Предлагаем вниманию читателей интервью со Светланой Замлеловой, автором нового романа, недавно вышедшего в издательстве «Вольный Странник», – «Блудные дети, или Пропадал и нашелся».
Светлана Георгиевна поделилась не только размышлениями о духовных поисках героя, но и глубокими мыслями о судьбе страны и поколений, о поднятых в романе проблемах, вопросах, актуальных не только для описываемой эпохи 90-х годов XX столетия, но и для читателей – наших современников, поскольку выбор жизненного пути, вопросы духовных исканий, стремление человека к творчеству, счастью, свободе – едины во все времена.
Светлана Замлелова и Анастасия Горюнова на презентации книги Светланы Замлеловой «Блудные дети»
Эпоха 1990-х и ее герои
– Светлана Георгиевна, хочется отметить реалистичность персонажей. Они имеют прототипы, или это собирательные образы, типичные герои нашего времени?
– Конечно, это собирательные образы, нет ни одного персонажа, полностью «скопированного» с реального, живого человека. Но в то же время используются реальные факты, события, судьбы. Без вымысла нельзя обойтись, однако у некоторых персонажей есть и прототипы. Что-то из описанного происходило со мной, что-то я видела своими глазами. Но тут же описаны истории знакомых – близких и не очень – людей. Словом, такая сборная солянка, где множество ингредиентов дают в сочетании нужный вкус.
– Почему повествование ведется от лица молодого человека? Стоит ли за образом Иннокентия реальная судьба реального человека?
– Можно сказать, что у главного героя несколько прототипов. Но дело даже не в этом. Выразить задуманное было бы уместно с помощью именно мужского образа – точнее, образа молодого человека. Девушка, ровесница главного героя, в сложившихся ситуациях вела бы себя несколько иначе, и повествование могло бы пойти в другую, ненужную мне сторону. Это была бы совсем другая история. В этом не было бы ничего плохого. Но пришлось бы говорить не о том, о чем хотелось сказать. Поэтому я предпочла именно этот образ.
– А насколько вам при написании книги было легко размышлять от лица молодого человека? Приходилось ли с кем-то советоваться?
– Мы все живем среди других людей, поэтому что бы мы ни говорили и как бы ни подшучивали над ближним, все равно мы вполне можем научиться понимать друг друга. Тем более мы в первую очередь люди, а уж потом – мужчины и женщины. А когда человек пишет, создает свой мир, он просто вынужден хорошо знать всех персонажей. Иначе с ними не управиться, и созданный мир окажется неправдоподобным с первых же строк. Если вы знаете своих героев, то вполне сможете рассказать о них – увидеть мир их глазами, объяснить мотивы их поступков, растолковать читателю, о чем мечтал и чего боялся созданный вами герой.
Духовные искания. Ценности и суррогаты
«Блудные дети», книга Светланы Замлеловой
– Вы как автор осознанно проводили линию «улучшения», внутреннего изменения героя? Ведь бывает, что герои подчас начинают совершать незапланированные автором поступки, уводя его от заранее задуманного сюжета.
– Когда сюжет обдумывался, было понятно, к чему в итоге придет главный герой. Это было обусловлено внутренней логикой, заданным изначально характером главного героя, общими настроениями того времени. Но это была общая схема. По мере написания, по ходу развития сюжета герой действительно начинал, что называется, жить своей жизнью. Такое и в самом деле бывает с персонажами. И тут нет ничего удивительного. Просто изначально сюжет обдумывается в самых общих чертах. Но когда вы беретесь за прорисовку, за детали, то в вымышленном вами мире складываются новые обстоятельства, диктующие героям неожиданные для автора или, точнее, незапланированные автором поступки. Игра усложняется, и задача автора не проиграть своим же героям, не позволить им изменить сюжет и увести его в другую от первоначального замысла сторону.
– В книге духовные искания героев связаны с поисками и обретением истинной свободы, веры, любви. Почему герою предложен столь витиеватый путь для обретения внутренней опоры?
