«Мир или вооруженная конфронтация?»

Пока не ясно, кто будет новым президентом США. Но абсолютно понятно, что главным в его повестке будет не экономика, не социальные проблемы, не ликвидация последствий стихийных бедствий.

Во главе угла – недопущение перерастания двух ведущихся войн – на Ближнем Востоке и на Украине в глобальную мировую войну. И, одновременно, предотвращение войны вокруг Тайваня, которая тоже очень быстро может стать войной мировой – ядерной.

Война на Ближнем Востоке

Эксперты The Economist в статье «Пойдет ли следующий президент по стопам Израиля на войну с Ираном?» (10.10.2024) пишут:

«Следующий президент почти наверняка будет бороться с войной, унаследовав многофронтовой конфликт между Израилем и «осью сопротивления» Ирана, который бушевал в течение последнего года. Как предотвратить региональный катаклизм и как избежать втягивания в еще одну «вечную войну»?

Камала Харрис, вероятно, придерживалась бы неловкой политики президента Джо Байдена: поддерживала бы право Израиля на самооборону, пыталась бы сдерживать его самые опасные действия, смягчала бы гуманитарные последствия, добивалась прекращения огня и поддерживала идею палестинской государственности.

Трамп предлагает дать Израилю карт-бланш. После того, как Иран обрушил на Израиль более 180 баллистических ракет 1 октября, Байден призвал еврейское государство не наносить удары по нефтяным объектам Ирана или его ядерным объектам. Трамп высмеял такую ​​осторожность: «Сначала ударьте по ядерному оружию, а потом беспокойтесь об остальном».

Американские президенты всех мастей заявляли, что Ирану не позволят получить ядерное оружие. Однако никто не бомбил иранские объекты. И никто не дал Израилю зелёный свет на это. Это потому, что издержки дальнейшего разжигания конфликта в регионе легко представить, а выгоды в плане сдерживания ядерной программы Ирана будут временными и трудно поддающимися учету.

Ни Харрис, ни Трамп не проявили желания использовать американские силы для бомбардировки Ирана. Находясь у власти, Трамп отказался от ядерной сделки с Ираном, оказал «максимальное давление» посредством санкций и в 2020 году приказал убить в Ираке Касема Сулеймани, иранского главу по иностранным военным операциям. Тогда, как и сейчас, ястребы призывали его воспользоваться редкой возможностью победить режим Тегерана. Но Трамп надеялся на сделку с иранскими священнослужителями. Примечательно, что он воздержался от нанесения удара по Ирану, даже когда тот сбил американский беспилотник.

Более тонкий вопрос заключается в том, может ли американский президент допустить израильскую атаку и каким образом. Израиль, действуя в одиночку, вероятно, может нанести лишь ограниченный ущерб. Чем больше вовлеченность Америки, тем сильнее военный удар. Помощь может варьироваться от обмена разведданными о целях до спасения сбитых израильских пилотов, предоставления дозаправки в воздухе или фактического участия в бомбардировках. В одном из этих сценариев президент Трамп или президент Харрис могут дать Израилю добро на военные действия и в последующей схватке почувствовать себя обязанными закончить работу или, по крайней мере, помочь своему союзнику.

Как бы ни развивался конфликт с Ираном с настоящего момента и до января, следующему президенту почти наверняка придется иметь дело с премьер-министром Израиля. Согласно готовящейся к выходу книге журналиста Боба Вудворда, Джо Байден в частном порядке назвал Биньямина Нетаньяху «гребаным лжецом». Судя по ее интервью на этой неделе CBS News, Харрис разделяет схожие чувства.

Трамп временами критиковал Нетаньяху, не в последнюю очередь потому, что израильский премьер-министр признал победу Байдена в 2020 году, но также встал на сторону республиканцев, которые считают, что Израиль не может ошибаться.

