Фото: Русский Вестник
В последнее время в России занялись поисками государственной идеологии. В это дело вовлечены политики и чиновники, ученые и публицисты. В ноябре этого года Изборский клуб собрал политологов и философов нескольких экспертных клубов, чтобы вместе «обсудить идеологические ориентиры государства и общества». Дискуссия носила название «Переломное время: Идеология, которая объединит нацию». Участники заседания объявили: «России необходимо определить национальную идею, отличную от американской и китайской», и заслушали доклад о необходимости создания единого идеологического базиса страны.
В поисках скреп
Сигнал к этим изыскам был, как очевидно, дан сверху. Его дал сам Президент РФ. На Валдайском форуме 2021 года В.В. Путин заявил: «В современном демократическом обществе возможна только одна идеология – патриотизм. Это должно быть деполитизировано и направлено на укрепление внутренних основ российского государства» (Российская газета. Федеральный выпуск. № 42 (8096)). Путин предложил и новую формулу национальной идеологии: «Величие России – достоинство граждан».
Для концептуального варианта государственной идеологии ни первая, ни вторая формулировка президента не подходят. И это по-своему подтверждает, что властная элита России не способна ее разработать и предложить как общенациональную. У этой публики не случайно столь популярна идея меритократии, т. е. власти достойных. Сама по себе идея эта неплохая, если бы во властных структурах России работали действительно достойные люди, а не «блатные выдвиженцы» и дети преуспевших чиновников, считающих себя «элитариями».
Социальный заказ тем не менее дан, хотя, скорее, в форме пожелания, чем в виде конкретного поручения. В общем, пойди туда, не знаю куда. Писатель Александр Проханов, возглавляющий Изборский клуб, где занимались разработкой государственной идеологии, сказал в связи с этим: «Путин не смог предложить стране образ будущего. Он рассеян, не понимает, как управлять этим огромным массивом, а энергии и ресурсов для рывка у него не оказалось. Правящий класс в РФ абсолютно обнаглел, утратил чувство меры и занимается только стяжательством». А в силу того, что эта российская «элита» в основном представляет собой компрадорскую буржуазию, космополитическую по определению, она по своей хищнической природе враждебна патриотизму, к которому апеллирует Путин.
Как превратить порося в карася?
Владимир Путин еще в 2012 году написал статью «Строительство справедливости. Социальная политика для России». Там были такие утверждения: «Россия – социальное государство. Мы имеем гораздо более высокий уровень социальных гарантий, чем страны с сопоставимым уровнем производительности труда и доходами на душу населения». Как же эти слова соотносятся с современной действительностью?
По данным журнала Forbes, за первое полугодие 2021 года состояние российских миллиардеров выросло еще на 36,354 млрд долларов. Они стали богаче на 13,8 млрд долларов по итогам прошлого года. Бедных в России стало на 200 тыс. больше – 18 млн, или 12,1% всего населения страны. Это те люди, которые живут примерно на 12 тыс. рублей в месяц, а то и меньше.
Рейтинг высоких зарплат в России в 2021 году возглавили руководители нефтегазовых компаний. Их доход составил 3 млн долл. в год – это на 9% больше, чем в 2020 году. Власти утвердили прожиточный минимум на будущий год 11 950 рублей. Прожить на эти деньги в нашей стране, а точнее в той, что нам не принадлежит, не получится.
Деньги в государственной казне России между тем есть, и немалые. Но государство тратить их на поддержание штанов обедневших россиян не торопится. В правительстве не поддержали законопроект о введении налога на роскошь. Согласно инициативе парламентской оппозиции, налог этот должны были бы уплачивать владельцы жилья и земельных участков стоимостью от 50 млн рублей, автомобилей стоимостью от 8 млн рублей, а также самолетов, вертолетов, яхт, катеров стоимостью от 15 млн рублей. Почему не поддержали? Потому что это… «несправедливо по отношению к богачам». А если учесть, в каких виллах в России живут госчиновники, не считая их собственности за рубежом, в каких они авто ездят, на каких собственных самолетах летают, станет ясно, почему они восприняли в штыки закон о налоге на роскошь. Против самих себя эти господа и их представители в Госдуме не пошли и никогда не пойдут.
