Часть 1
Часть 2
Часть 3
"Сербия напоминает нам о нашем забытом прошлом, а Косово, как кровоточащая рана православной Сербии, напоминает нам об этом вдвойне и втройне. Сербы пробуждают нашу родовую славянскую память", - считает славист, переводчик, председатель общества русско-сербской дружбы, член Союза писателей России Илья Михайлович Числов, который сегодня в рубрике "Под знаком креста и свободы" комментирует происходящее в Сербии.
Думаю, что сегодня у каждого русского православного человека есть, что сказать о Сербии и о сербах. И не сомневаюсь, что самыми первыми словами здесь будут следующие: сербы - наши братья по вере и по крови. Во всяком случае, именно так смотрели на сербов и в 19-м, и в начале 20-го века наши предки, так писал в своём высочайшем манифесте Государь Император царь-мученик Николай Второй, который, в отличие от современных политиков, никогда не ставил под сомнение вопрос славянского единства. Слава Богу, подобный взгляд начинает доминировать и сейчас, по крайней мере, в православной среде. Православные люди осознали значение Сербии для России, осознали значение славянского фактора в современной жизни. На подобную позицию, наверное, во многом повлияло и то, что на рубеже третьего тысячелетия христианской веры православный сербский народ перенёс невиданные скорби и искушения.
Как известно, любовь к ближнему всегда жила в сердце русского человека. Тем более, что всё происходившее и происходящее до сих пор в Сербии и с сербами, прежде всего на многострадальной косовской земле, в ближайшем будущем собираются сотворить и с нашей страной, и с нашим русским народом. Крушение системы социализма в Восточной Европе, развал Советского Союза стали страшным потрясением для целого поколения. И, думаю, даже православные люди, которые прекрасно понимают суть происходящего, всё равно испытывают определённую ностальгию. Ностальгию не по той системе, естественно, но по некоей стабильности, державности, которая существовала, может быть, как наследие старой русской традиции, не до конца уничтоженной. Что, собственно говоря, произошло? Была разрушена очередная Вавилонская башня, каких уже немало было в истории человечества. Разрушена она была своими же собственными архитекторами и строителями, которых у нас называли, если вы помните, прорабы перестройки. И разрушили они её именно тогда, когда заметили, как стала эта противоестественная уродливая конструкция прорастать живыми славянскими всходами.
Грандиозные перемены, которые произошли в Восточной Европе, привели к повсеместному слому, разброду, смятению, но одновременно в горниле потрясений явственно обозначились и контуры исконного и действительно вечного. И вот это раньше всех поняли наши славянские братья, православные сербы. Кто бывал в Югославии, в частности конкретно в Сербии ещё в советские времена, когда мы жили за "железным занавесом", наверняка обратил внимание на две, на первый взгляд, казалось бы, взаимоисключающие детали. С одной стороны, это было самое открытое общество в тогдашнем соцлагере, в большей степени даже ориентированное на Запад, со всеми "прелестями" тогдашней демократии, которые мы и сами сейчас ощутили, чем на Восток. А с другой стороны это было общество традиционное и глубоко укоренённое. Такие казалось бы парадоксальные вещи. Западное влияние, животные ритмы рок-музыки, обилие порнографии, которая соседствовала на прилавках рядом со свежими партийными изданиями, сообщающими о новых достижениях истинного "социализма с человеческим лицом", свободного от рецидивов сталинизма.
Кстати, любопытно, что выражение "социализм с человеческим лицом" было позаимствовано от Тито, из Югославии, сперва Хрущёвым, а затем и Горбачёвым. Это с одной стороны. А с другой стороны неразрушенное сербское село, большие крепкие семьи, такие же крепкие, как крестьянское хозяйство, действующие монастыри. И это несмотря на то, что Иосиф Броз Тито и Моше Пияде развернули точно такую же атеистическую кампанию, такую же повели борьбу против Церкви, как в своё время Ленин с Троцким. Но, поскольку социализм в Югославии существовал всего лишь несколько десятилетий, то они добились меньших успехов. И вот это парадоксальное сочетание традиционного и западнического, на мой взгляд, объясняется достаточно просто. Сербы более западный народ, нежели мы, русские, но западный не в смысле наносного американизма, который всячески пропагандировался в титовские времена, искусственно насаждался, к сожалению, иногда и не без успеха, но в смысле сугубо европейском. Мы, русские, будучи этнически европейцами и индоевропейцами, тем не менее, никогда не отождествляли себя с Европой. У сербов всё с точностью до наоборот.
