И всё не уходит из памяти зрения и слуха, и не хочу, чтобы уходила, жаркая летняя Заволокинская поляна в Ордынском районе Новосибирской области. И так отрадно снова и вновь пережить дни и ночи фестиваля «Играй, гармонь!».
Участие в этом фестивале разом воскресило в памяти то, что гармонь в моей жизни всегда была связана с приливом энергии, удали, знаком молодечества. Мне-то самому гармонь никак не далась, не стыковались мои пальцы и кнопочки гармонные, но все друзья были отчаянными гармонистами. Шли в соседнюю деревню, как без гармошки? А как без частушки?
- А запевай, товарищ, ту, котору сами сложили.
Все девчата занятые, до чего мы дожили.
Или ещё, гораздо покрепче:
- А мы с товарищем вдвоём на гору взбирался.
Он с наганом, я с ножом, драки дожидалися.
Дальше в частушках дело начинает доходить до драки:
- Выходи на середину, атаман-головорез,
Заведём такую драку, зашумит зелёный лес.
- Эх, гармонь моя, гармошка - двадцать пять на двадцать пять,
Начинай, ребята, драться, наша вынесет опять.
А далее гибель атамана:
- Атамана схоронили, не поставили креста,
Это братская могила, человек четыреста.
Но всё это несерьёзно, для парнишечьего задора, какие там наганы, ножи, это я для улыбки вспомнил: крепкая дружба сопровождала наше детство и юность в стране, которая только что вышла победителем в главной войне ХХ века. А частушка и на войне была:
- Сидит Гитлер на берёзе, плетёт лапти языком,
Чтобы вшивая команда не ходила босиком.
И ещё про берёзу:
- Сидит Гитлер на берёзе, а берёза гнётся.
Посмотри, товарищ Сталин, как он навернётся.
Это никакой не агитпроп, это народное. Мы были уверены, что с войнами навсегда покончено, даже жалели, что не успели повоевать. А вот как оно повернулось. Какие силы злобы и коварства, ненавидящие Россию, таились и копились и показали уже в наше время своё звериное нацистское нутро. И началась Спецоперация.
Гармонь в руках бойцов запечатлена на множестве снимков. Очень много их в выпусках журнала «Играй Гармонь». К 80-летию Победы на страницах его была такая перекличка: воины Великой Отечественной и воины Спецоперации с гармошками в руках.
Велика сила народного духа. И главной составляющей его является Православие и народная культура. А гармонь – это её олицетворение. И очень точно звучали песни и частушки о гармони на главной сцене поляны:
Говорят: гармонь не в моде, но гармонь – души весна,
и живёт гармонь в народе, как в былые времена.
Без тебя, моя гармошка, не хочу ни есть, ни пить.
Ах, гармонь – душа народа, ну а душу не убить.
Или:
Отчего я затужил, отчего заохал?
Ах гармонь моя, гармонь, без тебя мне плохо.
Или пелось со сцены:
Пока в России хоть одна гармонь поёт,
Нас одолеть никто не сможет.
Десятки, сотни гармоней были на фестивале. И вообще и в жизни Российской, глубинной, гармонист был первый парень на деревне. И как берегли его:
- Гармонист у нас хороший, мы не выдадим его.
Всемером в могилу ляжем за него за одного.
Одних заявок на участие пришло более двухсот. Француз в этот раз даже был. Холостой. Искал невесту. Терялся от обилия красавиц. Но мы ему сказали, что на вывоз не отдадим: «Сам принимай гражданство. А Макрону скажи: пусть чаще Наполеона вспоминает».
Да, гармонь - это огромная нам помощь в преодолении жизненных неурядиц, поднятие настроения. Как сказано о ней:
- Эх, гармонь, душа гулянки, самородная краса.
Басовиты медны планки, с перебором голоса.
На нынешнем фестивале приехавшие со всех сторон артисты показывали своё мастерство. Радость жизни взвивались зажигательными наигрышами в жаркие небеса Сибири.
И до того были участники все красивыми, нарядными. Они, такие талантливые, даже и без официального звания Народных артистов, они именно народные. Коллективы, ансамбли, группы самодеятельных артистов сменяли друг друга. Не обошлось без огорчений. Они же, собираясь к Заволокиным, готовили свои номера. И не один, самое малое три-четыре и больше. А жюри вынуждено было просить исполнить только один номер. И это можно понять: нельзя же кого-то отстранить от участия. Когда закрылись просмотры, жюри подводило их итоги до пяти утра. Все участники блистали мастерством, всех хотелось отметить. Церемония награждения во Дворце железнодорожников Новосибирска прошла блестяще. Как и заключительный концерт.
