Человек перед ужасающей бурей. Как явственны и живы слова наших предков, которым довелось жить в начале XX века. Они пишут о душном, предгрозовом дореволюционном воздухе, а некоторые особо отмечают атмосферу явного безумия непосредственно накануне потрясений 1917 г. Многим из ныне живущих так дышится и сейчас. Темные и величественные облака бури – если Вы наблюдали такие – всяко заставляют отвлечься от остального и оправиться, всмотреться.
Не так сделанные дела, множество дел и напраслины. Не успевшие завершиться начинания, тщетные планы… Леденящая и величественная прохлада меняет всю привычную обстановку, и человек ощущает себя наедине с этой подлинной реальностью. Все покрывают мгла и трепет, и все далее будет уже не так. Что не так с нашей Россией, и почему так? Что делать и куда бежать?
Я обычный русский человек, рос в 1990-е, учился в школе, институте, общался со сверстниками. Нечастая особенность: позднее получил некоторое «духовное образование» (по сути же, органичное и традиционное – общее образование по стандартам Российской Империи). Еще важнее – довелось постоять рядом с некоторыми из лучших людей нашего времени. Многим окружающим совсем недавно происходящее и ожидаемое теперь казалось невероятным, другие ВИДЕЛИ, что так будет, и уже давно.
Эта заметка – сумма жизненных наблюдений: слова, которые подступают к сердцу в виду грозы. Какими застают нас сегодняшние все более ужасающие дни, и как разгадать эту как бы внезапно опустившуюся на нас, на нашу страну и на весь мир темень?!
Парит – к грозе. Век человека – 70 лет, и как он меняется за них! Человек живет наследием, и это все, что может он оставить доброго для своих любимых младших. В 1917 г. был нанесен сильный удар по этому фундаментальному принципу жизни: все прошлое под нож, все будет иначе и «с нуля». Хорошо ли? Через 3-4 поколения прямая связь генераций рвется, и примерно к 1991 г. – парадокс – наступило время homo soveticus, оторванных от своих рода и племени. Но Господь, по слову преп. Паисия Святогорца, всегда оставляет закваску, горстку людей, через которых может все измениться.
Мы так и не смогли изжить до сих пор болезни, которые принес нам XX век. Напротив, плохое дополняется горшим.
Разврат, магия, наркомания, миллионные ежегодные аборты и десятки тысяч беспризорников, а также иные «поросли» из 90-х хорошо укоренились и плодоносят. Обессмысливание порождает безумие и наоборот. По недавней статистике около половины молодежи желает уехать из России, почти ¾ браков у нас заканчивается разводом, коэффициент рождаемости составляет шокирующие 1,41%, темпы замещения коренного населения пришлым – зашкаливают. Новые, невиданные для нашего народа явления криминального, аморального, оккультного толка опережают друг друга, забивая повестку новостей. В то время как не хватает врачей и полицейских в Интернете и банковской сфере орудуют армии мошенников, жертвой которых много раз в жизни (почти) становился, наверное, каждый. Чайлдфри (движение запрещено в России), геймеры, квадроберы, сатанисты – магазины последних с неприкрытой соответствующей символикой свободно работают на центральных улицах крупнейших городов. Разграбление национальных богатств продолжается – достаточно взглянуть на свежие уголовные дела в отношении «бывших» чиновников уровня заместителей федерального министра (капля в море).
Воистину равнодушие хуже всего. Разве мы наблюдаем серьезное сопротивление нашего народа всему этому? Нет, полный, подавляющий штиль и безветрие.