Для сербов европейский фактор всегда играл огромную роль и в их повседневной, и в исторической, и в культурной жизни. Сербские народные песни, подобные русским былинам, которые воспевают борьбу русских богатырей с "погаными", говорят о чётком противостоянии славянской Сербии азиатам. "Нет, не могут турки людьми называться, это всё свирепые звери азиатские". Или же из косовского цикла: "Выползала пёстрая гадюка из Азии из Анатолийской". Вот на этом всегда стояла и до сих пор стоит православная Сербия. Причём, как мы видим, это черта не узко национальная, это черта родовая, славянская, даже шире, поскольку сербы всегда были великим народом, во всяком случае, в масштабах Балкан. И лучше всего это понимали враги, во все времена. И во времена турецкого ига, и в более поздние. Так, главный идеолог титовского режима Моше Пияде, в своё время писал: "Нам не удастся коммунизировать Балканы до тех пор, пока не будет сломлен хребет сербству и православию". А в понятие сербства, сербскости, поскольку сербское слово "србство" может быть дословно переведено на русский язык в зависимости от контекста и как "сербство", и как "сербскость", органичнейшим образом входило вот это европейское мироощущение. Собственно говоря, мы это видим везде, в том числе и на Косове.
Если говорить о Косовской битве 1389 года, то она вызвала огромный резонанс по всему тогдашнему христианскому миру, и, может быть, гораздо больший в Западной Европе, нежели у нас на Руси. Во всяком случае и в Италии, и даже во Франции славили победу христиан-сербов, поскольку после Косовской битвы турки, понеся страшные потери, не пошли дальше вглубь Европы, но повернули назад. Сербы заслонили христианскую Европу, и это в то время понимали, в том числе и на Западе. Вот европейский фактор применительно к Косову. Опять же, и в новейшей истории в особенности, и ранее Сербия играла роль и удерживающего, причём не только в масштабе Балкан. Именно поэтому, уже на закате 20-го века тайное беззаконие с такой жестоковыйной яростью ополчилось на православную Сербию. "Тайна беззакония", как писал в своих трудах блаженной памяти митрополит Иоанн Санкт-Петербуржский и Ладожский, или же, если использовать терминологию величайшего русского философа 20-го века Ивана Ильина, "мировая закулиса". Сами сербы используют иной термин - "новый мировой порядок". То есть, они называют своего нового врага так, как он сам себя называет. Но, собственно, все эти термины обозначают одно и то же. Любопытно, что ещё 9 лет назад, в том самом роковом и судьбоносном 1999 году, накануне агрессии США и НАТО против Сербии, американский представитель в ОБСЕ высказался предельно откровенно: "То, что происходит сейчас на Косове, и вообще в бывшей Югославии, это вовсе даже не конфликт сербов с албанцами или иными их соседями, но столкновение Уолл-стрит с Византией". Вот так это звучало дословно. По-моему, очень ценное признание. И чуть позже, уже после войны, после американо-натовской агрессии, профессор Мэрилендского университета Джон Хьюэр заявил буквально следующее, цитирую: "Постгуманную Америку отделяют от Сербии, находящейся в известном смысле в глухом средневековье, миллионы световых лет". Вот, собственно, что такое Сербия - кость в горле у нового мирового порядка, оплот не только славянской, но и европейской свободы, потому что та война и события на Косове выявили многие не только негативные, но и позитивные стороны.
Причём, как это ни парадоксально, с одной стороны они показали ещё раз, что сербам наносят предательский удар в спину оттуда, откуда они вправе были бы ожидать помощи. А с другой стороны мощные демонстрации, захлестнувшие не Западную, но Среднюю Европу. Сербы часто оперируют этим термином "Средняя Европа". В частности, демонстрации в Германии, Италии показали, что европейцы определённым образом реагируют на сербскую и косовскую проблему.
Мне, как специалисту, не раз приходилось бывать в последние годы на Косове, в том числе вместе с коллегами из Франции, Италии, Германии. Я могу засвидетельствовать, что не только слависты, то есть не только люди, которых узкая специализация побуждает, может быть, симпатизировать сербам (хотя мы знаем и совсем о других славистах), но и журналисты, и писатели прочувствовали в полной мере величие малой Сербии, маленького народа, который здесь и сейчас стал великим, явив собой дивный пример не только православному и славянскому миру, но и всей Европе. О возрождении Европы мечтали и верили, в частности, преподобный Иустин (Попович) и святитель Николай Сербский, которых нет нужды представлять сейчас русскому читателю. Они верили в покаяние Европы, в возвращение её к заповедям Христовым, хотя для нас это и может показаться чересчур смелым. Но, тем не менее, Сербию нам надо воспринимать и в этом качестве, как своеобразный мост между европейским Востоком и Западом.
