Либеральная идеология – фабрика психопатологий

Начну с того, что на тему идеологии я вышел путём непрямым. Началось всё с интереса к психологии. В частности к организационной психологии.

Работал я тогда в коммерческой службе одной небольшой компании. До этого был опыт работы в федеральных и транснациональных корпорациях. И поскольку компания росла, а я, в определенный момент, получил должность заместителя генерального директора по развитию, естественно, возникла потребность в понимании принципов построения организационной структуры, методологии управления и основ мотивации сотрудников.

Надо сказать, вопросы мотивации человека меня интересовали и без относительно рабочих задач, в том числе и в отношении себя самого.

Эти интересы и стоящие передо мной задачи, естественным образом привели к пониманию необходимости поиска источников знаний, способных ответить на возникшие вопросы.

В один из дней, года, наверное, 2013-го или 2014-го, вопросы мои привели меня на мастер-класс по корпоративной культуре, вовлеченности и мотивации персонала Игоря Владимировича Ниесова, бизнес-тренера и преподавателя образовательных программ бизнес школ ведущих российских ВУЗов. На этом мастер-классе у меня случилось сразу несколько инсайтов. Те вещи, которые говорил Игорь Владимирович, настолько радикально отличались от «текущего дискурса» по данной проблематике, и, при этом, вызвали глубокий резонанс во мне, потому что это соответствовало моим мыслям, которые я до этого считал утопическими, потому как окружающая меня культура не содержала таких подходов.

Этот мастер-класс проводился в рамкам презентации бизнес-школы, организованной бизнес-тренером Ивановым Александром Михайловичем совместно с Игорем Владимировичем, в рамках которой проводилось обучение по программе SeMBA, разработанной совместно с бизнес-школой РАНХиГС.

Стоит ли говорить, что я оказался на этой программе вместе с директором компании, в которой работал?!

В рамках программы, я прослушал, помимо прочего, и полный модуль Игоря Владимировича, что еще более утвердило меня в правильности его подхода и хода моих мыслей и интересе к психологическим механизмам формирования мотивации человека, ну и к желанию изучить вопрос более глубоко.

Я начал читать книги по психологии, учебники для ВУЗов, работы различных авторов и примерно через год уже пошёл учиться.

Глубокого понимания психодинамики академический курс, ожидаемо, не дал (именно поэтому я решил не получать третье высшее, на этот раз психологическое, поэтому я не прекращал изучать тему самостоятельно и после его окончания).

После нескольких лет изучения различных подходов к описанию природы человека, различных моделей психики и психодинамических концепций, нейрофизиологических механизмов, накопился довольно обширный материал. Однако, целостного понимания того, что нами движет, так и не было.

Не давал покоя вопрос: «Почему же все-таки мы все такие кривые?!» Думаю, мало кто будет спорить, что действительно здоровых психически людей не так уж и много.

Возможность осмыслить этот вопрос появилась в 2019 году. Работал я тогда в загородном оздоровительном центре под Нижним Новгородом, и, поскольку работа была вахтовой (неделя через неделю), времени подумать было достаточно.

Базой для размышлений, помимо подхода Игоря Владимировича Ниесова, стали работы Андрея Владимировича Курпатова и Геннадия Геннадьевича Аверьянова по системной поведенческой психотерапии, корни которой уходят в работы русских физиологов конца 19-го, начала 20-го века (Ивана Михайловича Сеченова, Владимира Михайловича Бехтерева, Ивана Петровича Павлова, Алексея Алексеевича Ухтомского), и выдающегося психолога начала 20-го века – Льва Семеновича Выготского, а также другие работы Андрея Владимировича Курпатова, в том числе философские, по методологии мышления, и других авторов по нейрофизиологии и психологии.

Итогом этих размышлений стало четкое понимание того, что, как не странно, но психическое здоровье отдельных людей, напрямую зависит от государственной идеологии страны, в которой они сформировались и живут.

В общем, суть моего понимания психодинамики человека, заключается в следующем: человек, как биологическое существо, имеет определенные биологические потребности, которые человеку необходимо удовлетворять.

А как существо сознающее, человек имеет потребности сознания (или экзистенциальные потребности), такие как потребность в познании, преодолении границ, стремление к трансценденции своей биологической природы.

А вот способы удовлетворения этих потребностей определяются мировоззрением человека, его картиной мира, его ценностной базой, представлением о добре и зле, о том, что хорошо, а что плохо, что допустимо, а что нет. И вот этот факт стал для меня ключевым.

Человек, в своей биологической природе – своего рода биоробот, имеющий аппаратную часть, некую энергетическую систему и программную часть: своего рода операционную систему с набором прикладных программ.

