Добры ли наши добрые дела?

Человек – существо падшее, погибающее, и поэтому нуждается в Спасителе и Искупителе. Однако многие ли из нас реально осознают свою погибель и падение? Многие ли по-настоящему ощущают и понимают настоятельную необходимость в спасении? Ведь бывает, что мы (я сейчас имею в виду именно современных православных христиан), имея некоторые теоретические понятия о Православной вере и о своей греховности, и даже искренне считая и называя себя грешниками, все-таки не осознаем в полной мере своего истинного погибельного состояния и своей нужды в Спасителе.

Почему такое может случаться с нами? Это бывает тогда, когда мы не отреклись от своей правды и от своей ложной праведности. Нередко мы, даже называя себя грешными, все-таки одновременно в глубине своей души можем иметь о себе противоположное мнение. Мы не можем не видеть в себе своей доброты и положительных качеств, из чего складывается наше мнение о себе как о не совсем уж плохих людях, хотя и имеющих свои грехи и недостатки.

Например, многие из нас любят животных – кошек, собак и вообще всех живых существ, и мы жалеем их, когда, например, кто-то из наших домашних питомцев чем-то болеет и страдает. И тогда мы прикладываем все усилия к его излечению и облегчению его участи. Мы любим природу – деревья, поля, леса, сады, речку и с удовольствием отдыхаем и наслаждаемся красотой Божьего мира. Мы даже любим людей, особенно тех из наших близких, кто нам особенно приятен, и к кому мы имеем особенное расположение – например, наших детей, внуков, племянников. Мы можем иногда кому-то что-то подать или подарить, куда-то пожертвовать, кого-то в чем-то поддержать, кому-то помочь и посочувствовать. Некоторые из нас любят чистоту, красоту, порядок, имеют эстетический вкус – любят хорошую музыку, стихи, прозу, картины, интересуются историей и культурой. У многих из нас сильно развиты патриотические чувства и переживания, мы любим свою страну и свой родной край. Нам даже кажется, что мы любим Бога. Эти и подобные наши добрые дела, качества и чувства не могут не уверять нас в том, что мы, в сущности, все-таки очень даже неплохие люди, хотя и есть у нас свои слабости и любимые грехи, от которых мы не можем отказаться и прекратить их делать и любить. Особенно же эта уверенность в нас усиливается тогда, когда мы невольно сравниваем себя и свое поведение с другими людьми и их неблаговидными и явно греховными делами и словами.

Однако, если посмотреть на этот вопрос с точки зрения Истины, то есть с позиции Православного учения о спасении, то окажется, что это наше внутреннее мнение о себе как о не совсем уж отъявленном грешнике и даже о человеке с некоторыми добрыми душевными свойствами, является ложным, или, иначе говоря, является той самой прелестью, о которой я начал писать в предыдущих статьях. И дело здесь даже не в том, что мы принципиально ошибаемся в оценке некоторых своих добрых качеств, а в том, что они не имеют совершенно никакого значения для нашего спасения. Все это наше добро является добром, принадлежащим падшему человеческому естеству, и поэтому для нас оно не спасительно.

Святые отцы учат, что в падшем человеческом естестве (то есть в нас) добро перемешано со злом, причем перемешано таким образом, что сам человек никак не способен отделить свое добро от зла. Представим себе сосуд, в котором перемешаны соль и сахар, да еще потом эта смесь залита кипятком. Ведь мы понимаем, что после этого никак невозможно будет отделить сладкое от соленого. Вот точно так же и мы никаким образом не можем отделить в себе добро от зла. И то, что мы оцениваем в своих делах и душевных качествах как добро, неизбежно имеет ядовитую примесь зла, и поэтому оно для нас не спасительно, и его не может принять Бог как добро истинное.

