Что такое стагнация экономики и возникла ли она только в июле-августе 2025 года? Выступая на Восточном экономическом Форуме 3-4 сентября 2025 года, Глава Сбербанка Герман Греф отметил, что по итогам июля-августа 2025 года производство не растёт, находится около нулевой отметки. По его словам, это ни что иное как «техническая стагнация».
В классическом понимании стагнация означает застой экономики (в переводе с латыни – неподвижность, стоячая вода), низкий динамизм развития, отсутствие или слабость инноваций, отсутствие существенного повышения жизненного уровня граждан, а также сопровождается ростом безработицы в результате застоя производства (такие представления существовали в 20 веке во многих трудах, использовались для характеристики Великой стагнации 1970-ых гг., которая провоцировалась шоками предложения в силу подорожания нефти и газа).
Сегодня в отдельных научных работах под стагнацией может пониматься даже замедление темпа экономического роста, скажем, с 3% до 1,5-1,8%. Кстати, как раз российский вариант, однако необходимо учитывать, как долго Россия не выходила на рост в 3% с 2012 по 2023 год, что можно называть десятилетием стагнации, а если оценивать два или три десятилетия развития страны и посчитать средний темп роста и он будет 1,1% – 1,3%, то, что это, если не стагнация развития космической ядерной державы?
Монетарная политика России всё сделала на протяжении многих лет для обеспечения указанной стагнации, причём, отнюдь не технической и не для двух месяцев. Причина в том, что монетарная политика не меняется по своей сути и содержанию, инструментально, а её проводники и аналитики даже не пытаются оценить силу и эффективность применяемого инструментария, как и выделить последовательность действий в антиинфляционном сдерживании, ставя на карту развитие экономики ради «фетишизированной динамики цен в 4%».
При этом никого не интересует структура цен и её изменение. Выходит, она может быть любой – это никого не волнует, а вот агрегат в 4% «вынь да положи». При этом никого не волнует и вопрос, что это достижение, если и состоится (пока за десять с лишним лет его добивались краткосрочно всего два раза и удержать «победу» не смогли) далее создаст причины для повышения цен, нейтрализуя само себя. Однако такие связи обратного характера уже сложны для понимания денежных властей и не принимаются во внимание в угоду неоклассических рецептов макроэкономической политики и фетишизации такого же бездарного математического аппарата, который применяется для обнаучивания подобных фетишей.
Напомним, что по итогам 2025 года ожидается рост ВВП уже около 1,5% (из доклада министра А.Силуанова Президенту России), рост промышленного производства около 2% и обработки около 3% (из сообщения Д.Мантурова на этом же совещании Президенту РФ в конце августа 2025 года).
Эти цифры как раз и говорят о стагнации, поскольку страна развивается значительно ниже своего потенциала и своего потенциального роста. И одна из главных причин – это монетарная политика ЦБ РФ.
Как следует из заявления Председателя ЦБ РФ от 9 апреля 2025 года в ГД РФ, эта политика должна приводить к понижению инфляции с 14% до 8-9%, что рассматривается как успех. Однако, на сегодня (5 сентября 2025 года) ключевая ставка 18% и речь идёт в лексике Грефа о её снижении хотя бы до 14%, а лучше до 12%, что явно оживит экономику, не допуская её втягивания в стагнацию кредитования.
Однако, и заявленный в Думе ориентир монетарной политики, хотя и лучше 14% и тем боле 18%, тем не менее, означает весьма сомнительный успех. Причина в том, что сильно зажата экономика, повышены ставки по кредитам, не работает воспроизводственный механизм капитала («банковский – промышленный капитал»), имеется высокий спекулятивный накал в экономике (как собственно и отток капитала). Это не позволяет развивать НТП и инновации, тормозит экономический рост.
Именно эти исходы и означают подлинную стагнацию экономики, которая развёрнута и длится уже довольно длительно в России, сдерживая её развитие и обогащая узкие финансово-спекулятивные круги страны.
Причём, эта стагнация, о которой длительное время говорит академик С.Ю.Глазьев и его научная школа, не только блокирует текущее развитие, она отбрасывает страну назад, обрекая её на научно-технологическую деградацию, трансформируя негативно мотивы и стимулы деятельности, поскольку поощряет не высокие технологии, науку, а примитивные формы хозяйственной деятельности, спекулятивного характера.
«Управляемое охлаждение» является даже не обнаученной, а просто глупостью, поскольку не было «управляемого разогрева», а цели охлаждения сводятся к стагнации, которую в техническом варианте увидел наконец Герман Греф. А ведь стагнация очень хорошо, я бы сказал, отчётливо видна на следующих графиках (рисунки 1-3).
Мне представляется, что придумка неадекватных терминов связана с боязнью нарушить «позитивное, победное status quo» о том, как здорово справляется со всем российская экономика в условиях СВО.
Однако, именно стагнация, в смысле низкого уровня инноваций и технологического обновления, низкого динамизма – характерна для нашей экономики уже десятилетиями. Вот чего до сих пор не видят «прозревшие» представители банковского сообщества и «глашатаи (гуру)» современного российского капитализма.