Собственно, такой «операционной системой» и является сумма базовых мировоззренческих интроектов, составляющих картину мира человека, представление о себе в нём и системе взаимосвязей с миром и другими людьми.

Таким образом, корни всех реакций человека лежат в его мировоззрении, которое определяет все аспекты поведения человека, в том числе дисфункциональные и социально опасные.

Оставим за рамками этой статьи влияние детских травм, вызванных «нарушенными родителями» и другими травмирующими факторами, и связанные с ними расстройства, хотя, многие из подобных нарушений также вызваны влиянием социокультурного фона, по крайней мере «первичные в роду». Да и передача различных расстройств личности по роду, во многом, происходит по тем же механизмам: ребенок воспринимает поведенческие модели родителей (значимых взрослых).

Дальше логика размышления приводит к вопросу об источнике мировоззренческих установок, которые формируют индивидуальное мировоззрение отдельных людей. Я нашёл для себя удовлетворительным такой ответ: индивидуальная картина мира человека формируется на основе культуры (в широком смысле) того общества (конкретной социальной группы), в котором он формируется как личность и в которой функционирует. Соответственно, если смотреть глобально на социальные процессы, то все явления и тенденции (включая крайне негативные), которые наблюдаются в той или иной социальной группе, так или иначе, должны быть представленные в культуре рассматриваемого социального объекта.

А вот источников формирования культуры несколько и степень влияния того или иного источника зависит от многих факторов, таких как размер общества, география (плотность населения, способы хозяйствования), история развития, формация, способ госуправления и т.д.

И тут стоит вспомнить о том, что человек, в своей биологической часть – существо общественное (иначе говоря – стайное животное). Человеческая стая – это ни что иное как – община. Именно община, является первичным ядром общества. Это природный способ существования человека, естественное социальное образование.

В родо-племенном укладе именно в рамках общины формировалась культура (в широком смысле), на основе естественных условий, исходя из задач выживания.

Таким образом, именно община является и первичным источником культурных кодов.

В результате развития производительных сил, в рамках т.н. «неолитической революции» произошел переход к «производительному хозяйству», что, с одной стороны, потребовало разделения труда и углубления специализации социальных функций и привело к выделению сословий, в том числе воинского, обладающего силовым ресурсом, и жреческого, обладающего ресурсом «идеологическим». А с другой, позволяло сформировать излишки, которые могли перераспределяться между социальными группами. В результате начали выделяться элитарные социальные группы, которые обладая силовым и идеологическим ресурсом, начали аккумулировать и ресурсы материальные и контролировать их перераспределение. Тенденция к разделению социальных функций и имущественному расслоению населения привело к усложнению социальной структуры и изменению государственного строя, возникновению государства, как такового.

И новый технологический уклад, и увеличение производства продовольствия способствовали увеличению численности обособленных социальных образований, которые количественно перешагнули границы «естественной стаи» – общины. И если устойчивость общине обеспечивало наличие регулярных прямых контактов и личных отношений между всеми её членами (материально обусловленных связей) и общие задачи выживания, то задача формирования устойчивости более крупных общественных структур потребовала новых «скрепов» для компенсации отсутствия общей задачи выживания (которая решалась на уровне общины) и нового способа социальной коммуникации, для компенсации отсутствия прямых контактов между их членами. Для решения этой задачи уже потребовались абстрактные конструкции. И тут уже можно говорить о возникновении государственной идеологии.

Появление государственной идеологии – естественный процесс, обусловленный потребностью объединения людей в рамках государств (социальная структура и численность населения которых, выходила далеко за рамки общины), на основе общей ценностной базы, общих целей и образа будущего.

Однако, основным источником «культурных кодов», по-прежнему, оставалась община, которая оставалась и базой социальной организации. Тогда как, государственная идеология была надстройкой над общинным укладом, формирующей систему отношений между общинами и складывающимися сословиями и обеспечивающей баланс прав и ответственности.

По всей видимости (будем считать это моей гипотезой), это положение дел и являлось своего рода «общественным консенсусом», наличие которого сделало возможным появление государства, как такового.

Такое положение дел сохранялось до тех пор, пока не сложились условия для возникновения крупных империй, логика функционирования и развития которых, порождала необходимость трансформации принципов гос.управления и системы социальных отношений.

Поскольку я не являюсь историком, поэтому не могу претендовать на глубокий исторический анализ, однако, мне представляется, что «имперские» тенденции явились эволюцией практики грабительских набегов, когда стало очевидно, что усложняющиеся способы хозяйствования не позволяли «жертвам набегов» быстро восстанавливаться и воспроизводить «продукт», который можно было «перераспределять» в пользу «реальных пацанов», и «дойные коровы» последних стали выглядеть очень тощими на фоне «буренок» тех мест, где местные общины способны были выставить из своей среды крепких богатырей, способных «реальным пацанам» реально дать в зубы.