"Что такое малый народ? Он на самом деле может быть вовсе даже и не малый, но просто консервативная, смиренная, долготерпеливая составляющая великого народа или же целой общности". Так писала крупнейшая сербская писательница 20 века и, наверное, самая образованная сербка своего времени, ученица святителя Николая Сербского Исидора Секулич. А сам святитель Николай, этот Златоуст и ревнитель нового времени, говорил, что "благодаря подобным коллективным устремлениям и служению мы приподнимаемся над грехом и смертью. Есть в сербском языке такое слово и понятие "понорница" - река, уходящая под землю, а потом снова вырывающаяся на поверхность. Иногда десятки километров течёт она в толще мёртвой породы и кажется, что никогда уже не увидит родной синевы славянского неба. Так вот, в 20-м веке Сербия в этот исторический период стала, быть может, такой подземной рекой славянского мира, которая именно здесь, в Сербии, и именно в это время вырвалась на поверхность, пробудив нашу родовую память, снова воззвав к органической славянской жизни, да и не только к славянской.
Святитель Николай Сербский говорит, что "когда речь заходит о Европе, я больший оптимист, нежели Фёдор Михайлович Достоевский, также почитавший её священные камни, но всё же более мрачно смотревший на обозримое будущее древнейшего континента". А святитель Николай Сербский верил в возрождение, в восстание Европы. Может быть, залог его веры - это и события на Косове как реальное тому подтверждение. 12 итальянских солдат, которые приняли православие в монастыре Высокие Дечаны, где с древних фресок смотрят на нас святые с обнажёнными мечами и Христос с мечом в деснице, говоря, что "не мир Я принёс вам, но меч". И православная Сербия - с мечом в руке, но и с крестом точно так же, как святитель Пётр Цетинский вёл когда-то в бой свой народ в буквальном смысле с мечом в одной руке и с крестом в другой, противостоит мечом тайне беззакония. Православная Сербия - наша родная славянская сестра.
И, безусловно, в главном сербы такие же, как и мы, русские. Но в то же время у каждого славянского народа, как и у любого народа вообще, есть своё неповторимое лицо. И когда Сербия уже в новое время являет нам такие дивные примеры, как святитель Николай Сербский и преподобный Иустин (Попович), как король-мученик Александр Кара-Георгиевич, покровитель русской белой эмиграции и одновременно палач масонской военизированной организации "Чёрная рука". Калёным железом он выжег эту заразу в Сербии. Такие, как Димитрий Лётич, его верный соработник и друг святителя Николая Сербского. Погребая этого верного сына сербского народа, святитель Николай Сербский сказал: "Мы хороним политика мирового масштаба". В наше время такие люди, как Радован Караджич и генерал Ратко Младич - это всё примеры того волевого начала, которое в сербской традиции может быть выражено через понятие "пркос" (слово одного корня с русским "наперекор", "вопреки", "поперек". "Он прошел поперек, ничего я не знаю о нем", Юрий Кузнецов), то есть то, что, может быть, не столь актуально для русского человека, но то, что присутствует в сербском естестве, что актуально для сербов и, может быть, здесь и сейчас это сослужит нам хорошую службу и явится добрым примером.
Как сказал Вячеслав Михайлович Клыков, замечательный русский человек, великий русский скульптор и до последних дней признанный лидер славянского движения в России, сказал очень ёмко и точно: "Сербы такие, какими мы были когда-то". То есть сербы, помимо всего прочего ещё и пробуждают нашу родовую славянскую память. Может быть, это и есть истинно христианский взгляд и подход, поскольку, если мы уже коснёмся святоотеческой традиции на сербской земле, то сербское православие всегда было глубоко национальным, что, конечно же, никоим образом не отрицало его вселенского характера.
Если мы вспомним, как возникла Автокефальная Сербская Церковь, то увидим, что святитель Савва провёл эти первые годы церковного строительства в тяжёлой борьбе с тогдашними предтечами нынешних экуменистов, нынешних либералов и космополитов. Кто сегодня вспомнит о Димитрие Хоматиане? А тогда это была очень заметная личность. Он бросил в лицо святителю Савве обвинение, которое спустя столетие не раз являлось главным аргументом всех противников национальной церковной жизни. "Славного меж монахами инока Савву поработила любовь к Отечеству". Это такая же красноречивая цитата, как и заявление американского представителя в ОБСЕ о Косове. Но святитель Савва Сербский, как и его отец, преподобный Симеон Мироточивый, в миру великий жупан Стефан Неманя, создатель первого мощного Сербского государства, утвердивший в своей державе православную веру, - они не стыдились любви к Отечеству, не стыдились своего национального. Точно так же, как и их последователь в наше время святитель Николай Сербский, которого тоже обвиняли и в национализме, и в фашизме, и во многих грехах. При этом для сербов он прежде всего величайший серб 20-го столетия, для которого любовь к Отечеству стала первой ступенью небесной лествицы.
