Власть римского понтифика против власти русского Царя

Ситуация в дальневосточном Благовещенске, сложившаяся вокруг передачи католикам их бывшего, а ныне действующего православного храма, вызвала острую и неоднозначную реакцию авторов и форумчан «Русской народной линии». В том числе и у меня как «русского азиата», коренного дальневосточника. Обратившись к собранным ранее материалам из фондов Российского государственного исторического архива Дальнего Востока (РГИА ДВ) и другим источникам, обнаружил те факты и свидетельства, которые могут пролить дополнительный свет, как на этот конкретный случай, так и на историю взаимоотношений православных и католиков на Дальневосточной окраине страны в целом. Из публикации документов в «Имперском архиве» боголюбивому читателю станет ясно, что благовещенские «прения о храме» укоренены в истории, имеют не только внутриполитические, но и международные аспекты. Наскоком такой узел не разрубить. Поэтому уместно, думается, начать с общеисторических сведений, переходя от общего к частному.

В 1722 г. на Дальнем Востоке была учреждена Камчатская епархия и создано духовное управление, подчинявшееся непосредственно Св. Синоду (Полное собрание законов Российской Империи. т. VI. С. 365). Штат ее состоял из архиерея, протоиерея и двух священников. В 1744 г. по стране открываются духовные консистории. На территории Восточной Сибири таковая размещается в Иркутске. Камчатское управление стало подчиняться Иркутской духовной консистории и представляло собой низшую инстанцию церковного суда.

Указом Правительствующего Сената от 31 октября 1856 г. в составе Восточно-Сибирского генерал-губернаторства была образована Приморская область с центром в г. Николаевске-на-Амуре, куда был переведен военный порт из Петропавловска-на-Камчатке, и учреждена должность военного губернатора Приморской области, в которую входили: Камчатка, Приамурье, Анадырско-Чукотский край, Охотское побережье, Сахалин и другие острова Тихого океана. Камчатская область упразднялась, а ее территория, устье р. Амура и северная часть Сахалина вошли в состав Приморской области. Область делилась на округи, которых первоначально было три: Гижигинская, Удская, Петропавловская. В 1858 г. из Приморской области выделилась Амурская область, и присоединена Охотская округа (из Якутской обл.) и земли по Амуру от устья р. Уссури до Амурского лимана. В области были созданы еще три округи: Охотская, Софийская и Николаевская. В 1860 г. к России по Пекинскому договору отошел Южно-Уссурийский край, включенный в состав Приморской области. В 1865 г. (ЦГА РСФСР ДВ. Ф. 1011. Оп. 4. Д. 5. С. 471 об.) в г. Благовещенске была учреждена Камчатская духовная консистория. Духовное управление в г. Петропавловске упразднялось.

В 1880 г. Владивосток с полуостровом Муравьев-Амурским и островом Русский (где в 2012 г. намечено провести встречу глав стран АТР) был выделен в особое Владивостокское военное губернаторство, просуществовавшее до 1888 г. Центр Приморской области переносился в Хабаровку (с 1893 г. - город Хабаровск), возведенную в степень города. Владивосток также возводился в степень города и сюда из Николаевска-на-Амуре перемещался главный военный порт.

В 1884 г. Восточно-Сибирское генерал-губернаторство было разделено на два: Иркутское и Приамурское с центром в Хабаровске, в составе Амурской, Приморской, Забайкальской областей и о. Сахалина (выделявшегося из Приморской обл. в самостоятельную единицу).

В 1909 г. из Петропавловского, Охотского, Гижигинского, Анадырского и Командорского уездов Приморской области была образована самостоятельная Камчатская область. Южно-Уссурийский уезд был разделен на три уезда: Никольск-Уссурийский, Иманский и Ольгинский. Собственно, на этом крупные административные преобразования этих земель в императорский период заканчиваются.

В заключение дадим один примечательный штрих, ярко характеризующий императорский период в освоении Дальнего Востока. На основании ВЫСОЧАЙШИХ повелений 27-го апреля 1861 г., 26 января 1882 г. и 18 июня 1892 г. сельское население Приморской области за исключением северных округ, было освобождено от уплаты подушной подати навсегда, Государственных, поземельной и оброчной податей каждый крестьянин на 20 лет и земской повинности на три года со дня прихода в край. Кроме того, как сельское, так и городское население освобождены от воинской повинности впредь до особого распоряжения (РГИА ДВ. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1379. Л. 529). Такие бы государственные льготы современным переселенцам: глядишь, и «освоили» бы Дальний Восток российскими гражданами из ближнего зарубежья, или, на худой конец, косовскими сербами. Почему и нет? Прижились же выходцы из гордого польского народа, например, те же многочисленные Янковские, в Сибири и на берегах Тихого океана. У меня самого бабушка под Варшавой родилась в 1910 году, правда, была она великоросской и гражданкой необъятной Российской империи.