В итоге, кому-то из крепких головой «пацанов» пришла светлая мысль, что не стоит резать «гусыню несущую золотые яйца», что и привело к возникновению империй, ведущих захватническую внешнюю политику, которые постоянно расширяя территории, брали под свой контроль разнородное, и по этническому составу, и по способу хозяйствования, и по уровню социальной организации, народонаселение.

Территориальный (климатический, хозяйственный) и этнический (языковой, культурный) факторы требовали интеграции разнородных социальных групп, которые формировались в разных климатических и географических условиях, имели разные способы хозяйствования и, соответственно, разный набор «культурных кодов», формирующих социокультурную традицию этих групп, как на уровне государственных образований, так и на уровне общин, составляющих социум.

Еще одним значительным факторов явилось дальнейшее углубление имущественного расслоения (что, в моей гипотезе, и являлось основной целью создания империй) и обособление сословных групп, что привело к необходимости более жёсткого закрепления интересов элит и обоснования права элитарных групп на главенство в социальной иерархии.

Под влиянием этих и других факторов структура «культурных кодов» составляющих государственную идеологию начала меняться в сторону усиления доли «надстройки» («государственной идеологии» отдельных «провинций» под протекторатом метрополии), а также, возникла необходимость «надстройки» второго порядка – имперской идеологии.

Однако, культурные коды, сформированные в рамках племенных структур, по-прежнему, определяли мировоззрение отдельных людей «на местах», потому что именно они обеспечивали выживание конкретных людей, в конкретных общинах, на конкретных территориях. Ранним империям «общинной идеологии» противопоставить было нечего, кроме грубой силы (судьба империи Александра Македонского тому подтверждение). «Имперская идеология», конечно, эволюционировала, как и социальная организация и экономика империй, что позволило Римской империи, например, просуществовать несколько столетий, однако, устойчивость её во многом по-прежнему определял уровень военной силы.

Ситуация значительно изменилась с появлением наднациональных универсальных монотеистических религий, которые, с их принятием в качестве государственных, стали выполнять функцию такой идеологической «надстройки второго порядка» сначала в Римской Империи, а затем и в более поздних, в том числе в наследнице Западной Римской Империи – «Христианской Европе», объединенной властью «Святого Престола», которая и представляет для нас интерес, поскольку она и породила «либеральную мысль».

Это все присказка была. Еще раз оговорюсь, что не историк, и не претендую на «глубокий анализ социально-исторического процесса», а лишь пытаюсь схематично обрисовать «логику рассуждений» и подвести к сути озаглавленной темы. Так что помидорами просьба не бросаться.

Также оговорюсь, что не разбираю в данной статье вопросы богословские, а говорю исключительно о социальной функции религии.

Таким образом, Империи получили универсальную идеологию, которая: носила наднациональный характер; не была связана с условиями хозяйствования конкретных общин; поддерживала авторитарную власть, соотнося модель отношений «Подданный – Государь» с моделью отношений человека с Богом; закрепляла и сакрализировала власть элит.

Последний фактор, с течением времени, привел к обособлению сословных групп, росту имущественного расслоения, деградации элит, ухудшению условий жизни низших сословий и общему нарушению баланса прав и ответственности. И в итоге, к развитию процесса идеологической дезинтеграции общества, ввиду разности целей различных сословных и элитарных групп.

При этом, элитарные группы формировали идеологическую надстройку в своих интересах, а интересы низших сословий оставались в рамках задач физического выживания и формировали идеологию общин.

Естественно, в определенные моменты интересы элит и интересы низших сословий входили в прямое противоречие.

А поскольку, в основе социальной структуры, всё-таки, оставалась община (т.е. «естественная стая»), низшие сословия сохраняли социальную субъектность и способность к самоорганизации и отстаиванию своих интересов, что выливалось в периодические бунты и восстания.

Изменения способов хозяйствования в результате технического прогресса, привели к перераспределению материальных ресурсов в сторону растущего класса буржуазии. В определенный момент соотношение сил между «старыми» (феодальными) и «новыми» (буржуазными) элитами позволили последним захватывать власть в результате серии буржуазных революций.

Новым элитам понадобилась и новая идеология. И таковой стала, вовремя подоспевшая, «реформация».

Видимо, в этот момент стало понятно, что само по себе «Христианское учение» в качестве «имперской идеологической надстройки» недостаточно эффективно, и может видоизменяться под давлением «общинных интересов». И параллельно с развитием и укреплением «реформации» в северной Европе, начинается «эпоха просвещения», получившая наибольшее развитие в оставшейся католической Франции. В трудах идеологов эпохи просвещения и возникла «либеральная идея», которая коренным образом изменила соотношения сил между «идеологическим слоями» мировоззренческой конструкции.