Симпатия к Израилю глубоко укоренилась в американской политике, как и антипатия к Ирану. На вопрос о том, какая страна является самым большим противником Америки, Харрис неожиданно ответила: «У Ирана на руках американская кровь». Тем не менее, Байден с трудом сдерживал Нетаньяху, который играл жестко на переговорах о прекращении огня в Газе и отмахивался от уговоров не открывать еще один фронт в Ливане. Америка вооружила Израиль и помогла сбивать выпущенные по нему ракеты.

С его первоначальным успехом против «Хезболлы» — убийством ее лидера Хасана Насраллы и большей части ее военного командования — Нетаньяху чувствует себя оправданным. Теперь он говорит о «возможности изменить реальность» в Ливане и регионе. Он призвал ливанский народ отречься от «Хезболлы» и даже намекнул на смену режима в Иране, заявив, что свобода «придет гораздо раньше, чем люди думают».

А как насчет мира? Если предположить, что войны каким-то образом прекратятся, Харрис выразила обеспокоенность страданиями палестинцев, но не представила никаких планов по достижению государственности.

Трамп мало заботится об их деле. Его чиновники были сторонниками израильских поселений на оккупированном Западном берегу.

Оба, несомненно, будут добиваться неуловимого соглашения о нормализации отношений между Израилем и Саудовской Аравией. Но чем дольше будут продолжаться войны, тем выше будет цена, которую потребуют саудиты.

Война на Украине

Эксперты The Economist в статье «Президентские выборы в Америке стали развилкой на пути Украины» (09.10.2024) пишут:

«Владимир Зеленский посетил Америку в сентябре, чтобы выступить в Организации Объединенных Наций и представить «план победы» своим американским покровителям. Поездка прошла не очень хорошо. Зеленский разозлил республиканцев, появившись вместе с демократами на военном заводе и раскритиковав Дональда Трампа. А чиновники администрации Байдена были не в восторге от его предложения прекратить войну.

Зеленский провел, казалось бы, позитивные встречи и с Камалой Харрис, и с Трампом. Результат их гонки, вероятно, окажет большое влияние на будущее Украины. Разговоры об эндшпиле нарастают, включая острые вопросы о том, захочет ли следующий президент Америки пригласить Украину вступить в НАТО. Однако ни один из кандидатов не предложил ясности относительно стратегии или убедительного плана по изменению динамики на местах.

«Такая динамика мрачна. Пока Украина подходит к концу третьего года войны, ее армия практически не добилась прогресса с момента боев в Херсонской области в 2022 году. Россия добивается медленных, мучительных успехов».

Перспективы мира кажутся отдаленными. Зеленский настаивает, что его целью остается восстановление границ Украины 1991 года, включая Крым, который находится в руках России уже более десятилетия. Стратегия Владимира Путина заключается в том, чтобы переждать Запад, и он не проявил никакого интереса к прекращению войны на каких-либо иных условиях, кроме своих.

Харрис в основном повторила риторику Джо Байдена по Украине, заявив, что она будет поддерживать страну и добиваться продолжения военной помощи. Она мало сказала о том, может ли она отойти от политики Байдена, которая была смягчена его страхом эскалации конфликта между НАТО и Россией.

Трамп был непоследователен, но также и расплывчат — пообещав немедленно прекратить войну и призвав и Россию, и Украину сесть за стол переговоров.

После вступления в должность следующего президента неизбежны будут сложные решения. Америка предоставила Украине около 174 млрд долларов поддержки, в последний раз в апреле в виде законопроекта о помощи на сумму 61 ​​млрд долларов. Пентагон может растянуть пакеты помощи, а Байден может уговорить Конгресс принять больше законов между выборами и инаугурацией его преемника. Но следующему президенту придется решить, предоставлять ли больше помощи — и какие оговорки к этому приложить.

Республиканцы, особенно в Палате представителей, где они составляют большинство, стали заметно прохладнее относиться к Украине.

