Значимость планового подхода не подлежит сомнению. В России не существует государственного централизованного планирования с 1991 года. Ровно с того времени, когда тогдашними неолиберальными псевдореформаторами был ликвидирован Государственный плановый комитет (Госплан СССР), а вместе с ним и Государственная плановая комиссия России (РСФСР). Эти стратегически значимые для государства и общества институты оказались просто ненужными для самопровозглашенных идеологов новой российской экономики - времена и нравы были другие.
О развитии собственного промышленного производства и сельского хозяйства практически никто тогда и не помышлял, об этом особо не задумывались даже высокопоставленные государственные чиновники, заседавшие в те годы в уютных правительственных кабинетах. У захватившей власть в стране команды так называемых младореформаторов и их зарубежных покровителей были, что называется, совсем другие интересы. Им не надо было размышлять о будущем, не надо было что-то планировать. Главное - как можно быстрее приватизировать, распродать по чрезмерно заниженным ценам огромную государственную собственность, растащить ее по заморским «тихим гаваням», помочь прибрать к своим и чужим рукам самые выгодные активы. Им совершенно ничего не надо было изобретать, проектировать, производить и создавать, но они с огромной охотой захватывали предприятия и осваивали несметные природно-сырьевые ресурсы, да в неограниченном количестве вывозили их за пределы страны.
Именно по этой причине в новой постсоветской России дикий неолиберальный рынок, который «сам все отрегулирует», долгие годы умышленно противопоставлялся плану. А ведь надо понимать, что разнообразные методы планирования, в том числе и централизованного, давно и успешно применяются в целом ряде самых высокоразвитых капиталистических стран. Мощная советская экономика тоже была успешной во многом благодаря государственному планированию, и этот бесценный опыт следовало бы рационально и эффективно использовать. Понимали ли это представители той первой постсоветской плеяды «известных экономистов» и «специалистов-рыночников», начинавших в начале 90-х годов свои экономические реформы (а по сути - принудительное разрушение экономики)? Каким бы не был ответ, но результат их бесплановой и антиплановой «экономической» деятельности оказался вполне очевиден - вскоре наступил системный хаос и полный развал. Экономика стремительно полетела вниз.
Дело в том, что у любого разумного планового мероприятия или процесса всегда существуют четко определенные цели и необходимые для их достижения задачи. И надо понимать, что современная экономическая деятельность просто немыслима без планирования.
О возможностях стратегического планирования. Главной целью стратегического планирования является осуществление эффективного управления экономическим процессом, как текущим, так и перспективным, а также многоуровневый и многофакторный системный контроль за происходящим процессом, с внесением в него детальных корректировок и необходимых изменений. А успешным результатом эффективного стратегического планирования, как правило, являются новые территориальные и отраслевые рынки, созданные и воссозданные отрасли, разработанные технологии, изготовленные новые продукты и изделия.
Помимо всего прочего, стратегическое планирование позволяет делать обоснованные прогнозы, разрабатывать новые проекты и принимать эффективные решения, укреплять систему управления экономическими процессами, нарабатывать, аккумулировать и систематизировать полезный опыт, максимально снижать всевозможные риски и неопределенности. Для этого существуют различные методы и модели стратегического планирования, для пользы дела ими можно и нужно пользоваться.
Следует подчеркнуть, что методы стратегического планирования помогают выявлять определенные взаимосвязи, взаимозависимости и закономерности процесса эволюционного развития экономической системы, помогают определить эффективность или неэффективность ее текущей работы, а также перспективный потенциал ее дальнейшего развития.
Ко всему прочему, государственное стратегическое планирование позволяет грамотно координировать деятельность всех субъектов общей экономической системы, рационально распределять всевозможные ресурсы, структурировать и балансировать рынки и рыночные сегменты, помогая избегать вредных и ненужных межотраслевых и внутриотраслевых структурных перекосов.
В планировании не существует мелочей - все является существенно важным и нужным.
Декларативная и бесконтрольная деятельность - три наглядных примера. Для того чтобы еще раз убедительно заявить об актуальности централизованного планирования и прогнозирования, следует привести несколько самых обычных примеров из нынешней экономической жизни страны.