До «эпохи просвещения», общинные интересы преобладали в структуре мировоззрения индивидуумов. Собственно, человек не мог, в принципе, себя мыслить в отрыве от общины, потому как от общины зависело его выживание.

Однако, идеи просвещения и не получили бы широкого распространения, не созрей к тому моменту экономические условия. Именно возникновение и развитие капиталистического способа хозяйствования, появления крупных фабрик, наемного труда с оплатой, привело к тому, что выживание конкретного человека (в массе), впервые в истории, стало зависеть не от общины, а от «работодателя». Изменения в способах хозяйствования возникли и «на земле». В частности, в Англии земельной аристократии стало выгоднее использовать свои участки для выпаса овец, которые давали шерсть для текстильной промышленности, что привело к массовому обезземеливанию крестьян и лишению общины её материальной базы.

Рожденная «эпохой просвещения» либеральная идея, дала возможность, кардинально изменить структуру мировоззрения людей.

Идея приоритета личности над группой запустила процесс идеологического разрушения общины.

В результате элиты получили инструмент политической кастрации эксплуатируемых слоев населения. Разрушение общины лишало большинство граждан способности к самоорганизации и отстаиванию своих интересов и, соответственно, политической субъектности, превращая в управляемую биомассу.

Последним оплотом «естественной» социальной организации оставалась семья, которая, вполне логично, была «на очереди». «Эмансипация женщин» и «Феминизм» – это начало процесса разрушения семьи, который в наши времена дошел до «многополярного» мир… э, гендера и массовой стерилизации населения (регуляции популяции «эксплуатируемых классов»), движения «чайлдфри» и т.п. в «западных странах», к которым, фактически и, в первую очередь, идеологически, относится и Россия.

Однако, община и семья, как уже было сказано выше – это естественные социальные структуры, закрепленные физиологически!

Вне этих структур человек нормально существовать не может!

Да, к настоящему моменту создано масса всевозможных суррогатов, различных соц. сетей, но проблему это не решает, потому что это потребность физиологическая!

Создавать виртуальные отношения это всё равно, что принимать пищу из твиттера* или ходить в туалет через телеграм.

Для поддержания нормального физического и психического функционирования, человеку необходим непосредственный физический контакт с другими людьми и прочная система связей с ними.

Без семьи и общины человек не может быть адекватным в принципе, потому что только в системе связей с другими людьми он способен быть в контакте с реальностью. Вне отношений с другими людьми, человек неизбежно погружается в иллюзии и теряет адекватное восприятие действительности и физически разрушается.

Это только факторы, связанные с биологическими потребностями человека!!!

А что касается потребностей экзистенциальных, то они, в рамках «либеральной парадигмы» не представлены вообще! Они просто вынесены за скобки позитивистской философией, в рамках которой способа их удовлетворения просто не существует. Что порождает глубокий и неразрешимый, в рамках либерального мировоззрения, внутренний конфликт.

В результате мы имеем индивида с колоссальным багажом фрустрированных потребностей. По сути, «современный человек» – это просто ходячая фрустрация!

Даже самые базовые биологические его потребности, такие как потребность в безопасности, в полной мере не удовлетворены. Даже собственную безопасность он не может обеспечить себе сам. Он целиком и полностью зависим от инфраструктуры городов, от социальной политики государства, от произвола работодателя, кабалы банков и прочее и прочее.

При этом, он живет в иллюзии контроля над собственной жизнью, которая транслируется как одна из сверхидей в рамках идеологической пропаганды.

Именно с влиянием либеральной идеологии связана эпидемия психических расстройств по всему «цивилизованному миру». Депрессия уже объявлена «проблемой 21-го века», а неврозами (целым набором неврозов) страдает каждый первый.

Идеальный продукт либеральной идеологии (т.е. идеальное воплощение её внутренней логики) – это человек с нарциссическим расстройством личности, которое, по сути, является ничем иным, как «субклинической шизофренией», с той лишь разницей, что бред нарцисса – правдоподобен.

Не случайно, в последние годы некоторые исследования выявляют неуклонный рост этой патологии, хотя ранее считалось, что процент возникновения НРЛ в популяции стабилен, и не превышает 1% (последняя цифра, которая мне попадалась – 6%, и это только «клинические случаи», не считая различной степени «акцентуаций», и этой цифре уже прилично лет. И цифра в процентах растет кратно от поколения к поколению).

Это личность, балансирующая между грандиозностью иллюзии себя и ничтожностью своего реального существования, функционирующая на довольно примитивных манипулятивных стратегиях, поэтому крайне предсказуемая и управляемая в своих действиях.

Максим Андреевич Тихомиров, психолог, публицист

* Социальная сеть X (бывший Twitter) запрещена на территории РФ