На ребятишек 1940-50-х годов кинофильмы действовали иначе, чем теперь. Дети были лишены тогда обилия визуальных образов, которые с ранних лет получает современный ребёнок, пользующийся услугами телевидения и интернета. Кино для нас являлось чудом и драгоценной редкостью. Эффект от его просмотра был очень сильным.
Вспоминаю, как периодически приезжала в наше село кинопередвижка. Останавливалась перед сельским клубом подвода, выгружались с телеги движок, проектор, коробки с частями – отрывками фильма, демонстрируемыми без перезарядки. Кончится одна часть, зажигается свет. Киномеханик заправляет в проектор и запускает новую часть. Так и показывается фильм «на перекладных», с постоянными перерывами.
С утра вывешивают на магазине афишу. Мальчишки окружают киномеханика, спрашивают: «Дядя, а сколько частей кино?» – «Семь частей и журнал!» – отвечает тот и устанавливает на улице движок, тянет от него электрический провод в кинобудку и зрительный зал нашего клуба, подвешивает экран на гвозде перед сценой.
Вечером заводится движок, загорается свет, начинается продажа билетов. Ребятня пытается проскользнуть у киномеханика под ногами, но тот хватает их за вихры и выталкивает за двери. Тогда мальчишки пробуют проскочить в зрительный зал через другую дверь, ведущую на сцену. Но и тут ничего не получается: дверь киномеханик предусмотрительно замкнул изнутри на железный крючок.
Билеты проданы, гаснет свет, вспыхивает экран, начинается журнал. Наступают советские солдаты, грохочут пушки, взрываются мины, звучит бравурная музыка. Наши торжествуют. Фрицы бегут. А за дверями клуба рыскают ребятишки с одним желанием – проникнуть в клуб любой ценой. Можно помочиться на свечи в движке. Один из храбрецов делает это. Движок глохнет. Киномеханик выбегает на улицу, хочет поймать злоумышленника. Но ребятня с радостным визгом врывается в открытый и неосвещённый клуб, забивается под лавки и сидит там до тех пор, пока киномеханик не заведёт движок и, махнув на них рукой, не начнёт демонстрацию. Тогда ребятишки потихоньку выползают из своих укрытий и гнездятся один за другим на кирпичной «галдарейке» перед сценой. Сидеть там неудобно: приходится высоко задирать голову к висящему над головой экрану. Но ведь места на скамейках им, безбилетникам, не положены. Кто-то приспособился, забрался на сцену, отполз подальше и смотрит на матерчатый, просвечивающий экран с обратной стороны. Всё видно, только картинка получается искажённой, перевёрнутой.
Кончился журнал, начинается фильм. Но в самом интересном месте – рвётся киноплёнка. Свист в зале. Крики: «Сапожник! Сапожник!» Это самое обидное для киномеханика оскорбление. Он срочно склеивает плёнку, перезаряжает проектор и запускает фильм. Кончилась первая часть, начинается вторая. Но тут снова гаснет свет. Заглох движок и на этот раз без ребячьей шалости. Обгорели свечи от некачественного бензина: хороший бензин нужен фронту. Наступает перерыв. Зажигают в клубе керосиновую лампу. Зрители выходят на свежий воздух. Киномеханик возится у движка, безуспешно крутит заводную ручку. Кто-то советует прочистить свечу. Киномеханик вывёртывает её, просит у зрителей монетку в десять копеек, шлифует ею зазор между электродами. Добавляет в бачок порцию бензина. Движок, громко чихнув, заводится и начинает работать ритмично. Запускается фильм. Но тут, и опять на самом интересном месте, кадр на экране застывает без движения и начинает плавиться. Прорвалась перфорация! Срочная остановка. Если плёнка вспыхнет, жди беды. Она горит посильнее бездымного пороха. «Сапожник!» – кричат в зале. На середине фильма движок глохнет всерьёз и надолго. Потный киномеханик, после тщетных попыток завести его, входит в полутёмный зрительный зал и объявляет, что продолжение фильма состоится завтра в семь часов вечера.