Правящий ныне класс всячески пытается прикрыть свою воровскую сущность разного рода мифами о народной поддержке установленного ими антинародного режима. Вот и затея с выработкой государственной идеологии нацелена именно на это. Сам по себе факт интенсивного поиска некоей идеологической скрепы нынешнего российского государства отражает прежде всего кризис власти, утрату ее авторитета и доверия к ней в народе. А попытка выработать «идеологические ориентиры государства и общества» в современной России есть с позиций философии отрицание отрицания, а с точки зрения логики не что иное, как чистой воды оксиморон, потому что государственная идеология запрещена в статье 13 Конституции РФ, которая гласит:
«1. В Российской Федерации признается идеологическое многообразие.
2. Никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной».
Более того, Конституция РФ в целом ряде статей провозглашает идеологию либерализма как государственную, так как гарантирует защиту буржуазно-парламентского строя, право частной собственности и свободу капиталистического предпринимательства. Совместимо ли это с «заботой о народе» и о его сбережении? Вопрос, скорее, риторический.
Попытки создать государственную идеологию в России неизбежно столкнутся с тем выбором, о котором говорил еще В.И. Ленин в своей работе «Что делать»: «Вопрос стоит только так: буржуазная или социалистическая идеология. Середины тут нет (ибо никакой “третьей” идеологии не выработало человечество, да и вообще в обществе, раздираемом классовыми противоречиями, и не может быть никогда внеклассовой или надклассовой идеологии). Поэтому всякое умаление социалистической идеологии, всякое отстранение от нее означает тем самым усиление идеологии буржуазной» (Ленин В.И. ПСС. Т. 6. С. 40). Поэтому все попытки выработать в качестве государственной некую бесклассовую и политически нейтральную идеологию, способную мобилизовать россиян на поддержку режима, напоминают действия того самого монаха, который решил «обратить порося в рыбу карася», чтобы не нарушить пост.
В точке невозврата
Государственная идеология, как и любая другая, в силу свойственной этой форме сознания иллюзорности и несоответствия реальной действительности, может служить скрепом государства и гражданского общества только в том случае, если обязательства государства в рамках негласного общественного договора выполняются: власть заботится о благополучии, процветании и безопасности народа и государства, а народ, соответственно, поддерживает власть. Такой «договор» формально существовал в годы советской власти, хотя партийные верхи его не раз нарушали, что оборачивалось незаконными репрессиями, ограничением прав граждан и номенклатурными привилегиями. И тем не менее в СССР, благодаря отсутствию частной собственности, пусть и далекие от идеала, существовали равенство граждан перед законом и социальная справедливость, включая гарантии занятости, бесплатное образование и медицинское обслуживание. Именно поэтому в России ностальгируют по Сталину, несмотря на все организованные при нем репрессии и чистки. А весьма уважаемые российские мыслители, Александр Зиновьев например, считали, что Россия непременно вернется к коммунизму, только в более цивилизованной форме. Сторонники возвращения России к коммунизму были и среди участников дискуссии в Изборском клубе.
«Да, идеология нужна, – сказал журналист Игорь Богатырев. – И именно такая, которая защищала бы интересы большинства населения – в полном соответствии с демократическими нормами. Лично я считаю единственной востребованной на данный момент идеологией ту, от которой нас вынудили отказаться 20 лет назад. “Модернизацией” для России – более того, единственным приемлемым ее вариантом может служить лишь возврат в идеологическом плане на 20–30 лет назад».
