«Я уже писал о дореволюционном экономисте и общественном деятеле С.Ф. Шарапове (1855-1911), его работе «Бумажный рубль» (1895) и его учении об абсолютных деньгах Работа крайне актуальна для современной России», — пишет в своей статье «Абсолютные деньги» экономист Валентин Юрьевич Катасонов. Статья опубликована на сайте Фонда стратегической культуры.
Профессор поясняет, что «абсолютные деньги С. Шарапова – это внутренние, национальные деньги, которые обслуживают российскую экономику в пределах государственных границ. Что касается международной торговли и других международных расчетов для таких операций национальная денежная единица использоваться не должна. Здесь применяется исключительно золото (имеется в виду не только физическое золото, но и валюты тех стран, которые имели золотой стандарт). Рубли должны оставаться внутри страны, чтобы не превратиться в объект манипуляций и махинаций со стороны биржевиков.
Шарапов считает, что государство, которое желает проводить активную экономическую политику, должно установить монополию на торговлю золотом».
Автор рассказывает, что мысль Шарапова о том, что деньги, предназначенные для внутреннего обращения, не должны превращаться в предмет международной торговли и внутреннее денежное обращение должно быть изолировано от международного рынка, повторяет в более развёрнутом виде современник Сергея Федоровича генерал А.Д. Нечволодов (1864-1938): «В своей известной работе «От разорения к достатку» Александр Дмитриевич приводит дополнительные аргументы и примеры, касающиеся взаимосвязей внутренних и международных денег, которые убеждают нас в следующем:
1. Если деньги имеют товарную природу, тогда неизбежно возникает рынок денег. Это своеобразный рынок, ибо на нем совершаются не сделки купли-продажи, а сделки денежной ссуды;
2. Введение повсеместно золотого стандарта в XIX веке – это своеобразная «денежная глобализация»;
3. Страну с денежным обращением, изолированным от международного рынка, трудно покорить международному капиталу».
Катасонов останавливается подробнее на третьем пункте. Нечволодов пишет: «Изолированное от внешнего рынка денежное обращение мы видим теперь и в Китае; в разных провинциях – разные знаки, и среди них – масса чеков отдельных торговых домов и частных лиц, которые, конечно, имеют значение только в своем районе; и Китай до сих пор масонами и никем вообще не завоеван, внешние долги его, сделанные впервые по совету европейцев в 1874 году, ничтожны, разрушающего капиталистического хозяйства в нем нет, земледелие процветает, а население, несмотря на страшную густоту, отсутствие технических усовершенствований и хищнический характер администрации, чрезвычайно богато, сохранило все основы своего тысячелетнего строя, а также и все добродетели: китаец честен и отличный семьянин; притом он первый купец в мире».
Профессор от себя предлагает еще пример США: «Первые сто лет своего существования Североамериканские Соединенные Штаты имели денежную систему, похожую на ту, которую на протяжении многих веков существовала в Китае. До гражданской войны между Севером и Югом не только отдельные штаты, но даже отдельные графства и муниципалитеты пользовались своими специфическими денежными знаками, которые почти не принимались в других регионах страны и уж тем более не попадали в каналы международного обращения. В том числе использовались и бумажные деньги. Например, так называемые "колониальные расписки" (подробнее см.: Ротбард М. История денежного обращения и банковского дела в США. – Челябинск: Социум, 2005). Лишь в 1863 г. (с принятием закона о национальной банковской системе) в САСШ стала постепенно складываться единая денежная система, а доллар стал обращаться не только внутри Североамериканских Соединенных Штатов, но и на мировом рынке. В дальнейшем это способствовало, по мнению некоторых авторов, закабалению Америки Ротшильдами и другими банкирами из Старого Света (см.: Саттон, Энтони. Власть доллара. М.: ФЭРИ-М, 2003; Саттон, Энтони. Кто управляет Америкой? – М. ФЭРИ-М, 1995; Хаггер, Николас. Синдикат. История грядущего мирового правительства. – М.: СТОЛИЦА-ПРИНТ, 2007)».
«Однако, — продолжает автор статьи, — вернёмся к Шарапову. Фактически в его "Бумажном рубле" и других работах речь идёт о государственной валютной монополии. В наиболее завершенном виде идея такой монополии была сформулирована в докладе Шарапова "Финансовое возрождение России" (1908г .). В нём он раскрыл роль биржи в управлении (манипулировании) валютным курсом денег и призывает обезоружить биржу, передав государству управление валютой и валютным курсом национальной денежной единицы: "Управление внешними курсами, помимо и часто вразрез велениям биржи, есть венец освобождения государственной власти от воздействия иностранного капитала, освобождения народного хозяйства от рабства у биржи. Это освобождение осуществимо, конечно, только при системе национальных денег и при благожелательном посредничестве государства во всех денежных расчетах своих граждан с внешним миром путем сосредоточения всех валютных сделок в учреждениях Государственного Банка. Он один в стране должен являться продавцом и покупателем иностранной валюты, устанавливая ей цену в национальных знаках или, что то же, национального знака в иностранной валюте не по биржевым бюллетеням, а по соображениям нужд и польз государственного хозяйства"».
