На днях по просьбе сыновей посмотрел в сети сербский фильм «Стрижка» («Шишање»), вышедший во время апофеоза сербской «демшизы» Тадича, в 2010 году. В фильм было вложено – как сообщает википедия полмиллиона евро, из которых не окупилась и половина.
Что вполне закономерно.
Перед нами – очередная левацкая пропаганда, изображающая совершенно фантастическую историю про то, как нехорошие сербские патриоты используют банду бритоголовых неонацистов в качестве своих «тонтон-макутов».
Сюжет, который вполне мог бы отражать реалии наидемократичнейшей Украины, зачем-то поместили в Сербию.
Конечно, в Сербии достаточное количество молодых людей настроены агрессивно националистически, что вполне понятно, и комментировать тут нечего.
Представители власти морочат голову патриотическими лозунгами, но на деле «всё идёт по плану».
Причём людей, настроенных достаточно радикально, хватает там и среди ревнителей футбола, и среди людей из интеллектуальных кругов.
В задачу заказчиков картины, видимо, входило создать такую картинку, посмотрев на которую любой потребитель контента сразу бы понимал: против провозглашения независимости «Республики Косова» и против нетрадиционных ценностей в Сербии выступают поклонники Адольфа Гитлера.
Сценарий фильма был сочинён человеком, который очень старался, чтобы у него получилось что-то умное и тонкое.
Получилось по-своему оригинально, но не умно и толсто.
Конечно, впечатление от фильма сильно портил автор и исполнитель дубляжа. «Стрижка» переозвучена не просто плохо, но отвратительно. Уж лучше бы это был перестроечный диктор с прищепкой на носу, чем человек, который мало того, что грубо путает ударения в фамилиях знаковых исторических личностей («Милошéвич»), но умудрился напихать столько грязных ругательств, которые, кстати, сербы при всей своей так сказать либеральности относительно крепких словечек, никогда не употребляют.
Сюжет таков.
«Ботан»-математик, попав под влияние туповатого отморозка попадает в группировку белградских бритоголовых футбольных фанатиков. Болтаясь по помойкам с подружкой, нарывается на цыганских хулиганов, которые начинают задираться. Но задираются гуманно, просто озвучивают оценочные суждения.
Однажды, после 3-4 бутылок пива главный герой впадает в состояние глубочайшего алкогольного опьянения. После чего отправляется срывать плакаты, рекламирующие процесс интеграции в ЕС. По ходу пьесы он замечает цыгана, который был одним из тех хулиганов, так напугавших их ранее.
Математик забивает цыгана до смерти, его новые приятели-скины топят труп в реке.
Далее начинается философия.
Раньше для банды всё сводилось к эстетизированному хулиганству. Они не просто колотили таких же отморозков из числа фанатиков других футболистов, но делали себе наколки в виде нацистской символики, читали «Майн Кампф», ругали евреев, албанцев и негров, а также увлекались альтерантивной историей.
Теперь всё стало иначе.
Главный герой решил стать вождём национал-социалистической революции, которая должна была спасти Сербию от разложения.
По его мнению политики старой генерации, которые вроде и православные, и баллады гусляров слушают, и имеют рычаги воздействия – ни на что не способны.
Именно они, по мысли автора идеи фильма – должны очистить Сербию от инородцев, мелкого криминала и коррупционеров, - а потом уже «победителей не судят».
Однако во время одного банкета главный герой (к тому времени уже побривший голову) случайно слышит разговор двух политиков, суть которого сводится к тому, что подобные банды удобно использовать в качестве некоего фактора неформального давления на политических противников, мафию и т.д.
Герой решает смешать карты манипуляторов. Они похищают мафиози, курировавшего футбольную тему, однако, в конце концов полиция побеждает.
Героя обвиняют в избиении гомосексуалиста - профессора математики, а так же в убийстве цыгана, который оказывается вовсе не бродягой, но человеком значимым.
В конце концов, дело закрывается, поскольку сербским политикам нужен свой «Азеф», которого – после всего, им совершённого, – весьма легко шантажировать и, соответственно, требовать от него постановки неких силовых акций.
Например – протестов против провозглашения независимости т.н. «Республики Косова», о чём нам и повествуют финальные кадры, стилизованные под документальную хронику.