Станислав Стремидловский, считает: «Мы сегодня нуждаемся в новой эпохе Возрождения – в утверждении идей гуманизма, рационализма, коммунизма. Необходимо дать отпор всему тому бесчеловечному и бессердечному, корыстному, жестокому, что накопилось в социуме за последние несколько столетий, особенно с окончательным утверждением культа денег. Выход из сложившегося положения диктатуры буржуазии только один – диктатура пролетариата и перевод общества на рельсы построения социализма, общества без рабов и господ, общества истинного равенства и свободы».
Политконструктор Юрий Юрьев заявил: «Да, новая идеология нужна, но на основе вечных ценностей. В России нужна идеология безопасности и развития русских. Нужен “русизм”, вбирающий в себя весь опыт поколений предков ради потомков».
Неудивительно, что в Изборском клубе, как и в нашем обществе в целом, так и не пришли к консенсусу, дискутируя о том, как совместить буржуазную демократию, коммунистическую идеологию, общероссийский патриотизм и русизм. Да и сама попытка совместить все это несовместимое в рамках государственной идеологии чревата не только конфликтом мнений, но и конфликтом социальным.
А этого, как раз и хотели бы не допустить как можно дольше нынешние кремлевские постояльцы. Призрак идеологической катастрофы в СССР, вызвавшей катастрофу геополитическую, не покидает коридоры нынешней власти.
То, что Великую Россию, непобедимую Империю, можно разрушить и одолеть только изнутри, внедряя враждебную ей идеологию в правящий класс и в народные массы, на Западе поняли задолго до того, как в 1870 году родился В.И. Ленин. В результате внедрения антирусских сил, значительную часть которых к началу ХХ века составляли масоны, выходцы из черты оседлости и эмиссары мировой закулисы из США и Западной Европы, немалая часть правящего класса перешла от «формулы Уварова» и поддержки монархии к ее отрицанию. «Кровавое воскресенье» 9 января 1905 года – спровоцированная леваками расправа с мирным народным шествием с челобитными к Николаю II – раз и навсегда похоронило в народе веру в доброго царя и привело к активному противостоянию с самодержавием уже к февралю 1917 года, а затем к Октябрьскому перевороту и Гражданской войне. Белые армии, однако, выступали против большевиков – не «За Веру, Царя и Отечество», а под антимонархическими лозунгами. История повторилась в 90-е годы в СССР, где вся партверхушка Коммунистической партии сделала все для уничтожения коммунизма и советского государства вместе с коммунистической идеологией.
Попробуем рассмотреть эту проблему гносеологически, обратившись к прецедентам постановки идеологии на службу власти.
От старца Филофея до наших дней
С государственной идеологией России вообще не везет. В нашей истории было немало попыток ее создать, начиная с концепции «Москва – Третий Рим, а четвертому не быть», которая впервые была сформулирована в двух посланиях 1523, 1524 годов царю Ивану III старца псковского Елеазарова монастыря Филофея. Эта была первая попытка обоснования имперского статуса России, который сложился и был официально провозглашен только пару веков спустя. (В Новейшее время идеологию «Москва – Третий Рим» отстаивал Иоанн (Снычёв) в работе «Самодержавие духа» (1995)). Старец Филофей, конечно, не мог тогда знать, что на статус Третьего Рима станут претендовать и другие империи – от Священной Римской империи, которая просуществовала с 962 по 1806 год, до Британской (1870–1931), не говоря уже о Третьем рейхе и об Американской империи (Pax Americana), которая претендует на мировое господство последние сто с лишним лет и тоже полна уверенности, что Четвертому Риму не бывать.
Разрыв между управляющими и управляемыми – вечная проблема России, которая не раз приводила ее к потрясениям и утрате величия. Два распада исторической России: Российской Империи – после Октябрьского переворота 1917 года, и Советской империи, подчинявшей своему влиянию едва ли не полмира, в 1991 году, показали, что государственная идеология не может служить гарантией от подобных геополитических катастроф, так как любая идеология как форма сознания обладает в отличие от религии, не предсказуемой, подобно криптовалюте, волатильностью (в пер. с англ. volatility – изменчивость), которая определяется уровнем поддержки ее в обществе.