– Духовный поиск героя пришелся на очень сложное время – эпоху перемен. И дело не только в том, что менялись ценности, ломались ориентиры, да и вообще вся жизнь вокруг ломалась. Следует признать, что в те годы люди, общество недавно единой страны и особенно граждане России получили настоящую психическую травму, последствия которой не преодолены до сих пор. Такая травма неизбежна в периоды, когда происходит ломка упорядоченного мира, ломка стереотипов общественного сознания, когда человеку отказывают в доступе к жизненным благам, когда оскорбляют память и смеются над верой. Социологи пишут, что подобное случается в результате переворотов или революций, оккупации, кризисов или сложных реформ, правительственных скандалов, проигранных войн и проч. Практически все это было в конце 1980-х – начале 1990-х годов. Травма может разрушить общество, обесценить все, что было прежде ценно. Она может сохраняться в коллективной памяти на протяжении поколений, проявляясь в виде внутригрупповой ненависти и агрессии. Она переживается всем обществом, и преодолеть ее очень непросто. Помимо всего прочего, период, о котором мы говорим и который описан в книге, запомнился постоянным унижением нашей страны – ее культуры, истории, русских людей как таковых. Вспомните: все русские – воры и лентяи, любят шансон, водку и мат, все русские женщины – проститутки. Русские только отравляют воздух и должны исчезнуть. У русских не было гениев, не было героев, они ничего не создали, зато всех поработили. И так из каждого утюга. Очень хорошо помню, как Виктор Ерофеев писал: «Русских надо бить палкой. Русских надо расстреливать. Русских надо размазывать по стене»; «Русские ужасно завистливы»; «У русских девушек плебейские глаза». То, что сегодня позволяют себе граждане Украины, в конце 1980-х, в «святые» 1990-е и даже в начале 2000-х открыто говорилось по российскому телевидению. Комплекс вины, униженное достоинство, социальное беспокойство, страхи возможных бедствий – таковы внешние условия, в которых герой книги начинает свой поиск, свой жизненный путь. Именно поэтому его поиск не может быть простым и быстрым. Более того, я не уверена, что он остановится в своем поиске. Но это, как говорится, совсем другая история.
– Действительно, людей 1990-х так привлекал «свободный» Запад. По вашим наблюдениям, у современной молодежи уже меньше соблазна уехать из России?
– Наверное, сколько людей – столько и судеб. Из поколения в поколение люди повторяют одни и те же ошибки, потому что научить человека жить на чужих ошибках почти невозможно. Редко кто пользуется опытом предшествующих поколений. Знаете, как в анекдоте: «Я пережил две войны, авиакатастрофу, два развода и одно банкротство, а мой внук заявляет: “Дедушка, ты ничего не понимаешь в жизни”». Тем более травма так и не преодолена, а напраслина и ложь продолжают выливаться на наши головы. Все это не способствует уважению к себе как к нации. А до тех пор, пока уважение к себе не появится, пока не будет изжит комплекс неполноценности перед Западом, не стоит и ждать, что молодые люди откажутся от идеи эмиграции. Обратите внимание: все хорошее в России продолжают называть «европейским». Хороший ремонт называется «евроремонтом», чистые улицы – «как в Европе». Хорошая еда, манера одеваться, хорошее образование в представлении большинства, в том числе и властей предержащих, – всё это до сих пор связано с Европой или с Западом в целом. При этом советский опыт презрительно именуется «совковым». Многие молодые люди не только на Украине, но и в России абсолютно уверены, что русские ничего не создали. А попросите назвать изобретателей телевидения, видеомагнитофона или первого в Европе компьютера… Ответа не последует. Но если человеку с младых ногтей внушают, что здесь все плохо по определению, а там все хорошо, чему же удивляться, что такой человек стремится туда, где лучше?..
Конечно, есть каждодневная жизнь обычных людей. И с этой точки зрения наша страна в 1990-е годы оказалась не в лучшем положении. Но преподносилось-то так, словно никаких кризисов нигде отродясь не бывало, как будто тяжелые времена – это какая-то норма для нашей страны.
– Насколько типичен путь героя, его духовные искания и кризисы для человека, жившего в 1990-е и особенно искавшего счастье за границей? Многие ли из этих людей возвращаются на родину?
– Думаю, что этот путь довольно типичен для людей определенного личностного склада и социального положения. При этом надо понимать, что переезжать туда-сюда – занятие не самое приятное и простое. Даже если человек понимает, что не нашел то, чего искал, обратный переезд может оказаться более травмирующим событием, нежели принятие сложившейся ситуации.
– А как быть с теми россиянами, кто поддался искушению уехать и не вернулся?
– А зачем нам как-то с ними быть? У каждого своя судьба, своя дорога в жизни. Не предлагаю и не призываю кого-то осуждать. Тем более все ищут что-то свое. Если человек нашел себя, нашел свое место в жизни, если он счастлив, за него можно только порадоваться. Вопрос лишь в том, что люди порой пытаются найти счастье, убегая от себя или поверив, будто на Земле есть какое-то идеальное место, а уж там-то найдется всё искомое и необходимое. Современный пример – граждане Украины, еще на Майдане уверявшие, что стоит Украине вступить в ЕС, как сразу же у всех будут пенсии по пять тысяч евро и зарплаты по двадцать тысяч в той же валюте, и тогда всем станет хорошо. О том, что есть еще миллион нюансов, они и слышать не хотели.
