В белом раю лежит богатырь…

Алексей Валерьевич Артемьев. Портрет работы Анны Викторовны Ильиной. Начат за 14 дней до кончины

28 ноября 2020 года наступила первая годовщина со дня кончины удивительного и необычайного в своей высокой талантливости человека Алексея Валерьевича Артемьева.

За прошедший год стало отчетливо ясно, что ушел от нас человек, «замены» которому, хотя бы творческой, в наше время ожидать не приходится. Словно с «сокращением» размеров России в 1991 году, ‒ а распалась тогда именно Россия под «ником» Советский Союз, ‒ стали «сокращаться» и мельчать люди в ней. Первые десятилетия это было не так заметно – великие империи имеют огромную массу инерции, а сейчас стало наглядно.

Но и среди «вятших» людей ушедшей империи Алексей Валерьевич выделялся своим универсализмом, все менее типичным для цивилизации технической, и тем более идущей ей на смену цивилизации цифровой.

Цифра ‒ это ведь то же число. Может быть и число человеческое, самое известное из которых ‒ шестьсот шестьдесят шесть.

Алексей Валерьевич соединял в себе многие таланты: иконописец, художник-монументалист и автор прекрасных книжных иллюстраций, реставратор и искусствовед, православный историософ и писатель. Одно «Слово о полку Игореве» в его интерпретации и с его потрясающими иллюстрациями, ‒ дорогого стоит.

Ангелы. Иллюстрация к «Слову о полку Игореве» Алексея Валерьевича Артемьева

Довелось слышать мне от людей значительно более меня компетентных в древней нашей литературе, что это едва ли не емкое и самобытное исследование «Слова» на сегодняшний день.

Большое счастье для друзей и почитателей талантов Алексея Артемьева, что со всеми гранями этих талантов можно ныне с полной наглядностью и достоверностью встретиться вплотную в замечательной книге, ставшей подвигом деятельной любви его супруги – всемирно известной певицы, а в последние десятилетия и творца цикла «Возвращение на Родину», самого может быть заметного культурного явления в «Москве и ее окрестностях», Елены Владимировны – Лины Мкртчян.

«Простой русской женщины, с типично русской фамилией», так или примерно так сказал о ней на одном из ее вечеров всеми нами любимый батюшка, писатель и поэт by the way, ‒ Артемий Владимиров.

ОН и ОНА

Все-таки действительно есть еще женщины в русских селеньях!

Мне самому приходилось и приходится иметь дело не только с написанием книг, это как раз наиболее увлекательная часть творческого процесса, но и с попыткой донести их до читателя, желательно в печатном виде, поскольку цифра, повторим, коварна. А потому по необходимости и неформально сталкивался с проблемой типографского воплощения авторского замысла. Причем в моем случае шла речь об издании просто исторических расследований автора, без особых претензий к оформлению. Но в данном-то случае речь идет об издании столь же необычном, как необычен герой, которому оно посвящено.

Как бы яснее выразиться – это художественный – высокохудожественный! ‒ альбом, с историческим, историософским и биографическим наполнением. Как выразился по поводу него Павел Васильевич Флоренский – живое воплощение мечты Алисы «из страны Чудес», считавшей, что что «книжка должна быть с разговорами и с картинками». И того и другого в там вдоволь. Учитывая, что кроме трудов самого Алексея Валерьевича там помещены воспоминания и впечатления о нем многих знавших его и также заметных по-своему людей. В частности, из числа участников вечеров Лины, которым «хозяйка» с королевской щедростью «раздавала слоны» в виде эпитетов «великий», «гениальный», «неповторимый».

Так что всем, кто еще не познакомился с этой действительно нетривиальной и просто интересной книгой вплотную – усиленно советую восполнить этот пробел.

В наше «короновирусное» время вечера «Возвращения на Родину» уплыли, надеюсь, не в «невозвратную» даль, как начинает, иногда кажется, уплывать и сама Родина. И как всегда, когда теряешь что-то ценное, только и начинаешь по-настоящему ощущать потерю. Тем более именно на вечерах Лины я познакомился с Алексеем Валерьевичем. Жаль, что недавно. Сам-то он стоял вместе с супругой у самого основания этих вечеров и неоднократно бывал их украшением.