Вот этой любви к своему национальному, к своему родовому славянскому имени мы можем поучиться у сербов, потому что сострадая им, говоря о том, что происходит сегодня на Косове, мы говорим безусловно правильные вещи, но нужно всегда видеть некий стержень. Думаю, что я не ошибусь, если скажу, что в принципе о сербских страданиях, о необходимости поддержать наших братьев может сказать любой русский человек точно так же, как и мы с вами. Но нам необходимо задуматься, почему явлен нам здесь и сейчас такой пример, потому что у Господа ничего не бывает случайно, и сербский героизм и мужество могут сослужить добрую службу прежде всего нам, русским, в большей, может быть, степени, чем самим сербам. Для них это столь же естественно, как и дышать воздухом, а мы очень многое, к сожалению, подзабыли. Очень много прошло лет и веков со времён святителя Геннадия Новгородского и преподобного Иосифа Волоцкого.
Между тем, это наша русская святоотеческая традиция. И европейское сознание, и европейский юго-западный вектор, если говорить уже в чисто географических терминах. Никогда он раньше не ставился под сомнение в старой России, в православной Российской Империи ни русскими славянофилами, ни представителями самой государственной власти. Поэтому Сербия напоминает нам о нашем забытом прошлом. Косово как кровоточащая рана православной Сербии, где всё это гораздо ярче выражено, гораздо концентрированнее и страшнее, но одновременно и величественнее, напоминает нам об этом вдвойне и втройне.
Много есть разного рода символических деталей. Вот, например, монастырь Святых Архангелов, который охраняют немецкие миротворцы. Они не лучшим образом показали себя, как и все европейцы, в последние годы на балканской земле, но, тем не менее, сербские святители надеются на покаяние Европы. Может быть, они станут теми же воспетыми Йованом Дучичем, рыцарями-германцами, франкскими баронами, которые когда-то под православным стягом Душана Сильного, царя сербов и греков Стефана Душана, сломили валашские и татарские отряды, выступившие на стороне болгар, и утвердили победу второго Рима. На короткое время Сербия, которая никогда не претендовала на то, чтобы быть третьим Римом, как Россия, сменила дряхлую и усталую Византию у державного кормила. Она была, наверное, вторым Римом во времена Стефана Душана, это яркий, славный, хоть и короткий период в сербской истории. И Душан Сильный, также, как и другие сербские правители, как, например, святой князь Стефан Лазарович, наследник святого благоверного князя Лазаря, опирался именно на европейские традиции, германский фактор, потому глубоко символично, что его святую задужбину охраняют сейчас, быть может, потомки тех самых рыцарей из его гвардии, с помощью которых он утвердил в то время величайшую православную державу в масштабах не только Балкан, но всей Восточной Европы.
Символично, что Сербия была велика и сильна именно тогда, когда наша Родина претерпевала великие скорби и потрясения, будь то монголо-татарское нашествие или смутное время. Смутные времена бывали у нас достаточно часто. Как раз во времена татаро-монгольского ига была велика Сербия, и наоборот, когда восстала Русь, Сербия погрузилась в непроглядный мрак азиатчины. Вот эти вещи каждый раз надо иметь в виду, потому что мы знаем о страданиях сербов, даже враги наши говорят об этом. Они говорят: "да, страдает сербский народ на Косове, да, мы осуждаем этих албанских бандитов, но просто поделать уже ничего нельзя, Косово потеряно для сербов безвозвратно; мы признаём, что это древняя сербская земля, православная средневековая святыня..." На это мы говорим им, что земля Косово не только страдает, но и борется, что не потеряна эта земля для православной Сербии, возвращаются сербы призыву Святейшего Патриарха Сербского Павла. Я думаю, что это пример не только для славянства, но и для всей Европы. Будем всё же оптимистами, как святитель Николай Сербский, будем верить в его пророчество о царстве славянских народов с царством Святой Руси, тем более, что это всего лишь конкретизация известного нам пророчества преподобного Серафима Саровского.
