Идеология Третьего Рима

В 2013 году, выступая на Валдайском форуме, Президент России Владимир Путин впервые заявил о необходимости идеологии для государства. По тем временам это был прорыв. Под влиянием путинской речи православной общественностью была создана организация «Русское собрание», председателем которой избрали автора этих строк. Все эти годы мы обсуждали вопросы идеологии, различные идеологические тексты и проекты.

И вот, по прошествии 8 лет, тоже на Валдайском форуме, мы видим новый прорыв на идеологическом фронте. Путин фактически сформулировал государственную идеологию России. Он называл её «здоровым консерватизмом» или «разумным консерватизмом» — это не имеет принципиального значения. Важно, что это идеология именно консерватизма, т.е. традиционная для России и единственно возможная в нынешних условиях.

Путин не боится слова «консерватизм», не боится обвинений в ретроградстве, в какой-то консервации общественных процессов. Он говорит о том, что консерватизм — особенно востребован эпоху нынешних глобальных перемен, которые пока неизвестно, когда закончатся.

Давайте проследим за логикой путинской мысли. Он начал своё выступление на Валдайском форуме с того, что констатировал тот факт, что мир вступил в эпоху кризиса. Этот кризис не финансовый, не экономический, не политический, этот кризис, как выразился Президент, «концептуальный» и даже «цивилизационный». Цивилизационный – потому, что человечество столкнулось не только с системными изменениями по всем направлениям: изменения геофизического состояния планеты, опасности, связанные с изменением климата. Но, что куда важнее, как подчеркнул Президент, кризис охватил и понимание того, что такое есть сам человек (появляются парадоксальные толкования этого), в чём смысл его существования.

Далее Путин констатировал, что существующая модель капитализма исчерпала себя, что она не может предложить выхода из тех противоречий, с которыми столкнулось человечество. Как стало понятно из ответов на вопросы, Путин наилучшим видит такое устройство экономики, которое можно назвать государственным капитализмом. По крайней мере, активную роль государства в экономике он считает обязательной в эпохи кризиса.

Не мог себе отказать в удовольствии Президент России, чтобы не обратить внимание на двойные стандарты западной политической мысли, которая совершенно не озабочена катастрофическим положением в странах, которые столкнулись с эпидемией в условиях санкций (видимо, имелся в виду Иран). Смерть людей в этих странах нисколько не волнует хвалёный «европейский гуманизм».

Путин отметил, что есть угроза того, что техника может превзойти человека по способности мыслить. Ещё более серьёзная угроза, что человечество не может установить пределы вмешательства в человеческий организм. Одно дело, когда в человеческий организм внедряют чипы, которые продлевают человеку жизнь или излечивают его от тех болезней, которые раньше являлись практически смертным приговором. Другое дело, когда предпринимаются попытки изменить сам генотип человека, превратив его в иную сущность, в киборга, в трансчеловека. Это ставит перед цивилизацией вопрос об этических границах для развития науки и техники. Но западная цивилизация даже не пытается поставить вопрос об этих границах.

Путин также отметил, что современный кризис протекает в условиях конца эпохи европоцентризма. Действительно, на протяжении целого ряда веков Запад господствовал в мировых делах, задавал норму понимания тех или иных процессов. А в конце XX века, после развала Советского Союза, Запад и вовсе доминировал в мире, который стал однополярным. Теперь очевидно, эта эпоха заканчивается.

Важно отметить еще одну мысль, который сформулировал Владимир Путин, что новый мировой порядок, как учит нас история, возникал всегда после большой войны. Сегодня, как сказал Президент, у нас есть возможность создать прецедент — чтобы новый мировой порядок возник без большой войны. Понятно, что большая война в нынешних условиях — это война, которая грозит уничтожение всему человечеству. Её допустить просто невозможно. Получится ли реализовать не военными способами переустройство мира — это большой вопрос.

Далее Путин тезисно наметил те контуры, по которым будет происходить процесс переустройства, и то место которое, как он видит, должна занимать Россия. Эти тезисы действительно важные, они определяют государственную идеологию и роль России в мире.

Первый тезис заключается в том, что «структурообразующей единицей мирового устройства является только государство». Президент сослался на пандемию коронавируса, а также на то, что все попытки глобальных цифровых платформ узурпировать государственные функции провалились, хотя в Америке, во время борьбы против Трампа эти цифровые платформы проявили себя, как говорится, во всей красе. Это очень важное фундаментальное заявление Президента, хотя он об этом же говорил на Давосском форуме, но тогда на эти слова Путина не обратили должного внимания.

Фактически Путин бросает вызов глобализму. Он говорит, что суверенные национальные государства есть и будут основой мироустройства. Это ставит крест на попытках ликвидировать национальное государство, на попытках передачи государственных функций глобальным наднациональным структурам, что в перспективе приведёт к установлению власти главного выгодополучателя – антихриста.

Путин подверг критике идеи, которые громко звучали в последнее время на Западе о том, что национальное государство уходит и устаревает, что национальные границы — это анахронизм, а суверенитет — препятствие для процветания. Президент провозгласил, что «только суверенные государства способно эффективно отвечать на вызовы времени и запросы граждан. Это очень важная констатация.

Собственно говоря, этот тезис — основа государственной идеологии. Продолжая логику своей мысли, Путин говорит о том, что нужно во что бы то ни стало сохранить и Организацию Объединенных Наций, то есть международную организацию национальных государств, которые через эту структуру пытаются искать методы решения международных проблем и урегулирования конфликтов.

