Жертвы чёрного октября. Продолжение расследования

Часть 1

Вспоминает художник Алексей Беляев-Гинтовт: «Нам попался какой-то автобус, в который заскочило несколько человек. Они приняли решение штурмовать линию обороны. Мы пытались выбраться из автобуса. Кто-то кричал: "Впереди танки". Но водитель уже на предельной скорости рванул вперёд. Потом почему-то ударил автобус об дерево и первым выскочил через узкую дверь. За ним повалили остальные. Их то и накрыло двумя пулемётами. Туда же сошлось несколько прожекторов. И на той лужайке, как мне показалось, в живых никого не осталось... Жёлтое такси с шашечками несётся в сторону телецентра. Навстречу выезжает БМД, и вдруг курсовой пулемёт бронемашины открывает кинжальный огонь практически в упор. Они продолжают сближаться. Я вижу, как такси, пропоротое этой очередью, медленно переворачивается через голову. Но пулемёт не унимается, и машина несколько раз кувыркается» (См. «Народное восстание 1993 года. Воспоминания участников: Алексей Беляев-Гинтовт» - телеканал «День TV», октябрь 2012 года).

Местные жители говорили, что одиночные выстрелы у телецентра раздавались до 4 часов утра. Писателю Сергею Александровичу Шаргунову знакомый милиционер рассказывал о том, что в ночь на 4 октября участвовал в вывозе тел погибших от телецентра. Грузовики направляли в Подмосковье на северо-восточную окраину г. Пушкино, где трупы захоранивали на кладбище «Новая Деревня». Кладбище находится в хвойном лесу, не имеет изгороди и точных границ. Площадь кладбища составляет 35 гектар.

Штурм Дома Советов утром 4 октября начали БТРы со стороны Краснопресненской набережной и Дружинниковской улицы. Эдуард Петрович Соломкин дежурил на сооружённой в ночь с 3 на 4 октября баррикаде, перекрывавшей улицу Заморёнова в направлении станции метро «Улица 1905 года». К утру на баррикаде оставалось 5-7 человек. Со стороны улицы Красная Пресня на Дружинниковскую улицу въехали 3 БТРа. Около киноцентра 5-6 вооружённых людей, одетых в камуфляжную форму, попытались остановить бронемашины, но были уничтожены пулемётным огнём. Старшему в той группе (мужчине в возрасте от 40 до 50 лет) перебило ноги. Двое попытались убежать, их срезало очередью. Тела защитников «баррикады» были разбросаны по сторонам вместе с тем, что перегораживало проезжую часть. 2 БТРа поехали дальше по Дружинниковской улице, третий свернул направо и, развалив баррикаду, перекрывавшую улицу Заморёнова (людей на баррикаде уже не было), вернулся на перекрёсток (Забайкальский рабочий. 2003. № 190. С. 13; в личной беседе Э.П. Соломкин внёс несколько уточнений).

Андрей Геннадьевич Подшивалов прилёг отдохнуть в «каморке» под центральной лестницей Белого дома. Вскоре на Краснопресненскую набережную ворвались БТРы и открыли огонь. По словам Андрея Геннадьевича, плотность огня была настолько большой, что чувствовался объём воздуха. Подшивалов побежал в сторону мэрии. Во время движения увидел, что мужчина, находившийся на проезжей части между Калининским (Новоарбатским) мостом и пандусом и державший огромный красный флаг, вдруг начал кружиться вокруг своей оси, как бы заворачиваясь в полотнище, и завалился.