Кино мы обязательно досматривали. Причём, досматривали его все, потому что на другой день билеты не продавали и ни с кого их не спрашивали. А как хорошо было на несколько дней растянуть удовольствие! В моей детской памяти остались фильмы «Волга-Волга», «Трактористы», «Она защищает Родину», «Небесный тихоход», «Два бойца», «Жди меня», «Молодая гвардия», «Подвиг разведчика». А после просмотра «Александра Невского» мы настроили из фанеры раскрашенные щиты, выстрогали из досок мечи и стали устраивать «Ледовые побоища», сражаться с псами-рыцарями на нашем «Чудском озере» – широком, но неглубоком пруде в соседней деревне Иваново. Псами-рыцарями были, конечно, ивановские ребятишки, а мы защищали Россию, жертвовали собою, спасали Отечество.
Забираемся по винтовой лестнице на верхние перила церковной колокольни. Закрытая и разорённая церковь была тогда в полном нашем распоряжении. В театральный бинокль, который привезла нашему «военачальнику» Николаю Смирнову из Москвы старшая сестра, наблюдаем за поведением противника. Вот высыпали на лёд тамошние ребятишки. Они в таких же воинских доспехах, со щитами и мечами, и настроены так же воинственно.
Пора идти в поход, вступать в бой с неприятелем. Спускаемся с колокольни. Николай выстраивает нас в шеренгу, встаёт на пенёк спиленной недавно в церковной ограде берёзы и держит патриотическую речь, вдохновляет на предстоящее сражение:
«Хочется мне сказать вам, что такое наше товарищество, – торжественно вещает Колька, поднимая вверх руку с оттянутым указательным пальцем. – Вы слышали от отцов и дедов, в какой чести у всех была земля наша: и грекам дала знать себя, и с Царьграда брала червонцы, и города были пышные, и храмы, и князья, князья русского рода, свои князья, а не католические недоверки. Всё взяли басурманы, всё пропало. Только остались мы, сирые, да, как вдовица после крепкого мужа, сирая, так же как и мы, земля наша! Вот в какое время подали мы, товарищи, руку на братство! Вот на чем стоит наше товарищество! Нет уз святее товарищества! Отец любит свое дитя, мать любит свое дитя, дитя любит отца и мать. Но это не то, братцы: любит и зверь свое дитя. Но породниться родством по душе, а не по крови, может один только человек. Бывали и в других землях товарищи, но таких, как в Русской земле, не было таких товарищей».
Вдохновлённые патриотической речью, заученной наизусть на уроках литературы, с воинственными криками бежим мы на Ивановский пруд, потрясая щитами и мечами. Неприятель, заметив нас, готовится дать отпор. Начинается сражение. Трещит под ногами неокрепший лёд, зыбает и прогибается его блестящая как сталь, тонкая поверхность, заплёскивается вода с прибрежий. Бывает, что в разгар сражения лёд раскалывается, и мы оказываемся по пояс в ледяной воде.
Ещё одно массовое детское увлечение, порождённое фильмами, было связано с луком и стрелами. Первотолчком к нему послужил, вероятно, грузинский двухсерийный фильм 1943 года «Георгий Саакадзе». Нас покорил в этом фильме эпизод, в котором грузинское народное ополчение атакует войска иранского шаха Аббаса зажжёнными стрелами. Топили грузины на кострах смолу, обмакивали в неё наконечники стрел и поджигали. Огненные стрелы, пронзавшие врагов, превращались в грозное оружие. Войска шаха с их помощью были разбиты.