Сейчас активно звучат предложения модернизировать, а то и ликвидировать Организацию Объединенных Наций. Путин, отвечая на вопросы участников Валдайского форума, заявил, что он противник резких изменений, по крайней мере, отмены права вето у пяти постоянных членов Совета Безопасности ООН. Президент отвечал на вопрос, в связи с тем, что прозвучало предложение президента Турции Эрдогана изменить ООН. Этот дополнительный тезис о необходимости сохранения ООН как института здорового консерватизма решения международных проблем вытекает из необходимости сохранения суверенных национальных государств.

Второй тезис заключается в противодействии революции. Путин призывает быть очень осторожными, консервативными особенно в эпоху перемен – «хотя бы из чувства самосохранения». Опираясь на наш национальный опыт, он говорит, что «революция — путь не выхода из кризиса, а путь на усугубление этого кризиса». Эта мысль не нова, она постоянно звучала из уст Президента, на форуме она прозвучала как предупреждение западным странам, чтобы они учли этот наш печальный опыт и не шли путём радикального слома существующих структур.

Третий тезис, который сформулировал Путин в своей речи: «В современном хрупком мире значительно возрастает важность твёрдой опоры: моральной, этической, ценностной». Фактически президент России говорит о необходимости опоры на духовные ценности. В этом смысле он подверг критике все изменения в ценностной и моральной сферах, которые происходят сегодня на Западе, который мнит себя флагманом прогресса.

Очень удачно Президент сравнил нынешних сторонников прогресса на Западе с большевиками, которые занимались тем же самым после революции 1917 года. И это действительно так. Большевики пытались отказаться от семьи, разрушить вековые ценности веры, что сейчас происходит на Западе. Насаждалось и поощрялось доносительство на близких, достаточно вспомнить Павлика Морозова. Сейчас это мы видим на примере Америки, где морально поддерживаются те молодые люди, которые доносят на своих родителей.

Еще одно удивительное сходство современного Запада и постреволюционной России — абсолютная нетерпимость к чужому мнению. Путин подчеркнул, что на Западе «борьба за равноправие и против дискриминации превращается в агрессивный догматизм на грани абсурда». И опять вспоминается ситуация в России после революции 1917 года, когда писатели-рапповцы пытались запретить классиков («Пушкина и Достоевского сбросим с корабля современности»). А на Западе сейчас пытаются запретить устаревшего Шекспира.

Противодействие расизму в новой «культуре отмены» превращается в «обратную дискриминацию» превращается в расизм наоборот, — раньше мы это слышали только в выступлениях публицистов. Сейчас эта точная характеристика новых идеалов Запада прозвучала из уст российского Президента.

То, что происходит на Западе, Путин охарактеризовал довольно жёстко: «Это уже просто на грани преступления против человечности, и всё под именем и под знаменем прогресса».

У нас, отметил российский Президент, другая точка зрения: «мы полагаем, что должны опираться на свои духовные ценности, на историческую традицию, на культуру нашего многонационального народа».

В ходе дискуссии Путину задали вопрос: «Как же быть, когда у разных народов свои традиции, и их невозможно примирить». На что президент России очень резонно заметил, что как раз национальные традиции и духовные ценности легче примирить, легче свести к единому принципу, чем тот разрыв духовной традиции, который нам предлагает в качестве новой идеологии современный Запад.

Говоря о том, что в условиях перемен и структурных изменений, в условиях слома важен разумный консерватизм, Путин как раз и формулирует государственную идеологию России как ЗДОРОВЫЙ КОНСЕРВАТИЗМ. Причём эта идеология ориентирована на перемены, но на те перемены, которые будут происходить на основе духовных и нравственных традиций народа.

Путин подчеркнул, что его консерватизм — это консерватизм оптимиста, поскольку он убеждён в успешном развитии страны.

Отвечая затем на вопросы, он повторил уже однажды сказанную им мысль, что русский народ не растратил ещё потенциал пассионарности. И вообще довольно пространно высказался о пассионарности — термине, который, как известно, был введён в общественную мысль русским мыслителем Львом Гумилёвым.

Таким образом, в Валдайской речи Президент России практически сформулировал идеологию «Третьего Рима», идеологию охранительства, идеологию противостояния разрушительным процессам, которые мы наблюдаем на современном Западе. Разрушительным не просто для общества, но для самой человеческой цивилизации. Фактически Путин провозгласил, что Россия является ковчегом спасения для Западной цивилизации, сохраняя те ценности и идеалы, которые веками были близки и западным христианам, но от которых они сейчас отказываются (или им пытаются сейчас навязать идею отказа от этих ценностей).

Если резюмировать смысл новой путинской идеологии, то он сводится к нескольким базовым идеям.

Во-первых, необходимо укреплять суверенные национальные государства, а значит не допускать преобладания наднациональных структур и цифровых платформ над государственными институтами.

Во-вторых, необходимо опираться на национальные традиции и духовные ценности своей цивилизации. Применительно к России (и к Западу!) — это укрепление института традиционной семьи (а значит запрет «семьи» гомосексуальной), отказ от гендерной идеологии. Это — очевидный вызов нынешним трендам Запада.

В-третьих, поскольку капитализм умирает, надо искать новые формы экономического устройства и наиболее подходящая форма — государственный капитализм (или государственный социализм). Отсюда совсем недалеко до идеи Православного социализма.

Действительно, всё это и есть здоровый консерватизм, который может и должен стать основой государственной идеологии.

Считаю речь Президента России на Валдайском форуме исторической, которая, по сути, является ответом России на вызов, брошенный ей современным Западом.

Анатолий Дмитриевич Степанов, главный редактор «Русской народной линии», председатель «Русского собрания»