Александра Никифорова
Вы можете прослушать полную версию передачи, прошедшей 13 сентября 2007 года, в эфире программы "Благовещение".
http://www.taday.ru/text/82272.html
Часть 2
Часть 3
"Сербия напоминает нам о нашем забытом прошлом, а Косово, как кровоточащая рана православной Сербии, напоминает нам об этом вдвойне и втройне. Сербы пробуждают нашу родовую славянскую память", - считает славист, переводчик, председатель общества русско-сербской дружбы, член Союза писателей России Илья Михайлович Числов, который сегодня в рубрике "Под знаком креста и свободы" комментирует происходящее в Сербии.
Думаю, что сегодня у каждого русского православного человека есть, что сказать о Сербии и о сербах. И не сомневаюсь, что самыми первыми словами здесь будут следующие: сербы - наши братья по вере и по крови. Во всяком случае, именно так смотрели на сербов и в 19-м, и в начале 20-го века наши предки, так писал в своём высочайшем манифесте Государь Император царь-мученик Николай Второй, который, в отличие от современных политиков, никогда не ставил под сомнение вопрос славянского единства. Слава Богу, подобный взгляд начинает доминировать и сейчас, по крайней мере, в православной среде. Православные люди осознали значение Сербии для России, осознали значение славянского фактора в современной жизни. На подобную позицию, наверное, во многом повлияло и то, что на рубеже третьего тысячелетия христианской веры православный сербский народ перенёс невиданные скорби и искушения.
Как известно, любовь к ближнему всегда жила в сердце русского человека. Тем более, что всё происходившее и происходящее до сих пор в Сербии и с сербами, прежде всего на многострадальной косовской земле, в ближайшем будущем собираются сотворить и с нашей страной, и с нашим русским народом. Крушение системы социализма в Восточной Европе, развал Советского Союза стали страшным потрясением для целого поколения. И, думаю, даже православные люди, которые прекрасно понимают суть происходящего, всё равно испытывают определённую ностальгию. Ностальгию не по той системе, естественно, но по некоей стабильности, державности, которая существовала, может быть, как наследие старой русской традиции, не до конца уничтоженной. Что, собственно говоря, произошло? Была разрушена очередная Вавилонская башня, каких уже немало было в истории человечества. Разрушена она была своими же собственными архитекторами и строителями, которых у нас называли, если вы помните, прорабы перестройки. И разрушили они её именно тогда, когда заметили, как стала эта противоестественная уродливая конструкция прорастать живыми славянскими всходами.
Грандиозные перемены, которые произошли в Восточной Европе, привели к повсеместному слому, разброду, смятению, но одновременно в горниле потрясений явственно обозначились и контуры исконного и действительно вечного. И вот это раньше всех поняли наши славянские братья, православные сербы. Кто бывал в Югославии, в частности конкретно в Сербии ещё в советские времена, когда мы жили за "железным занавесом", наверняка обратил внимание на две, на первый взгляд, казалось бы, взаимоисключающие детали. С одной стороны, это было самое открытое общество в тогдашнем соцлагере, в большей степени даже ориентированное на Запад, со всеми "прелестями" тогдашней демократии, которые мы и сами сейчас ощутили, чем на Восток. А с другой стороны это было общество традиционное и глубоко укоренённое. Такие казалось бы парадоксальные вещи. Западное влияние, животные ритмы рок-музыки, обилие порнографии, которая соседствовала на прилавках рядом со свежими партийными изданиями, сообщающими о новых достижениях истинного "социализма с человеческим лицом", свободного от рецидивов сталинизма.
Кстати, любопытно, что выражение "социализм с человеческим лицом" было позаимствовано от Тито, из Югославии, сперва Хрущёвым, а затем и Горбачёвым. Это с одной стороны. А с другой стороны неразрушенное сербское село, большие крепкие семьи, такие же крепкие, как крестьянское хозяйство, действующие монастыри. И это несмотря на то, что Иосиф Броз Тито и Моше Пияде развернули точно такую же атеистическую кампанию, такую же повели борьбу против Церкви, как в своё время Ленин с Троцким. Но, поскольку социализм в Югославии существовал всего лишь несколько десятилетий, то они добились меньших успехов. И вот это парадоксальное сочетание традиционного и западнического, на мой взгляд, объясняется достаточно просто. Сербы более западный народ, нежели мы, русские, но западный не в смысле наносного американизма, который всячески пропагандировался в титовские времена, искусственно насаждался, к сожалению, иногда и не без успеха, но в смысле сугубо европейском. Мы, русские, будучи этнически европейцами и индоевропейцами, тем не менее, никогда не отождествляли себя с Европой. У сербов всё с точностью до наоборот.
