«Сфера» - аргументы в пользу тотальной прозрачности всего и вся

Недавно на РНЛ была опубликована краткая рецензия на фильм «Сфера», поставленный по мотивам  одноимённого романа Дэйва Эггерса.

В романе не просто показан вариант нашего ближайшего будущего, общества, добровольно принявшего правила игры технототалитаристов, но достаточно доходчиво преподнесены основные идеологические установки пропагандистов этого самого технототалитаризма.

Итак, некая корпорация, занимающаяся высокими технологиями, создаёт удобные алгоритмы централизации данных, а также разрабатывает относительно недорогие технические приспособления для возможности всеобъемлющего контроля – вплоть до массового производства беспроводных камер слежения, передающих через спутники сигналы в центр обработки информации.

Главная героиня становится искренней энтузиасткой темы и – став «звездой» виртуального сообщества – продвигает идею превращения успешной частной корпорации в надгосударственную машину контроля всего и вся.

Одной из идей книги, является идея возможности формирования морали, основанной не на страхе греха, а на страхе неизбежности наказания за преступление неких табу. Точнее, неизбежности наказания за нарушение законов.

Герой провозглашает: «Но я вот о чем: а если бы мы все вели себя так, будто за нами наблюдают? Мы бы жили нравственнее. Если на человека смотрят, разве он поведет себя неэтично, аморально или противозаконно?»

Итак, осознание полной прозрачности – преподносится в качестве своего рода квазирелигиозности, т.е. человек, не просто верующий, но знающий, что его жизнь прозрачна, не станет совершать некоторые поступки. которые классифицируются в качестве «греховных».

Героиня сталкивается с двумя активными противниками идеи «сверхпрозрачности». Это стихийный антиглобалист-анархист, пытающийся просто сбежать подальше от цивилизации и спасаться в глухомани, а также один из разработчиков глобальной системы. Оба этих героя – каждый по-своему – пытаются остановить героиню. Но тщетно.

В общем-то пропагандисты технототалитаризма в романе Эггерса проговаривают ровно то же самое, о чём предупреждали христиане-антиглобалисты ещё несколько десятилетий назад.

Вот, к примеру, вопрос чипов:

«Все похищения детей, изнасилования, убийства мы враз сокращаем на 99%. И ради этого у детей будут чипы в щиколотках.

Вот ты что предпочтешь? Живого ребенка с чипом в щиколотке, ребенка, который снова растет в безопасности, может бегать в парк, на велике гонять в школу и всё такое?

Или мертвого ребенка?

Или годами психовать, стоит лишь ребенку пойти на автобусную остановку?

Мы опрашивали родителей по всему миру. Поначалу они брезгливо кривятся, но как только перестают, то 88% одобряют. Едва до них доходит, что всё это осуществимо, они начинают требовать: «Почему нельзя прямо сейчас? Когда вы это запустите?»

Для молодежи настанет новый золотой век, я вот о чем. Бестревожная эпоха».

Но тут иллюстрируется отношение к созданию предпосылок к искоренению преступлений. А идеологи «абсолютной прозрачности» ведь поднимают и вопросы морально-нравственного характера.

«- Но я всё равно убеждена, что есть то, чем никто не захочет делиться со всем миром. Возможно, таких вещей не так уж и много, но они есть. В спальне люди делают такое, что не предназначено для показа.

– А почему люди этих вещей стыдятся?

– Ну, не обязательно стыдятся. Стесняются. Есть такое, чем делиться точно не стоит. Люди не поймут. Будут смотреть косо.

– Что ж, как показывает история развития общественной мысли, рано или поздно происходит одно из двух. Либо, мы признаём, что то, что преподносится в качестве постыдного, на самом деле является нормой, поэтому его незачем скрывать. Убираем утаивание факта, рассекречиваем. Признаём, что это делают все. И всё! Некогда постыдное деяние, которого необходимо было стесняться, больше никого не шокирует. Уходим от ложного стыда и обретаем честность».

Но есть и другой вариант, не либеральный, расширяющий границы допустимого, а вполне консервативный. Квазирелигиозный. И герой, воспитанный в атмосфере религиозности Среднего Запада Штатов, озвучивает это:

«- Или, что ещё лучше, мы, общество в целом, договариваемся, что некая модель поведения скорее недопустима. Следовательно, в атмосфере полной прозрачности, все могут узнать: кто совершает постыдные вещи. И тогда человек просто из страха общественного порицания вынужден будет этих постыдных вещей не совершать.

Парень из соседнего кабинета больше не будет глазеть порнушку, зная, что за ним наблюдает камера?

– Видимо, нет.

– Значит, проблема решена?

– Наверное».

Поскольку же герой вырос в атмосфере протестантской этики, то об аскетическом осмыслении природы помыслов он не ведает. И потому философствует в неком психоаналитическом духе:

«– Мэй, а бывало так, что ты хранила секрет, и он тебя прямо разъедал изнутри. Но стоило тебе раскрыть его, как тебе легчало? Такова природа утаивания. Когда секреты внутри – они смертоносны как раковая опухоль, когда оказываются снаружи – безобидны».