Коммунисты времен Первого Интернационала, следуя Энгельсу, идеологию понимали как «ложное сознание», т. е. противопоставляли идеологию истине и реальной действительности (Маркс К., Энгельс Ф. ПСС. 2-е изд. М., 1965. Т. 39. С. 82–86). И Маркс, и Энгельс считали, что идеология используется для утверждения господствующего положения привилегированного класса. Но термин «идеология» Маркс в отличие от Энгельса не использовал как синоним слова «ложь», предпочитая термин «иллюзия», т. е. толкование действительности в угодном властителям духе, что, естественно, действительности не соответствует.
«Двигают массами не идеи, а интересы, но просвещают их идеи», – отмечал известный писатель Василий Петрович Боткин (1810–1869), брат знаменитого врача-клинициста. В истории земных цивилизаций не было ни одного правителя, который бы ни пытался вбить свою идеологию в головы подданных наподобие тому, как это достигается в компьютерной технике методом «скриншот». Если это и удавалось, то только тогда, когда это соответствовало интересам народных масс. Идея (теория) «становится материальной силой, когда она овладевает массами». Эту мысль К. Маркс высказал в своей работе «К критике гегелевской философии права» (1844). (Маркс К., Энгельс Ф. Там же. Т. 1. С. 422).
В доказательство этого Маркс мог взять и все российские бунты – от Стеньки Разина и Пугачева, и все великие революции – от Великой французской до Великой Октябрьской. Материализация же революционных идей в государства приводит к непримиримому противоречию идеала и действительности, что рано или поздно оборачивается социальным взрывом.
Свойственная идеологии волатильность неизбежно приводит к тому, что революционные идеи, поставленные на службу государства, превращаются в свою противоположность уже потому, что подавление входит в функцию любой власти как защита интересов правящего класса, и тогда иллюзорность идеологии по Марксу, доведение ее до уровня ложного сознания становятся очевидны для разочарованных масс. Именно это привело к развалу Советского Союза и всего социалистического содружества. Когда руководство КПСС объявило в последние годы советской власти, что ее обюрократившаяся, коррумпированная и разложившаяся партия представляет собой «ум, честь и совесть нашей (т. е. советской) эпохи», это привело к тому, что даже верные коммунистической идее советские люди убедились, как в сказке Андерсена, что «король-то голый». Этим и воспользовались враги России и их агентура во главе с недоумком Горбачевым и предателями Советской империи во главе с Ельциным и главами компартий советских республик, долгое время искусно маскировавшихся под истовых коммунистов и советских патриотов.
В условиях современной России, где правящий класс, по характеристике А. Проханова, «окончательно обнаглел» и озабочен в первую очередь стяжательством и ограблением народа, а не его благополучием, любая государственная идеология будет и ложью, и иллюзией одновременно, ибо оправдать «национальными» либо «государственными интересами» ту вопиющую социальную несправедливость, которая лежит в основе распределения национального дохода в РФ, невозможно не солгав.
Каков патриотизм?
Обращение правящей элиты к патриотизму как к государственной идеологии и как к панацее от всех обрушившихся на Россию бед после развала СССР со стороны главного виновника этих бед – компрадорского чиновно-олигархического клана – невольно заставляет вспомнить известный афоризм «Патриотизм – последнее прибежище негодяя» (англ. Patriotism is the last refuge of a scoundrel), произнесенный доктором Самуэлем Джонсоном в лондонском Литературном клубе 7 апреля 1775 года. Этот афоризм российские либералы постоянно используют в своих попытках ошельмовать русские патриотические силы. Но это только лишний раз доказывает, что в средствах «болотная оппозиция», передовой отряд российской пятой колонны, не стесняется.