Мне довелось стать зрителем, слушателем, а иногда и «гостем» вечеров цикла лишь с 1 мая 2015 года, ‒ спасибо еще одному ушедшему и так же незаменимому другу – Виктору Николаевичу Тростникову, который заочно познакомил меня с Линой за пару дней до этого теплого майского вечера. Причем в связи с «не вполне зависящими от меня» обстоятельствами, резко сокративших на время возможности моего пешего хождения, следующие пару лет я бывал на вечерах от случая к случаю, о чем крайне сейчас сожалею. Мне доводилось уже писать об обстоятельствах нашего «личного» знакомства с Алексеем Валерьевичем, но частично напомню о них здесь.

На вечере в Белом зале Дома кино весной 15 марта 2018 года, посвященного 101-й годовщине предательского свержения с прародительского престола Государя Императора, мне выпала честь сидеть в числе «героев вечера» на сцене, и выступить с нее с кратким словом о Цусимском бое.

Уже по окончании «торжественной части», когда «герои» спустились со сцены, ко мне подошел очень симпатичный старый джентльмен, «старый Джолион», если кто помнит «Сагу о Форсайтах», – так я про себя характеризовал его. Он сказал мне несколько теплых слов о моем сегодняшнем слове, о том, что «Вас, Борис Глебович всегда интересно слушать».

И добавил, что неплохо бы мне написать статью в «Покров».

На следующий день мне позвонила сама Елена Владимировна, пригласила «почетным гостем» на следующий вечер по теме «Серебряного века», и также попросила статью в «Покров». Я ответил, что охотно, и что еще вчера говорил об этом «с одним симпатичным дядечкой». Лина рассмеялась и сказала: «Этот симпатичный дядечка – мой супруг, – Алексей Валерьевич Артемьев».

«В целях повышения образованности» по окончании разговора я позвонил известному всем и знающего всех Виктору Александровичу Саулкину:

– Витюша, а ты не знаешь часом, кто такой и чем славен муж Лины?

А он мне:

– Да это же знаменитый Алексей Валерьевич Артемьев, – иконописец, реставратор, искусствовед и историософ. Один из самых глубоких умов, что я знаю. И вдобавок благодаря ему в 1970-е года пол-Москвы исторической удалось сохранить.

– Понял, – говорю. И уже с нетерпением и интересом стал ждать следующей встречи. Но за следующие полгода удалось лишь поговорить пару раз по телефону. Сама же встреча случилась только осенью 8 ноября на открытии «Пушкинского года» сезона 2018-2019.

В своем «слове с места» Алексей Валерьевич провел очень нетривиальную аналогию между «Словом о полку Игореве» и «Евгением Онегиным». Вообще он считает, что «Слово» в своем существе, – это «отчет о собрании князей на тему о замене Великого Князя Святослава Киевского на Всеволода Большое Гнездо». А все, что о походе князя Игоря, – «киноэпиграф» к главному.

Мягко говоря, – не банально! В книге, с которой я тогда не был знаком, ‒ мне по счастью подарили ее в начале следующего года, ‒ рассказано обо всем гораздо подробнее. И что важно ‒ все основные мысли и слова Алексея Валерьевича о князе Игоре и его походе, приведены в книге его «Вечной памяти», чудесным образом сотворенной любящей женой.

Про хороший день говорят иногда: «Кто вчера умер – сегодня жалеет!». В понятной интерпретации можно применить эти слова к этой книге и ее главному герою.

Но вернемся к рассказу о встрече.

Алексей Валерьевич восстанавливает к жизни храм Большое Вознесение у Никитских ворот

В конце вечера, «за чаем», мне удалось все же «пересечься» с Алексеем Валерьевичем накоротке. Он сказал несколько добрых слов о моем рассказе о гибели Русской Императорской Гвардии ‒ историческом эссе «Стоход». А я преподнес ему историко-богословский этюд «В защиту Римской Армии» ‒ об истинных участниках в Страстях Христовых. На следующем вечере 13 декабря он обещал мне подарить свою статью о «философии всемирной истории».

По состоянию здоровья на вечер прийти он не смог, и только удалось через Лину проговорить с ним немного по телефону. Он сказал, что точка зрения, изложенная в «Римской Армии», ему очень близка, будто сам писал. Я ответил: «Это потому, что наши души синтонны!»

На следующем вечере «Пушкин и монархия» 24 января 2019 года мы сидели с ним вместе в «президиуме». Помню высказанную им мысль, что понять историю можно только в ее целом: от сотворения мира до апокалиптического финала. И это так.