В двух словах упомянем о советском времени, когда происходит закрытие католического костела в Благовещенске, а в последствие и его передача православным. На основании постановления ВЦИК РСФСР от 4 января 1926 г. Дальневосточная область была реорганизована в Дальневосточный край, а бывшие губернии и области (Амурская, Забайкальская, Приморская, Камчатская и сев. часть о. Сахалина) были преобразованы в округа и районы (История Дальнего Востока. Кн.7. Владивосток. 1977. С. 109). Таким образом, в административно-хозяйственном отношении край был разделен на 9 округов, которые в свою очередь делились на 76 районов. Высшим органом власти на территории ДВК являлись краевые съезды Советов, а в период между ними - избирательные или исполнительные комитеты и президиумы последних (1-й председатель в 1926 г. - Гамарник Я.Б., был с 1926 по 1938 гг.). Население ДВК составляло 1 млн. 600 тыс. человек. В 1938 г. ДВК разделился на Приморский и Хабаровский края.

Поскольку история освоения русских дальневосточных земель едина, то и процессы, шедшие в их разных административных частях, похожи, незначительно различаясь интенсивностью и широтой охвата. Цель же оставалась неизменной: превратить Дальнюю Россию в полноправную часть Империи. Вслед за Православной Церковью и царским правительством сюда пришли католические миссионеры и священники со своей неизменной целью: подчинить эти земли под власть римского понтифика.

Красноречивые сведения о политике папского престола на восточных землях Российской Империи содержатся в служебной переписке царских высокопоставленных чиновников. 30 июня 1865 г. Министр Внутренних Дел написал Генералу-Губернатору Восточной Сибири о том, что посланник в Пекине встретился с католическим епископом Маньчжурии Вероль, который благодарил за помощь его миссионерам в прошлом году на реке Сунгари и в Николаевске. Начальник Приморской Области заявил, что без специального разрешения из Санкт-Петербурга иноверческие священники не могут производить пропаганду и отправлять богослужений на русской земле. «Между тем епископ твердо убежден, что утвержденное однажды Римским правительством, не может быть уничтожено никакою другою властию» (выделено мною - А.Х.). (РГИА ДВ. Ф.1. Оп.1. Д.170. Л. 2 об.).

Далее министр МВД запрашивал местные власти: сколько католиков в Приамурском крае, были ли случаи принятия инородцами католичества по убеждению миссионеров? Губернатор Восточной Сибири в свою очередь направил по инстанции запрос Военному Губернатору Приморской Области.

Начали выяснять количество католиков по военным частям, расквартированным в Амурском крае, например, в Уссурийском пешем батальоне Амурского Казачьего войска. На 26-е января 1866 г. воинских чинов римско-католического исповедания состояло 73 человека. Однако принятия местными инородцами римско-католической веры по реке Уссури, например, не было. И хотя католические миссионеры добирались даже до Хабаровки, контактов с туземцами у них не возникало. Всего в войсках, как ответил Губернатору Восточной Сибири Военный Губернатор Приморской Области, насчитывалось 323 римо-католика, в основном нижние чины. В Уссурийском крае - только 73 человека. Случаев принятия инородцами римско-католической веры отмечено не было.

Еще один любопытный документ - копия с «доверительного отношения» Товарища Министра иностранных дел к Министру внутренних дел от 13 декабря 1867 года за № 4082. В нем отмечалось, что «... по мнению МИД необходимо начальству Восточной Сибири позаботиться об отправлении, хотя по временам, в помянутые края католических священников из лиц, пользующихся доверием правительства, для удовлетворения духовных треб местного народонаселения. Это средство отклонит нужду в заграничных миссионерах, прибытие которых хотя и не повело до сих пор к обращению инородцев в католицизм, но может дать повод к международному столкновению, чего Правительство наше всеми мерами старается избегать (выделено мной - А.Х.). При том наблюдение за действиями миссионеров, по разбросанности народонаселения на огромном пространстве Амурской и Приморской Областей и Уссурийского края весьма затруднительно, безусловное же недопущение их туда, согласно с существующими у нас по этому предмету узаконениями» (РГИА ДВ. Ф.1. Оп.1. Д.170. Лл. 15, 37 об., 39, 39 об.).

