую духовную семинарию (1898) и Московскую духовную академию (1902). Кандидат богословия. Помощник ректора Тверской духовной семинарии. В 1904 г. вступил в брак с дочерью настоятели московского храма Преображения Господня в Наливках протоиерея Николая Александровича Копьева (1842-1916) Анной и был рукоположен во священника. Назначен настоятелем храма Пресвятой Троицы в селе Павлино Московского уезда Московской губернии, в усадьбе Румянцевых Троицкое-Кайнарджи. С 1907 г. преподавал Закон Божий в Кожуховском земском училище. В 1929 г. в связи с юбилеем священнического служения удостоен права ношения митры. Арестован в 1930 г. и осужден на ссылку в Северный край на 3 года. Семья священника была выселена из дома и ограблена властями. В 1933 г. освобожден без права проживания в Московской области. Возведен в сан протоиерея и назначен в церковь Введения Пресвятой Богородицы во Храм села Малое Фоминское Телятинской волости Весьегонского уезда Тверской губернии (в то время – Весьегонского района Бежецкого округа Московской губернии). 16 февраля 1938 г. арестован и помещен в тюрьму Весьегонска. 6 марта 1938 г. приговорен тройкой НКВД к смертной казни и расстрелян 8 марта. Похоронен в братской могиле. Реабилитирован в 1989 г. Прославлен в лике святых Новомучеников и Исповедников Архиерейским собором Русской православной церкви 2000 г. https://hram-pavlino.ru/aleksii-nikolskii/; дата обращения 15 сентября 2023 г.
[21] Троицкий Георгий Александрович (1873-1931) – священноисповедник. Родился в селе Дарищи Коломенского уезда Московской губернии. Окончил Московскую духовную семинарию. В 1898 г. хиротонисан во священника. С 1903 по 1930 гг. служил в храме Спаса Нерукотворного села Рай-Семеновское Серпуховского уезда. Арестован 2 февраля 1930 г. и 23 февраля осужден по статье 58-10 УК РСФСР на ссылку в Северный край на 3 года (ГАРФ. Ф. 10035, д. 49451). 6 августа 1931 г. тяжело заболел от плохого питания и прочих невыносимых условий жизни. Скончался 29 октября 1931 г. Погребен в безымянной могиле в селе Уег. (Жития новомучеников и исповедников российских XX века Московской епархии / [Игумен Дамаскин (Орловский) и др.]; Под общ. ред. Митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналия. - Тверь: Булат, 2002. / Дополнительный том I, 2005. - 287 с. ISBN 5-902112-36-2; https://azbyka.ru/otechnik/Zhitija_svjatykh/zhitija-novomuchenikov-i-ispovednikov-20-veka-moskovskoj-eparhii-dopolnitelnyj-tom-1/41; дата обращения 14 сентября 2023 г.)
[22] Дневник священноисповедника Александра Державина. – М., 2006. – 84 с. – С. 29
[23] Дневник священноисповедника Александра Державина. – М., 2006. – 84 с. – С. 39
[24] Дневник священноисповедника Александра Державина. – М., 2006. – 84 с. – С. 59
[25] Дневник священноисповедника Александра Державина. – М., 2006. – 84 с. – С. 60
[26] Дневник священноисповедника Александра Державина. – М., 2006. – 84 с. – С. 61
[27] Дневник священноисповедника Александра Державина. – М., 2006. – 84 с. – С. 76
[28] «25 февраля 1930 г. было образовано 3-е отделение Секретно-политического отдела (СПО) ОГПУ СССР. Если раньше отделение под руководством Е.А. Тучкова имело исключительно антирелигиозную направленность, то теперь, по новому штатному расписанию, отвечало за борьбу не только с церковно-сектантскими, но также с монархическими, фашистскими и кадетскими группами. Это было закреплено в приказе ОГПУ № 95/54 от 5 марта 1931 г. «О реорганизации информационного и секретного отделов ОГПУ и им соответствующих аппаратов местных органов»» (Пидгайко В.Г. Антирелигиозные подразделения органов госбезопасности СССР в период междупатриаршества в Русской Православной Церкви (1925-1943 гг.)
