О жизни и истории братского сербского народа, его духовных и культурных традициях мы беседуем с Ильей Михайловичем Числовым, одним из ведущих отечественных сербистов, известным литературным переводчиком и членом Союза писателей России, председателем Общества русско-сербской дружбы, главным редактором Собрания творений святителя Николая Сербского на русском языке.
- Илья Михайлович, насколько я знаю, вы недавно вернулись из паломнической поездки в братскую Сербию. Расскажите, пожалуйста, каковы ваши впечатления от этой прекрасной и героической страны, которая за последние десятилетия стала так дорога русскому сердцу. Правда ли, что для нас, русских, нет сейчас народа ближе и роднее, чем православные сербы?
- Чистая правда. Ведь украинцы и белорусы - это уже мы сами. И в Государственной академии славянской культуры, и в православных гимназиях, где мне приходилось преподавать, я всегда старался подчеркнуть, что существует триединый русский народ. Как существует и единый сербский народ, включая черногорцев, уроженцев Боснии и Герцеговины, ряда иных сербских краев. В современном мире многое намеренно запутано и усложнено. Но мы с вами, будучи православными христианами, исходим из очевидного: раз на всех этих территориях верные по-прежнему пребывают под омофором единой Русской и Сербской Православной Церкви, значит, ни о каком необратимом разделении говорить не приходится. Другое дело, что в сознании людей произошли за десятилетия коммунистического террора и демократического беспредела определенные сдвиги. Однако разве не все возможно у Господа? Естественно, при искреннем покаянии нашем. А покаяние - это и конкретные дела. Отрадно, что в братской Сербии большинство жителей той же Черногории до сих пор осознают себя сербами. Эти люди безгранично преданы не только идее национального единства, но также - и единоверной и единокровной России. «Русские - наши братья по вере и по крови, - говорят они, - для нас нет никого ближе русских». Так как же и нам не питать к ним столь же теплые и искренние ответные чувства? Зная уже более четверти века выдающегося славянского пастыря - митрополита Черногорского и Приморского Амфилохия (Радовича), не устаю благодарить Бога за то, что сподобил меня радости общения с этим удивительным старцем, пострижеником преподобного Иустина (Поповича) и келейником Паисия Святогорца. Благодаря таким духовным исполинам крепок и весь сербский народ, у которого - здесь и сейчас - мы многому можем научиться к вящей пользе всего православного мира.
Илья Числов и президент Матицы Сербской Драган Станич на презентации первого русского перевода «Луча микрокосма»
- В Черногории находятся и многие великие святыни общесербского и всеправославного значения: десница Иоанна Крестителя в Цетиньском монастыре (резиденции митрополита Черногорского), мощи святителя Василия Острожского в знаменитом Остроге.
- Удивительное чувство испытываешь, пересекая невидимую границу между Нижним и Верхним Острогом. Наверное, поэтому сюда, как и к блаженной старице Матроне, нескончаемым потоком идут самые разные люди, часто и неправославные, по серпантину и напрямик - по крутым горным тропам, через лес.
- Как я слышала, среди последних все-таки преобладают западные европейцы, немцы, итальянцы...
Архимандрит монастыря Великая Ремета Стефан с русскими паломниками
- Да, особенно много итальянцев. Невольно вспоминаешь наши поездки на оккупированное, но не сломленное сербское Косово. Там, в старинном монастыре Высокие Дечаны, охраняемом итальянскими военными от ярости агарянской, кою активно подпитывают сегодня американские доллары, крестились в веру православную 12 десантников. Двадцать итальянцев погибли, защищая святую обитель. В самих же Высоких Дечанах - ни одна черепица не упала с крыши! И это - после минометных обстрелов. Сейчас ситуация не столь напряженная, а были периоды, например в 2004 г., когда казалось, что события 1999 г. повторятся в еще больших масштабах. Дечаны - особое место соприкосновения горнего и дольнего мира. Не сомневаюсь, что каждый православный христианин, побывавший там, ощутил сию необыкновенную благодать. Сербы по-детски простодушно заявляют, что мощи святого короля Стефана Дечанского, всегда пребывавшие в обители и не оскверненные ни во времена турецкого ига, ни в период безбожной титовской власти, ни при натовских оккупантах и албанских вандалах, наряду с мощами святителя Василия Острожского, являются «самыми чудотворными» из всех сербских святынь.