Будем честны, способ самоанализа, присущий американскому как бы баптисту, мало чем отличается от способов, присущих европейским атеистам или российским как бы православным. Психоанализ давно стал заменителем религии. Если говорить о существе способа взгляда внутрь, а не «скреп» пресловутых.

Поэтому, убеждён, что логика, озвученная героем антиутопии, будет вполне воспринята 88% наших соотечественников.

Допускаю, что если будет реализовываться первый вариант, когда просто раздвинуты рамки того, что будет объявлено «нормой», ещё возможен будет какой-то слабый писк «против». Против всей этой содомизации. А если реализовываться будет вариант №2?

Если альтернативой преступности, хаоса и пропаганды всего нехорошего станет «прозрачное общество», то кто из консерваторов сможет сформулировать доходчиво аргументы против?

88% легко согласятся с тем, что утрата личной свободы – этого фетиша «треклятых либерастов» - не идёт ни в какое сравнение с теми благами (с тем, что почитаться будет в качестве «блага»), которые даст тотальный контроль и учёт. И тут ещё появятся проповедники, которые скажут, что выступать против власти – это значит поддерживать анархию. А потом ещё появятся те, кто скажет примерно следующее: «Ну, как же! Ведь люди верующие в существование падших духовных сущностей, в курсе, что эти самые ВСЕГДА за нами наблюдают. Вот теперь этот демонический надзор просто материализовался. Так что Господь попускает нашего ради спасения весь этот – как вы называете – «технототалитаризм». Который вовсе и не тоталитаризм, а удобная среда, оснащённая первоклассными инструментами для борьбы с пороками».

Бывший пастор что-то понял, но не может сформулировать внятно причины своего неприятия такой – казалось бы – замечательной системы:

«Ты поняла, как спасти все души. В церкви мы этим и занимались – пытались заманить всех. Как всех спасти? Миссионеры работают над этим тысячу лет. Вы спасете все души. Всех соберете вместе, всех обучите одному и тому же. Будет единая мораль, один-единственный набор правил. Теперь у всех будут очи Господа. Знаешь этот стих? «И нет твари, сокровенной от Него, но всё обнажено и открыто перед очами Его»».

Такой вот получится почти религиозно окрашенный коммунизм.

Не нравится термин? Нет. Я не про МЛФ. Мы же помним. что «общение» и «сообщество» – однокоренные слова. Коммуникации, от communis, что на латыни означает общее, публичное. Разделяемое всеми. Либо 88%.

Причём никто из этих процентов не будет ощущать себя безликим винтиком. Система принудительного участия во всевозможных сетевых сообществах постепенно выработает у пользователей иллюзию того, что и от них кое-что зависит.

Один из главных героев так и говорит:

«- Сообщество здесь необходимо. Один из наших девизов: «Главное – сообщество». И ещё: «Здесь работают люди». Мы не роботы, и здесь не потогонная фабрика. Создать пространство, где уважают нашу личность, ценят наши мнения, прислушиваясь к нашим голосам, – всё это не менее важно, чем любые доходы».

А что же то меньшинство, которое против абсолютной прозрачности?

«Спустя какие-то недели «непрозрачные» чиновники воспринимались как отверженные. Если они не соглашались на видеосъемку встречи, то «прозрачные» с ними попросту не встречались. Их электорат недоумевал: что такое можно утаивать? Из-за этого их поражение на выборах было неизбежным. Мало кто решится на предстоящих выборах любого уровня выставить свою кандидатуру, не став «прозрачным». А ведь по мнению большинства именно «прозрачность» гарантирует то. что больше не будет политиков, которые не отвечали бы за свои действия в самом буквальном смысле слова. Ведь их слова и поступки зафиксированы. Больше не останется ни кулуаров, ни грязных сговоров. Только ясность, только прозрачность!»

И снова религиозно окрашенная мотивация:

«– Теперь все мы – Бог. Скоро каждый увидит и будет судить каждого. Мы узрим то, что видит Он. Мы провозгласим Его Суд. Мы станем орудием Его гнева и сможем милостиво даровать Его милость. Постоянно, на всепланетном уровне. Все религии ждали часа, когда всякий человек станет прямым и непосредственным апостолом, претворяющим в жизнь волю Всевышнего».

Роман завершается пессимистично. Один из героев, олицетворявший анархо-антиглобализм, погибает. Другой, из тех, кто на самом верху, оказывается изолирован после неудачной попытки вдохновить своим скепсисом главную героиню.

Дэйв Эггерс не находит аргументов, способных убедить главную героиню в том, что человекобожие не может окончиться ничем хорошим для всех, уверовавших в это вместо-христово «добро».

А есть ли аргументы у нас, у тех, кто считает себя православными?

Полагаю, было бы неплохо сформулировать свою позицию заранее.

Пока ещё есть возможность вести академические дискуссии.

Павел Вячеславович Тихомиров, помощник главного редактора Русской народной линии