Несколько раз говорили мы в феврале с Линой о возможности встречи, например, после вечера 28 февраля в память Царевича Дмитрия, где мне довелось вновь быть в числе «героев». Алексею Валерьевичу тогда очень понравился мой ответ на вопрос: «Почему Ивана Грозного нет на памятнике Тысячелетия России?».

Ответ: «Потому же, почему мы сейчас и сидим на ее (России) обломках. Есть позиции, которые армия не может сдавать без риска быть разбитой окончательно [за Волгой для нас земли нет!]. Применительно к Государству Российскому: без Ивана Грозного России нет!

Отсутствие Ивана Грозного на памятнике Тысячелетия России – это отступление Власти перед “мнением общественности”, ставшее для Власти роковым. Первым шагом в никуда».

К сожалению, и после этого вечера наша встреча не состоялась по состоянию здоровья Алексея Валерьевича. По этой же причине его не было на вечере 4 апреля, посвященного Моцарту и Сальери. Вечер запомнился тем, что на нем впервые присутствовал каперанг Сергей Семенович Шестопалов в своей новой форме отца Сергия. Лично я удостоился от Лины, за чтение «с места» отрывка из монолога Сальери, слов: «Вам Борис Глебович, не историей заниматься, а прямо во МХАТ идти!».

И еще Лина подарила мне тогда «Покров» с той самой историософской статьей Алексея Валерьевича «Тайна четырех Царств». К следующему заключительному вечеру цикла «Пушкин и Вечность» я прочел эту статью и мне она так понравилась, что я сразу скопировал ее. Некоторые мысли автора и тогда показались мне просто гениальными:

«Еще совсем недавно многим казалось, что человечеству грозит опасность истощения жизненных ресурсов на планете.

Но сегодня реальность показывает иное: человечество может погибнуть вследствие перерождения собственного сознания на почве глобального потребительского психоза и содомски-противоестественного образа жизни.

И что особенно важно: если в предыдущих царствах воля человека в согласии или в противоречии с Промыслом Божиим все-таки могла влиять на ход исторических событий, то развитие событий последнего царства человеческой воле абсолютно не подвластно.

Человечество оказалось в апокалиптической воронке, из которой никакого выхода для него не существует. Многомиллиардное человечество, да еще в условиях так называемой демократии, не сможет преодолеть собственную саранчево-ненасытную потребительскую жажду.

От ее смертоносного зуда, опошляющего все и вся, помрачающего ум, порабощающего волю, есть лишь одна защита – познание Бога.

Однако оно дает только личную защиту.

А вселенскую победу над этим последним апокалиптическим зверем по силам одержать только Самому Спасителю».

Очень на то похоже!

На майском заключительном вечере я выразил ему свое восхищение, но поговорить толком опять не удалось, так как он был очень слаб, и при этом ему еще пришлось выступать, как «герою» вечера. И здесь он вновь наглядно явил свое историософское вéдение, связав «вечность Пушкина» с «вечностью Рима». По его словам, Третий, а значит и Вечный Рим, пал окончательно в 1991 году.

Это значит, что в символики Четырех Царств – Вавилонского, Македонского, Римского и заключительного «антихристова», – в 1991 году завершилась эпоха Римского Царства, и началась заключительная, с вышеприведенными особенностями. Очень полезно осознавать это и нашим монархистам. Сказанное не отрицает наличие последней Битвы Конца, так называемой End Kampf.

Апокалиптические настроения были близки сердцу Анатолия Валерьевича. Он считал, что ожидание конца времен, по-научному именуемое эсхатологией, есть вообще «внутренний код» русского человека. И предки наши ждали конца времен не с отчаянием, но с упованием ожидая Второе Пришествие Христа и Страшный суд, после чего в полноте своей откроется пакибытие ‒ настоящая жизнь, ради которой и надо терпеть земную подготовку к ней.

О «круге земной истории»

Однако по-настоящему оценил я вклад Алексея Валерьевича в христианскую, более того, в православную историософию, когда решил изложить по возможности кратко свое понимание «круга земной истории».

Это изложение должно стать предисловием к моей книге «Трилистник Русской судьбы». В этом труде отображен своего рода «полукруг» всемирной истории: от Первой мировой войны вниз по оси времен к Расколу и Нерчинскому договору 1689 года «между московскими и пекинскими иезуитами», и далее к Банку Англии, созданному в 1694 году – через пять лет после Нерчинского договора, отрезавшего Третий Рим от Тихого океана.