Пример первый. Покажется удивительным, но многие представители российского агропромышленного сообщества до сих пор не могут однозначно ответить на принципиально важный для них самих и для всего общества вопрос: сколько литров молока или килограммов масла необходимо сегодня отдельно взятому гражданину, городу, району, региону или стране? Сколько столь значимой для человека продукции может быть востребовано, например, через полгода, через год, через два года, через пять лет? К сожалению, даже государство, в лице своих высокопоставленных чиновников, не владеет этой информацией в полной мере.
Следует дополнительно подчеркнуть, что такая фривольная ситуация сложилась не только в сфере молочного производства, но и во многих других отраслях отечественной промышленности и сельского хозяйства.
Госзаказа нет, объединенных в единое целое отраслевых и межотраслевых стратегических концепций и разносрочных планов, соответствующих актуальным запросам и потребностям общества тоже нет. Ранее разработанные и принятые к исполнению госпрограммы носят какой-то разрозненный характер. Специализированные институты централизованного планирования и прогнозирования отсутствуют. Все участники рынка, и государство, и производитель, и потребитель, живут и действуют в хаотичных условиях абсолютного неолиберализма. А ведь потребность в увеличении объемов собственного производства молока и молочной продукции реально существует. И существует давно.
Самые оптимистичные статистические данные показывают, что в настоящее время доля молочного импорта (товарное молоко) на внутреннем российском рынке составляет более 25%. Доля импортного сыра еще значительно выше - около 50%.
Данные впечатляют. Комментарии, что называется, излишни. Можно лишь однозначно констатировать, что до сих пор существует достаточно серьезная зависимость от молочно-продуктового импорта.
Хотелось бы отметить еще один весьма показательный момент. Вся эта молочно-продуктовая зависимость происходит на фоне ранее принятой «Государственной программы развития сельского хозяйства и регулирования рынков сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия на 2013-2020 годы». Даже несмотря на четко сформулированную в одной из подпрограмм задачу: «увеличение объемов производства продукции животноводства, направленное на ускоренное импортозамещение».
Программы есть, а результатов практически нет. Происходит все это так, потому что многие нынешние госпрограммы носят в большей степени декларативный характер. На практике отсутствует строгий централизованный контроль эффективности и результативности процесса, не наблюдается слаженной деятельности всех сегментов и элементов общей экономической системы. Нет надлежащей управленческой координации по содействию всех ее структур и отраслей. Никто из участников этих программ не берет на себя никаких строгих обязательств по достижению предполагаемого результата. Подход носит абсолютно либеральный характер: получится - не получится, поживем - увидим. Об ответственности за невыполнение госпрограмм говорить при таком подходе нет никакого смысла - налицо просто тотальная безответственность. Как результат, все эти программы постоянно не выполняются, а со временем просто-напросто перерабатываются и переписываются.
Чтобы перестать быть зависимыми от зарубежных молока и кефира, сметаны и сливок, масла и сыра, необходимо построить, как минимум, сотню новых молокозаводов, да взять под более жесткий контроль сферу внутренней и внешней торговли. А еще потребуется дозагрузить ныне действующие предприятия, имеющиеся мощности вполне позволяют это сделать. Для этого, разумеется, потребуются крупные инвестиции. Для этого потребуется также соразмерное увеличение поголовья в животноводстве и еще более активное развитие этого вида фермерства. В обязательном порядке придется воссоздавать всю необходимую сельскую инфраструктуру, и производственную, и социальную. Дополнительно потребуются корма. Следовательно, возникнет совершенно закономерный вопрос об организации их производства. Возникнет необходимость и в новой сельхозтехнике.
Все это вполне можно осуществить, было бы желание, да была бы воля. Но делать эту масштабную и ответственную работу следует поэтапно, на государственном уровне строго соизмеряя и планируя все необходимые административные, хозяйственные, технологические, технические, торговые и финансовые процессы и мероприятия, грамотно сводя их в единое целое.
Из всего вышеперечисленного становится абсолютно очевидно, что без планирования и прогнозирования, без солидарного и четко выверенного взаимодействия сразу нескольких отраслевых министерств и предпринимательских сообществ, страну отечественными продуктами не накормишь. А ведь это только частный случай. Очень серьезные проблемы возникают не только с йогуртом и сыром отечественного производства. Таких трудностей накопилось критично много и в других сегментах и отраслях экономики.
