В развернувшейся дискуссии на предмет непозволительно низкого педагогического и культурного качества, богословской приемлемости Учебно-методического комплекта (УМК) «Приходская школа "под ключ"» авторства диакона Ильи Кокина, протоиерея Павла Великанова и др. громче голосов состоятельной критики звучат манипулятивные восклицания защитников этих аморальных материалов. Звучат высказывания в стиле: «Мои знакомые обучали детей по этой программе, и это только положительные отзывы. Мне кажется этот результат что-то значит» (хотя это означает исключительно лишь то, что эти люди – того же поля персонажи, что и автор). Или: «А по каким тогда пособиям обучать?!» (да по каким угодно, пособий много, но только не по этим). Или: «Вы не понимаете, только так можно удовлетворить интерес и удержать внимание молодежи» (типовой аргумент всех и каждого секспросветовцев, маниакально лезших в российские школы в течение последних 30 лет, а также оккультистов и сектантов). Или: «Почему вы не вынесли эту дискуссию на священноначалие, почему вынесли грязное белье?» (два года православная общественность пытается бить в набат, но кто бы еще нас всех слушал).
И всё это понуждает тоже взяться за оценку этих работ И.Кокина и прочих, которые столь агрессивно стали просто навязывать православным детям, православным приходам. Мы остановимся только на вышеозначенной книге «Страх возводит стены, любовь строит мосты».
Почему вообще надо уделять столько внимания какой-то книге кого-то там? А потому, что она «вшита» в учебно-методический комплекс «Приходская школа "под ключ"», к ней в его учебниках и программах масса отсылок в части касающейся, например, заданий школьникам.
Нет смысла развернуто повторять уже исчерпывающе сказанное другими критиками относительно намеренного принудительного стимулирования этой книгой явно неприемлемого и ненормального, откровенно патологического интереса несовершеннолетних детей к гомосексуализму (с.116, 135, 110), ритуальному сексу (с.132–135), к «свальному» – групповому сексу (с.132–135), ритуальным убийствам детей и взрослых (с.132–133), некрофилии (образ «мёртвой жены» – с. 134), «проявлениям сексуальности (чем экзотичнее, тем лучше)» (с.134) (дополненное формированием листами инфографики «Сложно ли жить по канонам» в комплекте с этой книгой внутри УМК столь же патологического интереса детей к мужеложству, скотоложству, транссексуальности, растлевающим изображениям). Всё это уже было ранее показано и экспертно оценено. Хотя и без того очевидно, что это безумие преступно помещать в учебники для церковно-приходских школ, вообще в ученики для детей. Это просто вообще ничем не может быть оправдано. Такая пропаганда всегда и везде была, по сути дела, направлена на одно – на подготовку из детей «мяса для педофилов». И внутри Церкви этого не может быть, потому что не может быть никогда. Независимо от фантазий третьих лиц, выступающих в защиту, оправдание и поддержку этой книги И.Кокина (факт выступления которых, сам по себе, является своего рода открытием себя миру в соответствующем, чётко прочитываемом качестве – т.н. «каминг-аутом»). И отметим, что все тексты рассматриваемой книги, вызвавшие огонь критики, невозможно никак иначе прочитать и истолковать (ни как шутку, ни как образные сравнения, ни как «этакие подходы»), кроме как вопиюще безобразная пропаганда мерзостей, продолжающая пропагандистские творения И.С.Кона.
Но для православных учителей и родителей не менее важен аспект богословских искажений и извращений в книге, поскольку Кокин может сейчас суматошно поснимать все эти одиозные места про сексуальные извращения и безумия в своей книге, и двинуться далее, замахиваясь уже на общероссийский школьный учебник «Основ православной культуры», и вот это будет уже поистине беда. Ибо родители будут поставлены перед дилеммой: или отказываться в школе от родной для их ребёнка православной культуры, или допускать изучение таковой по опусам пропагандиста извращений и мерзостей.