Было бы нелепо утверждать и то, что жизнь хоть в Европе, хоть в России, хоть где бы то ни было еще может быть в принципе лишена недостатков. Речь идет о перекосах, о беспочвенных фантазиях и грезах, о неистребимом желании верить в выдуманную реальность. Если мы станем утверждать, что в нашей стране тишь да гладь да Божья благодать, то и мы окажемся фантазерами, оторванными от реальности. Но то же самое касается и тех, кто рассказывает о райской жизни в других странах. Кстати, в 1990-е годы самым страшным в нашей стране был даже не кризис, когда зарплату выдавали чайниками, а тотальный бандитизм, власть криминала и распространение в связи с этим криминальной субкультуры, когда в каждом такси звучали песни про ВОХР или фраеров. От этого действительно хотелось убежать подальше.
– Описываемая в книге квартира, ее гости и их разговоры словно олицетворяют место всех пороков на земле. Полезно ли православному человеку читать про то, как «падший мир во зле лежит», или это является некоторым предупреждением?
– Да, это «нехорошая квартирка», как говорил Булгаков. Но в первую очередь это образ бездумного подражания, доведенного до крайности, до абсурда, когда подражают всему подряд, без разбора, не задумываясь, а нужно ли это и нормально ли это вообще. Здесь собираются избалованные люди в поиске новых ощущений. Отчасти это перекликается с нашумевшей недавно «голой» вечеринкой, которая, конечно, глубоко вторична по своей идее и сути.
Есть Богемская роща. Во всяком случае, то, что о ней известно. Есть еще и остров Эпштейна. Подобных мест в современном мире немало.
Нельзя сказать, что со времен событий в книге столичная (да и не только!) публика как-то изменилась и стала менее порочной. Скорее наоборот. Я старалась не пускаться в описание подробностей, но обойти тему порока, говоря о мире апостасийном, утверждающемся в своей апостасии, невозможно. Наверное, я бы не стала называть это «предупреждением» – не хотелось бы морализаторствовать. Просто это неизбежные обстоятельства на пути главного героя – ведь духовный поиск не может пройти без искушений и соблазнов. Действительно, мир во зле лежит, и невозможно не прийти соблазнам в мир. Важно самому не стать источником соблазна.
А главное, что тупое подражательство, расцветшее в 1990-е, может далеко завести.
– Поднятая тема поиска взаимопонимания отцов и детей всегда актуальна. В начале книги герой размышляет о выборе профессии. А вы внутренне на чьей стороне: ищущего себя в творчестве Иннокентия или его разумных родителей?
– Полностью на стороне Иннокентия. Человек не просто так приходит в мир. У каждого своя миссия. Для осуществления этой миссии даются таланты. И, как мы знаем, человек должен использовать свои таланты. И использовать их во благо. Конечно, родители тоже руководствуются благими намерениями. Но зачастую эти намерения просто делают чадо несчастным на всю жизнь. Хотя, повторимся, рецепта счастья не существует. И у каждого свой путь в жизни.
– Почему Максу, другу Иннокентия, не предложен в книге иной путь, выход с сопутствующим перерождением души?
– Хоть это и звучит как трюизм или избитая истина, но за ошибки приходится отвечать. Оба героя книги отвечают по-своему, потому что, опять же, у каждого своя судьба. И не всегда все происходит тихо и гладко. Да, таковы страшные реалии жизни. Про таких, как Иннокентий, говорят: «Легко отделался». И это именно так, несмотря на все его мытарства.
– Вами намеренно опущены подробности пути воцерковления Алисы? Предполагается ли, что читателю и так должно быть понятно: духовные поиски могут быть присущи любому человеку, а спасение, воскрешение души возможно только в Боге?
– Повествование ведется от первого лица. То есть Иннокентий нам рассказывает о себе и об окружающих его людях. Все, что происходило с Алисой или Максом, остается для него неведомым. Он узнает обо всем, вернувшись в Москву. Поэтому он рассказывает о том, что видит сам. Возможно, когда-то он и узнает, что произошло в его отсутствие. Но пока для него это скрыто так же, как и для читателя. В то же время остается поле для фантазии, и читатель может сам понять, что происходило в Москве, пока главный герой ездил по Европам.