Концерт мне напомнил прошлогоднее выступлении ансамбля Геннадия Заволокина на главной сцене страны в Кремлёвском Дворце съездов. Он был в пятый раз и вновь уверил в том, что этот коллектив – главный хранитель народного искусства России. Выступление было посвящено Специальной военной операции, нашим воинам-героям. Каждый номер многотысячный зал встречал овациями, жил, пел, дышал вместе с ансамблем, руководимым Анастасией Заволокиной, привлекшей в программу и участников СВО, и победителей конкурса «Играй, гармонь!» из самых различных городов и сел нашей России. Диву даёшься, как этот коллектив, какими усилиями, какими молитвами сумел выстоять в годы нашествия на русскую культуру, когда всё, начиная с 90-х годов прошлого века, на сценах городов и селений, на экранах телевизоров, на радио свершалось по слепому подражанию западной культуре. Всё шумное, крикливое, лишённое национальных корней выдавалось за образцы сценического искусства. И закономерно, что именно такие «творцы» эстрады, стали самыми первыми врагами Специальной военной операции, значит, и России. И где они сейчас, все эти заслуженные, награжденные, обласканные властями артисты? Но не будем о них, противно,
А вот ансамбль «Играй, гармонь» выстоял. Поддерживаемый энтузиастами, он самоотверженно продолжал нести взятое на себя назначение – охранную службу русской, российской культуры. Его спас в самом прямом смысле народ, любивший его, а чиновники ненавидели и угнетали. Власти телевидения и рады б были запретить передачу, но понимали – это вам не хохмочки КВН, не пошлость Аншлага и Камеди-клаб.
Четыре дня праздника. Четыре! Какие голоса, какие танцы, какая щедрость обращения к народным традициям! Какое согласованное звучание национальных хоров. Как всё профессионально, гармонично, чётко, на самом блестящем уровне и, главное, с какой любовью к своему народу. Какая полная отдача народному искусству!
И, как результат, какая симфония взаимопонимания артистов и зрителей!
Это от того, что коллектив «Играй, гармонь» – это воплощённая душа народа.
Для меня несомненно, что руководитель ансамбля Анастасия Заволокина, взявшая эстафету у своего отца, заслуживает самой высокой государственной награды за многолетнее служение отечественному искусству, за заслуги перед нашим Отечеством, его культурой, за воспитание патриотизма и любви к народному творчеству. За радость утверждения, что нигде нет такого народного искусства, как в Роccии.
Нынешний фестиваль проходил сразу на нескольких площадках. И всем хватало зрителей. Всё тут было: и казачьи игрища, и Праздник Топора, и Круглые столы, и Мастер-классы. Не забыты были и деточки, которых было великое множество. Как горели их глазёнки, как много всего было для их впечатления предусмотрено. Это очень хорошо: они – это будущее России. И то, что в детстве, когда память ребячья очень цепкая, они были на фестивале, им это на всю жизнь, на желание повторения подобных праздников. Один мальчишечка незабываем. Он вначале стеснялся, стоя перед сценой и притопывая в такт песням и пляскам, потом разошёлся, дал такую присядку, что и профессионалам не уступил, разошёлся, плясал, даже до изнеможения, прямо шлёпнулся на траву, но и лёжа плясал. Узнал, что зовут Марк Яблоков.
Коллективы, одиночки сменяли друг друга, конвейер радости был неостановим. Выплывали лебедушками красны девицы, вихрем врывались на сцену плясуны. Сменялась музыка, менялся рисунок танца. Мгновенно выстраивались исполняющие свои или народные песни самодеятельные хоры.
Это было служение искусству России.
Я бы сравнил ансамбль Заволокина с ансамблем Моисеева.
Очень помню знакомство с Геннадием Дмитриевичем. В 90-м году я был редактором многотиражного журнала «Москва» и он ко мне пришёл, тогда уже очень известный выступлениями своего небольшого коллектива. Он написал статью о гармони, о её значении в жизни народа. И пригласил мня в Останкино на запись передачи. Мы там были с поэтом-песенником Викторам Боковым, человеком влюблённым в народное искусство, человеком с чувством юмора. Он сразу назвал передачу «Играй, гормон». И сразу объяснил, что в этом названии нет ничего обидного, наоборот, уважение: гормоны – это биологически активные вещества, которые очень важны для организма, они влияют фактически на все процессы жизнедеятельности организма. Без них человеку не жить. Посмеялись. Но ведь в самом деле, как бы Россия выживала без заволокинской передачи. Её ждали, о ней говорили. Город, куда приезжали Заволокины, становился счастливым. Сужу по своей Вятке. Как ожила она, как гордилась своими мастерами игры, частушечниками. Стихи вятского, русского поэта Анатолия Гребнева были озвучены композитором: много песен Геннадий Дмитриевич написал на его стихи, в том числе знаменитые «Растоплю я холодную печку», «Свиридовский вальс».