А с богословской точки зрения книга И.Кокина – это много большая трагедия для православной системы образования, потому что книга эта буквально нашпигована богохульными, еретическими суждениями и выпадами, приведём лишь некоторые примеры из общего объема обнаруживаемых таковых по тексту этой книги: дерзкая хула на образ Иисуса Христа (с.160–161, 48–49 во взаимосвязи с с.22–24); дерзкая хула на образ Церкви Христовой (с.51, 52, 71–72, 132, 136, 137); дерзкая хула на образ прародителей (в христианской, и в целом библейской авраамической традиции) Адама и Евы (с.51, 105, 110); дерзкая хула на образ преп. Марии Египетской (с.30); дерзкая хула на церковные обряды (с.126); дерзкая хула на образ ветхозаветных патриархов (с.132).
Особо следует остановиться на множественных попытках Кокина выставить в крайне неприглядном свете обобщенно православных верующих. Процитируем, например, такой текст: «Есть еще страхи, которые, наоборот, характерны для церковных людей. Демонофобия – страх перед демонами. Наверное, каждый церковный человек видел таких людей (обычно это бабушки), которые крестят все вокруг, боясь бесовского нападения. Особенно забавно наблюдать, как такие люди по многу раз подряд крестят рот, пока зевают, – непонятно, они боятся, что что-то войдет в них или, наоборот, выйдет? Еще существует гадефобия – это не боязнь змей и ящериц, а страх перед адом. Гилефобия – боязнь материализма, ересифобия – страх перед идеями, отличными от общепринятых. И моя любимая – папафобия – страх перед Папой Римским (это сугубо православная фобия)» (с.18).
Весь этот набор словесных форм не имеет никакого рационального смысла в части реального отражения образа православных верующих (впрочем, отчётливо показывая полную ненаучность опусов Кокина), но вполне очевидно демонстрирует, что ее автор – формально священнослужитель Русской Православной Церкви, диакон Илья Кокин: 1) «не боится» демонов, т.е. не считает их чем-то злым, опасным, несущим угрозу людям, а может быть и вообще не считает, что они существуют; 2) не «боится» ада, осуждения в геенну огненную, чего опасались даже достигшие святости люди, и опасаются все православные христиане; 3) «не боится» ересей, которые не «идеи, отличные от общепринятых», как ложно утверждает он в книге, а идеи, положения, противоречащие учению Церкви, Господа Иисуса Христа. И больше всего его, повторим, священнослужителя Русской Православной Церкви, должного, очевидно, быть и православным христианином, волнует отрицательное отношение (не страх, никто не боится папы римского, особенно среди православных христиан) – к Римскому папе, главе Римско-Католической Церкви. В действительности, конечно, никто из православных христиан не испытывает никакого страха перед папой Римским, вопреки клеветническим измышлениям Кокина.
Книга написана в очень рваном стиле, какими-то кусками, текст плохо связан. И очень много вещей, вызывающих сомнения в здравости рассудка Кокина. Вызывает вопросы следующий рассказ автора: «Мне навсегда запомнится жуткая история, которую однажды рассказала моя бабушка… Кавалер делает бабушке предложение... звучит странно... естественно, он делал предложение молодой девушке, о том, что она моя бабушка, он тогда еще не знал...» (с.128). Кавалер делает предложение молодой девушке (у которой ещё нет детей), но при этом почему-то не знает (это подчеркивается), что она – бабушка И. Кокина. А как об этом можно было тогда (во времена её молодости) знать? Понять этот бред совершенно не представляется возможным. Автор шутит? Наслаждается изворотами своей мысли? Но причем тут школа и школьники? Книг, наполненных белибердой самовлюблённых авторов, множество, их же не предлагают в качестве пособий в рамках УМК для школ.