Для сербов европейский фактор всегда играл огромную роль и в их повседневной, и в исторической, и в культурной жизни. Сербские народные песни, подобные русским былинам, которые воспевают борьбу русских богатырей с "погаными", говорят о чётком противостоянии славянской Сербии азиатам. "Нет, не могут турки людьми называться, это всё свирепые звери азиатские". Или же из косовского цикла: "Выползала пёстрая гадюка из Азии из Анатолийской". Вот на этом всегда стояла и до сих пор стоит православная Сербия. Причём, как мы видим, это черта не узко национальная, это черта родовая, славянская, даже шире, поскольку сербы всегда были великим народом, во всяком случае, в масштабах Балкан. И лучше всего это понимали враги, во все времена. И во времена турецкого ига, и в более поздние. Так, главный идеолог титовского режима Моше Пияде, в своё время писал: "Нам не удастся коммунизировать Балканы до тех пор, пока не будет сломлен хребет сербству и православию". А в понятие сербства, сербскости, поскольку сербское слово "србство" может быть дословно переведено на русский язык в зависимости от контекста и как "сербство", и как "сербскость", органичнейшим образом входило вот это европейское мироощущение. Собственно говоря, мы это видим везде, в том числе и на Косове.
Если говорить о Косовской битве 1389 года, то она вызвала огромный резонанс по всему тогдашнему христианскому миру, и, может быть, гораздо больший в Западной Европе, нежели у нас на Руси. Во всяком случае и в Италии, и даже во Франции славили победу христиан-сербов, поскольку после Косовской битвы турки, понеся страшные потери, не пошли дальше вглубь Европы, но повернули назад. Сербы заслонили христианскую Европу, и это в то время понимали, в том числе и на Западе. Вот европейский фактор применительно к Косову. Опять же, и в новейшей истории в особенности, и ранее Сербия играла роль и удерживающего, причём не только в масштабе Балкан. Именно поэтому, уже на закате 20-го века тайное беззаконие с такой жестоковыйной яростью ополчилось на православную Сербию. "Тайна беззакония", как писал в своих трудах блаженной памяти митрополит Иоанн Санкт-Петербуржский и Ладожский, или же, если использовать терминологию величайшего русского философа 20-го века Ивана Ильина, "мировая закулиса". Сами сербы используют иной термин - "новый мировой порядок". То есть, они называют своего нового врага так, как он сам себя называет. Но, собственно, все эти термины обозначают одно и то же. Любопытно, что ещё 9 лет назад, в том самом роковом и судьбоносном 1999 году, накануне агрессии США и НАТО против Сербии, американский представитель в ОБСЕ высказался предельно откровенно: "То, что происходит сейчас на Косове, и вообще в бывшей Югославии, это вовсе даже не конфликт сербов с албанцами или иными их соседями, но столкновение Уолл-стрит с Византией". Вот так это звучало дословно. По-моему, очень ценное признание. И чуть позже, уже после войны, после американо-натовской агрессии, профессор Мэрилендского университета Джон Хьюэр заявил буквально следующее, цитирую: "Постгуманную Америку отделяют от Сербии, находящейся в известном смысле в глухом средневековье, миллионы световых лет". Вот, собственно, что такое Сербия - кость в горле у нового мирового порядка, оплот не только славянской, но и европейской свободы, потому что та война и события на Косове выявили многие не только негативные, но и позитивные стороны.
Причём, как это ни парадоксально, с одной стороны они показали ещё раз, что сербам наносят предательский удар в спину оттуда, откуда они вправе были бы ожидать помощи. А с другой стороны мощные демонстрации, захлестнувшие не Западную, но Среднюю Европу. Сербы часто оперируют этим термином "Средняя Европа". В частности, демонстрации в Германии, Италии показали, что европейцы определённым образом реагируют на сербскую и косовскую проблему.
Мне, как специалисту, не раз приходилось бывать в последние годы на Косове, в том числе вместе с коллегами из Франции, Италии, Германии. Я могу засвидетельствовать, что не только слависты, то есть не только люди, которых узкая специализация побуждает, может быть, симпатизировать сербам (хотя мы знаем и совсем о других славистах), но и журналисты, и писатели прочувствовали в полной мере величие малой Сербии, маленького народа, который здесь и сейчас стал великим, явив собой дивный пример не только православному и славянскому миру, но и всей Европе. О возрождении Европы мечтали и верили, в частности, преподобный Иустин (Попович) и святитель Николай Сербский, которых нет нужды представлять сейчас русскому читателю. Они верили в покаяние Европы, в возвращение её к заповедям Христовым, хотя для нас это и может показаться чересчур смелым. Но, тем не менее, Сербию нам надо воспринимать и в этом качестве, как своеобразный мост между европейским Востоком и Западом.