«Итак, — резюмирует Катасонов, — Шарапов призывает установить государственную валютную монополию (ГВМ). Его призыв не был услышан. До революции валюта находилась во множестве частных рук, а курс рубля устанавливался на бирже. ГВМ была установлена лишь в СССР во второй половине 1920-х гг. Ей предшествовало введение государственной монополии внешней торговли (ГМВТ), установленной декретом СНК от 22 апреля 1918 "О национализации внешней торговли". Согласно декрету, непосредственное государственное руководство внешней торговлей поручалось Народному комиссариату торговли и промышленности, переименованному в 1920 в Народный комиссариат внешней торговли. Внешнеторговые сделки могли совершаться впредь только органами, специально уполномоченными государством».
Профессор напоминает, что фактически уже в первые годы после введения ГМВТ подавляющая часть всей валюты и золота оказалась в руках государства: «За пределами государственного сектора оставалась лишь небольшая часть валюты и золота, которая обращалась на внутреннем "вольном" рынке. В значительной степени причина сохранения такой "вольности" – создание и укрепление советской валюты под названием "червонец", которая должна была заменить обесценивающиеся советские бумажные знаки (совзнаки). Однако сохранение "вольного" валютного рынка в стране создавало немалые угрозы для советской власти. Известный современный российский специалист по финансам С.М. Борисов пишет про сложившуюся к середине 1920-х гг. ситуацию: "Стремление застраховаться от надвигающейся инфляции и растущие масштабы финансирования контрабандного импорта настолько активизировали спрос на золото и иностранную валюту, что для его удовлетворения – при одновременном поддержании прежних курсовых пропорций – пришлось бы пожертвовать значительной долей золотовалютных резервов, которые перешли бы из рук государства в частные руки. Но власти пожертвовали не валютой, а самим механизмом "интервенции". Весной 1926 г. Госбанк СССР, чтобы сдержать отток из резервов, приостановил куплю-продажу золота и иностранной валюты ради стабилизации курса червонца, перестал участвовать в операциях «вольного» валютного рынка и прекратил публикацию рыночных котировок". (Борисов С.М. Рубль – валюта России. – М.: Консалтбанкир, 2004, с. 90-91). Так прекратилась подпитка внутреннего "вольного" рынка валютой и золотом из государственных резервов.
«Весной 1928 г. произошло полное отключение советской денежной системы от международного рынка, когда окончательно были запрещены трансграничные перемещения червонных банкнот, казначейских билетов, советских монет и платежных документов, не имеющих отношения к внешнеторговым операциям. Через некоторое время прекратились операции с червонцем на зарубежных рынках. Соответственно, исчезли и котировки рубля на таких рынках.
В конце 1920-х гг. на внутреннем денежном рынке могли обращаться лишь остаточная валюта (та, что еще оставалась на счетах банков и под матрасами) и валюта, попавшая в страну контрабандой. Последняя точка в создании государственной валютной монополии была поставлена в 1930 г., когда были запрещены операции с валютой и другими ценностями в фондовых отделах при товарных биржах. На этом закончилась и история советского червонца. Его заменили обычным советским рублем, который был: а) бумажным; б) неразменным на золото и валюту; в) внутренним (замкнутым) денежным знаком; г) товарным (эмитировался строго в соответствии с товарной массой)», — отмечает автор.
По мнению автора — иными словами: советский рубль начала 1930-х годов приобрёл все признаки абсолютных денег Шарапова.
«Государственная валютная монополия, — продолжает Катасонов, — просуществовала до конца 1980-х гг. и эффективно защищала внутреннее денежное обращение от стихий мирового рынка и фокусов биржевых спекулянтов. Она была основой суверенитета страны. Демонтаж этой монополии начался в последние годы существования СССР одновременно с демонтажем государственной монополии внешней торговли. Российская Федерация с самого начала своего существования отказалась от государственной валютной монополии, что было зафиксировано в Законе РФ «О валютном регулировании и валютном контроле» (1992 г.). Новое государство сразу же отказалось от мощного щита, защищающего национальный суверенитет (не менее важного, чем ядерный щит), что предопределило быструю экономическую деградацию России».
Профессор пишет, что курс российского рубля по отношению к другим валютам стал определяться на биржевой площадке Московской биржи. «До 2014 года Банк России вмешивался в формирование валютного курса рубля, проводя при необходимости валютные интервенции. Восемь лет назад Центробанк отпустил курс российского рубля в свободное плавание, превратив его окончательно в игрушку валютных спекулянтов», — заключает Катасонов.