От Банка Англии очерчен путь вглубь времен к первым банкам Вавилона времен «иудейского пленения», а затем, через различные варианты античной глобализации и Римско-пунические войны к Империи Первого Рима. А затем к современной Америке, и вновь к Первой мировой.

Труд этот был в целом завершен еще в 2013 году, но затем, «по не вполне зависящим от автора» причинам продолжает до сей поры в издательстве. И, может быть, слава Богу, что продолжает. За это время у меня отчетливо осознался смысл «земной истории» – от Адама до Небесного Иерусалима, ‒ как первый этап Божественного Домостроительства, его «фундамент».

Небесный Иерусалим Откровения Иоанна – уникальное творение Божие. Уникальное тем, что это единственное творение, которое всемогущий Господь не может, не властен создать прямым повелением: «Да будет!».

Представьте только, создать нашу Вселенную диаметром тридцать миллиардов световых лет – легко! Да и любое количество таких Вселенных тоже.

Но вот Небесный Иерусалим – нет.

Дело в том, что Небесный Иерусалим «заселен» особого рода людьми: людьми, свободными и при этом свободно выбравшими веру Богу и верность Ему. И доказавшими эту веру и верность всей свое предыдущей земной жизнью и смертью.

А оказывается создать свободного и одновременно верного человека даже всевластный и всемогущий Бог не в силах.

Свободного – Адама – пожалуйста. Так этот свободный, – в идеальных условиях Райского Сада и прямого Богообщения – немедленно Богу и изменил, променяв Бога на яблочко, нерекомендованное к вкушению, и навсегда испортив свою богозданную «матрицу». И ставши сам и всем потомством своим непригодным для Царства Небесного.

И Богу Сыну, Богу Слово в лице Иисуса Христа пришлось лично умирать на кресте, исправляя дефекты этой порченной человеческой «матрицы», чтобы дать возможность хотя бы некоторым «верным» стать насельниками Небесного Иерусалима.

Окончательным «заселением» его и замкнется «круг мировой истории» и «небеса свернутся, как свиток книжный».

А в самом Небесном Иерусалиме [это своего рода Другое Бога – в терминах греческой философии Платона-Парменида; Его – «Не-Я» – в терминах философии германской Канта-Фихте, или «зеркало Бога», как, например, предположил Виктор Николаевич Тростников] очень похоже, ‒ начнется новый этап Божественного Домостроительства, в котором уже как сознательные участники этого процесса, примут те наши «земляки», кои сподобятся стать «насельниками» Небесного Иерусалима.

И это грядущее бытие «верных», даже по нашему слабому земному разумению, должно настолько превосходить по своей, скажем так, «интересности» и «творческим возможностям» наше краткое и безтолковое земное бытие, что право, стоит приложить все наши скромные усилия, чтобы при помощи Божией, – уже оказанной нам Голгофской жертвой Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, и непрерывно оказываемой (хотя зачастую и неосознаваемой, и более того, часто неприемлемой нами) в нашем повседневии, – всё-таки использовать данный нам шанс войти в число обитателей Небесного Града.

Постараться получить этот высший приз в продолжающейся Олимпиаде «круга земной истории», что нам всем настоятельно советовал, и показывал на личном примере Апостол Павел:

«Не знаете ли, что бегущие на ристалище бегут все, но один получает награду? Так бегите, чтобы получить. Все подвизающиеся воздерживаются от всего: те для получения венца тленного, а мы – нетленного.

И потому я бегу не так, как на неверное, бьюсь не так, чтобы только бить воздух». (1 Кор 9:24-26).

Так что «подвизаться» имеет прямой смысл! И на олимпиадах бывают «утешительные» призы, а «в Доме Отца Моего – обителей много». Там лучше, чем «в огненном озере, которое – вторая смерть».

Размышляя об этом мне вспомнилось, что нечто похожее я встречал в «Тайне четырех царств». Действительно в ней отчетливо сказано, что «круг земной истории» – лишь небольшая часть Божественного Домостроительство, что уже много веков назад было ясно православному человеку: «Возьмем, например, полную иконографию образа Страшного суда, или по-иному – Славного Второго пришествия Господа нашего Иисуса Христа.

На иконе изображен акт космического масштаба: конец земной истории и наступление безконечного Царства будущего века.

