Время ускоряется. Может это, конечно, со своими годами связано, − самому через несколько дней стукнет 77, но и молодежь сейчас часто говорит об этом ускорении. Вот кажется, буквально вчера общался с другом, прошли годы с этого вчера. В этом году – десять лет, как ушел Павел Рыженко, восемь, как ушел Карем Раш, семь – Виктор Николаевич Тростников, это если говорить о самых близких. С ними же соседствует в сердце Алексей Валерьевич Артемьев – в ноябре будет уже пять лет.
Алексей Валерьевич Артемьев. Портрет работы Анны Викторовны Ильиной. Начат за 14 дней до кончины
Замены ушедшим искать трудно, последние десятилетия не способствовали росту крупных натур, одна надежда на СВО, что в огне, может быть последней войны за само существование Земли Русской, куется новое поколение воинов Святой Руси.
И не будем о грустном, – у Бога все живы! Вспомним, что в земном круге истории шестого октября Алексею Валерьевичу исполняется 90 лет со дня рождения. И хочется вновь поделиться воспоминаниями об этом удивительном человеке.
Даже среди «вятших» людей из ушедших Алексей Валерьевич выделялся своим универсализмом и цельностью, все менее типичным для цивилизации технической, и тем более идущей ей на смену цивилизации цифровой. Цифра ‒ это ведь то же число. Может быть и число человеческое, самое известное из которых ‒ шестьсот шестьдесят шесть.
Алексей Валерьевич соединял в себе многие таланты: иконописец, художник-монументалист и автор прекрасных книжных иллюстраций, реставратор и искусствовед, православный историософ и писатель. Одно «Слово о полку Игореве» в его интерпретации и с его потрясающими иллюстрациями ‒ дорогого стоит.
Ангелы. Иллюстрация к «Слову о полку Игореве» Алексея Валерьевича Артемьева
Специалисты говорят, что это едва ли не емкое и самобытное исследование «Слова» на сегодняшний день.
Мне доводилось уже писать и говорить, что с гранями талантов Артемьева можно ознакомиться в книге «Три жизни Артемьева», высокохудожественном альбоме, с историческим, историософским и биографическим наполнением, появлению которой мы обязаны – без преувеличения – подвигу его супруги, всемирно известной певицы, а в последние десятилетия и творца цикла «Возвращение на Родину», самого, может быть, заметного культурного явления в «Москве и ее окрестностях», Елены Владимировны – Лины Мкртчян.
ОН и ОНА
«Простой русской женщины, с типично русской фамилией», так или примерно так сказал о ней на одном из ее вечеров всеми нами любимый батюшка, писатель и поэт by the way, ‒ протоиерей Артемий Владимиров.
Книга эта − живое воплощение мечты Алисы «из страны Чудес», считавшей, что «книжка должна быть с разговорами и с картинками». Так выразил свое мнение о ней Павел Васильевич Флоренский. Помимо трудов самого Алексея Валерьевича там помещены воспоминания и впечатления о нем многих знавших его и также заметных по-своему людей, в том числе участников вечеров «Возвращение на Родину». Очень советую ознакомиться.
В наше неспокойное время вечера «Возвращения на Родину» уплыли, похоже, что в «невозвратную» даль. И как всегда, когда теряешь что-то ценное, только и начинаешь по-настоящему ощущать потерю. Тем более именно на вечерах Лины я познакомился с Алексеем Валерьевичем.
Мне довелось пребывать зрителем, слушателем, а иногда и «гостем» вечеров цикла лишь с 1 мая 2015 года ‒ спасибо еще одному ушедшему и так же незаменимому другу – Виктору Николаевичу Тростникову, который заочно познакомил меня с Линой за пару дней до этого теплого майского вечера. Причем в связи с «не вполне зависящими от меня» обстоятельствами следующие пару лет я бывал на вечерах от случая к случаю, о чем крайне сожалею. Я уже писал об обстоятельствах нашего «личного» знакомства с Алексеем Валерьевичем, но частично напомню о них здесь.
На вечере в Белом зале Дома кино весной 15 марта 2018 года, посвященном 101-й годовщине предательского свержения с прародительского престола Государя Императора, мне выпала честь сидеть в числе «героев вечера» на сцене и выступить с нее с кратким словом о Цусимском бое.