Еще один пример. В последние годы российские фермеры выращивали достаточно неплохой урожай зерновых. По экспорту пшеницы Россия вышла даже на второе место в мире (23,5 млн. тонн), уступая лишь Европейскому Союзу (32, 5 млн. тонн), но опережая Канаду (22 млн. тонн), США (21,5 млн. тонн), Австралию (17,5 млн. тонн), Украину (15,5 млн. тонн), Аргентину (6,5 млн. тонн), Казахстан (6,5 млн. тонн), Египет (4,6 млн. тонн), Турцию (3,1 млн. тонн) и Иран (1,5 млн. тонн).
Действительно, пшенично-экспортные успехи налицо. Многие этому от всей души до сих пор радуются, даже публично рапортуют по центральному телевидению. А при этом не замечают, что многое в отечественном растениеводстве доведено до полного абсурда. Ответственные за сельское хозяйство и за пищевую промышленность чиновники явно не хотят замечать, что существуют серьезные проблемы с другими видами зерновых.
К примеру, если в общем валовом сборе зерна пшеница составляет сегодня 57%, то ячмень всего 19%. По кукурузе удельный показатель равен 11 % от общего объема зерновых. По другим видам зерновых удельный вес в общей структуре получается еще меньше: овес - 5%; рожь - 3%; рис, просо, гречиха - 3%; соя - 3%. Структурный дисбаланс очевиден. Почему же так происходит?
Дело в том, производство пшеницы является наиболее рентабельным. Если бизнес-структурам сегодня это выгодно и, как говорится, интересно, то будут и соответствующие инвестиции, и, разумеется, результат. Увы, но интересы бизнеса оказываются превыше интересов общества. Но ведь экономика должна выражать в первую очередь именно интересы и запросы потребителей, то есть запросы всех представителей общества. В условиях нынешнего экономического неолиберализма происходит иначе - все отдано на откуп частному предпринимателю. Он, как правило, и формирует убогую экономическую систему, сам определяет себе цели и решает при этом свои частные задачи. Поэтому и происходят такие структурные зерновые перекосы. Государство надлежащим образом не управляет этими процессами, не формирует сбалансированную структуру.
В одной из подпрограмм упоминавшейся выше «Государственной программы развития сельского хозяйства...» по поводу структурирования зернового рынка ничего не сказано. В ней лишь декларативно прописаны общие ожидаемые результаты: «увеличение производства зерна до 115 млн. тонн». А в перечне общих и неконкретных задач по этому поводу значится: «увеличение объемов производства и переработки основных видов продукции растениеводства». Все для всех очевидно - никакой конкретики.
Существует в этой отрасли еще целый ряд серьезных проблем. Выращивается зерна, казалось бы, много, но не все оно с полей полностью собирается. Велики потери в процессе уборки, транспортировки и хранения. В исключительных случаях часть урожая, к сожалению, остается зимовать даже под снегом. Фермеры по самым разным причинам не могут его убрать, приходя просто в откровенное отчаяние. И дело тут не только в погодных условиях. Одни справедливо жалуются на отсутствие оборотных средств и недоступность кредитов, другие - на проблемы с уборочной техникой, третьи - на низкие закупочные цены.
До сих пор встречаются такие случаи, когда крестьяне своевременно справляются с уборкой своего урожая, но продать его потом не могут. А хороших условий для длительного хранения нет, со всеми вытекающими отсюда весьма печальными обстоятельствами.
В стране не хватает качественных элеваторов. Многие крестьяне до сих пор ссыпают зерно в полуобветшалые амбары, лишь бы крыша была от дождя и снега. Во многих местах плохо обстоят дела и с дальнейшей переработкой зерна на муку. Как результат, на селе существует риск снижения посевных площадей. У крестьян пропадает стимул к предпринимательству и дальнейшему развитию.
Мало того, несмотря на достигнутые и упомянутые выше пшенично-экспортные успехи, Россия до сих пор продолжает активно импортировать практически все виды зерновых, даже пшеницу. Рост объемов закупок мукомольного зерна за рубежом связан с периодически возникающим дефицитом этой сельхозпродукции на внутреннем рынке и недостаточно высоким ее качеством. Парадоксально, но это тоже факт.