Каждый год местные дальневосточные власти составляли Всеподданнейшие отчеты с Приложениями, где давали полнейший обзор вверенных им территорий. По ним, в частности, можно судить о динамике роста здесь римо-католиков, процентном их соотношении с другими категориями верующих, и на основании этих данных принимать решения о строительстве католических костелов. Приведем несколько примеров.

Ведомость Управляющего Николаевским округом о населении Николаевского округа Приморской области по вероисповеданиям по статистической переписи за 1884 г. сообщает: православных - 1557 муж., 1121 жен.; римо-католиков - 24 муж., 21 жен.; евреев - 11 муж., 6 жен.; магометан - 27 муж., 2 жен.; язычников - 1857 муж., 1494 жен. Итого обоего пола: 6120 чел. В 1882, 83, 84-х годах Св. крещение приняли гиляков - 356 муж., 292 жен. В том числе имеется 3 деревянные церкви и 4 часовни. (РГИА ДВ. Ф. 1. Оп.1. Д. 980. Лл. 182, 183, 185).

В 1890 году по донесению Владивостокского Полицмейстера по вероисповеданиям население распределялось следующим образом: православных - 6608 муж., 1668 жен.; раскольников - 79 муж., 17 жен.; римско-католиков - 509 муж., 26 жен.; евреев - 199 муж., 21 жен.; магометан - 54 муж., 4 жен.; буддистов - 302 муж., 199 жен. Итого в городе: 12.877 чел.

Церквей православных - 1 каменная, 1 деревянная. Неправославных - 2 деревянных. Кумирен - 1 деревянная. (РГИА ДВ. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1227. Лл. 174 об., 175, 181).

По статистическим сведениям о Приморской области за 1894 год, население - 147.547 душ обоего пола, в том числе войск в Южно-Уссурийском округе и в городах Владивостоке, Хабаровске, Николаевске - 24.971. По территориям: Владивосток - 17.447, Хабаровск - 8.488, Софийск - 391, Николаевск - 2.607, Петропавловск - 399, Охотск - 243, округи: Южно-Уссурийская - 65.461, Уссурийская казачья - 7.733 и т.д. Процентное отношение между главными группами населения следующее: русских - 56,4 проц., инородцев русских подданных - 24,3 проц., китайцев - 5,6 проц., корейцев - 10,2 проц. (РГИА ДВ. Ф.1, Оп. 1, Д.1379. Л. 529).

Из Департамента Духовных дел Иностранного исповедания МВД 11 октября 1903 г. был направлен запрос Военному Губернатору Приморской области. В нем сообщалось о том, что управляющий Могилевской римо-католической архиепархиею ходатайствовал о строительстве во Владивостоке католического нового собора и было запрошено мнение по сему поводу местных властей.

В донесении Военного губернатора от 10 января 1904 года за № 613 читаем: «В ответ на запрос от 11 октября минувшего года за № 5344 имею честь сообщить о том, что по статистическим данным, напечатанным в обзоре Приморской области за 1901 год, общее число жителей Римско-Католического населения проживающих во Владивостоке равнялось 2500 человек. По данным местного причта в настоящее время число католиков достигает 3500 человек, в том числе гражданского населения 1500 и воинских чинов, квартирующих во Владивостоке войск и флота 2000 человек. Богослужение происходит в построенном на месте сгоревшего костела деревянном бараке, размерами 12 на 4 сажени = 48 кв. саж.

В большие праздники молящиеся не помещаются в этом бараке и значительная их часть молится под открытым небом вне храма. При большой давке в нынешнем бараке может поместиться 40 на 15 = 600 человек. Всего же посещающих богослужение в большие праздники можно насчитать до 750 человек.

Принимая во внимание, что число жителей г. Владивостока с каждым годом значительно увеличивается, приходится заключить, что размеры католического храма, разсчитанного на 1000 человек, не превышают действительной потребности» (РГИА ДВ Ф.1. Оп. 5. Д. 1473. Л. 40).

Эту сухую «цифирь» привожу для того, чтобы показать на какие основания опиралась власть в разрешении или запрете строительства католических храмов. Удовлетворение религиозных нужд местных католиков - подданных Российской Империи было значимым, но не единственным фактором для возникновения на дальневосточной земле католических приходов, часовен и костелов. Многое зависело от реальных условий и политики, проводимой здесь далеким папским Римом.