Три БТРа, обогнув по переулку Глубокому здание парламента, вышли к баррикадам, перекрывавшим Рочдельскую улицу. «На левом фланге, где стояли вооружённые казаки, обозначилось какое-то передвижение, - вспоминал Ю.Г. Кацап. - Укрываясь за стенкой, отделявшей скверик от проезжей части дороги, казаки продвигались на сближение с БТРами, раздалось несколько автоматных очередей с их стороны. Одна из машин вышла на позицию в непосредственной близости с баррикадой и резанула пулемётным огнём в сторону казаков, а потом и в нашу сторону. Огонь был пока предупредительным поверх голов. <...> БТР пошёл на таран, поливая пулемётным огнём как казаков, так и наш фланг. Баррикада была разрушена в течение двух-трёх минут. Кого-то у казаков ранили. Под прикрытием стенки они начали отступать к восьмому подъезду. <...> Стрелявший БТР отошёл на исходную позицию, подразвалив остатки баррикады и прекратив пальбу» (Кацап Ю.Г. Демгулаг на Красной Пресне. М., 1993. С. 52-53).

Геннадий Владимирович Бородулин дежурил на баррикаде, которая была сооружена на дальних подступах к Дому Советов, перегораживая Рочдельскую улицу у дома 14, и состояла из опрокинутых поливальных машин. В 6 часов утра 4 октября подполковник, в чьём подчинении были бойцы роты, охранявшие баррикаду, выдал им огнемёт. В 6 час. 30 мин. 5 ополченцев, в том числе и Бородулин, направились к зданию парламента просить оружие и, получив отказ, повернули обратно к своей баррикаде. Вскоре началась стрельба, и они поднялись на крышу дома 11/5. В переулке Глубоком цепочкой выстроились 4 БТРа. Попытка кинуть в бронемашины бутылки с зажигательной смесью закончилась неудачно. После чего баррикадники перешли на крышу дома 4 по улице Николаева, спустились на лифте вниз и вышли из подъезда. На проезжей части заметили труп. Там же, на улице Николаева, недалеко от торца дома 11/5 увидели двоих убитых ополченцев. Одного Геннадий Владимирович узнал - это был парень из их роты. Рядом с убитым лежал огнемёт.

Когда Бородулин и его спутники перебегали улицу, по ним от дома 12 по Рочдельской улице открыл огонь БТР. Удалось забежать во двор школы (ул. Николаева 5) и укрыться за входом в бомбоубежище. Вместе с ними там залегли ещё 5 человек. Другой БТР, который остановился напротив Трёхгорной мануфактуры, начал стрелять с противоположной стороны. Каждый из БТРов дал по две длинные очереди через короткие интервалы. БТР, стрелявший от Трёхгорки, бил низко - пули цокали об асфальт. Очереди другого (бронемашина оказалась несколько выше мишени) проходили в основном на уровне первого этажа здания школы. Бились стёкла, осыпалась штукатурка. Лежали минут 5. Появились «пехотинцы», и БТРы прекратили огонь. Небольшими группами пришлось прорываться к Трёхгорной мануфактуре.

Массовое убийство людей около Белого дома началось, когда символические баррикады Горбатого моста прорвали БТРы, атаковавшие со стороны мэрии («книжки»). Вначале прошла БМП под номером «023», затем - БТРы под номерами «028» и «013» (см. аудиоархив Георгия Георгиевича Гусева).

Примерно в 6 час. 40 мин. утра В.М. Сурженко, заслышав выстрелы, выскочил из четырнадцатого подъезда и наискосок перебежал к баррикаде Казачьей заставы, где угол стадиона. От восьмого подъезда долетали пули. Недалеко от угла стадиона стояла большая палатка, где находились женщины разного возраста. Одна из них стала звать Сурженко в палатку: «Иди сюда, иди к нам, в палатку. Куда ты? Сейчас там танки пойдут». Одной рукой она хватала его за одежду, другой открывала палатку. Виктор Михайлович свернул на Казачью заставу и пошёл вдоль стены стадиона. По Дружинниковской улице поднимались 2 БТРа, которые не стреляли. Сурженко обогнул стадион. На пересечении Конюшковской и Заморёнова столкнулся с группой людей в чёрных куртках с помповыми ружьями и «калашами», поймав «звериный» взгляд одного из них. Боевики вначале растерялись, потом начали стрелять Виктору Михайловичу вдогонку, но пули попадали в стену стадиона. Выбежав на площадь, к баррикадам Горбатого моста, он побежал в двадцатый подъезд. Заметил БТРы, которые прорвались со стороны мэрии («книжки»): один ездил по площади и стрелял, другой втаптывал в землю ту палатку, мимо которой Сурженко недавно проходил. БТР кружился на палатке: делал круг, увеличивал радиус охвата, снова кружился. Расстрел палатки видел и Станислав Дмитриевич Полунин.

