Мы продолжаем рассматривать украинский кризис как вызов политике Российского государства - в контексте стратегических задач, сформулированных Владимиром Путиным ещё в 2011-2012 гг. Этот вызов, как мы уже говорили, конкретизирует и актуализирует все эти задачи, прикладывает их к проблемам, стоящим не «вообще» и не в политической риторике, а здесь и сейчас.
...Есть такой модный мем - «хитрый план Путина». Наряду с другими мемами, которыми политтехнологическая общественность пытается описывать политику Москвы в украинском конфликте. Ну, вы знаете: «Путин слил Новороссию», «Путин боится санкций», «миллиарды Путина на зарубежных счетах» и пр. Эти глупости - оттого, что оперирующая ими публика видит не ту политику Российского государства, которая существует на самом деле, а ту, которая существует в различных пластах воображения. Причём в пластах воображения этих «политик» существует много, поэтому они там постоянно путаются.
Соответственно, описывать в этих понятиях вчерашние инициативы президента - дело унылое и бесперспективное.
Между тем сам Путин, предваряя свой план, умышленно или неумышленно поделился исчерпывающей методической характеристикой: оказывается, этот план он «набросал» в самолёте «по пути» в Монголию. Это не оттого что президент относится к украинской проблеме с великодержавным пренебрежением - мы знаем, что это не так.
Это оттого, что в своей украинской политике Путин неуклонно придерживается конкретной стратегической линии - которая к тому же встроена, в свою очередь, в линию стратегического развития Российского государства в целом. Поэтому конкретные текущие решения в рамках конкретной и неизменной стратегии можно вырабатывать и «по пути» - или просто вынуть их из заранее заготовленной папочки.
И эта стратегическая линия в украинском кризисе - никакой не «хитрый» план, а до изумления бесхитростный, изложенный Путиным ещё по весне и с тех пор неоднократно публично повторённый. И, если не блуждать в дебрях конспирологии и прочей светской хроники, то нетрудно заметить, что все тактические решения и шаги Кремля - строго с рамках этой «бесхитростной» стратегии. Ровно там же, в этих рамках - и вчерашние семь тезисов.
России не нужна только Новороссия - России нужна вся Украина, включённая в проект евразийской интеграции. С какой скоростью и в каком политическом и административно-территориальном формате - вопрос технический. Изначально Путин видел решение этого вопроса в федерализации (или даже конфедерализации) нынешней версии украинского государства. По-хорошему. Сегодня, по сути, он предлагает то же самое - но уже имея в виду реальность успехов ополчения Новороссии и системный тупик самопровозглашённой киевской власти.
Россия не будет завоёвывать Украину, не будет принуждать её силой оружия и грубым вмешательством - потому что Украина сама придёт к верному решению. Причём Путин даже в нынешних обстоятельствах настаивает, чтобы поиски этого верного решения внутри Украины были максимально мирными. Хотя, конечно, атмосфера на Украине для этого сейчас максимально неблагоприятная, по правде говоря - но как раз с этим Москва и старается помочь. По-хорошему.
Россия не делит народ Украины на «чистых» и «нечистых» - потому что это один народ, причём один народ с нами. Поэтому России одинаково ценны жизни как ополченцев Донбасса, так и солдат украинской армии. А кто из наших людей повредился умом и наворотил злодеяний, - следствие установит.
Россия демонстративно и скрупулёзно настаивает на соблюдении в разруливании украинского кризиса всех норм существующего международного права. Потому что это, во-первых, законный способ не позволить развязать на этом плацдарме Большую войну. Во-вторых, скрывать нам нечего - в каких бы фантазиях по этому поводу ни находилось западное «медийное общество».
И так - по всем пунктам.
В общем, вчера Путин не изложил ничего такого, что не было бы императивно и неоднократно провозглашено им начиная, как минимум, с февраля.
...Что ещё важно в этой линии: мы наблюдаем качественно новое поведение России в мировой политике.
Ещё несколько лет назад в её оценке превалировало понятие «реактивная» - то есть Москва реагировала на проблемы, возникающие вне её воли и сознания. Достижением путинской политики тогда считалось то, что реагирует он оперативно и «правильно» - то есть стараясь с минимальными потерями держаться в русле российских интересов (впрочем, широко трактуемых).
Однако уже в ходе прошлогоднего сирийского кризиса вот что выяснилось: по ходу «реактивной» политики России удалось постепенно отстроить стержень собственной независимой мировой политики. В первую очередь - стержень содержательный, определяющий суверенное видение настоящего и будущего миропорядка с точки зрения логики и стратегии собственного развития. То есть Россия по-прежнему не диктует миру, как ему построиться (отчасти не хватает возможностей, но главным образом - нет надобности), но в любом вызове современности гнёт свою линию, сообразуясь не только с обстоятельствами, но в первую очередь со своими задачами. Для этого у нас, оказывается, есть и инструменты, и политическая воля.
Именно это новое свойство России мы видим, оценивая путинскую политику в украинском кризисе на дистанции весны-лета 2014 года.
