Сценарий англосаксов по подчинению России с 1917 года не изменился – внутреннее разложение; растворение авторитета власти, а потом волнения по какому-то второстепенному поводу.
Неслучайно ведь перенасыщенная мигрантами Москва понемногу, как бы тренировочно, волнуется.
В 1917 году у англосаксов был, в реальности оправдавшийся, расчёт на волнения армии, которой тогдашняя столица Петроград была перенасыщена. До 400 тысяч личного состава резервных частей было сосредоточено в городе. Солдаты долгими месяцами жили в скученности, в казармах нары в шесть ярусов. Питание однообразное. И всё это на фоне раздражающей, истекающей коррупционным жиром, роскоши нуворишей, жиреющих на военных заказах.
Сейчас расчёт на иностранцев из Средней Азии. Не зря пошёл информационный акцент на мигрантскую тему. Мигрантов сейчас в Москве около 2-х миллионов. Это не считая диаспор, которых ещё больше.
И кто знает, что будет, если основная масса мигрантов, рассеянных по центральной России, вдруг сосредоточится в Москве... Кто помешает в срок до нескольких дней им вдруг съехаться в столицу?
Мы недооцениваем готовность внешних сил к насильственным переменам в России. Как мы недооценили их готовность действовать на Украине. Посылали заниматься украинской темой менеджеров из аптеки или рекламного агентства.
С другой стороны, нужно понять, что радикальность оценок не всегда эффективна. Россия крайне консервативная страна, в силу консервативности населения. Консерватизм – это такой национальный способ устоять в переменах. Не в последнюю очередь по причине опасения перемен Россия всегда отставала от мировых трендов. Это сказывалось в науке, и в освоении резко меняющих жизнь технологий. Приходилось, как правило, догонять Запад.
Не в последнюю очередь по этой причине в общепланетарном секулярном тренде, что завершился апофеозом извращений, мы также отстали. Но по милости Божией, в этот раз очень кстати. И превратились в осаждённую крепость традиции!
Рассчитывать на мир с Западом – означает исходить из необходимости преодолеть отставание от Запада в нравственной деградации, принять все нынешние западные псевдоценности. В сущности, мир невозможен!
Но для экономистов, бизнесменов, финансистов это не аксиома. По их мнению, если можно договориться о деньгах, то почему нельзя договориться о нравственности?
То есть, нужны либо правильные экономисты и финансисты, готовые предпочесть убытки нарушению принципов. Либо нужен очень жёсткий контроль. Не следует забывать, страной ныне правят экономисты. Растёт и роль военных, но в управленческих темах они пока мало что значат.
Таким образом, вновь возникает старая проблема противоречия политики и экономического интереса. Ситуация вновь выводит нас на политику 1937 года, который, с известными крайностями, возник не из субъективных особенностей правящих лиц, а из объективной необходимости решать это противоречие. Сейчас просматривается необходимость схожего решения. И надо полагать, оно состоится, разве что на более профессиональном и доказательном уровне.
Также следует учитывать, что особенностью ситуации является не предполагавшейся ни Россией, ни Западом уровень взаимной решимости и ожесточения.
Мы полагали, что рациональный Запад не станет долго терпеть убытки и прочие неудобства вызванные СВО, а Запад полагал ту же меру рациональности у нас. Надеялся, что недовольство санкциями и ограничениями преодолеют симпатии к Путину, и приведут к смене руководства страной.
Такое взаимное подозрение в рациональности неудивительно. Ведь правят балом с обеих сторон конфликта буржуины.
Но оказалось, что при всём внешнем антураже свойственного буржуинам материализма, внутренняя суть войны состоит в нематериальном. Выяснилось, что при всей видимой важности материальных процессов, миром всё-таки управляют невидимые силы добра и зла, света и тьмы, Ангелов и демонов, Бога и сатаны.
При осознании этого факта прояснилось, что не следует надеяться, будто стороны как-то придут к реальному соглашению в виду его принципиальной невозможности. Впрочем, наши в существенной мере секулярные, счетоводные элиты, возможно, этого еще не поняли.
Принципиальная невозможность договориться при данном раскладе объективных и субъективных факторов и осознание того, что одолеть противника в краткосрочной перспективе нельзя, оставляет лишь две стратегии действий.