Уже по окончании «торжественной части», когда «герои» спустились со сцены, ко мне подошел очень симпатичный старый джентльмен, «старый Джолион», если кто помнит «Сагу о Форсайтах», – так я про себя характеризовал его. Он сказал мне несколько теплых слов о моем сегодняшнем слове, о том, что «Вас, Борис Глебович, всегда интересно слушать».
И добавил, что неплохо бы мне написать статью в «Покров».
На следующий день мне позвонила сама Елена Владимировна, пригласила «почетным гостем» на следующий вечер по теме «Серебряного века» и также попросила статью в «Покров». Я ответил, что охотно, и что еще вчера говорил об этом «с одним симпатичным дядечкой». Лина рассмеялась и сказала: «Этот симпатичный дядечка – мой супруг, – Алексей Валерьевич Артемьев».
«В целях повышения образованности» по окончании разговора я позвонил известному всем и знающего всех Виктору Александровичу Саулкину:
– Витюша, а ты не знаешь часом, кто такой и чем славен муж Лины?
А он мне:
– Да это же знаменитый Алексей Валерьевич Артемьев, – иконописец, реставратор, искусствовед и историософ. Один из самых глубоких умов, что я знаю. И вдобавок благодаря ему в 1970-е годы пол-Москвы исторической удалось сохранить.
– Понял, – говорю. И уже с нетерпением и интересом стал ждать следующей встречи. Но за следующие полгода удалось лишь поговорить пару раз по телефону. Сама же встреча случилась только осенью 8 ноября на открытии «Пушкинского года» сезона 2018-2019.
В своем «слове с места» Алексей Валерьевич провел очень нетривиальную аналогию между «Словом о полку Игореве» и «Евгением Онегиным». Вообще он считает, что «Слово» в своем существе – это «отчет о собрании князей на тему о замене Великого Князя Святослава Киевского на Всеволода Большое Гнездо». А все, что о походе князя Игоря, – «киноэпиграф» к главному.
Мягко говоря, – не банально! В книге, с которой я тогда не был знаком, ‒ мне по счастью подарили ее в начале следующего года, ‒ рассказано обо всем гораздо подробнее. И что важно ‒ все основные мысли и слова Алексея Валерьевича о князе Игоре и его походе приведены в книге «Три жизни Артемьева».
Но вернемся к рассказу о встрече. В конце того вечера, «за чаем», мне удалось все же «пересечься» с Алексеем Валерьевичем накоротке. Он сказал несколько добрых слов о моем рассказе о гибели Русской Императорской Гвардии ‒ историческом эссе «Стоход». А я преподнес ему историко-богословский этюд «В защиту Римской Армии» ‒ об истинных участниках в Страстях Христовых. На следующем вечере 13 декабря он обещал мне подарить свою статью о «философии всемирной истории».
По состоянию здоровья на вечер прийти он не смог, и только удалось через Лину проговорить с ним немного по телефону. Он сказал, что точка зрения, изложенная в «Римской Армии», ему очень близка, будто сам писал. Я ответил: «Это потому, что наши души синтонны!»
На следующем вечере «Пушкин и монархия» 24 января 2019 года мы сидели с ним вместе в «президиуме». Помню высказанную им мысль, что понять историю можно только в ее целом: от сотворения мира до апокалиптического финала. И это так.
Несколько раз говорили мы в феврале с Линой о возможности встречи, например, после вечера 28 февраля в память Царевича Дмитрия, где мне довелось вновь быть в числе «героев». Алексею Валерьевичу тогда очень понравился мой ответ на вопрос: «Почему Ивана Грозного нет на памятнике Тысячелетия России?».
Ответ: «Потому же, почему мы сейчас и сидим на ее (России) обломках. Есть позиции, которые армия не может сдавать без риска быть разбитой окончательно [за Волгой для нас земли нет!]. Применительно к Государству Российскому: без Ивана Грозного России нет!
Отсутствие Ивана Грозного на памятнике Тысячелетия России – это отступление Власти перед “мнением общественности”, ставшее для Власти роковым. Первым шагом в никуда».