[29] Коркин Петр Андреевич (1900-1940) – Родился в селе Частоозерском Частоозерской волости Ишимского уезда Тобольской губернии. В годы Гражданской войны служил в Уральском полку белой «Русской армии». В сентябре перешёл к красным. Окончил Партийную школу. Член РКП(б) с 1920 г. Служил в Особых отделах. С 1924 г. – в органах ГПУ на Дальнем Востоке. В 1929 г. был арестован за злоупотребление властью или служебным положением», но дело в 1930 г. было прекращено. 16 ноября 1931 г. предотвратил покушение на И.В. Сталина, задержав на ул. Ильинка в Москве приблизившегося к Сталину агента Я.Л. Платонова-Петина. С 1931 г. – в Секретно-политическом отделе ОГПУ при СНК СССР. В 1932-1933 гг. – начальник III отделения Секретно-политического отдела ОГПУ при СНК СССР. Затем служил в органах НКВД в Ленинградской, Воронежской, Днепропетровской областей. Активно участвовал в организации массовых репрессий. Капитан государственной безопасности (март 1936). Майор государственной безопасности (декабрь 1936). В 1937 г. награжден орденом Ленина. В феврале 1938 – январе 1939 гг. – начальник Управления НКВД по Днепропетровской области. Депутат Верховного совета СССР первого созыва. В январе 1939 г. арестован. 28 января 1940 г. приговорен к расстрелу Военной коллегией Верховного суда СССР. 29 января расстрелян. В его реабилитации отказано в 1999 г.
[30] Ягода Генрих Григорьевич (Иегуда Генах Гершенович) (1891-1938) – первый народный комиссар внутренних дел СССР, организатор массовых политических репрессий коммунистического режима. Родился в Рыбинске в семье ювелира. С 1907 г. принимал участие в революционном движении. В 1912 г. задержан и приговорен к ссылке в Симбирск (где проживал его дед, являвшийся часовщиком). В 1913 г. по амнистии в связи с празднованием 300-летия дома Романовых освобожден от ограничений на передвижение. Устроился на Путиловский завод в Санкт-Петербурге. Принял православие. В 1915 г. мобилизован. Дослужился до чина ефрейтора 20 стрелкового полка 5 армейского корпуса. После ранения в 1916 г. демобилизован и вернулся в Петроград. В 1917 г. примкнул к большевикам. Участник Октябрьского переворота 1917 г. С 1918 г. – в Петроградской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем. В 1919 г. благодаря протекции Я.М. Свердлова и Ф.Э. Дзержинского переведен в Москву. С 1920 года - член Президиума ВЧК, затем - член коллегии ГПУ. С 1923 г. - второй заместитель председателя ОГПУ. При тяжело больном В.Р. Менжинском стал фактическим руководителем ОГПУ. В 1934 г. назначен на пост народного комиссара внутренних дел СССР. Член ЦК ВКП(б). Генеральный комиссар государственной безопасности (1935). В сентябре 1936 г. снят с поста наркома внутренних дел и назначен на пост наркома связи. В январе 1937 г. снят и с этого поста и исключен из ВКП(б). 28 марта 1937 г. арестован. 13 марта 1938 г. приговорен к высшей мере наказания и расстрелян 15 марта 1938 г. Родственники Г.З. Ягоды были репрессированы: родители умерли в заключении; жена и две сестры приговорены к расстрелу. Сын Г.З. Ягоды Г.Г. Авербах отправлен в детский дом; в 1949 г. репрессирован, в 1960 г. реабилитирован, в 1990-е гг. эмигрировал в Израиль. В 2015 г. Верховный суд РФ признал Г.З. Ягоду не подлежащим реабилитации
[31] Костриков (партийная кличка Киров) Сергей Миронович (1886-1934) – деятель коммунистического режима, организатор массовых политических репрессий. Родился в Уржуме Вятской губернии. Учился в Томском технологическом институте. В 1904 г. вступил в Российскую социал-демократическую рабочую партию (РСДРП). Занимался подпольной антигосударственной деятельностью. Участник Гражданской войны. Отличался особенной ненавистью к духовенству и верующим. С 1926 г. – первый секретарь Ленинградского губернского комитета (областного комитета) и городского комитета, а также Северо-Западного бюро ВКП(б), кандидат в члены Политбюро ВКП(б). Член Политбюро ЦК ВКП(б) и Президиума ВЦИК СССР (1930). Секретарь ЦК ВКП(б) и член Оргбюро ЦК ВКП(б) (1934). Застрелен в Смольном Л.В. Николаевым. Убийство С.М. Кирова было использовано в качестве повода для развязывания очередной волны террора тоталитарного коммунистического режима
