Имя Пушкина окружено загадками. Загадка дуэли и смерти поэта, загадка его масонства, загадка неучастия в заговоре декабристов и пр. Но безукоризненно точно главную загадку Пушкина сформулировал М.А. Булгаков, вложив её формулу в уста бездарного поэта Рюхина: «Вот пример настоящей удачливости, какой бы шаг он ни сделал в жизни, что бы ни случилось с ним, всё шло ему на пользу, всё обращалось к его славе. Но что он сделал? Я не постигаю… Что-нибудь особенное есть в этих словах: «Буря мглою…»? Не понимаю!.. Повезло, Повезло!..»… Стрелял, стрелял в него этот белогвардеец и раздробил бедро и обеспечил бессмертие…»
Иногда поражает бесцеремонность невежества и апломб, поощряемые свободой инета, когда люди, лишенные поэтического слуха, не приобрели элементарных навыков чтения, но позволяют, тем не менее, выплескивать на публику свою плоскость и тупость. Один из примеров: «Про многие вещи Пушкина трудно сказать: зачем они? и о чем? – настолько они ни о чем и ни к чему, кроме как к закругленности судьбы-интриги». Подобным читателям Пушкин сам не раз отвечал хотя бы так:
«Многие меня поносят
И теперь, пожалуй, спросят:
Глупо так зачем шучу?
Что за дело им? Хочу» (II, 131).
«Изучение» Пушкина в школе активно начинается именно в том возрасте, когда протестные импульсы пробуждающейся личности непосредственны и агрессивны. Отрок еще не понимает, что такое гений. Смутно, благодаря языковому чутью, он угадывает: гений – это что-то огромное, всеобъемлющее, даже космическое, а тут вдруг: «У лукоморья дуб зеленый» или «На холмах Грузии лежит ночная мгла». Несерьезно как-то, легковесно. И такое ощущение сохраняется у бывших школьников надолго.
Так получается, что гении, допустим, Аристотель или Гегель создали законченные, совершенные философские системы, Гомер положил начало европейской литературе, Ньютон основал механику и т.п. А каков вклад Пушкина в мировую культуру, чтобы его числить по разряду гениев?
Надо полагать, что подобные мысли приходили в голову многим рюхиным, но публичное их высказывание выходило как бы за рамки приличия. Хотя время от времени можно услышать: а что такого сделал Пушкин, он даже сюжета ни одного оригинального не придумал, все заимствовал у европейцев. И против факта возразить трудно. Потому иногда говорят, понижая планку, – национальный гений.
Неизвестно откуда в литературной критике возникли, безотносительно к Пушкину, градации: талантливый, большой талант, выдающийся, великий, национальный гений… Стоп. Следующая, высшая ступень, стало быть, просто гений. Вне времен и народов. А вот что такое гений национальный? Это что-то между великим, но еще не гением? Недогений, так сказать?
Уничижение Александра Сергеевича происходит часто неосознанно, даже тогда, когда поставлены как будто высокие цели. Цветаева написала великолепную книжку «Мой Пушкин» и развязала руки другим. «У каждого свой Пушкин» – фраза ставшая штампом. И «Прогулки с Пушкиным» уже возможны. А почему бы и нет? У тебя свой Пушкин, у меня – свой. Ты на своего молишься, хотя и не понимаешь (а может быть, потому и молишься), а я своего понимаю и могу вытащить его на променад, за бакенбард потрепать: «Ну что, брат, Пушкин?» А паркуа бы и не па? И ведь никому в голову не придет сказать: «Мой Аристотель» или «Мой Леонардо да Винчи». Хотя, пожалуй, время это уже подходит. Попал же Леонардо в компании с Донателло, Рафаэлем и Микеланжело в черепашки-ниндзя. Заметьте, не Морган, Ротшильд или Билл Гейтс. Можно предположить, что следующим шагом в формировании новой шкалы оценочных предпочтений благодетелей человечества будет создание анимационных уродов с именами Сократа, Платона, Софокла, Вергилия и т.д. Тогда через пару поколений гениями будут считаться не Данте и Шекспир, а Коко Шанель, Версаче и далее по списку.
Однако вернемся к Пушкину. Как представляется, гений явление объективное. Он коренным образом меняет картину мира и влияет на сознание современников и потомков. Что касается философов и ученых, то здесь есть хотя бы относительная ясность. А искусство – материя нежная, запланированная на субъективное восприятие и открытая для различных интерпретаций. Когда речь заходит о родоначальниках – Гомере, например, Рабле или Сервантесе, – их место в истории, казалось бы бесспорно. Но стоит переместиться ближе к нашим дням, возникают разногласия. Что делать с Бальзаком, Диккенсом, Достоевским, Мелвиллом, Толстым? Они как – гении? Или просто классики? А Булгаков или Маркес?
Может быть, с Пушкиным погорячились, никакой он не гений, а просто большой талант и, кроме того, волокита, бретер и легкомысленный человек (сколько долгов вдове оставил). Наверное, из тех, кто не помнит ни одного стихотворения, многие несомненно знают «порочные» качества его характера и «сомнительные» факты биографии. Это потому, что гадости, часто вымышленные, тиражируются и не заставляют задумываться, а серьезное и глубокое требует работы ума и души. Сам Александр Сергеевич по этому поводу писал: «Толпа жадно читает исповеди, записки ets., потому что в подлости своей радуется унижению высокого, слабостям могущего. При открытии всякой мерзости она в восхищении. Он мал, как мы, он мерзок, как мы. Врете, подлецы: он мал и мерзок – не так, как вы – иначе!»
То есть самого себя он оценивал достаточно высоко. Вспомним хотя бы: «Когда для смертного умолкнет шумный день…, в то время для меня…» (курсив мой, - С.Г.) или «Я памятник себе воздвиг…» Так что же, Пушкин знал себе настоящую цену или у него была завышенная самооценка? Гений он или погулять вышел с Синявским?
Ответить на эти вопросы может только сам Пушкин. И для желающего услышать ответы нужно читать Пушкиным написанное. Однако читать произведение художественной литературы – это совсем не то, что читать написанное на заборах интернета. Читать – это еще и понимать написанное адекватно, то есть проникаться созданной автором картиной мира, вычувствовать из текста авторскую оценку этой картины, соотнести со своим мировосприятием и прийти к какому-то эмоциональному умозаключению.
У художественной литературы, как и у каждого вида искусства, свой язык. Ему нужно учиться почти так же, как иностранному. Но процесс такого обучения более сложен, так как многим кажется, что этот язык ничем не отличается от языка повседневного общения. Это большое заблуждение ведет к ошибкам, которыми чревато всякое невежество.
Блез Паскаль когда-то призывал «учиться хорошо мыслить». Единственный, пожалуй, способ воплотить этот призыв – чтение, в том числе и значительного объема художественной литературы. А следовательно, чтобы научиться мыслить, нужно научиться читать. Только умея читать, мы сможем отличить подлинного художника от богомаза, настоящего поэта от графомана.
Будем же читать Пушкина. Как подлинный гений он заставляет думать, думать и думать. А именно этого нам сегодня так не хватает.
С днем рождения Александра Сергеевича Пушкина!