«В падшем естестве человеческом добро смешано со злом. Прившедшее в человека зло так смешалось и слилось с природным добром человека, что природное добро никогда не может действовать отдельно, без того, чтоб не действовало вместе и зло», – пишет святитель Игнатий (Брянчанинов). «Пагубно льстя себе и обманывая себя, падшие человеки называют и признают свой разум здравым. Здравым разум был до падения; по падении у всех человеков, без исключения, он сделался лжеименным, и для спасения должен быть отвергнут. Пагубно льстя себе и обманывая себя, падшие человеки называют и признают свое сердце добрым: оно было добрым до падения; по падении добро его смешалось со злом, и для спасения должно быть отвергнуто, как оскверненное. Сердцеведец Бог всех человеков назвал злыми. От греховной заразы все в человеке пришло в расстройство; все действует неправильно; все действует под влиянием лжи и самообольщения. Так действует его воля; так действуют все его сердечные чувствования; так действуют все его помышления. Тщетно и всуе именует их падшее и слепотствующее человечество добрыми, изящными, возвышенными! Глубоко наше падение: весьма немногие человеки сознают себя существами падшими, нуждающимися в Спасителе; большинство смотрит на свое состояние падения, как на состояние полного торжества, – употребляет все усилия, чтоб упрочить, развить свое состояние падения».

Что же это за зло, которое всегда примешивается к нашему добру? Источником этого зла являются наши греховные страсти. Они живут в нашем сердце и являются его смертельными болезнями. Если мы не будем вести полноценную борьбу с ними, то они так и останутся пребывать в нас, и результатом этого станет вечная смерть нашей души вместе со смертью тела. Учителя Церкви обычно выделяют восемь главных страстей, каждая из которых имеет свои специфические проявления, которые мы называем грехами (более подробно о страстях и о грехах я писал здесь).

Итак, сами по себе наши добрые дела, которые мы привыкли делать, не могут иметь для нас никакой пользы в деле нашего спасения, а часто даже наоборот – усугубляют нашу погибель. Ведь каждое совершенное нами доброе дело всегда имеет примесь греха. И эту греховную примесь мы очень часто не видим и не понимаем. А если мы не видим в себе грех, то и никак не можем очиститься от него покаянием, ведь для того, чтобы раскаяться в грехе, обязательно требуется его осознание. В результате с течением времени совокупная тяжесть наших грехов неуклонно увеличивается, ведь мы приносим на исповедь лишь мизерную часть из них, которая даже не может быть названа вершиной айсберга.

Возьмем типичный пример наших добрых дел. Предположим, подал человек милостыню, и, вроде бы, ничего греховного при этом в себе не приметил – никому о ней не рассказал и не намекнул, не делал это специально напоказ, и даже старался следить за своими мыслями, не допуская тщеславных помыслов. Кажется, все сделал правильно. Ну, чем не доброе дело?

Однако и к нему обязательно будет примешан грех в виде страстных сердечных чувств – тщеславного самодовольства и самоудовлетворения, которые дают тонкое внутреннее чувство приятности и некоторого утешения от совершенного «доброго дела». «Тщеславие почти всегда… доставляет человеку самое тонкое греховное наслаждение. Яд этого наслаждения так тонок, что многие признают наслаждение тщеславием и сладострастием за утешение совести, даже за действие Божественной благодати», – пишет святитель Игнатий (Брянчанинов). Эти приятные греховные чувства, которые мы иногда принимаем за утешения совести и даже за благодать, рождаются из страсти тщеславия, и, если они остаются незамеченными и нераскаянными, то тем самым дают ей новую пищу. Если бы мы могли вовремя заметить эти чувства и, раскаявшись, подавить их, тогда бы мы лишили страсть своей подпитки и ослабили бы ее, а наше доброе дело было бы действительно добрым.

Однако эти тонкие греховные чувства люди обычно просто не замечают, так как не умеют постоянно наблюдать за своим внутренним состоянием и не видят в этом необходимости, а также по причине того, что привыкли к этим сердечным ощущениям и они стали для них как бы естественными (наподобие привычки дышать). А некоторые из христиан, как я уже писал выше, утешаются и услаждаются ими. Те же немногие, кто все-таки способен их заметить и распознать их яд, редко бывают способны к тому, чтобы, заметив, еще и подавить их, то есть не дать страсти тщеславия получить от них подпитку. В результате – то дело, которое внешне выглядело вполне безупречно и вполне тянуло на то, чтобы называться добрым, явилось для нас очередным грехом, и наши страсти от него только укрепились и усилились. И на Суде Божием такое дело ляжет на ту чашу весов, где будут находиться остальные наши нераскаянные грехи, и только добавит веса этому погибельному грузу.