[32] Николаев Леонид Васильевич (1904-1934) – убийца коммунистического деятеля С.М. Кострикова (Кирова). Член ВКП(б) с 1923 г. В 1933 г. исключен из партии, но в 1934 г. восстановлен. Убил С.М. Кирова в Смольном 1 декабря 1934 г. выстрелом в затылок. Приговорен к высшей мере наказания 29 декабря 1934 г. и тут же расстрелян. Его жена Мильда Петровна Драуле (из-за ревности к которой, по некоторым данным, Л.В. Николаев совершил убийство С.М. Кирова) расстреляна в 1935 г. Также расстреляны её сестра О.П. Драуле и её муж Р.М. Кулишер. Репрессированы мать и все кровные родственники Л.В. Николаева; старшая сестра и брат расстреляны.
[33] Постановление ЦИК и СНК СССР «О внесении изменений в действующие уголовно-процессуальные кодексы союзных республик». 1 декабря 1934 г. // Сборник законодательных и нормативных актов о репрессиях и реабилитации жертв политических репрессий. - М., 1993. - С. 33—34.
http://docs.historyrussia.org/ru/nodes/63253#mode/inspect/page/1/zoom/4 (дата обращения: 11.01.2023).
[34] В 1937 г. пытки были дозволены органам НКВД официально Центральным комитетом ВКП(б) с такой аргументацией: «Известно, что все буржуазные разведки применяют физическое воздействие в отношении представителей социалистического пролетариата и притом применяют его в самых безобразных формах. Спрашивается, почему социалистическая разведка должна быть более гуманна в отношении заядлых агентов буржуазии, заклятых врагов рабочего класса и колхозников? ЦК ВКП(б) считает, что метод физического воздействия должен обязательно применяться и впредь, в виде исключения, в отношении явных и неразоружившихся врагов народа, как совершенно правильный и целесообразный метод» (Известия ЦК КПСС. 1989. № 3. - С. 145;
http://docs.historyrussia.org/ru/nodes/63253#mode/inspect/page/1/zoom/4 (дата обращения: 11.01.2023).). Это «исключение» моментально превратилось в правило.
[35] Главными подсудимыми были старые большевицкие лидеры Г.Е. Зиновьев и Л.Б. Каменев
[36] Ежов Николай Иванович (1895-1940) – второй народный комиссар внутренних дел СССР, организатор массовых политических репрессий коммунистического режима. Родился в Красненской волости Крапивенского уезда Тульской губернии. В июне 1915 г. пошел добровольцем на войну; служил в 172 Лидском пехотном полку на Северо-Западном фронте. В 1916 признан негодным к строевой службе. В августе 1917 г. вступил в РКП(б). С апреля 1919 г. в Рабоче-крестьянской красной армии (РККА). В 1922-1927 гг. на различных партийных постах в Казахстане и Киргизии. Состоял в гомосексуальной связи с одним из организаторов цареубийства Ф.И. Голощёкиным (в чем Н.И. Ежов признался во время суда над ним). С 1927 г. – инструктор Орграспредотдела ЦК ВКП(б) в Москве. Заместитель народного комиссара земледелия (1929). Заведующий Орграспредотделом ЦК ВКП(б) (1930-1934). В 1933-1934 гг. активно участвовал в «чистке» ВКП(б). Член ЦК ВКП(б), Оргбюро ЦК ВКП(б) и заместитель председателя Комиссии партийного контроля (КПК) при ЦК ВКП(б). Председатель КПК при ЦК ВКП(б), секретарь ЦК ВКП(б) (1935). Народный комиссар внутренних дел СССР (1936). На время его руководств пришёлся пик коммунистического террора этих лет. Кандидат в члены Политбюро ЦК ВКП(б) (1937). В апреле 1938 г. назначен по совместительству на пост народного комиссара водного транспорта СССР. В ноябре 1938 г. снят с должности народного комиссара внутренних дел СССР. В 1939 г. лишён оставшихся у него постов и 10 апреля арестован. Обвинен в шпионаже, вредительстве и мужеложстве. 3 февраля 1940 г. приговорен к высшей мере наказания и расстрелян 6 февраля. В 1998 г. Военная коллегия Верховного суда РФ отказала в реабилитации Н.И. Ежова
[37] Перед судом предстали 17 коммунистических лидеров второго ряда, в том числе бывшие члены ЦК РКП(б) К. Радек (К. Собельсон), Г.Л. Пятаков и бывший член Политбюро ЦК РСДРП первый народный комиссар финансов СССР Г.Я. Сокольников (Бриллиант). 13 человек приговорены к расстрелу, остальные 4 отправлены в лагеря, где вскоре умерли или были убиты.