Искажать само понятие «патриотизм» стараются прежде всего отщепенцы и люди без роду и племени. Дело это неблагородное и не благодарное. Джеймс Босуэлл, автор биографии Джонсона, подчеркивал, что, клеймя негодяев, спекулирующих на патриотизме, «он имел в виду не реальную и щедрую любовь к нашей стране, а тот притворный патриотизм, который столь многие во все времена и во всех странах делали прикрытием личных интересов». В том же смысле истолковал этот афоризм, авторство которого ему ошибочно приписывают, Л.Н. Толстой для критики псевдопатриотов, включив его в свой «Круг чтения». «Патриотизм, – писал Л.Н. Толстой в своей книге “Христианство и патриотизм”, – есть не что иное для правителей, как орудие для достижения властолюбивых и корыстных целей, а для управляемых – отречение от человеческого достоинства, разума, совести и рабское подчинение себя тем, кто во власти». Актуальны эти слова и сегодня.
Патриотизм в реальном значении этого слова был и остается для русского человека неотъемлемой частью его мировоззрения, сформированного веками его приверженности православию, десяти заповедям Божиим и учению Христа, а также правилами жизни в общине, что вполне заменяло ему идеологию.
Именно русские, задолго до Томаса Гоббса (1651), Джона Локка (1689) и Жан-Жака Руссо (1762), стали строить свое государство на принципах общественного договора – всем известна формула договоренности новгородцев с варягами, которые, как показывают исследования историков и генетиков, были, вопреки известной «норманской теории», северными славянами и понимали русский язык без переводчика. Договор этот гласил: «Земля наша велика и обильна, а наряда (т. е. порядка) в ней нет: да поидете княжить и володеть нами». Варяжские князья были призваны «володеть», «судить» («рядить») по праву, по ряду, т. е. по договору, который определял условия приглашения князя северными славянами занять престол. Приглашенные на княжение варяги были ограничены условиями «судить и рядить» в соответствии с нормами местного права, правового обычая. Это ограничение ставило князя в зависимость от местного общества. И новгородское вече служило своего рода народным парламентом, контролировавшим соблюдение этого договора. Если, например, Британия апеллирует к средневековой Великой хартии вольностей как к первоисточнику своей демократии, то истоки народоправия на Руси, по крайней мере, не менее древние. Воплощением демократических вечевых традиций Руси, безусловно, был Земский собор 1613 года, на котором на царство был избран Михаил Федорович, первый царь из династии Романовых
Как известно, развитие Руси в демократическом направлении было прервано внешними вторжениями с Запада и Востока, татаро-монгольским игом, отбросившим ее на триста лет назад, что привело к разрыву народного договора с русским самодержавием и рабству в виде крепостничества. Тем не менее вера в то, что такой договор есть, поддерживала народные бунты, которые не отвергали монархии как таковой, а ставили своей целью «найти царя настоящего».
«Формула Уварова»
После церковного раскола XVII века, после «обмирщения», протекавшего в стране на протяжении всего XVIII столетия, возникла насущная необходимость в идеологических установках, связанных с православной верой, но не исходящих от Церкви. Лозунг и боевой клич «За Веру (Бога), Царя и Отечество!» никто не отменял, но он годился больше для военного времени. Император Николай I задолго до того, как его сын Александр II приступил к своим Великим реформам, отменив в 1861 году крепостное право, был первым в нашей истории государем, который счел необходимым создать государственную идеологию. Она известна как «Формула графа Уварова», министра народного просвещения, – «Православие, самодержавие, народность». При помощи трех этих слов Сергею Семеновичу Уварову удалось вывести идеальную по тем временам формулу отношений власти и общества в императорской России. Это триединство стало фундаментом государственной идеологии Российской Империи.
Имперская триада была первой попыткой в российской истории систематизировать и повсеместно распространить представления о назначении и целях государства. По замыслу Николая I и графа Уварова, она должна была надолго скрепить державу.
Со времен Петра Великого мало кто сомневался, что путь России – учиться у Европы. Однако Николай I и Уваров (а кроме них, примерно в то же время – А.С. Шишков, Н.В. Гоголь, А.А. Краевский и некоторые другие мыслители) обратили внимание на важные преимущества русского уклада жизни.