– Что вы вкладываете в понятия свободы и веры? Насколько они взаимосвязаны?
– Не думаю, что, уверовав в Бога, человек тут же становится свободным. В Церкви много самых разных людей, и далеко не все безгрешны или внутренне свободны. Но свободу я понимаю именно как свободу от себя или от греха. Грех – это, иначе говоря, ошибка. Неправильное состояние, которое делает человека несвободным и несчастным. Пока человек пребывает в состоянии злобы, ненависти, жадности, зависти, гнева, обиды, осуждения и проч., он отягчен и не может ощутить всю легкость свободы. Свободный человек преодолевает давление внешнего мира, он не отзывается раздражением или обидой на несовершенства ближнего. Он свободен ощущать себя счастливым, чувствовать радость и вдохновение, любоваться миром, быть творцом – по образу и подобию, а не жертвой.
– В результате духовных поисков герой выбрал жизнь не иллюзорную, а настоящую, где есть место тому, чтобы работать, отдавать, любить. Это можно рассматривать как составляющую человеческого достоинства или рецепт счастья?
– Первая составляющая достоинства – это уважение к себе. А уважающий себя человек, конечно, предпочтет живую, настоящую жизнь любой, самой красивой мертвечине. Что касается счастья, то, опять же, универсального рецепта не существует. Жизнь у всех складывается по-разному, люди взрослеют с разным багажом и разными устремлениями. Да и личные качества у всех разные. Но уважение к себе – это универсальная необходимая составляющая и для счастья.
Голос автора
– Каков основной замысел автора?
– Замысел всегда можно обозначить двумя словами: «судьба человека». А дальше могут быть самые разные вопросы. И духовный поиск, и перерождение, и взросление, и психология отношений, и проблемы искусства, и сатира, и многое другое.
– Почему выбрана эпоха 1990-х? Как вами переживался момент перестройки?
– Во время перестройки я была еще слишком мала, чтобы сознательно воспринимать происходящее. События 1993 года видела, конечно, своими глазами. Не могу сказать, что я участвовала в качестве активного борца. Скорее – наблюдателя. Но, по моим впечатления, не все участники событий вышли на улицы Москвы ради защиты своих принципов. Многие выглядели любопытствующими, пришедшими поглазеть: что там такое происходит. Разумеется, я поддерживаю (и тогда, и сейчас) тех, кто защищал законную власть. Ельцин действительно совершил государственный переворот, распустив Верховный Совет и Съезд народных депутатов. Странно, что официальная и честная оценка этому до сих пор не дана.
– Герой задается вопросами «свободы», а что вы вкладываете в данное понятие? И как восприятие вами «свободы» трансформировалось в течение жизни?
– Конечно, в разное время люди по-разному смотрят на одни и те же вещи. Меняется восприятие, причем в большинстве случаев никто и не объяснит, почему или из-за чего оно изменилось. Сейчас мне близко определение Пушкина:
…Никому
Отчета не давать, себе лишь самому
Служить и угождать; для власти, для ливреи
Не гнуть ни совести, ни помыслов, ни шеи;
По прихоти своей скитаться здесь и там,
Дивясь Божественным природы красотам,
И пред созданьями искусств и вдохновенья
Трепеща радостно в восторгах умиленья.
– Вот счастье! вот права…
Можно сказать, это идеальное определение свободы.
– А вам или вашим близким приходилось стоять перед выбором России или заграницы?
– Да, в 1990-е годы многие оказались перед выбором. У меня есть и родственники, и знакомые, уезжавшие из страны. Кто-то вернулся, кто-то остался. Например, люди занимались или начинали заниматься наукой. И вдруг в России научные институты, кафедры, лаборатории закрываются. Приходится выбирать: либо ты уезжаешь, либо остаешься и меняешь профессию. Например, становишься «челноком», то есть отправляешься в Турцию, возвращаешься с полным баулом барахла и распродаешь его на рынке. Перспектива не очень веселая. Тем более в те годы вообще было неясно, что будет со страной через несколько лет – всё было очень зыбко. И плюс то, о чем я уже говорила: криминал. Представьте огромный завод, государственное предприятие. И где-нибудь в приемной сидит этакий красавец в кожаной куртке. И все знают: это «смотрящий от братвы». Стоит начать что-то делать, чем-то заниматься, как сразу же попадаешь под контроль криминала. От этого можно только убежать. И чем дальше, тем лучше.
– Можете ли поделиться вашим путем обретения веры?