Рисунок 1 показывает отрыв финансовых инвестиций от инвестиций в нефинансовые активы для России, а рисунок 2-3 – отсутствие аналогичного эффекта для стран, которые серьёзное влияют на мировом фондовом рынке (США, Китай).
Как видим из рисунков 1-3, только в России наблюдался беспрецедентный рост финансовых вложений, многократно превышающих вложения в нефинансовые активы. В США, которые сильно влияют на мировые фондовые рынки, инвестиции в нефинансовые активы значительно выше финансовых (рисунок 2). Для Германии (рисунок 3) соблюдается превосходство финансовых над нефинансовыми вложениями, несколько напоминающее российский вариант (рисунок 1), однако, она в разы меньше и нет такого расширения как в России в 2022 году (даже в условиях специальной военной операции!).
Рисунок 4 показывает отношение финансовых вложений в трёх странах к ВВП (данные по Китаю отсутствовали).
Россия в этой части (по рисунку 4) с лихвой превосходила основных западных игроков.
Рисунок 5 показывает отношение нефинансовых вложений к ВВП. И здесь уже данные по Китаю имелись, и он значительно превосходил ключевые Западные страны.
Отметим по рисунку 5, что отрыв Китая от США и Германии ещё и возрастал к 2019 году (предковидному). Такое положение вещей сложилось до ковидного кризиса, и за истекшие пять лет вряд ли кардинально было изменено. Однако, для целей настоящего анализа важно то, что Россия отличается от приводимых стран – лидеров мирового развития. Такого доминирования финансовых вложений к ВВП и к нефинансовым не имеет ни один член пятёрки передовых по развитию стран. Сопоставляя с тем, что российская экономика в этот же период серьёзно замедлила рост и стагнировала, можно с достаточным основанием предположить, что такая усиливающаяся структура «финансовые – нефинансовые вложения» вносила в этот результат значимый вклад.
Ещё одним подтверждением стагнации российской экономики выступают графики на рисунках 6-7, отражающие наличие инвестиционного тоннеля (по валовому накоплению основного капитала) и проблемы с монетарной политикой по динамики денежного агрегата М2.
Из рисунков 6-7 видно, что валовое накопление практически не возрастало в ценах 2000 года в период 2011-2022 гг., находясь и колеблясь незначительно в неких границах, которые и обозначены автором как своеобразный тоннель.
Поэтому данные границы и обозначены как инвестиционный тоннель российской экономики. Его удалось преодолеть только в 2023 году, а в 2024-2025 годах опять вернуться почти в него же.
Конечно, при накоплении основного капитала важна структура этого капитала, распределения инвестиций. Однако, указанная динамика, которая сильно коррелирует с рисунком 7, отражающим уровень монетизации, наводит на мысль о влиянии монетарной политики, причём, ввергающим экономику России в длительную стагнацию, недоразвитие.
Рисунок 8, показывающий отношение объёма инновационной к неинновационной продукции, работам, услугам, демонстрирует длительное снижение этого отношения после периода короткого подъёма до 2013 года, что также подтверждает стагнирование российской экономики, отнюдь даже не в 2025 году в силу проводимой жёсткой монетарной политики 2023-2024 гг., а вред повторяющейся такой монетарной политики, которая не справляется с инфляцией и «давит развитие».
Также снижалась к 2023 году (довольно устойчиво) и доля внутренних затрат на исследования и разработки в ВДС высокотехнологичных и наукоёмких секторов России, что также отражает стагнацию развития. Поэтому обобщая, отметим, однозначный вывод: проводимая макроэкономическая политика в России десятилетиями обрекала экономику на режим недоразвития или стагнации. Это не явление 2025 года июля-августа (второго или третьего квартала этого года) и разумеется, это явление не имеет никакого «технического характера», чтобы вводить необоснованный термин о якобы «технической стагнации».
Далее рассмотрим некоторые аспекты новой монетарной политики экономического роста и развития в России.
Новый подход к монетарной политике экономического развития. Во-первых, Россия имеет весьма сложную (утяжелённую в сторону трансакционных и сырьевых секторов) структуру, с доминированием трансакционных секторов, с такой рентабельностью и риском ведения дел, что сказывается на распределении ресурса и требует управляемого его перемещения между отраслями и секторами, чего никогда не наблюдалось. Поэтому, кстати, нельзя говорить ни об управляемом охлаждении, ни о таком же управляемом разогреве.
Во-вторых, денежная масса растекается по этой структуре неравномерно, с различной вязкостью – абсорбционной способностью денег. Но исходная рентабельность и масштаб вида деятельности влияет на это распределение и абсорбцию.