В этой изобразительной мистерии окончившейся земной истории отводится не столь уж значительное место. Это всего лишь некий круг с изображениями в нем четырех зверей, символизирующих четыре царства, через которые должна пройти, а на иконе уже прошла вся наша история. Названия царств подписываются с незначительными вариациями.

На фреске Андрея Рублева, что в Успенском соборе стольного града Владимира, написано: “Вавилонское” [символ – медведь], “Македонское” [крылатый барс], “Римское” [крылатый лев] и “антихриста” [гибридное страшилище]». Посмотрите сами на наглядный круг земной истории:

Апокалиптические звери. Фреска Успенского собора во Владимире, 1408 год

При этом в самом «круге», как обратил мое внимание Алексей Валерьевич, царства эти идут не последовательно, а «крестообразно»: против Вавилонского – Македонское, против Римского – «антихристово». Так что Рублев отобразил не только «круг», но и «крест» земной истории.

Как выяснилось, ‒ в Москве не много собеседников, готовых и способных обсуждать общий смысл истории и варианты нашей жизни в «пакибытии». После ухода из жизни Тростникова такой собеседник нашелся только один, им и стал Алексей Валерьевич.

[Надо сказать, ‒ он и сам с печалью признавал, что истинная культура и в лучшие времена была достоянием немногих, а уж в наше время…

«Культура всегда была тончайшим слоем, ‒ сказал он в одном из немногочисленных интервью, ‒ никогда культура не была доступна массам. Когда она доступна массам, она становится массовой̆ культурой.

И во времена Рублева икону как богословский, философский трактат тоже понимали немногие. Но бывают эпохи, когда все-таки культурный слой толще, и его влияние, и проникновение в массы сильнее, тогда общество как бы управляется, просвещается "сверху".

Сегодня же царство массовой̆ культуры. Почвы сегодня нет, питательной̆ среды нет... Плодородная почва иссякла. Культурная прослойка сегодня настолько тонка и влияние ее на колоссальное массовое невежество, ‒ причем воинствующее невежество, ‒ настолько ничтожно, что на культурное возрождение "сверху" я не надеюсь»].

Рад подчеркнуть, что Алексей Валерьевич весьма живо воспринял идею, что «Там» мы отнюдь не будем «вечно» гулять по дорожкам Райского Сада, что-нибудь «райское» напевая, а станем (те из нас станут, кто сподобится) – соработниками Бога. Что история человеческая не только не заканчивается с финалом земной, но только по-настоящему и начинается.

– Конечно, – сказал он, – должно и там быть развитие.

Вита – это жизнь. А основное свойство Бога – Сущий, значит – Живой.

Недаром ведь апостол говорит: страшно впасть в руки Бога Живого.

Стало быть, развитие «там» неизбежно.

Мы еще обсудили с ним различные аспекты различных этапов Домостроительства, и договорились еще раз обсудить их, когда окончательный текст будет готов.

Господь призвал своего верного соратника Алексея ранее окончания сего труда, в четверг 28 ноября 2019 года. Ровно через две недели после первого вечера 20-го цикла вечеров Лины Мкртчян, посвященного 75-летию Великой Победы и нашим утратам.

На этом вечере Алексей Валерьевич с солдатской стойкостью смог подняться на сцену, что было для него очень непросто, и сказал замечательное слово – духовное завещание всем нам, – сконцентрировав в нем все основные темы своей «Тайны четырех царств».

Выступление Алексея Валерьевича стало эпицентром вечера.

В час его отпевания в Воскресение 1 декабря 2019 года в храме Девяти мучеников в Большом Девятинском переулке, облака, окутавшие Московское небо, разошлись, и в окна храма глянуло зимнее солнце. Алексей Валерьевич лежал в последней своей постели, как живой, просто заснувший после трудов. Повторю вновь здесь строки, которые вспомнились мне тогда, ‒ об усопшем воине еще той – Первой мировой войны:

В белом раю лежит богатырь:

Пахарь войны, пожилой мужик.

В серых глазах мировая ширь:

Великорусский державный лик,

Только святые умеют так

В благоуханном гробу лежать:

Выпростав руки, блаженства в знак,

Славу свою и покой вкушать.

И радуясь пополнению еще одним «верным» Небесного Иерусалима – высшей цели и смысла всего «круга земной истории», приходится с сожалением, и даже скорбью признать, что на земле число вéдающих и понимающих необратимо сократилось.

Вечная память верному воину Господню – Алексею Валерьевичу Артемьеву!

В Белом Раю…