«Россия еще хранит в своей груди убеждения религиозные, убеждения политические, убеждения нравственные – единственный залог ее блаженства, останки своей народности, драгоценные и последние гарантии своей политической будущности» – писал Уваров государю, и указанные качества и он, и император считали основой российских побед. Кстати, писал он это послание на французском языке.
Как ни странно, но «Формула Уварова» оказалась востребованной – правда, в более современной редакции, и в наши дни. Выступая в ходе идеологических дебатов в Изборском клубе, первый проректор Российского православного университета Св. Иоанна Богослова Александр Щипков сказал: «Наш путь – это нравственный консерватизм или социальный традиционализм, если переходить на язык политической философии. Другими словами, жить следует по совести, справедливости и опираться на опыт предков. Православные и мусульмане, республиканцы и монархисты, консерваторы и социалисты, атеисты и агностики поддерживают общий императив: нравственный закон важнее всех остальных. Ценности важнее, чем цены».
Это вполне современная редакция первой составляющей в формуле Уварова – Православие. Так как и другие религии исповедуются в России – точнее использовать слова «Вера в Бога». А раз самодержавия как такового давно уже нет и попытки восстановить его, скорее, смешны, чем серьезны, («престолоблюстительница» Мария Романова и ее сын Гогенцоллерн как «престолонаследник»), вторую составляющую уваровской триады следовало бы заменить словами «Сильная, центральная власть». Ну а третья – «народность» – не нуждается в редактуре. На мой взгляд, такая триада могла бы стать для России государственным девизом, вполне заменяющим идеологию независимо от политического строя.
Что такое «ложное сознание»?
Коммунисты времен Первого Интернационала, следуя Энгельсу, понимали идеологию как «ложное сознание», т. е. противопоставляли идеологию истине. И Маркс, и Энгельс считали, что идеология используется для утверждения господствующего положения привилегированного класса. Но термин «идеология» Маркс в отличие от Энгельса не использует как слово «ложь», предпочитая слово «иллюзия» в сопровождении термина «идеология» (Маркс К., Энгельс Ф. Там же. Т. 39. С. 82–86). В большинстве его текстов «иллюзия» противопоставляется слову «реальность» или «действительность», причем в постоянном и определенном отношении – реальность, порождающая иллюзию о себе самой.
Именно во времена Первого Интернационала сформировалась концепция интернационализма, в соответствии с которой коммунистическое движение было сориентировано на создание нового мирового порядка без государств и классов, без наций и национальностей. Эта концепция совпадала с космополитической доктриной крупного капитала, заинтересованного в мире без границ и без государственной защиты национальных интересов. Она же соответствовала глобальной стратегии завоевания мирового господства «передвижным государством», созданным богатыми евреями и раввинатом в рамках их Цивилизации-химеры для внедрения в мировые империи и подчинения их своему влиянию (Большаков В.В. Война миров и цивилизаций. М.: Институт русской цивилизации, 2021–2022. Т. 1. Кн. третья. С. 313.). Именно поэтому сына раввина Маркса, наставником которого был протосионист Гесс, и Первый Интернационал финансировали Ротшильды, будущие спонсоры сионистской колонизации Палестины.
Вот это глубинное родство коммунистического интернационализма и буржуазного космополитизма по сей день остается камнем преткновения для тех, кто ищет научную основу для государственной идеологии России. Боюсь, что такая основа все-таки иллюзорна.
Идеология для России
Зампред Изборского клуба, директор Института динамического консерватизма Виталий Аверьянов выступил на прошедших там дебатах с докладом, в котором суммировал тезисы выступавших коллег. «Вся Россия и наша власть, в частности, должны осознать себя голосом цивилизации, имеющей большую историческую миссию, – сказал он. – Это является нашим ответом на те вызовы, которые стоят перед всем миром… Сегодня перед нами, выбравшими в 90-е демократию и ценность свободы, а в 2000-е – ценность территории и имперских границ, стоит эта задача – соединить одно и другое… Здесь уместно задаться вопросом: почему за 30 лет, прошедших после развала СССР и демократической революции в России, мы не смогли сформулировать национальную или государственную идеологию?».