Вот так, братья и сестры. Такова цена наших «добрых дел», которые мы привыкли совершать, думая, что этим зарабатываем свое спасение. Именно поэтому и сказал Пророк: «Вся праведность наша – как запачканная одежда» (Ис. 64:6). Один из других переводов этого стиха еще лучше поясняет греховную суть наших «добрых дел»: «Мы все запятнаны грехом, и даже добрые дела замараны, словно старая одежда».

«Отделение собственными усилиями прившедшего зла от природного добра соделалось для человека невозможным. Зло проникло в самое начало человека; человек зачинается в беззакониях, рождается во грехах... С самого рождения своего человек не имеет ни одного дела, ни одного слова, ни одного помышления, ни одного чувствования, ниже на кратчайшую минуту, в которых бы добро было без большей или меньшей примеси зла», – пишет святитель Игнатий. Отделить в нас добро от зла может только Бог, и только с Его помощью мы можем научиться это делать. Но для этого Ему нужно наше истинное произволение. Бог даровал человеку свободную волю, и поэтому Сам, без нашего произволения, не будет очищать наше добро. А наше произволение должно выражаться в нашем стремлении к истинному покаянию.

Покаяние наше должно быть истинным, то есть должно совершаться не так, как мы о нем думаем, и даже не так, как подчас говорят нам наши пастыри, а единственно так, как учат о нём святые отцы Православной Церкви. Эта моя статья не имеет целью подробный рассказ о том, как именно должно совершаться истинное покаяние (кое-что я писал об этом в предыдущих статьях), поэтому скажу только, что оно должно начинаться с исправления нашего ума – тщательного и качественного изучения нами Православной веры. Это – первый этап истинного покаяния, и, не пройдя его, невозможно двигаться дальше. «Покаяние возможно только при точном, хотя б и простом, знании православной христианской веры, чуждом всякой ереси и зломудрия», – пишет святитель Игнатий. В ходе этого изучения, в числе прочего, мы должны узнать о своих грехах и страстях и научиться вести с ними качественную борьбу. И только после того, как мы вступим в правильную и решительную борьбу со своими греховными страстями, то есть со всеми их проявлениями, мы постепенно, с помощью Божией, сможем научиться отделять греховные примеси от своих добрых дел, то есть сможем научиться делать более или менее чистое добро, которое действительно может стать для нас спасительным.

А пока для большинства из нас это просто невозможно. Как мы можем научиться распознавать примеси зла, которые содержатся в наших делах, словах, мыслях и чувствах, если до сих пор еще не прекратили совершать смертные грехи? Как мы сможем это сделать, если до сих пор имеем сильно развитые греховные страсти, любим многие свои тяжкие грехи и пока не готовы от них полностью отказаться? Мы даже подчас боимся и не хотим узнавать о своих грехах, чтобы, узнав, не испытывать обличений совести и не быть ею понуждаемыми начать с ними борьбу. Так разве возможно нам, находящимся в таком погибельном состоянии любви к греху, научиться отделять зло от наших «добрых дел», чтобы они стали действительно добрыми? Нет, если мы таковы, то ни на какие по-настоящему добрые дела нам рассчитывать не приходится. А все дела, которые мы считаем таковыми, неизбежно будут отравлены грехом, поэтому Бог не сможет принять их для нашего оправдания.

«Слепы те, которые дают важную цену так называемым ими добрым делам естества падшего», – пишет святитель Игнатий. – Недостаточно быть добрым по естеству: надо быть добрым по Евангелию. Естественное добро часто противоречит добру евангельскому, потому что наше естество находится не в первобытной чистоте, дарованной ему при создании, но в состоянии падения, при котором добро перемешано в нас со злом. И потому это добро, если не выправится и не вычистится Евангелием, само по себе непотребно и недостойно Бога».

Если мы так и не начнём своего истинного покаяния, то и придём к концу нашей жизни со своим непотребным для спасения «добром». Неизбежным результатом этого станут наши вечные мучения, потому что добро, не очищенное от зла, годится только для ада.

Виктор Николаевич Фролов, православный христианин, Нижегородская область