[Из сравнительно близких к нашему дню примеров, – буквально зеркальная по отношению к Ивану Грозному и тысячелетию России – сдача Патриархией позиций по хотя бы косвенному запечатлению облика Верховного Главнокомандующего в Великой Отечественной войне Иосифа Виссарионовича Сталина в храме Воинской славы.
Почти мгновенная сдача пред мнением нашей столь мелкой численно, но столь крикливой и вредоносной для России и ее судеб либеральной общественности, ‒ неважно, с «православно-монархическим отливом» или и вовсе без оного ‒ в руках которой, по странному стечению судеб, уже сотни лет находится подавляющее большинство средств массовой «информации».
А мнение миллионов нормальных русских православных людей – как всегда, «вменили в ничто». Может, считали, что, когда наступит час «икс», за Церковь Христову вступятся храбрые либералы. СВО понемногу расставляет все по местам].
К сожалению, и после этого вечера наша встреча не состоялась по состоянию здоровья Алексея Валерьевича.
По этой же причине его не было на вечере 4 апреля, посвященного Моцарту и Сальери. Вечер запомнился тем, что на нем впервые присутствовал каперанг Сергей Семенович Шестопалов в своей новой форме отца Сергия. Лично я удостоился от Лины, за чтение «с места» отрывка из монолога Сальери, слов: «Вам Борис Глебович, не историей заниматься, а прямо во МХАТ идти!».
И еще Лина подарила мне тогда «Покров» с той самой историософской статьей Алексея Валерьевича «Тайна четырех Царств». К следующему заключительному вечеру цикла «Пушкин и Вечность» я прочел эту статью, и мне она так понравилась, что я сразу скопировал ее. Некоторые мысли автора и тогда показались мне просто гениальными:
«Еще совсем недавно многим казалось, что человечеству грозит опасность истощения жизненных ресурсов на планете.
Но сегодня реальность показывает иное: человечество может погибнуть вследствие перерождения собственного сознания на почве глобального потребительского психоза и содомски-противоестественного образа жизни.
И что особенно важно: если в предыдущих царствах воля человека в согласии или в противоречии с Промыслом Божиим все-таки могла влиять на ход исторических событий, то развитие событий последнего царства человеческой воле абсолютно не подвластно.
Человечество оказалось в апокалиптической воронке, из которой никакого выхода для него не существует. Многомиллиардное человечество, да еще в условиях так называемой демократии, не сможет преодолеть собственную саранчево-ненасытную потребительскую жажду.
От ее смертоносного зуда, опошляющего все и вся, помрачающего ум, порабощающего волю, есть лишь одна защита – познание Бога.
Однако оно дает только личную защиту.
А вселенскую победу над этим последним апокалиптическим зверем по силам одержать только Самому Спасителю».
Очень на то похоже!
На майском заключительном вечере я выразил ему свое восхищение, но поговорить толком опять не удалось, так как он был очень слаб, и при этом ему еще пришлось выступать, как «герою» вечера.
И здесь он вновь наглядно явил свое историософское вéдение, связав «вечность Пушкина» с «вечностью Рима». По его словам, Третий, а значит и Вечный Рим, пал окончательно в 1991 году.
Это значит, что в 1991 году завершилась эпоха Римского Царства, и началась заключительная, «пред-антихристовая». Очень полезно осознавать это и нашим монархистам. Сказанное не отрицает наличие последней Битвы Конца, так называемой End Kampf.
Апокалиптические настроения были близки сердцу Анатолия Валерьевича.
Он считал, что ожидание конца времен, по-научному именуемое эсхатологией, есть вообще «внутренний код» русского человека. И предки наши ждали конца времен не с отчаянием, но с упованием ожидая Второе Пришествие Христа и Страшный суд, после чего в полноте своей откроется пакибытие ‒ настоящая жизнь, ради которой и надо терпеть земную подготовку к ней.
О «круге земной истории». Однако по-настоящему оценил я вклад Алексея Валерьевича в православную историософию, когда решил изложить по возможности кратко свое понимание «круга земной истории».
Это изложение должно стать предисловием к моей книге «Трилистник Русской судьбы». В этом труде отображен своего рода «полукруг» всемирной истории: от Первой мировой войны вниз по оси времен к Расколу и Нерчинскому договору 1689 года «между московскими и пекинскими иезуитами», и далее к Банку Англии, созданному в 1694 году – через пять лет после Нерчинского договора, отрезавшего Третий Рим от Тихого океана.