При всем при этом надо понимать, что у отечественного агропромышленного комплекса имеется огромный внешнеторговый потенциал, по объемам вероятной экспортной выручки сопоставимый с выручкой от экспорта газа и экспорта вооружений. Значит и заниматься этими стратегическими для страны вопросами надо более скрупулезно и ответственно.
И еще один пример, тоже связанный с сельским хозяйством и промышленностью одновременно.
Мало кто знает, что за истекшие постсоветские годы в Российской Федерации значительно сократились посевные площади льна - более чем в 6 раз: с 328 тыс. га до 50 тыс. га. В советские годы каждая, отдельно взятая льноводческая область (Вологодская, Кировская, Костромская, Псковская, Новгородская, Смоленская, Тверская, Ярославская) сеяла приблизительно столько же (30 - 50 тыс. га), сколько сеют сегодня во всей России. Самое большое сокращение посевных площадей произошло в 90-е годы - в годы «рыночных реформ» и невероятных потрясений. Да и в самые последние годы в лучшую сторону ситуация, к сожалению, не изменилась - негативная тенденция в льноводстве по-прежнему сохраняется. Общая посевная площадь льна-долгунца в России стабильно продолжает сокращаться четвертый год подряд: 2012 г. - 57,2 тыс. га, 2013 г. - 55,3 тыс. га, 2014 г. - 50,5 тыс. га, 2015 г. - 50,4 тыс. га.
В Костромской области, к примеру, в 2015 году было засеяно льном всего 200 гектаров. Удручающий для области показатель, катастрофическое падение! Для сравнения, еще совсем недавно, в 2010 году, в Костромской области льном-долгунцом было засеяно 1400 гектаров. Тоже не слишком много, но в целых 7 раз больше, чем в прошлом году. Следует заметить, что оба этих показателя (2010 год: 1400 га; 2015 год: 200 га) являются запредельно низкими для Костромской области, до сих пор сохранившей на своей административной территории льняное текстильное производство.
Надо ведь понимать, что работающие костромские текстильщики все эти годы остро нуждались и до сих пор нуждаются в качественном сырье. Где же приобретать необходимое льноволокно, если местное льводство полностью свернуто?
А ведь Кострома традиционно славилась своим превосходным льном. В период с 1960-х по 1980-е годы в области ежегодно засевали 40 - 80 тыс. га этой технической культурой.
Сегодня же костромские прядильщики и ткачи вынуждены завозить для своих производственных потребностей льняное сырье из далекой родной Сибири и сравнительно близкой братской Белоруссии. Именно вынуждены, чего только стоят транспортные и другие издержки.
Самое удивительное, что спрос на костромской лен до сих пор существует, но развитием льноводства в области никто сегодня не занимается, никто ничего не планирует. Результат очевиден: нет плана, нет и льна.
В «Государственной программе развития сельского хозяйства...» по поводу льноводства значатся лишь ожидаемые результаты, к тому же весьма и весьма замысловато сформулированные: «увеличение производства льнопеньковолокна (? - Авт.) до 72 тыс. тонн».
Такая формулировка не выдерживает никакой критики. Дело в том, что в живой природе и в сельскохозяйственном растениеводстве не существует «льнопеньковолокна», упомянутого в министерской госпрограмме. Льняное волокно получают из льна, а пеньку из другого растения - из конопли.
Происходит какая-то терминологическо-документальная неразбериха. В том числе и по этой причине, видимо, до сих пор не существует адекватных стратегических планов по выращиванию льна-долгунца, необходимого для производства длинного льноволокна. Именно качественное длинное волокно особенно необходимо для технологических процессов современного льнопрядения. Именно в нем сегодня остро нуждаются предприятия российского легпрома.
Более того, в этой «Государственной программе развития...» отсутствует региональная плановая структура льноводства, сопряженная с промышленным производством. Поэтому и выращивают лен-долгунец для костромских текстильщиков на далеких сибирских просторах, а дополнительные транспортные расходы, в результате, приводят к значительному удорожанию исходного сырья. И все это пагубно влияет на стоимость тканей и готовых изделий.