"Что такое малый народ? Он на самом деле может быть вовсе даже и не малый, но просто консервативная, смиренная, долготерпеливая составляющая великого народа или же целой общности". Так писала крупнейшая сербская писательница 20 века и, наверное, самая образованная сербка своего времени, ученица святителя Николая Сербского Исидора Секулич. А сам святитель Николай, этот Златоуст и ревнитель нового времени, говорил, что "благодаря подобным коллективным устремлениям и служению мы приподнимаемся над грехом и смертью. Есть в сербском языке такое слово и понятие "понорница" - река, уходящая под землю, а потом снова вырывающаяся на поверхность. Иногда десятки километров течёт она в толще мёртвой породы и кажется, что никогда уже не увидит родной синевы славянского неба. Так вот, в 20-м веке Сербия в этот исторический период стала, быть может, такой подземной рекой славянского мира, которая именно здесь, в Сербии, и именно в это время вырвалась на поверхность, пробудив нашу родовую память, снова воззвав к органической славянской жизни, да и не только к славянской.
Святитель Николай Сербский говорит, что "когда речь заходит о Европе, я больший оптимист, нежели Фёдор Михайлович Достоевский, также почитавший её священные камни, но всё же более мрачно смотревший на обозримое будущее древнейшего континента". А святитель Николай Сербский верил в возрождение, в восстание Европы. Может быть, залог его веры - это и события на Косове как реальное тому подтверждение. 12 итальянских солдат, которые приняли православие в монастыре Высокие Дечаны, где с древних фресок смотрят на нас святые с обнажёнными мечами и Христос с мечом в деснице, говоря, что "не мир Я принёс вам, но меч". И православная Сербия - с мечом в руке, но и с крестом точно так же, как святитель Пётр Цетинский вёл когда-то в бой свой народ в буквальном смысле с мечом в одной руке и с крестом в другой, противостоит мечом тайне беззакония. Православная Сербия - наша родная славянская сестра.
И, безусловно, в главном сербы такие же, как и мы, русские. Но в то же время у каждого славянского народа, как и у любого народа вообще, есть своё неповторимое лицо. И когда Сербия уже в новое время являет нам такие дивные примеры, как святитель Николай Сербский и преподобный Иустин (Попович), как король-мученик Александр Кара-Георгиевич, покровитель русской белой эмиграции и одновременно палач масонской военизированной организации "Чёрная рука". Калёным железом он выжег эту заразу в Сербии. Такие, как Димитрий Лётич, его верный соработник и друг святителя Николая Сербского. Погребая этого верного сына сербского народа, святитель Николай Сербский сказал: "Мы хороним политика мирового масштаба". В наше время такие люди, как Радован Караджич и генерал Ратко Младич - это всё примеры того волевого начала, которое в сербской традиции может быть выражено через понятие "пркос" (слово одного корня с русским "наперекор", "вопреки", "поперек". "Он прошел поперек, ничего я не знаю о нем", Юрий Кузнецов), то есть то, что, может быть, не столь актуально для русского человека, но то, что присутствует в сербском естестве, что актуально для сербов и, может быть, здесь и сейчас это сослужит нам хорошую службу и явится добрым примером.
Как сказал Вячеслав Михайлович Клыков, замечательный русский человек, великий русский скульптор и до последних дней признанный лидер славянского движения в России, сказал очень ёмко и точно: "Сербы такие, какими мы были когда-то". То есть сербы, помимо всего прочего ещё и пробуждают нашу родовую славянскую память. Может быть, это и есть истинно христианский взгляд и подход, поскольку, если мы уже коснёмся святоотеческой традиции на сербской земле, то сербское православие всегда было глубоко национальным, что, конечно же, никоим образом не отрицало его вселенского характера.
Если мы вспомним, как возникла Автокефальная Сербская Церковь, то увидим, что святитель Савва провёл эти первые годы церковного строительства в тяжёлой борьбе с тогдашними предтечами нынешних экуменистов, нынешних либералов и космополитов. Кто сегодня вспомнит о Димитрие Хоматиане? А тогда это была очень заметная личность. Он бросил в лицо святителю Савве обвинение, которое спустя столетие не раз являлось главным аргументом всех противников национальной церковной жизни. "Славного меж монахами инока Савву поработила любовь к Отечеству". Это такая же красноречивая цитата, как и заявление американского представителя в ОБСЕ о Косове. Но святитель Савва Сербский, как и его отец, преподобный Симеон Мироточивый, в миру великий жупан Стефан Неманя, создатель первого мощного Сербского государства, утвердивший в своей державе православную веру, - они не стыдились любви к Отечеству, не стыдились своего национального. Точно так же, как и их последователь в наше время святитель Николай Сербский, которого тоже обвиняли и в национализме, и в фашизме, и во многих грехах. При этом для сербов он прежде всего величайший серб 20-го столетия, для которого любовь к Отечеству стала первой ступенью небесной лествицы.