Свидетельствует И.А. Шашвиашвили: «Я видел, когда они ударили из крупнокалиберного пулемёта по палатке. Палатку сняло, как ветром сдуло, и они ударили по людям. Летел пух, наверное, летели какие-то ошмётки, скорее всего, это части тела человеческого» (см. стенограмму заседания Комиссии фракции КПРФ по проверке обстоятельств совершения государственного переворота, повлекшего массовую гибель граждан в сентябре-октябре 1993 года в г. Москве. 20 ноября 2014 года). Подполковник Владимир Викторович Федосеенков наблюдал из окна здания парламента (был в восьмом подъезде на третьем этаже), как на площадь въехали БТРы, с ходу смели (всем своим огнём) палатки и проехали по ним. Один молодой паренёк пытался укрыться за столбом, но его расстреляли прямо в упор уже тогда, когда БТРы остановились. Он упал, и «из-под него одного два ведра крови вытекло». По словам Владимира Викторовича, «после этого расстрела кровь лилась ручейками, она стекала туда, как идёт вниз, к набережной, склон» (см. стенограмму заседания Комиссии фракции КПРФ по проверке обстоятельств совершения государственного переворота, повлекшего массовую гибель граждан в сентябре-октябре 1993 года в г. Москве. 23 января 2014 года). Когда прошли БТРы, Павел Бобряшов увидел у костров и палаток несколько десятков неподвижно лежащих людей.

В самом здании парламента число погибших увеличивалось с каждым часом штурма. Сергей Валентинович Рогожин поднимался до седьмого этажа. На лестницах, в коридорах и кабинетах видел убитых. О нескольких десятках погибших в здании свидетельствует и Андрей Леонидович Кузнецов: на лестничных маршах, на лестничных площадках лежали трупы («тут пять человек, там трое или четверо») (см. стенограмму заседания Комиссии фракции КПРФ по проверке обстоятельств совершения государственного переворота, повлекшего массовую гибель граждан в сентябре-октябре 1993 года в г. Москве. 26 февраля 2015 года). В.М. Сурженко поднимался до четвёртого этажа. В коридорах видел тоже как минимум несколько десятков погибших. Незадолго до выхода из Белого дома (оставался в здании до 16 часов) Виктор Михайлович зашёл в туалет: перешагнул порог, его ботинки погрузились в какую-то жижу, чиркнул спичкой - оказалось, что у входа образовалась большая лужа крови, которая натекла от трупов, сложенных штабелем в 2-3 уровня с трёх сторон у стены.

Владимир Александрович Гришин (в 1993 году депутат Балашихинского горсовета) свидетельствует о том, что в одном из помещений метров шесть в ширину и двадцать в длину весь пол был устлан трупами (см. стенограмму заседания Комиссии фракции КПРФ по проверке обстоятельств совершения государственного переворота, повлекшего массовую гибель граждан в сентябре-октябре 1993 года в г. Москве. 22 мая 2014 года). В разгар штурма Р.С. Мухамадиев услышал от своего коллеги-депутата Ивана Сергеевича Савченко, врача-нейрохирурга, избранного от Мурманской области, следующее: «Уже пять кабинетов забиты мёртвыми. А раненых не счесть. Более ста человек лежат в крови. Но у нас ничего нет. Нет бинтов, нет даже йода...» (Мухамадиев Р.С. Указ. соч. С. 218).