[38] Во главе с бывшим 1-м заместителем наркома обороны СССР маршалом М.Н. Тухачевским, командующим войсками Киевского Военного округа командармом 1 ранга И.Э. Якиром, командующим войсками Белорусского Военного округа командармом 1 ранга И.П. Уборевичем и начальником Военной академии им. М.В. Фрунзе командармом 2 ранга А.И. Корком
[39] Маршал В.К. Блюхер, командармы Я.И. Алкснис, И.П. Белов, П.Е. Дыбенко и Н.Д. Каширин
[40] Некоторые показательные данные: - Все члены Политбюро состава 1917 года, кроме В.И. Ульянова (Ленина) и И.В. Джугашвили (Сталина), были казнены: Л.Б. Розенфельд (Каменев) (расстрелян в 1936 г.) , Г.Е. Радомысльский (Зиновьев) (расстрелян в 1936 г.), А.С. Бубнов (расстрелян в 1938 г.), Г.Я. Бриллиант (Сокольников) (приговорен к 10 годам заключения; убит в тюрьме в 1939 г.) и Л.Д. Бронштейн (Троцкий) (убит в Мексике агентом НКВД в 1940 г.); - В 1934 г. состоялся XVII съезд ВКП(б), вошедший в историю под названием "Съезда победителей". Этот съезд всецело одобрил политику, проводимую И.В. Сталиным, с удовлетворением подвел итоги первой пятилетки и принял второй пятилетний план. Из 1956 делегатов "Съезда победителей" 1108 были репрессированы в 1937-1938 гг. Из 139 человек, избранных на съезде в члены и кандидаты в члены ЦК ВКП(б), 97 было расстреляно и 5 покончили жизнь самоубийством; - Из первых пятерых маршалов Советского Союза трое были признаны "врагами народа" и казнены: М.Н. Тухачевский (расстрелян в 1937 г.), В.К. Блюхер (расстрелян в 1938 г.) и А.И. Егоров (расстрелян в 1939 г.); - Все народные комиссары внутренних дел СССР были репрессированы: Г.Г. Ягода, Н.И. Ежов и Л.П. Берия расстреляны, а С.Н. Круглов (ставший и первым министром внутренних дел СССР), в 1960 г., уже будучи в отставке, лишен привилегий, пенсии и исключен из КПСС "за грубые нарушения социалистической законности" (в 1977 г. погиб, попав под поезд); - В 1937—1938 гг. от репрессий погибло 78 % членов ЦК ВКП(б).
[41] Современное законодательство определяет геноцид как «действия, направленные на полное или частичное уничтожение национальной, этнической, расовой или религиозной группы как таковой путём убийства членов этой группы, причинения тяжкого вреда их здоровью, насильственного воспрепятствования деторождению, принудительной передачи детей, насильственного переселения либо иного создания жизненных условий, рассчитанных на физическое уничтожение членов этой группы» (Уголовный Кодекс РФ, статья 357 «Геноцид»).
[42] Стратоцид - преднамеренное и систематическое уничтожение, полностью или частично, социального класса (сословия, страты)