Характерной чертой нашего времени являются невежество и несерьезность, в том числе, в вопросах жизнеобразующих. Так, 2/3 нашего народа считают себя православными, но, например, соблюдает Великий Пост лишь 9% (см. здесь). Сколько людей у нас знают наизусть «Отче наш» и «Символ веры»? А ведь как мы относимся к молитве, так и к самому Богу. Крепнет опасное мнение, что чтение и знание Писаний, протяженные молитвы, регулярное участие в Таинствах, вникание в истины Православной веры – это удел священнослужителей. Даже у лучших людей место Бога и Церкви подчас часто занимают заменители – семья, спорт, работа, общественная активность и т.д. (Вспоминаются слова свт. Киприана Карфагенского, обращающегося к современным ему «фанатам стадионов»: «Но сколько пустоты в самых состязаниях? Спорить из-за цветов, препираться в беге на колесницах, домогаться почестей, радоваться, что конь был быстр, сокрушаться – когда был очень ленив, считать лета скотины по временам консулов, изучать ее возрасты, обозначать поколение, припоминать самых дедов и прадедов, – какое во всем этом пустое занятие? или лучше – как, скажу, гнусно и бесчестно выслушивать перечисляющего на память все поколение лошадиной породы, и без ошибки с великою скоростию пересказывающего все это! Но спроси его сперва о предках Христовых: он их не знает, и знать было бы для него большим несчастием»). Другими смартфон с его примитивными развлечениями для ума предпочитается почти всему остальному. Но распад гораздо более глубокий, и дело состоит в нецерковности православных по имени людей, которые не собираются вместе коллективами на богослужения и молитву, не участвуют в жизни Церкви, тогда как без Церкви, как известно, нет спасения. Атомизация, разделение распространяются и на чисто бытовые сферы – в городах вместо «в гости» преимущественно «в кафе», а в деревнях, если кто знаком, вместо работы сообща на всех деревенских огородах по очереди каждый теперь сам за себя, за своим высоким забором.
Невежество выводит из контекста Предания и шире отверзает дверь неверию, а с ним и различным тонким заблуждениям и обольщениям. Материализм, рационализация веры (я верующий, но не фанатик, во всем требуется «здравый смысл» - о, если бы здравый!), поверхностное восприятие реальности, у многих лишь до уровня видимого, а часто и только приятного чувствам. Приведу пример из собственной жизни – на первой же лекции по «Ветхому Завету», к удивлению аудитории, преподаватель, приподняв бровь, спросил: «а Вы разве не знали, что никакого Всемирного потопа не было? Имело место, возможно, только локальное затопление, как это доказала наука». Требующий сочувствия плюрализм проникает туда, где ему не может быть места, – где дурной пример только лишь одного статусного человека может быть не просто заразителен, но поистине смертелен для множества взирающих на него пасомых, у которых закрадывается помысл «а вот наш батюшка так учит, и чем он хуже?!».
Дальнейшее следствие – стремление подстроиться под все более апостасийный мир. Со ссылкой на ложно понимаемые слова апостола Павла, который сделался всем для всех (1 Кор. 9:22) ценностью провозглашается дружелюбность и толерантность ко всему на свете, включая, раз этого вокруг все больше, пошлость и мерзость. И вот когда по нечувствию, когда ради вау-эффекта от «миссионерских проектов» священные предметы публично профанируются (если не сказать больше), как например, в случаях с Евангелием-комиксом, модной кофейней внутри старинной колокольни, кривляньями и ужимками «православных блогеров», куполами храмов в качестве драпировки на сиденьях общественного транспорта… Находит себе место в Церкви и веющий с Запада душок компромисса со всеми и со всем во имя любви. «Любовь, любовь, любовь… нет, не любовь, а – кисель и манная каша; прежде всего не любовь», как писал о. Павел Флоренский.
Не будет преувеличением сказать, что у нашего народа украдена история. Относительно судьбоносного XX века, протекшего в яростной борьбе добра со злом в предельных измерениях, в школьной образовательной программе господствуют мнимые отстраненность и примиренчество, словно это не наше дело. С позиций «объективной» истины учебники повествуют о кульминационных вехах и кровавых драмах, стараясь изобразить лишь сухую сумму фактов и избежать оценок их последствий для души и жизни народной (за исключением, может быть, того, как все это отразилось на экономике и что «убивать это плохо»). Такова, в общем-то, и постсоветская наша идеология.
О, удушливый, томящий и почти нестерпимый зной! Но, как говорят в русском народе, «парит – к дождю». К сильному ливню, с ветром, молниями и грохотом раскатов войны, которые уже начали доноситься – для многих пока издалека и пока лишь заставляя ненадолго замедлить встревоженный взгляд на помрачневшем горизонте. Вразумления все нет – люди не молятся. В чем ищет избавления русский пытливый ум – в победе за счет героизма солдат? В том, что «здравый смысл восторжествует»? Или «будь, что будет»? Неужели победа в текущей войне отведет от нас страшный и очистительный ураган – разумеется, нет, но только привлечет его, укрепив на время в мысли о том, будто можно и так «нормально жить».
Сквозь бурный и сильный ветер. Итак, после разрыва преемства поколений, как бы лишенный наследия, народ наш оказался сильно дезориентирован. Осознание этого – отправная точка для любого добронамеренного человека, который хоть сколько-нибудь обеспокоен происходящим.