И о, незабвенная Ордынка (не московская, сибирская), приютившая всех нас, и меня, грешного, на четыре дня, четыре ночи. Недалеко и красавица река Обь. В Ордынке две церкви: новая и прежняя, деревянная, пережившая годы гонений и выстоявшая. В ней и причастился. Соседом в номере был Виктор, конечно, гармонист, но я его почти не видел. Он возвращался под утро. Каждую ночь шли съёмки. А днём он участвовал в выступлениях. Так что толком и поговорить не удалось. Я посетовал ему, что не смог научиться играть на гармони. Он на это ответил:
- Значит, не сильно хотели. А если сильно захотеть, она обязательно заиграет. Гармонь, она же мыслящее существо. Значит, нужен подход. Я тоже очень не сразу сумел. Но учился упрямо. Так учился – соседи вешались.
- С чего?
- Ну так шутят, когда за стенкой шумят. Я же всё время пилил, да и громко.
Ещё я вспомнил как Василий Белов, писатель наш прекрасный, рассказывал:
- Ростом я маленький был, девчонки на меня не глядели. А я видел, как гармонистов уважают. И выучился.
Он и в свои романы, оживляя их, вписывал сохранённые в народе частушки:
- Ленин Троцкому сказал: Пойдём, милый, на базар,
Купим лошадь карию, накормим пролетарию.
В журнале «Играй, гармонь» всегда печатается много частушек. Но все их никогда не соберёшь. Тот же Гребнев у себя, в Перми, проводил конкурсы частушек, издавал их. И сам сочинял. Говорил:
- У женщин сочинять получается лучше, их подогревает мотив супостаточки, борьба за кавалера.
- Я свою соперницу увезу на мельницу.
Вертись, вертись, мельница, крутись моя соперница.
Или, обращение к пришедшим из другой деревни или села:
- Вы зачем сюда пришли, не отбивать ли хочете?
Вы от наших-то парней как пробочки отскочите.
А о гармонистах тоже много:
- Гармонисту за игру, ну а мне за пляску.
Гармонисту пузырёк, мне баранок связку.
- Играй, гармонист, доводи до пляски,
У тебя, играчок, голубые глазки.
И восхищённо говорил:
- Доводи до пляски, а? Как?! Вот, значит, как играет, не усидишь. Старуха сидит, притопывает:
- Я и пела и плясала, а меня обидели:
всех старух порасхватали, а меня не видели.
Или:
- Отплясали мои ноженьки, отпел мой голосок.
А теперя тёмной ноченькой не сплю на волосок.
«Не сплю на волосок», а? Кто ещё так скажет? Ни на какой язык не переведёшь. И она тут же, плечиком поводит и выдаёт ещё:
- Я по садику гуляла, и сорвала лилию.
Меня милый перевёл на свою фамилию.
В Москве собирателем частушек несомненно был поэт-фронтовик Николай Старшинов. Ему я августе 1991-го сообщил и свою частушку. От имени девушки:
Твой милёнок демократ – говорильный аппарат.
Ну а мой, хоть не речист, но зато гекачепист.
Он одобрил.
Частушки в России были средством выражения мыслей народных. В 90-е, когда разрушители России оправдывали своё воровство демократией, в частушках открывалась подлинная сущность «перестройки»: «Раньше были спекулянты, в бизнесмены подались». Или: «Раньше были вы врачи, а теперь-то кто? Рвачи». Именно частушки были средством выражения народного отношения к происходящему.
Невозможно даже просто упомянуть всех героев Заволокинского фестиваля. Обязательно кого-то забудешь. Да они за славой и не гонятся. Они рады друг другу, рады тому, что гармошки живы. Тульские, елецкие, бологовские, шуйские, костромские, вятские, живут!
Ах, это незабываемо: выходит очередной участник, поправляет ремни на плечах и…вспыхивают рисунками разводимые меха, исторгаются звуки из сердцевины инструмента, как из сердца. И, воедино с сердцем гармони, бьётся сердце гармониста. И наше, благодарное сердце, соединятся с ними.
Жива Россия!
Многая и благая лета ансамблю Геннадия Заволокина!
Владимир Николаевич Крупин, русский писатель, лауреат первой Патриаршей литературной премии
 иером.jpg)