Если демократы вернут себе Палату представителей и президентство, помощь Украине, скорее всего, продолжит поступать, даже если контроль над Сенатом перейдет к республиканцам, что, согласно прогнозной модели The Economist, вероятно.

Полный контроль республиканцев в Вашингтоне окажется для Зеленского более сложным.

Никто в Белом доме Байдена не верит, что Украина может вернуть Крым военным путем. Это означает, что в конечном итоге потребуются некоторые переговоры с Россией по поводу завершения войны.

Обещание Трампа быстро закончить войну неправдоподобно. Тем не менее, широко признано, что переговоры могут потребоваться скорее раньше, чем позже, и что население Украины может быть открыто для определенных компромиссов.

Опросы показывают, что более половины страны согласились бы с потерей Донбасса и Крыма в обмен на восстановление суверенитета над оккупированными частями Запорожья и Херсона. Около 38% украинцев говорят, что они были бы готовы принять нынешние территориальные границы, если бы страну приняли в Европейский Союз и получили финансирование на восстановление. Эта цифра возрастает до 47%, если Украину примут в НАТО — что, возможно, является самым чувствительным вопросом для следующего президента.

В совместном заявлении 32 члена НАТО в июле 2024 года заявили, что Украина находится на «необратимом» пути к вступлению в альянс. До сих пор Байден скептически относился к предложению официального приглашения на членство, которого Киев отчаянно добивается. Это повлечет за собой массу проблем, учитывая, что страна находится в состоянии войны».

«Секретный план Трампа о мире на Украине»

Так называется статья президента Центра национальных интересов США Пола Дж. Сондерса в The National Interest (09&10&2024). Автор пишет:

«Сообщения о том, что бывший президент Дональд Трамп продолжал общаться с российским лидером Владимиром Путиным после ухода с поста, вероятно, привлекут новое внимание к заявлению Трампа о том, что у него есть неопределенный план по прекращению войны на Украине «ещё до того, как я стану президентом». Многие комментаторы утверждают, что план Трампа может быть успешным только в том случае, если Соединенные Штаты заставят Киев пойти на односторонние территориальные уступки России. Это вполне может быть правдой, но это игнорирует важный вопрос: примет ли Москва сделку Трампа?

Многие в Вашингтоне и СМИ предполагают, что Трамп планирует сдаться и что Путин с готовностью согласится на это. Это упрощенное мышление полностью игнорирует достижения Трампа на посту президента, включая его достижения в поиске крупных сделок, которые в лучшем случае неоднозначны. Оно также игнорирует весьма заметные и несколько отчаянные поиски Трампом личного признания и публичного триумфа посредством успешного заключения сделок. Вспомните его заявление 2019 года о том, что он «получил бы Нобелевскую премию за многое, если бы ее раздавали честно, чего они не делают».

Действительно, оглядываясь назад, Трамп вступил в должность в 2017 году с миссией доказать, что он может усмирить самых жёстких лидеров мира, включая Путина, Си Цзиньпина из Китая, Али Хаменеи из Ирана и Ким Чен Ына из Северной Кореи, и уйти с победами. Подумайте о том, как бывший президент пытался использовать различные комбинации лести и угроз, чтобы пересмотреть отношения между США и Россией, восстановить баланс в торговых отношениях между США и Китаем, заставить лидеров Тегерана отказаться от своей программы создания ядерного оружия и свернуть разработку ядерного оружия Северной Кореей. За частичным исключением его дипломатии с Китаем, которая привела к соглашению, которое Пекин не выполнил, эти усилия потерпели неудачу.

Самым впечатляющим дипломатическим успехом бывшего президента стали Авраамовы соглашения, которые нормализовали отношения между Израилем и Объединенными Арабскими Эмиратами, Бахрейном и Марокко. Это было крупным достижением на Ближнем Востоке, который, тем не менее, по-прежнему терзают его разногласия. Мирное соглашение Трампа с Талибаном*, хотя и имело важное значение для прекращения долгой, дорогостоящей и в значительной степени безуспешной войны США в Афганистане, было гораздо менее плодотворным, в немалой степени из-за слабой переговорной позиции Америки. И после катастрофического обращения администрации Байдена с выводом американских войск мало кто осыпает похвалами Трампа за его вклад в вывод Америки.