Сахалинский Губернатор 13 февраля 1915 года за № 871 представил Главному Начальнику Края ходатайство общества католиков, проживающих на острове Сахалине, о назначении сюда римско-католического приходского священника. Всего на февраль 1915 г. на Сахалине насчитывалось домохозяев-католиков 136 дворов, а всех лиц обоего пола свыше 445 душ.

Согласно ст. 42 Устава Духовных Дел иностранных исповеданий (по прод. 1906 года), римско-католические приходские священники назначались епархиальными начальниками с согласия Министра Внутренних Дел.

В виду этого ходатайство католиков, проживающих на острове Сахалине, о назначении к ним приходского священника, казалось бы, подлежит направлению на усмотрение Министра Внутренних Дел. Против этого пункта Приамурский Генерал-Губернатор Гондатти наложил свою резолюцию: «Конечно», - и направил официальное письмо в МВД. Ему пришел любопытный ответ:

«В Канцелярию Генерал-Губернатора.

МВД.

Департамент Духовных дел.

1 августа 1915 г.

На соответствующий запрос Управляющий Могилевской римско-католической архиепархией уведомил Министерство, что т.к. местные католики, числом 445 душ, состоящие в большинстве из несостоятельных ссыльно-поселенцев, не в силах обезпечить своего священника каким-либо содержанием, то положение последнего является весьма затруднительным, тем более, что при Александровском костеле нет даже дома для священнослужителей, вследствие чего назначение на о. Сахалин постоянного священника могло бы последовать лишь в случае ассигнования ему определенного от казны содержания.

Со своей стороны Департамент Духовных Дел считает долгом присовокупить, что в настоящее время, в виду отсутствия соответствующих кредитов, назначение содержания от казны римско-католическому священнику Александровской церкви не представляется возможным» (РГИА ДВ. Ф.702. Оп.3, Д.157. Лл. 216, 216 об.).

Таким образом, даже когда существовала потребность в священниках у дальневосточных католиков или строительстве новых храмов, и их желание не встречало возражения ни у центральных, ни у местных царских властей, могли возникнуть объективные трудности, по которым этим планам не суждено было сбыться. К тому же, что становится ясным из официальной переписки, иногда, как в случае с прежним капелланом Александровского собора ксендзом Владиславом Миржвинским, их задерживали и предавали суду. Губернатор Сахалинской области сообщил в канцелярию Генерал-Губернатора, а оттуда сведения поступили в соответствующий Департамент МВД, что «Миржвинский был предан суду за проступки, совершенные им в Западной Сибири или Европейской России» (РГИА ДВ. Ф.702. Оп.3. Д.157. Л. 219).

В случае же со строительством, точнее - перестройкой часовни в каменный костел в Никольск-Уссурийском, дело для католиков разрешилось вполне успешно. Приамурский Генерал-Губернатор Гондатти 8 февраля 1913 г. за № 1765 направляет запрос Министру Внутренних Дел, в котором, в частности, говорится о том, что капеллан войск Приамурского военного округа обратился к властям с ходатайством о разрешении переноса имеющейся в г. Никольск-Уссурийском на участке Военного Ведомства католической часовни на новый участок, отведенный городом, с правом перестройки ее со временем в каменный костел, а также о разрешении сбора денежных пожертвований на постройку.

При этом капеллан донес, что часовня ни по размеру, ни по внешнему виду не отвечает своему назначению.

По донесению Военного Губернатора Приморской Области в Никольск-Уссурийском имеется христиан римско-католического исповедания вместе с чинами гарнизона более 2000 душ и для этого населения указанная часовня действительно недостаточна по своему размеру. Вследствие чего и было подано ходатайство о строительстве нового костела.

Со стороны Генерал-Губернатора возражений не последовало, бумаги ушли в Санкт-Петербург. И 8 мая 1915 г. за № 3096 последовал ответ из Департамента Духовных Дел МВД: «Разрешить перенести часовню и перестроить в костел» (РГИА ДВ. Ф. 702. Оп. 3. Д. 238. Лл. 133, 137).

В случае со строительством католического костела в Благовещенске все развивалось по заведенному порядку, в соответствии с тогдашним законодательством. Однако последующие события показали, что папский престол всегда остается верен своей экспансионистской политике, и там, где появляется сначала один костел или часовня для удовлетворения религиозных нужд местных немногочисленных католиков, начинается яростная борьба за расширение власти римского понтифика на новые территории и уже среди православной паствы.