Аверьянов сам и дал ответ на этот вопрос: «Революция 90-х если и имела идеологию, то только от противного и по западному подобию». Отсюда и сверхзадача – «построить демократическую цивилизацию в имперских границах». Для этого якобы «есть политические, технологические и экономические предпосылки», – утверждает Аверьянов. Что ж, дай бог «нашему теляти» совместить несовместимое. Но ведь это может привести к эффекту идеологического ядерного взрыва, когда соединяются две половинки атомной бомбы, а в нашем случае – коммунизм и капитализм. И дай Бог только идеологического.
В империи по имени «Pax Americana» со времен отцов-основателей США, преданных идеям общественного договора и либерализма, политические лидеры клянутся своей преданности демократии. Но за последние 200 лет их идеи, позаимствованные из Хартии вольностей и у идеологов Великой французской революции, превратились в свою противоположность, отмеченную массовыми протестами последнего времени и несовместимостью рас. Общественный договор попран произволом олигархов и политического истеблишмента, по Трампу «глубинного государства», в котором доминирующую роль играет сионистское лобби. Либерализм превратился в либеральный фашизм, а демократию подменили диктатом крупного капитала и манипулированием массами с помощью СМИ и соцсетей.
По сути дела, в России происходит то же самое, что и во всех странах коллективного Запада – девальвация государственности, патриотизма и духовности и подчинение национальных интересов транснациональному капиталу. Соединить интересы этого паразитического и космополитического суперменьшинства, претендующего на мировое господство, с национальными невозможно. Так же как и соединить американскую торгашескую цивилизацию и русский мир. Говоря словами нашего великого поэта: «В одну телегу впрячь не можно Коня и трепетную лань» (Пушкин А.С. Полтава).
В ходе российской предвыборной кампании 2021 года нехватка внятной государственной идеологии чувствовалась особенно ощутимо. Падение рейтинга правящей партии и обусловило социальный заказ на выработку государственной идеологии.
Недавний съезд единороссов показал, что такой заказ сверху дан, так как они пытаются представлять себя в качестве некоей «народной партии». Видимо, потребовалось создать и нечто подобное идеологическому фейку КПСС – «Единая Россия – “ум, честь и совесть нашей эпохи”». Конечно, и такой лозунг можно развесить на всех заборах и рождественских елках. Но кто этому поверит после того, как единороссы провалили закон о налоге на роскошь и проштамповали в Федеральном собрании целую кучу антинародных законов в угоду правящим в стране олигархам и высшим чиновникам?!
На современном этапе Россия противостоит идеологии глобализма и панамериканизма, согласно которой США – это и есть тот самый Город на Холме, и на него якобы должно ориентироваться и подчиняться ему духовно и материально все остальное человечество. Россия, Китай и их союзники справедливо отвергают эту идеологию и считают по Энгельсу ее ложным сознанием.
В этом историческом противостоянии на всех фронтах – от военного и экономического до духовного и культурного – следует использовать прежде всего исторический опыт государствообразующего русского народа, создавшего вместе с братскими народами нашей страны Имперскую Россию и ее имперскую идеологию. Эта идеология, построенная на общности интересов гражданина и государства, готовности каждого встать на его защиту от внешнего врага, веками жила в народе и не менялась вместе с переменами политического строя, как не менялась и ее духовная основа – православная вера, сохраняющая базовый принцип равноправия живущих на нашей земле народов – «ни эллина, ни иудея». Самое важное сейчас – не утратить эту общность на, видимо, неизбежном историческом переломе в ходе нынешнего противостояния миров и цивилизаций.
Владимир БОЛЬШАКОВ