- Еще одна параллель с Острогом.
- Конечно. И таких параллелей много. Ведь Сербия, разделенная сегодня (как и Россия) на три государства и ряд «территорий», это единое духовное и сакрально-историческое пространство. Самая большая страна на Балканском полуострове (при взгляде на политическую карту этого, к сожалению, не видно). И не только территориально. По сути, Сербия - в масштабах Балкан - то же, что и Россия в масштабах всего мира. Так же является «удерживающим»...
В храме святого благоверного князя Александра Невскско в Белграде.
- Вы как-то сказали, что Сербия на рубеже третьего тысячелетия христианской эры стала своего рода предтечей грядущего русского возрождения. Невольно обращаешь внимание и на такой факт, как пребывание святой десницы, крестившей Господа нашего Иисуса Христа, в одном киоте с мощами святителя Петра Цетинского, предшественника Карагеоргия и Негоша, святителя Николая Сербского и преподобного Иустина (Поповича). Святитель Петр завещал сербскому народу Черногории хранить вечную дружбу с братской Россией. Он верил в Промысл Божий о нашем отечестве, в непреходящее величие и вселенскую духовную миссию Святой Руси.
- Святитель Петр Цетинский - исключительная личность. Прямой наследник (в духовном смысле) ветхозаветных патриархов. И одновременно - славянский и «византийский» гений, грезивший о православном Царстве южных славян. Поэт, предтеча своего племянника Негоша. Меткий стрелок и великолепный наездник. Отважный воин, предводительствовавший черногорцами в битвах с турками, шедший впереди православного воинства «с крестом в одной руке и с мечом в другой».
Фреска XIII века в монастыре Сопочаны, Сербия
- Впечатляющая характеристика! Несколько непривычная для православного владыки.
- Человек немощен. Не все может объять умом. Поэтому надо смиряться. То, чему учит нас Церковь, мы с радостью принимаем на веру. И думаю, не жалеем об этом. Раз Церковь прославила угодника Божия, нам беспокоиться не о чем. Как ученый-славист, я мог бы дать обширный исторический комментарий на данную тему. Однако лучше - ознакомиться с работой митрополита Амфилохия «Святой Петр Цетинский и война», переведенной на русский язык. Но самое лучшее - совершить паломничество ко святым мощам святителя, там все сомнения сразу будут рассеяны.
- Илья Михайлович, вы переводили некоторые тексты святителя Петра Цетинского, которые вызвали трудности у коллег-переводчиков, а отдельным редакторам и издателям показались слишком «темными» и неясными. Как бы вы прокомментировали ситуацию, сложившуюся в современной сербистике и, в частности, вокруг сербского святоотеческого наследия? Хотелось бы также, пользуясь случаем, спросить вас по поводу вашего перевода «Луча микрокосма» Негоша, принесшего вам заслуженное признание в академических кругах и у нас в стране, и, особенно, в Сербии. Насколько сложно было переводить знаменитую поэму?
- Ситуацию в сербистике, если говорить в двух словах (по большому счету это - тема для отдельной беседы), можно прокомментировать следующим образом: большинство «профессиональных сербистов», к сожалению, люди не просто неправославные, но и весьма далекие от сербской православной традиции, а то и вовсе относящиеся к ней враждебно. С другой стороны, большое количество православных «переводчиков» и «исследователей» не имеют соответствующего образования, часто даже не владеют сербским языком. Необходим тщательный отбор молодых кадров, поскольку Сербия сегодня - тема особая. Она для нас на данном коротком отрезке истории, быть может, имеет даже большее значение, чем мы для нее. Естественно, за всякое серьезное дело, тем более связанное с культурой и традицией братского православного народа, надо браться по благословению. Не следует пренебрегать советами духовников и в чисто профессиональных, казалось бы, вопросах.