В 1903 г. Военный Губернатор Амурской области представил господину Приамурскому Генерал-Губернатору ходатайство синдиков Благовещенского костела об учреждении для города Благовещенска и Амурской области самостоятельного римско-католического прихода, причем Военный Губернатор в то время к удовлетворению означенного ходатайства препятствий не встречал.

Приамурский Генерал-Губернатор, также, не встречая препятствий к удовлетворению означенного ходатайства, сообщил его 17 апреля 1903 г. на усмотрение господина Министра Внутренних Дел.

Однако Благовещенский римско-католический приход учрежден не был, т.к. Управляющий Могилевской римско-католической архиепархией прелат Денисевич не счел себя в праве дать свое заключение по ходатайству, и оставил таковое на разсмотрение будущего Митрополита.

После того, как Рим назначил Могилевского Митрополита, он обратился в Министерство Внутренних Дел с ходатайством об учреждении сказанного прихода; вследствие этого Департамент Иностранных Исповеданий, в виду значительного промежутка времени, истекшего со дня первоначального возбуждения ходатайства, просил Канцелярию сообщить заключение по настоящему предмету господина Главного Начальника Края.

Предварительно доклада изложенного г. Генерал-Губернатором Канцелярия отношением от 14 мая 1909 за № 4133 запросила заключение по ходатайству Военного Губернатора Амурской области. 2 июня 1909 г. Военный Губернатор уведомил Канцелярию, что с его стороны к учреждению в г. Благовещенске и Амурской области самостоятельного римско-католического прихода с назначением особого священника - препятствий нет.

МВД не возражал и сообщил о решении в Могилев, но содержание причта ложилось на средства местных католиков, а не на казну, поскольку это не предусматривалось существовавшим законодательством. Уже через год, в 1910 г., посыпались просьбы переселенцев римо-католиков направлять в их селения священников для исполнения треб, но католический священник был только один в Благовещенске, следовательно, требовалось расширение штатов. В том же году по Амурской области всего насчитывалось римо-католиков - 187 семей, 999 душ (РГИА ДВ. Ф. 702. Оп. 3. Д. 238. Лл. 16, 16 об., 84 об.).

По сравнению с православным населением благовещенские и амурские римо-католики составляли решительное меньшинство. Но в повседневной жизни стремление римского понтифика расширить сферы своего влияния на русском Дальнем Востоке привело к столкновению православных и католических священников на местах. Вопиющий случай был описан в рапорте священника Павловской церкви Андроника Любовича в Благовещенскую Духовную Консисторию. Оттуда рапорт был направлен Амурскому Военному Губернатору, а затем 25 сентября 1911 г. Приамурскому Генерал-Губернатору. Батюшка пишет:

«13 февраля с.г. (1911) я по обычаю предпринял поездку по отдаленным участкам и деревням вверенного мне прихода, для совершения треб и удовлетворения религиозных нужд прихожан-новоселов. 16 февраля я приехал в участок Озерный и узнаю, что настоятель Благовещенского костела ксендз Антоний Жуковский совершает пощение или говение местных 6 дворов поляков. Заинтересовавшись, узнаю, что ксендз Жуковский совершает религиозное насилие, а также и преступление против государственного закона (17 ст. XIV т., ч. I Свод. зак. по прод. 1906 г. - А.Х.).

Дело в том, что мною в 1910 и 1911 годах были три католика повенчаны с православными невестами с отобранием от них подписок, следуемых по закону, и вот ксендз с фанатическим рвением лишает их и родителей их исповеди и причащения до тех пор, пока жены их не перейдут в католичество или же не оставят сожительство с еретичками. Получилась ужасная картина, взволновавшая все население участка 22 двора. Мужья в отчаянии, вследствие отчаяния стариков родителей, требующих неслыханного насилия или крещения или изгнания жен их сыновей, получился ад в сих семьях.

Узнав о сем, я попросил сельского старосту пригласить супругов для напоминания мужьям исполнять в точности данные подписки, а женам для преподания наставления быть твердыми в вере и не изменять православию, но родители их не пустили, говоря, при этом, что узнает ксендз, то совсем их проклянет. Тогда я написал отношение ксендзу, в котором описал всю картину вышеизложенного и просил его во имя Божеского, человеческого и Государственного закона объяснить своим прихожанам, что браки смешанные, также священны и нерушимы в Русском Государстве, как и не смешанные, и не насиловать религиозных чувств своих прихожан.