От Банка Англии очерчен путь вглубь времен к первым банкам Вавилона времен «иудейского пленения», а затем через различные варианты античной глобализации и Римско-пунические войны к Империи Первого Рима. А затем к современной Америке, и вновь к Первой мировой.
Труд этот был в целом завершен еще в 2013 году, но затем, «по не вполне зависящим от автора» причинам, продолжает лежать до сей поры в издательстве. И, может быть, слава Богу, что продолжает. За это время у меня отчетливо осознался смысл «земной истории» – от Адама до Небесного Иерусалима, ‒ как первый этап Божественного Домостроительства, его «фундамент».
Небесный Иерусалим Откровения Иоанна – уникальное творение Божие. Уникальное тем, что это единственное творение, которое всемогущий Господь не может, не властен создать прямым повелением: «Да будет!».
Представьте только, создать нашу Вселенную диаметром тридцать миллиардов световых лет – легко! Да и любое количество таких Вселенных тоже. Но вот Небесный Иерусалим – нет.
Дело в том, что Небесный Иерусалим «заселен» особого рода людьми: людьми, свободными и при этом свободно выбравшими веру Богу и верность Ему.
И доказавшими эту веру и верность всей своей предыдущей земной жизнью и смертью.
А, оказывается, создать свободного и одновременно верного человека даже всевластный и всемогущий Бог не в силах.
Свободного – Адама – пожалуйста. Так этот свободный, – в идеальных условиях Райского Сада и прямого Богообщения – немедленно Богу и изменил, променяв Бога на яблочко, нерекомендованное к вкушению, и навсегда испортив свою богозданную «матрицу». И ставши сам и всем потомством своим непригодным для Царства Небесного.
И Богу Сыну, Богу Слово в лице Иисуса Христа пришлось лично умирать на кресте, исправляя дефекты этой порченной человеческой «матрицы», чтобы дать возможность хотя бы некоторым «верным» стать насельниками Небесного Иерусалима.
Окончательным «заселением» его и замкнется «круг мировой истории», и «небеса свернутся, как свиток книжный».
А в самом Небесном Иерусалиме [это своего рода Другое Бога – в терминах греческой философии Платона-Парменида; Его – «Не-Я» – в терминах философии германской Канта-Фихте, или «зеркало Бога», как, например, предположил Виктор Николаевич Тростников] очень похоже, ‒ начнется новый этап Божественного Домостроительства, в котором уже как сознательные участники этого процесса, примут те наши «земляки», кои сподобятся стать «насельниками» Небесного Иерусалима.
Это грядущее бытие «верных» по своей, скажем так, по «интересности» и «творческим возможностям» должно явно превосходить наше краткое и безтолковое земное бытие!
Право, стоит приложить все наши скромные усилия, чтобы при помощи Божией, – уже оказанной нам Голгофской жертвой Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, и непрерывно оказываемой (хотя зачастую и неосознаваемой, и более того, часто неприемлемой нами) в нашем повседневии, – всё-таки использовать данный нам шанс войти в число обитателей Небесного Града.
Постараться получить этот высший приз в продолжающейся Олимпиаде «круга земной истории», что нам всем настоятельно советовал и показывал на личном примере Апостол Павел:
«Не знаете ли, что бегущие на ристалище бегут все, но один получает награду? Так бегите, чтобы получить. Все подвизающиеся воздерживаются от всего: те для получения венца тленного, а мы – нетленного.
И потому я бегу не так, как на неверное, бьюсь не так, чтобы только бить воздух» (1 Кор 9:24-26).
Так что «подвизаться» имеет прямой смысл! И на олимпиадах бывают «утешительные» призы, а «в Доме Отца Моего – обителей много». Там лучше, чем «в огненном озере, которое – вторая смерть».
Размышляя об этом, мне вспомнилось, что нечто похожее я встречал в «Тайне четырех царств». Действительно, в ней отчетливо сказано, что «круг земной истории» – лишь небольшая часть Божественного Домостроительство, что уже много веков назад было ясно православному человеку:
«Возьмем, например, полную иконографию образа Страшного суда, или по-иному – Славного Второго пришествия Господа нашего Иисуса Христа.