Да, у нас есть книги и тексты, бумажное наследие. Но «буква убивает» (2 Кор. 3:6). И потому первое средство для человека, осознающего кризис окружающей реальности – это не «буква», но вера.
Отцом всех верующих Писание называет Авраама (Гал. 3: 7-9), родоначальника ветхозаветного богоизбранного народа. Его история величественна и впечатляюща – будучи 75-летним старцем в бездетном браке, он получил откровение от Бога выйти из сытого комфортного города и удалиться в пустыню с обещанием бесчисленного потомства в будущем, что он и совершил. Впоследствии у него действительно родился сын Исаак, которого для испытания Аврамовой верности Господь повелел принести Себе в жертву, что праведник также готов был соделать, но что, естественно, не потребовалось. Эти события кратко иллюстрируют, какого масштаба вера требуется от христианина, сколь крепкая и сколь чудесная.
Речь не идет о некой абстракции или мифе – это повесть и быль, применимая прямо и персонально к судьбе каждого христианина и каждого подлинно русского человека. Что на этом пути личной праведности, который всегда труден и велик, переживают вставшие на него наши современники? Испытания, сопоставимые с Авраамовыми, пусть и в заурядных по видимости формах. Человек может преисполниться желания послужить Господу, а все близкие – высмеивать его и тысячей доводов, издевок, угроз и событий пытаться отвратить от этой затеи. И опять же, как Авраам, пожелать исполнить заповедь о чадородии, а окружающий мир – безудержным напором принуждать его отказаться от своего намерения. Русскому народу же на пути праведности святые обещают грандиозные бури и злоключения, но в конце его, по слову преп. Серафима Саровского, за Православие Бог помилует Россию.
Что встретил в борьбе за возрождение своего народа и Отечества другой праведник Илия, некогда столь почитаемый и ныне нареченный покровителем нашего ВДВ?! «Большой и сильный ветер, раздирающий горы и сокрушающий скалы пред Господом, но не в ветре Господь, после ветра землетрясение, но не в землетрясении Господь, после землетрясения огонь, но не в огне Господь, после огня веяние тихого ветра, и там Господь» (3 Цар. 19: 11-13). Раздробление гор и сокрушение скал, наиболее крепких земных твердынь, которые могут казаться незыблемыми, – вот, что происходит в очистительной буре, посылаемой Господом перед лицо праведнику и молитвеннику о падшем народе Илии.
Через ураган и буйство стихии, через камнепад обломков казавшихся великими скал ведет нас вера к своему исполнению – единственной реальности и единственному смыслу, Духу Святому Господу, который не как буква убивает, но животворит (2 Кор. 3:6). И Православие, единственная истинная вера – это не то, что бы религия в ряду множества других религий, но Откровение живое Божие и личное общение с Богом живым. Мы сегодня в грозных сумерках и полумраке снова призываемся к напряжению всех своих сил – душевных, аскетических, нравственных, молитвенных – чтобы на их пределе, преодолев все мыслимые испытания, всмотревшись и вслушавшись, лично встретить Господа и стать снова Его людьми.
Да, подвиг веры столь велик и труден, что в нем и раздробление скал и опустошение пространств, но разве это не замечательно? Разве не это наполняет жизнь смыслом? Разве не это дает человеку ощущение сладкой, избавительной прохлады при захлестнувшем его после долгого зноя жутком проливном дожде? Вера и Предание, которые хранятся только в Православной Церкви, – это как кирка и лопата, которыми мы можем расчищать завалившие нас камни, пробиваясь к своей цели. Церковь предупреждает нас, что наступит такое страшное время, когда у нас не будет примера и учителя, и учиться христианам придется только по книгам. Но пока это еще не так, да воспримем мы как тесто закваску – учение верных Господу мужей праведников, которых сохранил нам пока Господь и которые сохранили в себе как в сосудах Его истину! Да возжелаем подобно им жить в правде Божией и благочестии больше всего на свете!
Я вспоминаю слова выдающегося нашего современника, Божьего человека – недавно почившего митрополита Черногорского и Приморского Амфилохия, в жизни своей успешно преодолевшего не один ураган и противоставшего всем дьявольским вызовам и козням, уготованным пасомому им народу. Он на вопрос, как реагировать на все эти ужасающие вызовы современности, что изменить внутри себя и что делать, ответил словами одной встреченной им юродивой женщины: «в глубину, батюшка, в глубину!».
Диакон Павел Панов, юрист, православный публицист