Затем просил его не отказать побывать у меня для личных объяснений и знакомства. На отношение ксендз посланному ответил, что он в участок приехал ранее и долг требует быть мне у него. Зная иезуитскую гордость ксендзов, я с тем же посланным ответил, что я дома и служу уже 11 лет в Павловском приходе; на что посланный Басов принес ответ «постараюсь быть» и действительно через несколько минут пришел. После первых обыкновенных фраз при знакомстве, я перешел к вышеизложенному, прося непременно искупить свою вину, он же отвечал «я не причем, мне приказывает Епископ так действовать». И, несмотря на мои доказательства о противозаконности его действий, он, как бы соглашаясь со мной, одно говорил, что распоряжение Епископа он должен исполнить, хотя бы это шло вразрез с государственными законами (выделено мною - А.Х.).

Во время нашего разговора, за которым присутствовал староста Михайлов и несколько человек моих прихожан, вдруг пришли супруги Нарис, я познакомил их с ксендзом и спросил Климентия Нарис, что действительно ли пан ксендз лишил его и родителей христианского долга говения за то, что он женат на православной. Нарис ответил «да» и затем, кланяясь ксендзу, умолял его принять его и родителей на исповедь и допустить к приобщению. Ксендз совершенно переконфузился и, не отвечая, стал прощаться, прощаясь, я высказал надежду, что он исправит свою ошибку и прекратит посеянное зло. Мои прихожане весьма радушно меня благодарили за мой неожиданный приезд и так кстати.

Приезд же мой имел другую миссию, а именно, исполнить указ Консистории от 9 декабря 1910 года за № 9183 о преподании крестьянину Феодору Дмитриевичу Сергееву пастырского увещания оставить свое ходатайство о перечислении в католичество и не изменять православию. Разставшись с ксендзом, я пригласил Сергеева, с которым уже имел беседу о вышеизложенном его желании, по настоянии и увещании Федор Сергеев отказался от своего желания перейти в католичество, о чем он, Сергеев, дал подписку (КОПИЯ ПОДПИСКИ: 1911 года февраля 16 дня, я, священник Павловской церкви Андроник Любович, согласно указа Благовещенской Духовной Консистории, от 9 декабря 1910 года за № 9183, в присутствии крестьян дер. Озерной Алексея Басова и Афанасия Басова по преподании пастырского увещания крестьянину участка Озерного, Тарбогатайской волости, Амурского уезда Феодору Дмитриеву Сергееву о том, чтобы он оставался верным Православной Церкви и прекратил бы ходатайство свое о перечислении его в римско-католическое вероисповедание. Он, Сергеев, с этим согласился и ходатайство свое сим прекращает. В чем и подписался Федор Дмитриев Сергеев.

Акт сей составил и подписку отобрал священник Андроник Любович.

Свидетели сего: Алексей Басов, а за неграмотного по его личной просьбе за его и за себя расписался Афанасий Басов).

После чего я, попрощавшись с присутствующими, отправился домой в село Павловку. На улице встретил ксендза и показал ему подписку Сергеева, он переконфузился, и было от чего. Я ему тут же высказал, что он жену Сергеева «католичку» допустил к говению. Затем уезжая, сказал ксендзу «заезжайте на перепутье», что он и исполнил, но не застав меня дома, оставил визитную карточку с написанным на ней письмом (КОПИЯ ВИЗИТНОЙ КАРТОЧКИ: Простите, что не могу лично быть у Вас, тороплюсь весьма в Александровку. Как будете в городе, загляните ко мне. Чтобы избежать всяких семейных недоразумений, лучше было бы, если бы Вы не венчали католиков с православными. С совершенным почтением. Ксендз Антоний Жуковский, настоятель римо-католической церкви. Благовещенск).

Сообщая о сем, прилагаю при сем подписку Федора Дмитриева Сергеева и визитную карточку ксендза Жуковского на усмотрение Благовещенской Духовной Консистории. Подлинное подписал священник Анроник Любович» (РГИА ДВ. Ф. 702. Оп. 3. Д. 238. Лл. 97-99).

Таким образом, история показывает, что нынешний конфликт в Благовещенске вокруг бывшего костела, а ныне православного храма является не просто «спором хозяйствующих субъектов». Готовы ли Благовещенская епархия и местные власти совместными усилиями отстаивать российские интересы перед лицом католической экспансии, которая возрастет в разы после возвращения в их руки здания бывшего костела? Здесь деньгами и недвижимым имуществом дело не закончится. Впереди православную паству богоспасаемого града Благовещенска во главе с правящим архиереем и священством могут ждать большие искушения и тяжкие испытания. Дай Бог им сил все перетерпеть и победить «папежный крыж».