Вот этой любви к своему национальному, к своему родовому славянскому имени мы можем поучиться у сербов, потому что сострадая им, говоря о том, что происходит сегодня на Косове, мы говорим безусловно правильные вещи, но нужно всегда видеть некий стержень. Думаю, что я не ошибусь, если скажу, что в принципе о сербских страданиях, о необходимости поддержать наших братьев может сказать любой русский человек точно так же, как и мы с вами. Но нам необходимо задуматься, почему явлен нам здесь и сейчас такой пример, потому что у Господа ничего не бывает случайно, и сербский героизм и мужество могут сослужить добрую службу прежде всего нам, русским, в большей, может быть, степени, чем самим сербам. Для них это столь же естественно, как и дышать воздухом, а мы очень многое, к сожалению, подзабыли. Очень много прошло лет и веков со времён святителя Геннадия Новгородского и преподобного Иосифа Волоцкого.
Между тем, это наша русская святоотеческая традиция. И европейское сознание, и европейский юго-западный вектор, если говорить уже в чисто географических терминах. Никогда он раньше не ставился под сомнение в старой России, в православной Российской Империи ни русскими славянофилами, ни представителями самой государственной власти. Поэтому Сербия напоминает нам о нашем забытом прошлом. Косово как кровоточащая рана православной Сербии, где всё это гораздо ярче выражено, гораздо концентрированнее и страшнее, но одновременно и величественнее, напоминает нам об этом вдвойне и втройне.
Много есть разного рода символических деталей. Вот, например, монастырь Святых Архангелов, который охраняют немецкие миротворцы. Они не лучшим образом показали себя, как и все европейцы, в последние годы на балканской земле, но, тем не менее, сербские святители надеются на покаяние Европы. Может быть, они станут теми же воспетыми Йованом Дучичем, рыцарями-германцами, франкскими баронами, которые когда-то под православным стягом Душана Сильного, царя сербов и греков Стефана Душана, сломили валашские и татарские отряды, выступившие на стороне болгар, и утвердили победу второго Рима. На короткое время Сербия, которая никогда не претендовала на то, чтобы быть третьим Римом, как Россия, сменила дряхлую и усталую Византию у державного кормила. Она была, наверное, вторым Римом во времена Стефана Душана, это яркий, славный, хоть и короткий период в сербской истории. И Душан Сильный, также, как и другие сербские правители, как, например, святой князь Стефан Лазарович, наследник святого благоверного князя Лазаря, опирался именно на европейские традиции, германский фактор, потому глубоко символично, что его святую задужбину охраняют сейчас, быть может, потомки тех самых рыцарей из его гвардии, с помощью которых он утвердил в то время величайшую православную державу в масштабах не только Балкан, но всей Восточной Европы.
Символично, что Сербия была велика и сильна именно тогда, когда наша Родина претерпевала великие скорби и потрясения, будь то монголо-татарское нашествие или смутное время. Смутные времена бывали у нас достаточно часто. Как раз во времена татаро-монгольского ига была велика Сербия, и наоборот, когда восстала Русь, Сербия погрузилась в непроглядный мрак азиатчины. Вот эти вещи каждый раз надо иметь в виду, потому что мы знаем о страданиях сербов, даже враги наши говорят об этом. Они говорят: "да, страдает сербский народ на Косове, да, мы осуждаем этих албанских бандитов, но просто поделать уже ничего нельзя, Косово потеряно для сербов безвозвратно; мы признаём, что это древняя сербская земля, православная средневековая святыня..." На это мы говорим им, что земля Косово не только страдает, но и борется, что не потеряна эта земля для православной Сербии, возвращаются сербы призыву Святейшего Патриарха Сербского Павла. Я думаю, что это пример не только для славянства, но и для всей Европы. Будем всё же оптимистами, как святитель Николай Сербский, будем верить в его пророчество о царстве славянских народов с царством Святой Руси, тем более, что это всего лишь конкретизация известного нам пророчества преподобного Серафима Саровского.
Александра Никифорова
Вы можете прослушать полную версию передачи, прошедшей 13 сентября 2007 года, в эфире программы "Благовещение".
http://www.taday.ru/text/82272.html