Что касается «Луча микрокосма»: перевод был выполнен мною по заказу Института мировой литературы РАН. Данная религиозно-философская поэма величайшего сербского поэта и митрополита Черногорского Петра II Петровича Негоша (1813-1851), написанная им за несколько первых недель Великого поста (1845), на русский язык ранее никогда не переводилась, если не считать подстрочного перевода ряда фрагментов, сделанного еще в ХIХ столетии известным филологом-славистом П.А. Лавровым. Мой перевод был опубликован в одном академическом сборнике в конце прошлого года. В Сербии в июне этого года, как раз в ходе нашей поездки, состоялась его торжественная презентация в Нови-Саде («сербском Петербурге»), в Матице Сербской (старейшее культурно-просветительное учреждение в стране, параллельная Академия наук). Президент Матицы, коллеги-слависты, пресса и телевидение действительно меня хвалили. Я понимаю, насколько бледным, хотя и верным (среди первых читателей были и авторитетные богословы и епископы Сербской церкви) подобием является сей перевод по сравнению с боговдохновенным оригиналом. Вот в чем была главная сложность. Хотя я и взялся за сей труд по благословению владыки Амфилохия, у меня были определенные сомнения. Лучше бы мне предложили подготовить и перевести «Избранное» Дучича. Йован Дучич (1871-1943), крупнейший сербский поэт ХХ века, глубоко верующий христианин и патриот своей славянской отчизны, мне в принципе вполне по силам. Его я способен переводить адекватно оригиналу, что не раз и доказывал («На берегу Неретвы» и др.); к Негошу же поначалу страшно было притронуться. Ведь это не просто классика, а национальное достояние, многие строки которого (именно строки, а не строфы, почему и при переводе сохранять приходится не только строфу, но и каждую строчку в отдельности!) давно сделались афоризмами. А еще это - святоотеческое творение Тайновидца Ловченского, обладавшего гораздо большим поэтическим даром, нежели его дядя, святитель Петр. («Темным» и «неясным» у святителя Петра Цетинского коллегам показалось не столько «Поучение в стихах», сколько знаменитое «Завещание», текст прозаический, но сложный для современного восприятия.) И Негош, и святитель Петр писали не на языке Вука, то есть не тем сербским литературным языком, который постепенно утвердился после реформ Вука Караджича в середине ХIХ столетия, а куда более архаичным слогом, с обилием нарочитых славянизмов. Особенно это относится к «Лучу микрокосма». Переводить эту поэму надо, естественно, не языком Пушкина; следует учитывать также и диалектические особенности, которые в переводе могут быть отражены с помощью контрастных (по сравнению с высоким слогом) просторечий. Важный вопрос - солярная символика. Еще один момент - эпический размер, который надо стараться сохранять. Но, повторяю, главную трудность представляли вовсе не историко-лингвистические препоны и не метрика. Главное здесь - особая ответственность. Думаю, любой православный христианин меня прекрасно понимает.
Епископ Иоаникий Будимлянский и Никшический принимает И. Числова и протоиерея Сергия Махонина -директора школы св. Иоанна Богослова
- Выходит, ваша поездка была не только паломническим путешествием, но и научной командировкой.
- В какой-то мере. Хотя из трех недель на «научную» («литературную») программу и встречи с прессой ушло не более трех дней. В данных встречах и вечерах участвовали мои коллеги и студенты. А хотели и школьники, изучавшие сербский язык, но наш батюшка посчитал, что детям следует беречь силы... В принципе, для молодежи полезно присутствовать на подобных мероприятиях. Постигать уже не азы, а самую суть проблем, связанных с изучаемой зарубежной культурой, наблюдать все это вживую, выражая по возможности собственное отношение к обсуждаемому предмету. Помню, как однажды 12-летний отрок на приличном сербском посрамил молодых славистов из Минского университета, пытавшихся критиковать «сербский национализм» и белорусского президента Александра Лукашенко. Потом сюжет показывали по белградскому телевидению, а «героя» узнавали на улицах сербской столицы, когда мы приехали туда из летнего лагеря. В этот же раз на страницы прессы попали только студенты.