Возмутителен такой текст: «Приходит в храм молодая пара и просит священника "развенчать" их – не сошлись характерами. "Ну хорошо, – говорит священник, – пойдемте, развенчаю". Ведёт их к алтарю, отверзает царские врата, облачается и выходит с большим Евангелием в металлическом окладе. Потом обращается к мужу: "Желаешь ли, раб Божий Иоанн, развенчаться с рабой Божией Еленой, попрать обеты, данные Богу в таинстве Брака, стать клятвопреступником?!" – "Желаю!" – весело заявляет муж и тут же получает Евангелием по кумполу. Та же ситуация с женой. У обоих круги перед глазами. А священник снова обращается к мужу с тем же вопросом. Тот повторяет, что желает развенчаться, и снова получает по башке тяжеленным Евангелием. "А как долго продолжается этот чин развенчания?" – с беспокойством спрашивает жена. "Не знаю, – отвечает батюшка, – пока смерть не разлучит вас"» (с.126).
Лексика в стиле – «получает Евангелием по кумполу», «по башке тяжеленным Евангелием» – это и есть квинтэссенция стиля Кокина, он сам весь (весь его нравственный и богословский уровень) в этих фразах. И именно так (ёрничанье, высмеивание, вышучивание, издевательства – всё то же, что было на крестном пути на Голгофу, ничего нового) написана вся эта книга Кокина, претенциозно выдаваемая за пособие для церковно-приходских школ.
Отдельно следует остановиться на сентенциях Кокина, выражающих явно пренебрежительное отношение к святоотеческому наследию и ставящих мнение иудейских толкователей более значимыми, более приоритетными, чем толкования святых отцов Церкви: «Давайте снова обратимся к моменту сотворения человека: "И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему [и] по подобию Нашему… И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его" (Быт. 1: 26–27). Христианские толкователи очень любят этот фрагмент, и вот по какой причине. Они задаются вопросом: интересно, а к кому здесь обращается Господь? С кем Он советуется? Из разумных существ на тот момент были только ангелы, но вряд ли Богу был нужен их совет или одобрение. Святые отцы видят в этой фразе самое первое библейское свидетельство о том, что Бог – это не одно Лицо, а три, Святая Троица. Согласно традиционному толкованию, здесь Бог Отец обращается к Своему Сыну и Святому Духу ("сотворим по образу Нашему"). Мне всегда было интересно, а как это место понимают иудейские толкователи, ведь они не верят в троичность Бога. И вот как-то мне попалась очень интересная книга Пинхаса Полонского "Библейская динамика. Комментарий на Книгу Бытия", я сразу же пролистал ее до интересующего меня места, и знаете что? А они тоже не дураки, их толкование оказалось ничуть не хуже! Вот что пишет Полонский: "К кому же обращается Всевышний, говоря здесь "мы"? Множество мидрашей дает разные ответы на этот вопрос, но нам кажется важным выделить подход, согласно которому Бог обращается к самому человеку (прежде всего к первому Адаму, но также и ко всякому человеку) и говорит ему: "Давай мы вместе – Я и ты – сделаем из тебя человека" – то есть сделаем того, кто будет действительно достоин называться человеком". По-моему, очень здорово!» (с.71–72).
В православной школе, таким образом, происходит креолизация православного христианства иудаизмом. В воскресной школе недопустимо навязывать подобную литературу, причём в данном случае речь идёт о попытке разрушения догматических основ Православия. Фраза «нам кажется важным выделить подход» принадлежит Пинхасу Полонскому, но авторский вывод Кокина («по-моему, очень здорово!») подводит к принятию читателями транслируемой автором идеи приоритетности иудейского учения над церковным Преданием. Мнение иудаистских толкователей возможно принимать во внимание при написании, например, некоторого научного исследования, но это совершенно недопустимо в воскресной школе, куда дети приходят, чтобы узнать о Православии.
Выводы. Книга диакона Ильи Кокина «Страх возводит стены, любовь строит мосты» с духовно-нравственной точки зрения является в высшей степени вредной и опасной для детей, является крайне аморальной и педагогически неадекватной, не может использоваться в системе церковного образования ни при каких условиях, даже в рафинированных (вычищенных) редакциях.
Соловьев Алексей Юрьевич, вице-президент Международной славянской академии наук, образования, искусств и культуры; заместитель председателя Совета Ассоциации учителей православной культуры города Москвы