– Когда-то я слышала, как один старый человек, крупный ученый, сказал: «Моя вера – вопрос интимный, об этом не принято говорить во всеуслышание». Меня это удивило: почему бы не поговорить? Тем более вера, религия часто выступают объединяющим началом. Но потом я поняла, что он имел в виду, и полностью с ним согласилась…
О судьбах Родины
– Можно ли говорить о нашем времени как о более благополучном для россиян в духовном смысле, или жизнь снова ставит перед человеком новые духовные вызовы?
– С точки зрения духовности, не бывает благополучных времен. Это невозможно в земной жизни. Человек всю жизнь преодолевает себя, борется с собой. Но безгрешных людей нет, и невозможно не прийти соблазнам в мир. Вызовы могут меняться, но только внешне. Меняется форма, а суть неизменна.
– У вас есть книги о России двухтысячных, о том, что сейчас происходит в мире? Что рекомендуете к прочтению из собственного репертуара или из произведений других современных писателей?
– Современная российская литература – явление странное, в чем-то даже опасное. По той простой причине, что во многом она искусственна, а потому неискушенный в литературных делах читатель может обмануться. Большинство читателей знают авторов, чьи имена на слуху. Эти авторы получают престижные премии, их издают и «продвигают» (то есть всячески рекламируют) крупные всесильные издательства. У человека, далекого от мира литературы, создается впечатление, что эти книги (о которых говорят, пишут) и есть современная российская литература. Рядовой читатель примерно так представляет себе процесс зарождения книги: писатели отправляют свои рукописи в издательства, там эти рукописи читают и отбирают лучшие. Затем отобранное издают, отмечают премиями и пишут восторженные отзывы. На самом деле, все происходит иначе. К сожалению, в этом процессе слишком много политики – гораздо больше, чем самой литературы. И на прилавок попадают не лучшие с точки зрения словесности книги, а книги, отобранные по совершенно другим критериям.
Из того массива, что преподносится сегодня как «современная российская литература», то есть из книг, получающих премии, занимающих лучшие полки в магазинах, я бы ничего не рекомендовала. Скорее порекомендовала бы держаться подальше от книг, отмеченных престижными, денежными премиями.
Но всё вышесказанное не означает, что читать нечего и современной литературы не существует. Она есть, но она в некоем условном подполье. Есть более известные авторы, есть менее. Я бы рекомендовала прозу Юрия Козлова, Юрия Полякова, Александра Щербакова, Юрия Милославского, Юрия Михайлова, Виктора Перегудова, Михаила Павлова, Нины Шамариной, Екатерины Глушик, Галины Бурденко, Лидии Сычевой… Всех, к сожалению, назвать не смогу. Но хочу подчеркнуть, что хороших писателей сегодня нельзя искать в премиальных списках.
Что касается моих книг, есть рассказы и повести о России 2000-х. Например, повесть «Абрамка», в которой я пыталась передать то, что называется «дух времени». Приняв идею о том, что материальный успех означает некую избранность (европейский «цветущий сад», по определению Ж. Борреля), люди всенепременно придут к социал-дарвинизму и начнут уничтожать друг друга. Это писалось, когда еще не было эвтаназии, когда не говорилось с высоких трибун о перенаселении планеты и о том, что бедным лучше не жить.
Есть также книга «Скверное происшествие… История одного человека, рассказанная им посмертно», посвященная взаимоотношениям людей, неизбывной человеческой склонности мучить друг друга. Вскоре должна выйти книга «В некотором царстве… Сказки Агасфера». Это роман в новеллах, художественное исследование русского человека, охватывающее период с начала XIX до конца XX века.
– Какие символы могут характеризовать особенности русской души, особым образом ей свойственные проявления?
– Дело не в том, что мы какие-то особенно выдающиеся. Просто мы по сравнению с европейцами и в самом деле немного другие. И не надо стесняться отличий. У нас своя культура, своя история, свои традиции. Когда человек ломает себя через колено, пытаясь стать как кто-то, вполне естественно, что его охватывает тоска. Оставаться собой – это большое благо, но зачастую оно требует больших усилий.
– Что для русского человека сегодня, по-вашему, остается самым важным? Каковы истинные опоры для «героя нашего времени» в современной России?
– Думаю, что у нашей страны, у нашего народа огромный опыт ошибок и достижений. Должно наступить время, когда ложь в отношении прошлого исчезнет, а вместо нее придет спокойное, мудрое осознание собственного опыта и обустройство на его основе новой жизни.