В-третьих, уравнение (тождество) Фишера в прямом виде не является уравнением сплошности (неразрывности) подобно уравнению потока жидкости (V1 S1 = V2 S2, где V1, V2 — скорости S1 S2 площадь потока), поэтому описать указанную абсорбцию не в состоянии. В обеих частях уравнения Фишера по смыслу разные параметры (в отличие от уравнения сплошности). Однако, если преобразовать уравнение Фишера и представить зависимость, например, P = F (Y) цены как функция от объёма продукции, а скорости обращения как функции величины денежной массы V = H (M), тогда уравнение Фишера можно записать так: Y* F (Y) = M *H (M) и мы получаем весьма сложный вариант уравнения связи продукта и денежной массы.
Сложность и в присутствии обратной связи, которая и в прямой форме уравнения, и в модифицированной здесь не учитывается, что и ограничивает его применение и различные интерпретации. Однако, пренебрегая этим важным условием, и всё-таки продифференцировав по времени модернизированное уравнение Фишера, можно получить выражение для темпа роста продукта Y: gY = m gM H (M)+ m dH(M)/dt — dF(Y)/ dt, где m — уровень монетизации, М – денежная масса.
Откуда видна ортодоксальная логика монетарной политики, применяемая ЦБ РФ: видно, что темп роста по Фишеру определится уровнем монетизации и темпом роста денежной массы и тормозит его инфляция, заданная функцией F(Y). Именно поэтому, следуя такой логике, ЦБ РФ давит инфляцию так, как он понимает (неправильно!) это давление (через высокий процент и торможение роста денежной массы) и полагает, что так он обеспечит экономический рост.
При этом упускается из виду релевантная связь прироста денежной массы и монетизации с ростом ВВП, которая подавляется применяемым инструментом жёсткой политики, включая процентную ставку. А также структура «инвестиции - потребление», претерпевающее существенное искажение и сжатие при искусственном удорожании денег.
В итоге буквально вчера брянский предприниматель мне сказал, что, взяв кредит в миллион рублей, по общему итогу он должен будет заплатить на него сверху ещё 400 тыс. рублей, если будет пользоваться суммой год и более. Поэтому следует крайне быстро освободиться от такой обузы. И это уже при ставке в 18%, а не 21%.
Мы обсудили с ним ситуацию, и вывод делается один (человек не занимается экономической наукой), что такая политика просто взвинчивает инфляцию, поскольку наращивает на имеющиеся деньги величину, которая ни чем не обеспечена, берётся, в общем-то, «из воздуха». Об этом Ваш покорный слуга неоднократно заявлял, поскольку процентная ставка является ценой денег, то её увеличение – это вклад в инфляцию, а в дальнейшем возникающие ограничения на повышательную динамику цен, могут нейтрализовываться, кстати, таким вкладом, увеличивая издержки пользования деньгами во всех секторах экономики.
России нужна монетарная политика именно экономического развития. А это включает обеспечение относительной лёгкости внедрения научно-технического прогресса как первостепенного фактора повышения производительности труда, ввод инноваций, новых технологий.
Данный динамизм и будет означать отсутствие стагнации развития. Однако, поскольку инфляция не может не сопровождать этот процесс, ибо и инновации, и достижения НТП – редкие блага, формирующие под себя дефицитный интерспецифический ресурс, который относительно дорог и влияет на повышательную динамику цен, постольку требуется пересмотр антиинфляционной политики таргетирования, как вводящей экономику в стагнацию и блокирующей её инновационно-технологическое развитие, делающее его не системным, а локализованным (с отдельным геройски получаемыми успехами лишь по отдельным направлениям за счёт концентрации крайне ограниченных ресурсов на них).
В связи с чем монетаристская политика гашения инфляции до необоснованного никак таргета – будет давить позитивное экономическое развитие автоматически, ввергая страну в перманентную стагнацию, что подтверждают графики, приводимые выше.
Поэтому внезапно прозревшие отдельные представители бизнеса и политического истеблишмента, а также банкиры, все равно дающие аккуратно-неверные формулировки и оценки состояния, ими же обеспечивают пролонгацию неэффективной политики, по сути, отбрасывающей Россию на прошлые позиции, консервируя негативные и блокируя позитивные факторы развития.
Нет никакого выверенного и научного управления как охлаждением, так и разогревом. Это наглядно подтверждают приводимые выше данные. Есть, к сожалению, политика, проводимая в интересах очень небольшой группы обогатившихся и наживающихся на спекулятивных схемах граждан страны, которых устроит и высочайшая ставка, включающая в спекуляцию и значительные группы населения, и политика достижения таргета, которая такую процентную ставку якобы обосновывает. Однако никаких научных подтверждений такому обоснованию – нет!
Итог прост: России требуется научно обоснованные виды и инструменты политики, стимулирующие развития и экономический рост, а не ввергающие её в длительную и отнюдь не «техническую» стагнацию и дикость новоявленных определений в виде «управляемого охлаждения». Контуры этой политики и обоснованный инструментарий давно предложен представителями научной школы С.Ю.Глазьева, включая автора данного материала.
Олег Сергеевич Сухарев, главный научный сотрудник ИЭ РАН, д.э.н., профессор кафедры «Теории и методологии государственного и муниципального управления» ФГУ МГУ им. М.В.Ломоносова
