Почему русские не рожают?

После обсуждения первой части статьи, стало понятно, что тема не раскрыта и корни проблемы не ограничивается внешними идеологическими влияниями последних 30 лет. Все-таки, вымирать мы начали еще во времена СССР: уровень рождаемости снизился ниже порога простого воспроизводства еще в конце 60-х годов.

Поэтому возникла необходимость углубить историю вопроса, как минимум на советский период нашей истории. Эта статья не претендует на глубокое историческое исследование, я историком не являюсь, задача лишь обозначить некоторые вехи, связанные с идеологическими изменениями, оказавшими существенное влияние на формирование менталитета современных жителей Российского Государства.

Начнем с «начала». Собственно, с революции 1917 года. Уже первые декреты советской власти касались семейных отношений (декреты «Об отмене семьи» и «О гражданском браке, о детях и о внесении в акты гражданского состояния»).

Так называемая «сексуальная революция» в стране советов произошла на несколько десятилетий раньше, чем в либеральных странах. Пик её пришелся на 20-е годы, когда она разрослась до таких масштабов, каких мир ещё не знал. Вряд ли будет преувеличением сказать, что не знал вплоть до наших дней. До вакханалии, захватившей западный мир в последние годы.

Нет смысла описывать всю сексуальную свободу того времени (включая однополую любоф), на эту тему есть немало хороших, проработанных статей. Отмечу только «вишенку» на этом торте: Советская Россия, была первой страной в мире, легализовавшей аборты. Произошло это в 20-м году.

Я же, по своему обыкновению, хочу сделать акцент на идеологической природе этого явления. Сексуальная революция в советской России не была спонтанной. Это не было только результатом резкого снятия ранее существовавших ограничений, что часто приводит к развращению людей, да и само снятие ограничений было целенаправленной политикой, идеологически обоснованной.

Многие идеологи революции (как например, Лев Троцкий, другом и единомышленником которого был Карл Радек, глава знаменитого, в рамках темы сексуальной революции, общества «долой стыд») открыто поддерживали и пропагандировали сексуальную свободу, прямо декларировали необходимость разрушения патриархальной семьи. Идеологически это обосновывалось необходимостью разрушения всех остатков старого патриархального уклада. Также декларировалось, что подлинная свобода недостижима без свободы сексуальной. В этом смысле, идеологи революции вполне действовали в рамках марксистской идеологии.

Эти явления явно указывают на антитрадиционалистскую направленность марксизма. В этом контексте, это, те же «фаберже», только в профиль, что и либеральная доктрина. «Одной мамы дети», «одного папы наследники». Об этом прямо говорит политический философ Павел Щелин. И либерализм, и марксизм – это две ветви модерна, логическим финалом развития которого, по его словам, является трансгуманизм.

И пусть длилась эта вакханалия сравнительно недолго (до начала 30-х годов) но целое десятилетие плотной пропаганды не могло не отразиться на менталитете последующих поколений (наглядный пример – современная Украина, где за 10 лет удалось кардинально изменить мировоззрение людей (и это при широком доступе к альтернативной информации, как минимум значительную часть этого периода).

Иными словами, как минимум часть этих культурных кодов ушло в поколения и присущи и ныне живущим. В частных беседах мне рассказывали множество примеров поведения «позднесоветских» людей (60-80 годы), которые это подтверждают. Есть даже теории (довольно обоснованные), которые говорят, что поведенческие сценарии наследуются генетически. Теории эти не являются общепризнанными, но и без генетических механизмов, с передачей поведенческих механизмов вполне справляется процесс социализации. Большую часть информации и ментальных установок, формирующих картину мира, человек воспринимает в раннем возрасте, без какого-либо критического осмысления. Именно поэтому менталитет является такой ригидной структурой. На порядок проще внедрить в него новые ментальные установки, нежели стереть уже имеющиеся.

А свернул всю эту вакханалию, товарищ Сталин. Так же необоснованно демонизированный, как необоснованно идеализируют многие весь советский период. До сих пор, в массовом сознании Сталин воспринимается как кровавый полоумный тиран (как, кстати, и Иван Грозный), который устроил какие-то фантастические по масштабам репрессии, что уже давно документально опровергнуто. На эту тему много говорил и писал Анатолий Вассерман. Поэтому распространяться не вижу смысла.

Для себя, в контексте этой статьи, считаю важным отметить, что «сталинский проект», по сути, являлся традиционалистской реакцией (ренессансом традиционализма). В общественную жизнь начали активно возвращаться традиционные ценности, были запрещены аборты и содомия, и даже Православную Церковь Сталин, во многом, реабилитировал. Это был именно «державный» проект с высокой ролью в нем русского народа (напомню, что для идеологических противников Сталина, в лице, Троцкого, русский народ был «дровами в костре мировой революции». Русская государственность, как таковая, их не интересовала). И, во многом, именно благодаря такому идеологическому развороту, страна смогла сделать колоссальный прорыв в экономике и выиграть тяжелейшую в истории войну. И тут можно даже провести исторические параллели между 20-ми годами и 90-ми, равно как и между 30-40-ми и 00-10-ми. Вызовы и задачи во многом схожи.

С приходом же Хрущёва, начался возврат к марксистско-троцкистской идеологии, и внедрению «мещанско-либеральных» ценностей Вновь начались репрессии в отношении Русской Православной Церкви, реабилитированы многие, как бы сейчас сказали «иноагенты», ну и как чёткий маркер – вновь были легализованы аборты. Ну и покатилось, вплоть до развала СССР Ну а с приходом 90-х, уже всерьёз пришла либеральная идеология в наиболее диком своём виде, и пришла она, надо отметить, на «подготовленную почву».

Но и до гибели Российской Империи, вопросов, в контексте «идеологических интервенций» – масса. Как минимум, начиная с реформ Петра I или даже с падения династии Рюриковичей, и предшествующей ей идеологической борьбы, идущей со стороны той же Западной Европы.

В итоге, на сегодняшний момент, мы имеем менталитет с очень пёстрым набором ментальных установок, из совершенно разных идеологических систем, многие из которых противоречат друг другу, что формирует неразрешимые внутренние конфликты на уровне личности. И большая их часть людьми, естественно, не осознаётся, потому что воспринято без критического осмысления в раннем возрасте в процессе «социализации».

Я вижу только один выход из этой ситуации. Нам необходимо заняться «идеологической (ментальной) археологией»! Провести ревизию «ментального генома» граждан России. Нужны широкие социологические исследования по выявлению ментальных установок наших сограждан, их классификации по сферам жизни, отнесению к той или иной мировоззренческой парадигме, их дифференциации на адаптивные и дезадаптивные, выявлению частоты и так далее.

Да, это колоссальная междисциплинарная работа, но без неё мы так и не поймём, кто мы и что нами фактически движет, и, соответственно, не сможем никак это движение скорректировать.

Возможно, даже некоторые моменты нашей истории эта работа могла бы прояснить или изменить наше понимание тех или иных исторических процессов.

Максим Андреевич Тихомиров, психолог, публицист