Те, кого беспокоят заявления Трампа о его способности урегулировать войну России с Украиной, похоже, зациклены на возможности того, что его подход к сделке будет отражать переговоры его администрации с Талибаном* (слабое влияние США, значительные уступки, плохой результат) или Китаем (ненадежный партнер заключает сделку, а затем отказывается от своих обязательств). Но что, если подход Трампа вместо этого будет следовать траектории его более ранних попыток заключения сделок с Москвой или, в качестве альтернативы, его подходу к Тегерану или Пхеньяну?

В своих более ранних попытках договориться с Владимиром Путиным Трамп, по-видимому, не понимал ни того, чего хочет его собственная сторона (различные внутренние избирательные округа и союзники США), ни того, чего хочет Путин. Это вызвало внутренние попытки подорвать его подход, включая акты Конгресса, утечки и расследования, а также сопротивление союзников США. В то же время Трамп не добился никакого прогресса с Путиным, который не видел особой выгоды для Москвы в его договоренностях.

Трамп больше полагался на давление и меньше на обаяние в переговорах с северокорейским Кимом и особенно с лидерами Ирана. Однако в каждом из этих двух случаев он, похоже, также не понял мотивов и целей своих коллег. Что касается Тегерана, он также, похоже, резко переоценил одностороннее влияние Вашингтона на Иран. Таким образом, Соединенные Штаты, возможно, оказались в худшем положении после отказа от Совместного всеобъемлющего плана действий администрации Обамы и исторической, но очень плохо реализованной попытки Трампа поговорить напрямую с Кимом.

Суть проблемы Трампа в переговорах по крупным международным соглашениям, к которым он стремится, может заключаться в том, что его опыт заключения сделок с недвижимостью — часто с квазидиктаторскими главами других частных компаний — менее применим к дипломатии, чем он думает. Как сказал Рональд Рейган о либералах в 1964 году: «Проблема... не в том, что они невежественны. Просто они знают так много того, что не так».

Развитие недвижимости, несомненно, является сложным, особенно в таком месте, как Манхэттен, и требует не только работы с вашим партнером, но и с местными органами власти, предприятиями и жителями, среди прочих. Тем не менее, когда сделка разваливается, всегда найдется другой потенциальный проект и новый потенциальный партнер. Крупные международные переговоры имеют гораздо больше углов и заинтересованных сторон, и их провал обходится гораздо дороже. Эти крупные сделки также гораздо более редки, и если они не сработают в первый раз, необходимые условия могут никогда больше не возникнуть.

Это указывает на центральные вопросы, которые мало кто задавал: в чём заключается сделка Трампа? Точнее, поскольку бывший президент, похоже, мало заинтересован в независимости или территориальной целостности Украины, чего он ожидает от Путина в обмен на это — и почему он думает, что Путин это сделает? Трамп не получит Нобелевскую премию мира и не получит похвалы от кого-либо, кроме своих самых преданных сторонников, за передачу Украины России, не получив ничего взамен.

Чего хочет Трамп, неизвестно. Тем не менее, его сделки в первый срок раскрывают кое-что о его приоритетах — конкуренция с Китаем и устранение ядерных угроз, которые Северная Корея и Иран представляют для Америки и ее союзников. Менее очевидно, в какой степени Владимир Путин был бы готов помочь с чем-либо из этого. Если бы Дональд Трамп обсудил это с Путиным, утверждение, которому многие могут рефлекторно поверить без каких-либо конкретных доказательств, возможно, у него были бы веские основания полагать, что российский лидер готов к переговорам. Если нет, то почему он думает, что Путин может согласиться? Представитель МИД России (Мария Захарова – В.О.)публично вылила холодную воду на быстрое мирное соглашение летом. Она сказала, что «необходимо отделить предвыборную риторику от заявлений правительственных чиновников, наделенных соответствующими полномочиями», и добавила: «Давайте будем реалистами».