Число погибших значительно увеличил обстрел Дома Советов танковыми снарядами. От непосредственных организаторов и руководителей обстрела можно услышать, что по зданию стреляли безобидными болванками. Например, бывший министр обороны П.С. Грачёв заявил следующее: «Мы выстрелили по Белому дому шестью болванками из одного танка по одному заранее выбранному окну с целью вынудить заговорщиков покинуть здание. Мы знали, что за окном никого не было» (Аргументы и факты. 2004. № 41. Приложение «Москва». С. 22).

Однако свидетельскими показаниями полностью опровергаются подобного рода высказывания. Руководитель коммерческой фирмы Александр Анатольевич Семин, выполняя задание Анатолия Дмитриевича Цыганка, начальника Московского городского штаба народной дружины, 4 октября выехал к Белому дому. «У гостиницы «Украина», - вспоминал Семин, - стояли танки, три или четыре, и в этот момент не стреляли. Я подъехал к одному, постучал по броне - вылезает подполковник. Я говорю: "Капитан I ранга Семин, приехал по поручению мэра". Он отвечает: "Начальник штаба Кантемировской дивизии". Я продолжаю: "Народ вот обижается, что вы не стреляете, холостыми хлопаете". А он: "Да они что там?! Мы по окнам стреляем. Я вот весь боекомплект уже расстрелял. Жду, чтобы новые привезли". Я вернулся в штаб народной дружины и так и доложил - всё нормально, стреляют» (Цыганок А.Д. Военные под Российским флагом: русский взгляд. 1991-1993. М., 2012. С. 364).

«Как танкист говорю, что стрельба велась штатными танковыми снарядами - кумулятивными и осколочно-фугасными, - оценивал ситуацию Владислав Алексеевич Ачалов (исполняющим обязанности президента А.В. Руцким назначен министром обороны). - От кумулятивных снарядов начались пожары, так как кумулятивная струя огромной температуры пробивает не только броню, но и бетонную стену значительной толщины» (Ачалов В.А. Я скажу вам правду. Кн. 2. Мера воздействия - расстрел. М., 2010. С. 224-225).

Андрей Фёдорович Дунаев (исполняющим обязанности президента А.В. Руцким назначен министром внутренних дел) шёл по коридору 5 этажа, когда раздался очередной взрыв. После чего на стене Дунаев увидел отпечаток человека (вероятно, от прямого попадания кумулятивного снаряда) (Экспресс-газета. 2008. № 40. С. 8; информация подтверждена А.Ф. Дунаевым и в личной беседе с автором этих строк). Выжженные силуэты людей на стене в коридоре 5 этажа заметил и Станислав Дмитриевич Полунин.

В.А. Гришин во время штурма поднялся на четырнадцатый этаж. Там он увидел обгоревшие трупы мужчин и женщин в гражданской одежде (см. стенограмму заседания Комиссии фракции КПРФ по проверке обстоятельств совершения государственного переворота, повлекшего массовую гибель граждан в сентябре-октябре 1993 года в г. Москве. 22 мая 2014 года). «Там были реки крови, кишки на стенах, оторванные головы (я всё это видел)», - рассказывал в одном из интервью бывший вице-президент РФ А.В. Руцкой (93-й год // Агентство федеральных расследований [Интернет-ресурс]. URL: https://old.flb.ru/info/21531.html - дата обращения: 03.01.2018). Председатель Верховного Совета Республики Хакасия В.Н. Штыгашев приводит слова, произнесённые бывшим президентом Республики Ингушетия Р.С. Аушевым после выхода из Белого дома: «Валяется мясо, кишки, детские ножки в сандаликах... Никогда не прощу!» (Щербаков А. Тени «Чёрного октября» // Российский писатель [Интернет-ресурс]. 2016. 3 октября. URL: http://www.rospisatel.ru/sherbakov-dnevnik42.htm - дата обращения: 03.01.2018).

(Окончание следует)