Проповедник осмысленного консерватизма испугался взращённых им самим консерваторов

Тема с протодиаконом о.Андреем Кураевым несколько ушла с передовиц, поэтому позволю себе порассуждать вслух о проблеме самого талантливого миссионера 1990-х годов.

Как метко определила саму суть метода проповеди о.Андрея Анастасия Коскелло: «Кураев был антиМенем».

Что вполне логично исходя из культурных контекстов.

Протоиерей о.Александр Мень нёс своё служение в атеистическую эпоху, и тогда логично было искать соратников исходя из принципа «вульгарный материалист»/«верующий хоть как-то». Отсюда, а вовсе не из одной только подрывной деятельности глобалистов-экуменистов «растут ноги» того синкретизма, который проскальзывал в публичных проповедях о.Александра. Полагаю, тут всё ясно, и разжёвывать нет смысла.

Протодиакон о.Андрей Кураев миссионерствовал совсем в иную эпоху, в эпоху небывалой в истории экспансии сект и повального увлечения бывших атеистов разного рода пантеизмами – в спектре от «атеистических космизмов» до вульгарных форм адаптированных под постхристианского потребителя разнообразных индуизмов. Мы это помним. И помним – какие прекрасные книги вышли из-под пера о.Андрея.

«Сатанизм для интеллигенции» (по пантеизмам), «Вызов экуменизма» (объяснение «на пальцах» сути нашего отличия от образа спасения, принятого римокатолическим сознанием), «Протестантам о Правосалавии», «Как делают антисемитом». А также блестящий текст магистерской диссертации о.Андрея, где разложены по полочкам типы пантеистических мировоззрения, а так же фундаментальное отличие осмысления человеческой личности на Православном Востоке от осмысления личности на Западе, и в целом – отличие понимания человека в авраамических традициях и в разнообразных пантеизмах.

Книги о.Андрея научили нас осмысленной вере, просто и доступно рассказали как о фундаментах мировых культур, так и об основах аскетики. Более пытливые пошли дальше – изучая курсы лекций А.И.Осипова, а затем – и источники: адаптированные для носителей классической Русской культуры XIX века свт.Феофном и свт. Игнатием азы Добротолюбия.

А потом получилось вот что.

Мы ощутили свою инаковость по отношению к другим культурам, и нужно было что-то с этим ощущением инаковости делать.

Но о.Андрей категорически противился формированию «православного гетто».

И тогда он попытался всячески воцеркоовлять актуальную на тот момент культуру, в надежде показать ищущим молодым людям некие приемлемые для них стороны Православного миропонимания. Отсюда его толкования эпопеи про Гарри Поттера, «Хроник Нарнии», «Властелина колец» и т.д. вплоть до «Мастера и Маргариты».

Ещё я помню, как пытались осуществлять тогда своего рода "смычку" семинарии с ВУзами. Только вот студент массово в храм не пошёл после этой смычки. Зато семинаристы стали таскаться по общагам...

В этот момент наши ревнители (как по разуму, так и не по разуму) напряглись и почувствовали неладное.

Тогда ещё о.Андрей просто продолжал хулиганить, и его хулиганство всё ещё воспринималось в качестве своего рода юродства.

Но когда стало ясно, что тут уже дело не шуточное, к сожалению, не нашлось авторитета в Церкви, который мог бы уберечь нашего джедая от «тёмной стороны силы».

Не исключено, что и сам о.Андрей искренне переосмыслил свой фундаментальный консерватизм 1990-х годов. Такое тоже бывает. Например, знал человека, который, пообщавшись с интернет-паствой некоторых наших антисоветчиков, стал чуть ли не «красным». И наоборот.

Вообще же, полагаю, корень проблемы – помимо собственно аскетических вещей, духовного повреждения, но о котором я не берусь судить – заключается в том, что Проповедник осмысленного консерватизма испугался взращённых им самим консерваторов.

Это означает только одно: о.Андрей Кураев не был никогда консерватором (т.е. восставая против либеральной пошлости им двигало чувство отторжения этой пошлости, но не глубинное желание утверждения начал, основанных на консерватизме), поэтому так легко отошёл от той позиции, которую отстаивал в 90-е годы.И более того: в 10-х он впал в раздражение от укореняющейся консервативности. Кураев – явление эпохи посмодерна, он, по-сути, просто играл в консерватизм, а когда игра стала жизнью, он отшатнулся от того, что оказалось ему не по нраву.

Павел Вячеславович Тихомиров, помощник главного редактора «Русской народной линии»