Не менее важно, считает ли Трамп, что такая сделка может сработать. Как бы он синхронизировал действия США и России, чтобы гарантировать, что Путин выполнит свою часть соглашения? Какие бы механизмы он создал, чтобы гарантировать, что Москва не изменит курс позже? Согласится ли Путин на сделку без снятия Конгрессом санкций? Сможет ли Трамп получить поддержку Сената и Палаты представителей для этого? Что бы сделали Украина и союзники Америки по НАТО, пока это происходит? Хотя чиновники эпохи Трампа изложили правдоподобный прогноз стратегии Трампа, критические детали отсутствуют.

Если эти детали существуют в голове Трампа или в голове его ключевых советников, и если у них есть веские основания полагать, что Путин подпишет, возможно, главный посредник мог бы успешно подписать соглашение со своим российским коллегой. Если нет — что кажется более вероятным — Вашингтон может стать свидетелем провала попытки договориться с Путиным после того, как гипотетический новый президент США повторил свою прошлую угрозу России: «Если вы не заключите сделку, мы дадим Украине многое. Мы дадим им больше, чем они когда-либо получали, если придется». Это поднимает последний вопрос: каков план Б Трампа?

Война с Китаем

«Следующий американский президент будет ястребом в отношении Китая» - так назвали свою статью эксперты The Economist (10.10.2024). Они считают, что «военный конфликт в Тайваньском проливе между двумя ядерными сверхдержавами был бы ужасающим. Он также стал бы экономической катастрофой и, вероятно, спровоцировал бы глобальную рецессию.

И это не единственные проблемы, которые нужно урегулировать. В других местах Южно-Китайского моря китайские суда береговой охраны, часто поддерживаемые военными кораблями, неоднократно таранили и преследовали корабли береговой охраны Филиппин, с которыми у Америки есть договор о союзе. Япония и Южная Корея готовы на данный момент укрыться под ядерным зонтиком Америки.

Неудивительно, что союзники Америки, особенно в Азии, ждут результатов выборов, стиснув зубы. Если следующий президент неправильно поведет отношения с Китаем, это будет иметь ужасные последствия для всех них».

Раджа Кришнамурти, конгрессмен-демократ, который является самым высокопоставленным членом партии во влиятельном Комитете по выбору палаты представителей по делам Коммунистической партии Китая, выделяет три главных вопроса в политики следующего президента США по Китаю.

Во-первых, как сдержать конфликт, «особенно в районе Южно-Китайского моря и Тайваня».

Во-вторых, «использование Китаем технологий для слежки, взлома и предварительного размещения вредоносного ПО в американской критической инфраструктуре».

И в-третьих, «экономическая агрессия» Китая, в частности «избыточные мощности в секторе экологически чистых товаров», например, в экспортно-ориентированной солнечной и электромобильной промышленности страны.

Жёсткая позиция в отношении Китая является твердо двухпартийной. Независимо от того, каков будет результат выборов, это не изменится.

В результате закона, продвигаемого конгрессменами-ястребами, китайская компания ByteDance будет вынуждена продать TikTok, социальную медиа-компанию, которой она владеет, одобренному владельцу до 19 января 2025 года, иначе она будет запрещена в Америке. Компания оспаривает законность принудительной продажи в суде.

Эйк Фрейман, специалист по Китаю в Гуверовском институте также делит проблемы следующего президента с Китаем на три группы: «торговля, технологии и Тайвань». Что касается торговли, «проблема избыточных мощностей Китая ухудшается», — говорит Фрейман, но правительство не может терпеть массовую безработицу в своей экономике, ориентированной на внешний мир.