В России до сих пор не существует общей льняной стратегии, нет и государственных планов увеличения и рационального структурирования посевов. Поэтому объемы посевных площадей столь ничтожно малы и удалены от потенциальных потребителей льноволокна.
В госпрограмме и ее подпрограммах ничего не говорится о воссоздании льнозаводов. Ведь именно на заводах, а не в поле, производят льноволокно. Без новых льнозаводов сельскохозяйственное льноводство тоже окажется немыслимым и невостребованным.
И еще. Продекларированные в госпрограмме 72 тыс. тонн непонятно какого волокна выглядят необычайно малыми показателями. В середине 80-х годов прошлого столетия, для сравнения, в стране производилось более 200 тыс. тонн льняного волокна.
Все приведенные выше примеры (молочный, зерновой и льняной) еще раз убеждают в том, что развитием российского агропрома должны заниматься не только частные предприниматели, но и представители Министерства сельского хозяйства, а также представители других министерств и ведомств. Государство должно с полной ответственностью включиться в этот процесс. В этом случае будут решаться не только отдельно взятые молочные, зерновые или льняные проблемные вопросы, но будут реализованы и другие цели и задачи, более объемные и на сегодняшний день особенно значимые для общества и государства: социально-экономическое развитие регионов, демографический рост, инфраструктурное развитие малых городов и сельских поселений, возрождение промышленности и сельского хозяйства.
Вывод вполне очевиден: необходима принципиально новая стратегия социально-экономического развития. А для ее успешной реализации столь же необходим государственный стратегический план, включающий в себя долгосрочные, среднесрочные и краткосрочные концепции и программы, объединяющие в единое целое все элементы общей социально-экономической системы. Для этого необходим и специализированный институт, занимающийся централизованным планированием, координацией действий и прогнозированием.
Закон давно принят - время действовать. В июне 2014 года Государственная Дума приняла Федеральный закон «О стратегическом планировании в Российской Федерации». Эта разумная инициатива назревала давно. Она была абсолютно необходима. Таким образом был задан новый импульс для начала стратегических перемен в экономике, для мобилизации всех необходимых видов ресурсов, для выправления дел и нормализации ситуации в стагнирующей российской экономике. В предыдущих разделах данной статьи об этом сказано достаточно подробно.
Надо заметить, что стратегическое планирование необходимо не только для успехов в сугубо экономической деятельности, но и для успешного развития практически всех сфер жизнедеятельности и отдельно взятого индивида, и общества.
В декабре 2015 года Председателем Правительства РФ Д.А.Медведевым был подписан еще один документ, пусть и формальный по своей сути, но все-таки связанный с перспективой формирования новых структур и институтов стратегического планирования (Постановление Правительства РФ «О федеральной информационной системе стратегического планирования...»).
Отрадно отметить, что процесс формирования необходимой нормативной базы пусть и медленно, но идет. Но, справедливости ради, следует признать и то, что планирование как действующий комплексный процесс в настоящий момент пока еще отсутствует. Построение централизованной плановой системы, равно как и интеграция всех ее элементов, идет слишком медленно - фактически стоит на месте. По собственной инициативе кое-где создаются региональные и муниципальные комитеты, но при этом до сих пор остается слишком много непонятных и до сих пор нерешенных вопросов. Главным образом они связаны с необходимостью и возможностью все той же интеграции действующих элементов в новую плановую экономическую систему. Да и специализированного планирующего федерального института пока еще тоже нет. В принятом законе, и это принципиально важное замечание, о нем ничего не говорится.
Без формирования и дальнейшего развития централизованной плановой системы и ее главного специализированного института все надежды на эффективную работу могут в ближайшей перспективе оказаться тщетными. При нерешенности этого ключевого вопроса будет слишком велика вероятность несогласованной деятельности всех элементов создаваемой плановой системы, и, соответственно, будет еще более велика вероятность негативных результатов работы самой системы. В таких условиях слишком огромен риск субъективных противоречий.
Сегодня, собственно говоря, так все и происходит, когда одно министерство разрабатывает новую программу развития, а другое министерство отказывается в полном объеме ее финансировать. А во многих отраслях экономики продолжается деградация.
В настоящее время наступает наиболее сложный и наиболее ответственный момент - нужны конкретные меры, в том числе и результативные действия по развитию централизованного планирования российской рыночной экономики.