Гораздо важнее, что школьники целых три дня провели в сербской «царской лавре» - знаменитой Студенице. Отстояли монастырскую службу в древнем храме. Причастились, поклонились мощам преподобной Анастасии и преподобного Симона (матери и брата святителя Саввы Сербского). Нам посчастливилось подняться с детьми и в знаменитую келью святого Саввы, что в семи километрах от обители, высоко в горах. Потом мы продолжили путь на юг, в Старую Сербию, или Рашку, которая была историческим ядром средневековой державы Неманичей. Посетили монастырь Георгиевы Столпы - Ђурђеви Ступови; название этой задушбины Стефана Немани, воздвигнутой по обету, данному в темнице святому Георгию, который вызволил Неманю из заточения и даровал ему победу над изменниками (даже в специальной литературе часто переводится не совсем верно: между тем и Ђурађ, и Ђорђе суть огласовки одного и того же имени, хорошо известного каждому христианину). С благоговением взирали на дивные сопочанские фрески... Росписи в монастыре Сопочаны, задушбине короля Уроша (1243-1276), внука Стефана Немани, с точки зрения искусствоведов, представляют собой непревзойденные шедевры средневекой живописи. Филигранные прориси, нежнейшие пастельные тона с множеством неповторимых оттенков, безупречная техника, сверхнасыщенные композиции. Западные специалисты утверждают, что средневековые живописцы «предвосхитили итальянский ренессанс», достигнув «невероятного мастерства» в изображении «живых фигур» и «поразительной глубины взгляда». Но совершенство формы - не отступающей от канона - есть лишь внешняя, безусловно великолепная, однако отнюдь не главная сторона сих чудесных творений, отмеченных печатью высшей одухотворенности - умиротворения, не свойственного культурным наследникам Древней Эллады. Подлинным чудом стало и то, что за несколько веков, пока храм стоял с разрушенной кровлей, зимние бури и непогода так и не смогли уничтожить труд живописцев. К сведению русских паломников: преобладание «блеклых» цветов, сведение богатства красок к «бледному», утонченному архетипу есть изначальный замысел, а вовсе не следствие «неумолимого времени», хотя последнее (в лице алчных турецких грабителей) и покусилось на золото нимбов и роскошных одежд ...
- Невольно вспоминаешь монастырь Милешева и знаменитого Белого Ангела...
- Именно! Смерти нет. Милешевский Ангел на Гробе Господнем (настенная фреска начала XIII века), именуемый в народе Белым Ангелом, указует на пустую гробницу. Османские поработители, забрав из Милешевы мощи святого Саввы, прилюдно сожгли их в Белграде (1595), дабы убить в сербах православную веру (ведь даже многие потурченцы при виде чудес, совершавшихся у гроба Святителя, возвращались к вере предков). Однако святитель Савва жив не только на небесах, но и в сердцах своих соотечественников. Православие на этой земле часто называют «святосаввской верой» (светосавска вера, светосавље) - есть ли большая награда в памяти народной? Кстати, мощи его отца - преподобного Симеона Мироточивого (Стефана Немани), хотя и не были уничтожены турками, сейчас тоже недоступны для поклонения. Они пребывают в Студенице под спудом (когда-то монахи спрятали их, опасаясь ярости агарянской, а следующие поколения уже позабыли место захоронения святыни). Есть в этом, наверно, и некий промыслительный символизм, ведь былая державная мощь в славянских землях явно ослабла, а грозный Неманя для сербов олицетворяет почти такое же видимое величие (помимо духовного подвига), как и царь Душан Сильный (1331-1355), чью гробницу можно увидеть в Соборе Святого Марка, что рядом с русской церковью, почти в самом центре сербской столицы. Но как бы то ни было, Неманя живет в своем народе, знаменуя неразрывное единство его земного и небесного бытия...
Монастырь Старое Хопово на Фрушской горе
- Это и есть «небесно-земное измерение человеческой истории»...
- Да, то, о чем говорил святитель Николай Сербский, а ныне говорит владыка Амфилохий. Сербы дороги нам крепостью своего славянского духа, непоколебимостью народной традиции. Будучи верны национальной правде, они никогда не поступались истиной верой. Ценой великих скорбей и лишений не позволили богоборцам превратить святые обители в места мерзости и запустения (несмотря на гонения, большинство сербских монастырей и храмов оставались действующими и при коммунистах). С оружием в руках встретили натовскую воздушную армаду. А сегодня хранят верность братской России, несмотря на колоссальное давление извне.
- Спасибо, Илья Михайлович, за интересную беседу. Надеемся, что освященное веками русско-сербское братство будет и дальше важным оплотом единства православного и славянского мира.
Беседовала Ирина Ушакова
Источник: Православная жизнь