Решение Дональда Трампа — это широкомасштабные пошлины в размере 60% на китайские товары.

Камала Харрис выступает против этого, но ей все равно придется улаживать трения с Мексикой, Европой и странами Юго-Восточной Азии, если они станут еще более крупными каналами поставок китайских товаров в Америку, чем уже есть.

Что касается технологий, ни один из кандидатов не ослабит обширный экспортный контроль президента Джо Байдена для чувствительных товаров, таких как передовые полупроводники. Харрис, возможно, внесет технократические коррективы в подход «маленький двор, высокий забор», который пропагандировал Джейк Салливан, советник Байдена по национальной безопасности. Предполагается, что эта политика обеспечит не только американское военное превосходство, но и управление технологиями будущего, включая искусственный интеллект и квантовые вычисления. Харрис, вероятно, останется приверженцем другого лозунга администрации Байдена в отношении Китая: «снижение рисков, а не разъединение».

Администрация Трампа может быть совсем другой. Роберт О'Брайен, бывший (и, возможно, будущий) советник по национальной безопасности при Трампе, написал в статье в Foreign Affairs, опубликованной этим летом, что «Вашингтон должен, по сути, стремиться отделить свою экономику от экономики Китая», что, по его словам, Трамп фактически начал делать, «не называя это так». О'Брайен является одним из нескольких «суперястребов» в республиканских кругах, включая Мэтта Поттингера и Майка Помпео, других бывших высокопоставленных деятелей администрации Трампа, которые, вероятно, будут больше раздражать китайских чиновников, чем демократов. Будет ли Трамп на самом деле слушать их или вместо этого выберет более транзакционный подход с Си Цзиннпином, о котором он отзывался с восхищением, — это совсем другой вопрос.

Такие нюансы, связанные с китайскими фракциями Вашингтона, будут иметь огромное значение, когда дело дойдет до самой неприятной проблемы из всех: продолжать удерживать Китай от военного вторжения на Тайвань. Продажи оружия Тайбэю значительно возросли, даже несмотря на то, что формальная политика остается «стратегической двусмысленностью» — преднамеренной неопределенностью относительно того, насколько широко Америка вмешается, если Китай нападет.

Республиканцы, демократы и военный бюджет США

В статье в The Economist «Ястребы в Конгрессе хотят значительно увеличить оборонный бюджет Америки, но решение примет следующий президент» (10.10.2024) говорится следующее:

«Финансирование вооруженных сил является одной из немногих двухпартийных традиций, оставшихся в американской политике. Дональд Трамп и Камала Харрис оба дали расплывчатые обязательства по укреплению армии, но ни один из них не дал подробностей. Однако условия дебатов уже устанавливаются на Капитолийском холме, и следующий президент может договориться с Конгрессом об изменении будущего Пентагона.

Средством для таких решений обычно является Закон о национальной обороне ( NDAA ), который устанавливает годовой базовый уровень военных расходов. Торги обычно затягиваются на месяцы, прежде чем законопроект будет принят сильным большинством в обеих палатах Конгресса. Последний одобренный NDAA санкционировал 874 млрд долларов, и в настоящее время Конгресс спорит о запросе Джо Байдена на 884 млрд долларов на 2025 финансовый год.

Главный вопрос, который будет стоять перед следующим президентом, — насколько увеличить расходы. Роджер Уикер, старший республиканец в Комитете Сената по вооруженным силам, призвал страну тратить 5% ВВП на оборону, по сравнению с сегодняшними 3%. Республиканские ястребы в Конгрессе и более широком истеблишменте национальной безопасности объединились вокруг аналогичного масштабного увеличения, а некоторые даже призвали к прямому удвоению военных расходов. Многие демократы выступают против таких мер, но все же согласны с тем, что Байден был недостаточно агрессивен. В этом году, несмотря на то, что демократы удерживают Сенат и Белый дом, Уикер подтолкнул свой комитет выделить на 25 млрд долларов больше, чем запрашивал Байден.