Что в фильме смутило сразу же.
Антисемитизм и культ Гитлера.
Вот не встречал. Знаю многих сербов-антикоммунистов, антилибералов, националистов… кого угодно. Нет у них антисемитизма.
Ненависть (да, принимающая неевангельские отнюдь формы) по отношению к хорвтам, албанцам и бошнякам – есть. Подтрунивание над черногорствующими, над македонцами, над цыганами, над титоистами – есть безусловно.
Но вот антисемитизма не встречал.
Потому что в той картине мифологической, которая актуальна для сербов, того контекста, в который они встраивают все события, дабы получить толкования… место «жидомасонства» занимают да, масоны… и Ватикан. То есть «мировое еврейство» может восприниматься как элемент масонства, но вот такого, чтобы ненавидеть преподавательницу только за то, что у неё нос специфической формы – нет этого в Сербии.
И это вполне понятно.
Евреи появились в Сербии в тот момент, когда народ переживал небывалый подъём, в конце XIX века. Да, в Боснии хватало сефардов, в Хорватии – ашкеназов, которые занимались всякой всячиной, нередко малоприятной для местного населения, потому у хорватов были антисемитские настроения. Но не у сербов. Которые во времена НДХ точно так же страдали от усташей, как и евреи.
Но ведь дельцы киноиндустрии не разжалобят евро-кинозрителя, если нехорошие сербы будет обижать албанца, правда же. А вот когда кто-то обижает еврея, то тут уже начинает работать правило: «интерпретация объясняет контекст». То есть всем становится ясно, что сербы – «очень и очень плохие ребята».
Вместе с тем, я бы не сказал, что фильм так же бездарен, как российские киноподелки про злобных бритоголовых.
«Ужас-ужас клюква» тут только в том, что сербские ультранационалисты якобы антисемиты и фанатики третьего Рейха. «Клюква», потому что у нас, в постсоветской России романтизация нацистов произошла в силу очень простой культурно-психологической причины.
Часть молодых людей всегда будет настроена в духе героической романтики. Всю перестройку изо всех утюгов охаивалась Армия. И Советская, и Русская. Нынешний бюджетный патриотизм – с обилием киноподелок про ВОВ – воспринимается уже просто с мало скрываемым стёбом. не верят бюджетным патриотам молодые радикалы. Об этом когда-то предупреждал Лимонов, да кто ж его слушал…
И вот поэтому начинается всплеск всех этих язычников, а также и горе-гитлеровцев.
В Сербии не так. У них в самом последнем селе люди помнят о четниках. О национальных героях праворадикальной Сербии.
Да, историки и специалисты по Балканам в курсе того, что сербские четники Дражи Михайловича во многом напоминали Русских Белогвардейцев, что руководство металось между национальными идеями и практически лево-демократическими, пытаясь угодить и Лондону, и как-то внятно преподнести себя на политой кровью Отчизне.
Но рядовые бойцы четнических отрядов были, всё-таки, воплощением национального отпора.
Их не смогли обгадить ни коммунисты Тито, ни демшиза Тадича.
Поэтому нужды в каком-то знамени – типа неонацистского – у них нет и быть не может.
Но, повторюсь, чтобы убедить евро-зрителя в том, что сербы – эт-то очень плохо, то должен быть гитлеризм и антисемитизм. Иначе – никак.
Однако, фильм не бездарен.
Главный герой умён и даже вызывает если и не симпатию, то что-то вроде сочувствия.
Не в том смысле, что оправдываются его насилие.
А в том, что он – в отличие от тупых фанатиков футбольных команд – намерен перестраивать общество, борясь с несправедливостью.
Другое дело, что эта борьба делает его уголовным преступником, но при этом никакой глубины проработки темы с борениями насчёт «твари дрожащей или право имеющего» тут и близко нет. Но, по крайней мере, пунктиром обозначается.
Бывший вожак – тупой хулиган. Новый вождь хочет менять Сербию.
«Не получится», – говорят нам авторы фильма.
«Потому что вас, бедные жертвы безвременья, всё равно будут использовать нечистоплотные политики. Или откровенные мафиози».
С этим я не спорю.
Но только при чём тут Сербия?
Павел Вячеславович Тихомиров, помощник главного редактора «Русской народной Линии»
1.