На иконе изображен акт космического масштаба: конец земной истории и наступление безконечного Царства будущего века.
В этой изобразительной мистерии окончившейся земной истории отводится не столь уж значительное место.
Это всего лишь некий круг с изображениями в нем четырех зверей, символизирующих четыре царства, через которые должна пройти, а на иконе уже прошла вся наша история.
Названия царств подписываются с незначительными вариациями.
На фреске Андрея Рублева, что в Успенском соборе стольного града Владимира, написано: “Вавилонское” [символ – медведь], “Македонское” [крылатый барс], “Римское” [крылатый лев] и “антихриста” [гибридное страшилище]».
Посмотрите сами на наглядный круг земной истории:
Апокалиптические звери. Фреска Успенского собора во Владимире, 1408 год
При этом в самом «круге», как обратил мое внимание Алексей Валерьевич, царства эти идут не последовательно, а «крестообразно»: против Вавилонского – Македонское, против Римского – «антихристово». Так что Рублев отобразил не только «круг», но и «крест» земной истории.
Как выяснилось, ‒ в Москве не много собеседников, готовых и способных обсуждать общий смысл истории и варианты нашей жизни в «пакибытии». После ухода из жизни Тростникова такой собеседник нашелся только один, им и стал Алексей Валерьевич.
[Надо сказать, ‒ он и сам с печалью признавал, что истинная культура и в лучшие времена была достоянием немногих, а уж в наше время…
«Культура всегда была тончайшим слоем, ‒ сказал он в одном из немногочисленных интервью, ‒ никогда культура не была доступна массам. Когда она доступна массам, она становится массовой̆ культурой.
И во времена Рублева икону как богословский, философский трактат тоже понимали немногие. Но бывают эпохи, когда все-таки культурный слой толще, и его влияние, и проникновение в массы сильнее, тогда общество как бы управляется, просвещается "сверху".
Сегодня же царство массовой культуры. Почвы сегодня нет, питательной̆ среды нет... Плодородная почва иссякла. Культурная прослойка сегодня настолько тонка, и влияние ее на колоссальное массовое невежество, ‒ причем воинствующее невежество, ‒ настолько ничтожно, что на культурное возрождение "сверху" я не надеюсь»].
Рад подчеркнуть, что Алексей Валерьевич весьма живо воспринял идею, что «Там» мы отнюдь не будем «вечно» гулять по дорожкам Райского Сада, что-нибудь «райское» напевая, а станем (те из нас станут, кто сподобится) – соработниками Бога. Что история человеческая не только не заканчивается с финалом земной, но только по-настоящему и начинается.
– Конечно, – сказал он, – должно и там быть развитие.
Вита – это жизнь. А основное свойство Бога – Сущий, значит – Живой.
Недаром ведь апостол говорит: страшно впасть в руки Бога Живого.
Стало быть, развитие «там» неизбежно.
Мы еще обсудили с ним различные аспекты различных этапов Домостроительства и договорились еще раз обсудить их, когда окончательный текст будет готов.
Господь призвал своего верного соратника Алексея ранее окончания сего труда, в четверг 28 ноября 2019 года. Ровно через две недели после первого вечера 20-го цикла вечеров Лины Мкртчян, посвященного 75-летию Великой Победы и нашим утратам.
На этом вечере Алексей Валерьевич с солдатской стойкостью смог подняться на сцену, что было для него очень непросто, и сказал замечательное слово – духовное завещание всем нам, – сконцентрировав в нем все основные темы своей «Тайны четырех царств».
Выступление Алексея Валерьевича стало эпицентром вечера.
А почти через год состоялся «крайний» вечер «Возвращение на Родину», посвященный памяти Алексея Валерьевича и презентации книги «Три жизни…».
За последние четыре года в Москве стало как-то очень пусто без подобных вечеров. Многое прекратилось. Так и кажется, что действительно «человечество оказалось в апокалиптической воронке, из которой никакого выхода для него не существует».
И только мужество русских воинов, живых и ушедших, дает надежду на то, что все же воссияет Святая Русь в Единой и неделимой России.
И улыбнется ей Господь со Своими верными, в число которых вошел и Алексей Валерьевич Артемьев.
Борис Глебович Галенин, военный историк