Горстка законодателей стремится сократить расходы на оборону, но им не хватает влияния. Настоящие дебаты идут между максималистами расходов и теми, кто хочет большего финансирования, но не верит, что 5% ВВП политически или финансово осуществимы. Джек Рид, председатель сенатского Комитета по вооруженным силам от Демократической партии, выступил против законопроекта, который вышел из его собственного комитета, поскольку он нарушил бы лимиты расходов, согласованные в ходе отдельных финансовых переговоров. Майк Роджерс, республиканский коллега Рида в Палате представителей, назвал запрос Байдена недостаточным для восстановления сдерживания.

Как только борьба этого года будет решена, следующий президент сможет предложить новую начальную ставку. Вопрос, стоящий перед президентством Трампа, будет заключаться в том, принять ли инвестиции поколения, которые пропагандирует Уикер, или повторить более скромные увеличения первого срока Трампа. Харрис придется решить, поддерживать ли политику Байдена по сокращению расходов после инфляции. Ее предпочтения, как и во многом другом, трудно предсказать.

Вооруженные силы Америки, созданные после окончания холодной войны для коротких, острых конфликтов, по-видимому, не готовы к вызовам сегодняшнего неупорядоченного мира: поддержанию сдерживания на Ближнем Востоке, поддержке Украины в изнурительном конфликте, адаптации к новым формам ведения войны и погоне за быстрым наращиванием военной мощи Китая и его растущей воинственностью.

Война на Украине выявила неспособность Америки ускорить производство боеприпасов и другого оборудования. Оборонная промышленная база страны достигла прогресса, но предстоит еще многое сделать.

Следующий президент должен решить не только, сколько тратить, но и что расставить по приоритетам. Сколько Америка должна выделить на закупку оружия, а не на исследования и разработки? Следует ли ей сместить фокус на производство больших объемов простого оружия с более изысканного комплекта? Какие цепочки поставок необходимо диверсифицировать, чтобы избежать зависимости от противников?»

Эксперты журнала приводят пример несогласованности в вопросах военного финансирования:

«Байден запросил 166 млрд долларов на закупки в этом году, что составляет сокращение почти на 3 млрд долларов. Он также хочет, чтобы Америка купила только одну ударную подводную лодку стоимостью почти 5 млрд долларов, критически важную платформу в конфликте из-за Тайваня, вместо двух. Палата представителей и Сенат перераспределили деньги для финансирования двух ударных подводных лодок, а Белый дом возразил, что это будет означать более медленный прогресс в разработке следующего поколения истребителей. Больше денег в теории может означать меньше компромиссов, но спрос Пентагона на оружие безграничен. Нужна стратегическая согласованность».

«Переоснащение обычных вооруженных сил Америки — не единственная задача. Китай энергично модернизирует свои ядерные силы с целью в конечном итоге стать равным Америке и России. Почти все существующие соглашения о контроле над вооружениями между Вашингтоном и Москвой рухнули, и нет никаких правдоподобных шансов на трехсторонние соглашения о контроле над вооружениями в ближайшем будущем. Следующий президент столкнется со сложными и дорогостоящими вопросами о том, как подготовиться к новой ядерной гонке. Бюджетное управление Конгресса подсчитало в 2023 году, что модернизация ядерных сил Америки обойдется в 756 миллиардов долларов в течение следующего десятилетия».

«На протяжении всего своего президентства Байден говорил о защите Тайваня, сохранении курса в отношении Украины и сохранении стойкого союзника Израиля. За четыре года пребывания у власти его риторика не сопровождалась амбициозными инвестициями».

Владимир Семёнович Овчинский, доктор юридических наук, советский и российский криминолог, генерал-майор милиции в отставке.

*террористическая организация, запрещённая в РФ

Впервые опубликовано в газете «Завтра»