Первая – это война на истощение, в которой расчётно побеждает Запад, как обладатель больших ресурсов нежели одна Россия. Но это расчётно. Реальность уже показала, что рассчитывать в этой ситуации, всё равно что плевать против переменчивого ветра.
Поэтому более вероятной выглядит вторая стратегия – гамбит. То есть введение противника в заблуждение посредством демонстративной жертвы.
С нашей стороны, такая жертва, можно предположить, уже последовала. Это провоцирование хохлов на вторжение в Курскую область.
Этим мы в политическом плане сняли всякую возможность нашего участия в ожидаемом осенью очередном мировом саммите по достижению мира на Украине, где Россию явно планировали унизить и оплевать всем прозападным миром.
В военном плане мы оттянули существенные силы ВСУ с Донбасса, что позволяет вести пусть и медленное, но массированное продвижение действующего фронта на запад. Силы противника в Курской области, можно считать, купированы и также системно теснимы, в рамках вышеуказанных целей.
Надо полагать это не новая идея русского Генштаба. Нечто подобное, только в глобальном и, как оказалось, практически неуправляемом масштабе, было придумано в 1941 году.
В условиях численного преимущества вооруженных сил СССР, и неизбежности войны с нацистской Германией, нужно было позиционировать немцев агрессорами и склонить этим на свою сторону США, как обладателя крупнейшего военно-промышленного потенциала.
Тогда тоже, надо полагать, всячески провоцировали Германию к вторжению, намеренно ослабляя войска в приграничье. Вероятно рассчитывая, что введение превосходящих сил резерва купирует агрессию. Вышло не так. Противник оказался умнее и подготовленнее. Ценою громадных жертв приходилось отступая, учиться воевать и перестраивать промышленность.
В Курской области, если исходить из этой гипотезы, всё произошло подконтрольно и планово. И масштаб операции оптимальный и Генштаб состоит не из кавалеристов, и военно-промышленный потенциал на данный момент вполне еще конкурентный. Что не снимает проблематики поставок отдельных видов вооружений, которые через два года войны все ещё закупаются на средства населения. Возможно, это следствие экономического мышления в военном деле. Средства планируются к использованию, наверное, не иначе как с учётом сроков износа. Уничтожение в расчеты не заложено.
В чём же может быть выражен гамбит со стороны Украины, то есть Запада? Надо полагать, что денацификация и демилитаризация Украины будут ими представлены и подписаны, и это будет расценено как наша победа, но только нами самими. И ценой этого будет уход Путина! А это повлечет неизбежную смену политики.
Особенность буржуазной экономики в том, что у буржуев нет национальных интересов. Поэтому разницы между буржуями в РФ и на Западе, в принципе нет. Как нет разницы между больными в психиатрической клинике Нью-Йорка или петербургской Кащенко. И поступиться интересами России они дружно могут. Даже ценой смены режима Путина.
Вот она роль личности в истории!
А из этого вытекает модель несовместимая с путинизмом, то есть с независимостью и суверенитетом от англосаксов. Немалая часть страны условно готова лечь под Штаты, лишь бы не воевать с любимой Европой в лице хохлов. И эта же часть тихо ненавидит азиатов.
В этом объяснение осторожности Путина в принятии решений. За спиной мира нет. Есть враждебная среда, молчаливо ждущая нашего поражения на фронте, и всё готовая сделать для этого.
А что будет после украинского гамбита, предположить не трудно. Украина успокаивается. Акценты переводятся на противостояние с Азией, в котором мы с хохлами станем союзниками и братьями под контролем англосаксов.
Собственно падения Москвы англосаксам, вероятно, и не нужно, им нужна подконтрольная, но сильная, способная к войне Россия. Англосаксам интереснее, чтобы уничтожение русских и хохлов шло в замедленном темпе с параллельным решением проблем англосаксов в Азии нашими войсками.
Итак, гамбит англосаксов имеет целью смену режима в России с относительно независимого на подконтрольный. И общее недовольство войной с хохлами и миграцией как раз о том же. Так как мир с хохлами и Европой и война с Азией – это модель, устраивающая сегодня, к сожалению, многих. Но эта модель несовместима с путинизмом, с независимостью и суверенитетом от англосаксов.
Павел Иванович Дмитриев, правовед, публицист