Другим фильмом, спровоцировавшим это увлечение, была снятая в 1944 году эпическая сказка «Кощей Бессмертный», в которой было показано вооружённое луками и стрелами грозное войско. Сказка эта произвела на нас сильное впечатление. Митя Касаткин даже изобрёл свой фильм о Кощее, который охотно «демонстрировал» у себя дома всем желающим. Звуковое оформление фильма осуществлялось с помощью старой самоварной трубы, через которую Митька «озвучивал» сказку и дико «завывал», имитируя музыкальное сопровождение. Вылетая из самоварной трубы, звуки его голоса приобретали какую-то нечеловеческую окраску. Параллельно со звуковым голошением двигался по стене зрительно-живописный ряд. Митька тянул через перегородку тонкую нитку, к которой привязывал нарисованные им сказочные картины. На картинах этих действовал не только Кощей, Марья Моревна и богатыри, но ещё какие-то «беспортошные художные» (?) и другие персонажи, которых в кинофильме не было. Сказку он довольно бесцеремонно домысливал, присочиняя свои эпизоды, свои истории.
От этой сказки да от грузинского фильма и начиналась увлекательная игра. Для лука избирался прямой, лишённый сучьев ствол можжевельника. В наших краях он рос густыми гривами на кромках хлебных полей. Кусты можжевельника тянулись по этим кромкам на сотни метров. Срезав прямой ствол, мы очищали его от коры и хорошо просушивали на горячей печке в течение одного-двух месяцев. Тетиву делали из скрученной в несколько слоёв льняной бечёвки, жгут которой для прочности и гладкости натирали варом, как дратву для подшивки валеных сапог. Согнутая дуга удерживалась этой прочной тетивой, гудевшей при её натяжении, как басовая гитарная струна. Стрелы изготовлялись из прямого елового полена. Косарём щепали его на лучины, оттачивали ножом прямые, тонкие стрелы с утолщёнными головками и ушками на хвосте для упора в тетиву. Чтобы придать стрелам гладкую поверхность, их шлифовали куском стекла. Иногда с помощью ниток и клея прикрепляли к ним хвостовые оперения. Но чаще всего обходились без них. На утолщённую головку стрелы надевали жестяной наконечник, вырезанный ножницами из консервной банки. Такие стрелы пробивали толстую фанеру с расстояния десяти-пятнадцати метров или впивались в стволы деревьев и с трудом извлекались из них аккуратным раскачиванием наконечника. Часто мы соревновались в меткости стрельбы по деревянным мишеням. Устраивали состязания лучников: проверяли высоту и дальность полёта, выходя с луком и стрелами в чистое поле за околицей.
На детей моего поколения неизгладимое впечатление произвёл вышедший в 1948 году на экраны страны цветной фильм Александра Довженко «Мичурин». Фильм этот был изысканно музыкален и щедро живописен. До сих пор стоит в глазах незабываемая сцена. В розовом кипении цветущих яблонь, под лёгкой голубизной неба стоит старый человек в поношенном пиджаке. Взрыв величественной музыки Шостаковича заставляет его воздеть руки. Иван Владимирович Мичурин дирижирует распускающимся садом, цветы на ветвях раскрываются по мановению его рук!
Воодушевлял нас, послевоенных патриотов, и другой эпизод в этом фильме. Американцы, узнав о достижениях нашего садовода, приезжают к нему в Козлов и предлагают эмигрировать в США, но Мичурин отвечает: «Я русский человек! Нет таких ни денег, ни пароходов, которые могли бы увезти меня с моей Родины!»
В 1950 году вышел на экраны фильм Всеволода Пудовкина и Дмитрия Васильева о жизни основоположника современной аэродинамики Николая Егоровича Жуковского. В фильме «Жуковский» был наглядно и увлекательно раскрыт процесс научного поиска и счастливой разгадки таинственных законов, порождающих подъёмную силу крыла, показаны опыты, которые проводил Жуковский с разными моделями. После этого фильма мы увлеклись изготовлением летающих моделей из бумаги, а затем винтовых самолётов с резиновым двигателем.
Кино глубоко потрясало, будило наше воображение. Неизгладимые впечатления от «Петра Первого», «Крейсера Варяга», «Адмирала Нахимова» требовали немедленной реакции, живой самоотдачи. Мы подражали экранным образам, включали их в сюжеты наших игр. Как самоотверженные герои этих фильмов, мы превращались в пламенных патриотов, храбрых защитников Отечества.
Юрий Владимирович Лебедев, профессор Костромского государственного университета, доктор филологических наук
