Как нужно решать национальный вопрос?

28 мая в Изборском клубе прошёл круглый стол, посвящённый национальному вопросу в России, в котором приняли участие главный редактор канала «День ТВ» Андрей Фефелов, кандидат исторических наук, публицист Игорь Шишкин, сопредседатель Изборского клуба Новороссии, кандидат технических наук Федор Папаяни и автор этой статьи. Предполагалась, что материалы круглого стола будут выложены на сайте телеканала «День». Однако, выяснилось, что с записью беседы произошёл какой-то технический сбой и публикации не будет. При подготовке к круглому столу я сделал конспект, который, обработав, предлагаю вниманию читателей, поскольку считаю тему важнейшей для будущего России.

Тема выстраивания национальных отношений и национально-административного устройства России – одна из важнейших в наших размышлениях о будущем Отечества. Пожалуй, наряду с темами социальной структуры общества и системой церковно-государственных отношений в будущей России, – от этого зависит устойчивость государства и стабильность общества.

Как известно, национальный вопрос из чисто литературной темы, присущей романтизму и сентиментализму, стал актуальной политической повесткой дня со второй половины XIX века, – для России в виде польского и финляндского вопроса, прежде всего. А в начале ХХ века на политическую сцену выступает и русский национализм. Была создана политическая партия Всероссийский национальный союз, которую курировал лично П.А. Столыпин, рассчитывавший сделать её своей политической опорой в Госдуме. Появились яркие идеологи русского национализма – такие как Михаил Меньшиков, Василий Шульгин. Своего полного развития в крайней форме нацизма национализм достиг в фашистской Германии.

Конечно, не чужд был национализма в начале ХХ века и консервативно-охранительный Союз русского народа, от которого, собственно, и откололись националисты. По крайней мере, монархисты-черносотенцы любили слоган «Россия для русских», а в базовой консервативной идеологеме «Православие, Самодержавие, Народность» последний член триады звучал у них как «Русская народность». Однако черносотенцам был чужд антиимперский пафос, который является ключевой темой для национализма.

Порой этого различия между монархистами и националистами не понимают или различие это сознательно игнорируют. Однако специалистам по правому движению в России начала ХХ века известно, что между черносотенцами и националистами велась острейшая полемика. Показательно также, что один из лидеров русского национализма депутат Госдумы Василий Шульгин поехал в Ставку принимать отречение у Императора вместе с лидером либералов-октябристов Александром Гучковым. Русские националисты хоронили Российскую Империю вместе с либералами.

Национальная проблема вообще принципиальна для того типа государства, каковым Россия была и в дореволюционное, и в советское время, и остаётся в нынешнее антисоветское время, т.е. для Империи.

И первое, что необходимо отметить, начиная рассуждения, что Россия с религиозно-эсхатологической точки зрения является Катехоном, Удерживающим. Это нас отсылает к известным словам Апостола Павла из второго послания к Фессалоникийцам: «Ибо тайна беззакония уже в действии, только не совершится до тех пор, пока не будет взят от среды удерживающий теперь» (2 Фес. 2: 7). Традиционно под Удерживающим в святоотеческой традиции понималась Римская Империя, которая преемственно переходила в Ромейскую (Второй Рим) и Российскую (Третий Рим). Именно с понимания России как Третьего Рима должны начинаться размышления о нашей государственности, способах решения национального вопроса, церковно-государственных отношениях. Эта констатация должна лежать в основе, иначе мы не сможем не только договориться между собой, но и правильно понимать суть этих проблем.

Россия формально стала Третьим Римом после падения Константинополя в 1453 году, и уже в конце XV – начале XVI века начала осознавать себя Третьим Римом, как свидетельствует литература того времени и политика Верховной власти (брак Ивана Великого с Софьей Палеолог, принятие византийского Двуглавого Орла гербом Московского княжества и т.д.).

Но и после падения Российской Империи осознание своего особого предназначения причудливым образом сохранилось у Советского Союза сначала в идее Третьего Интернационала (о связи Третьего Рима и Третьего Интернационала остроумно писал Николай Бердяев), а затем в представлении об особой роли советской супердержавы как охранительницы мира на планете в противостоянии воинственному блоку НАТО.

Приняв служение Удерживающего, Россия закономерно стала Империей. Впрочем, имперский принцип в Русской государственности начал формироваться чуть ли не со времен Киевской Руси, а Империей в практическом смысле Россия стала со времён Иоанна Грозного, когда была присоединена Сибирь. Но формально Императором стал именоваться Петр Великий с 22 октября (ст.ст.) 1721 года (в нынешнем году 4 ноября надо праздновать 300-летие Российской Империи). Россия была Империей при Романовых, при Советах, остаётся и теперь, хотя и в урезанном виде.

Поэтому вопрос нужно поставить так: как в Империи должен решаться национальный вопрос?

Тут надо сразу оговориться, что есть два типа Империй (в данном случае речь идёт о христианском мире, на взгляд автора, нехристианский мир играл и может только играть в истории роль «бича Божия», в терминологии Н.Я. Данилевского): миродержательные, подлинные империи, каковыми были три Рима: Римская, Ромейская и Российская (и ее наследница Советская) империи и варварские, каковыми были империи Запада (Британская, Французская, Испанская, Германская, а сегодня Американская). Были, правда, на Западе и попытки копирования миродержательных империй. Два самых ярких примера – прообраз Евросоюза Священная Римская империя Германской нации и лоскутная Апостольская империя Габсбургов, которые, однако, в развитии Западной цивилизации были вторичными. Все основные европейские империи изначально строились на принципиальном различении метрополии и колоний, каковыми становились все присоединяемые территории, а население колоний имело иной правовой статус. Это важно понимать, поскольку непонимание этого принципиального различия двух типов империй ведёт к ненужным и пустым спорам по поводу Империи.

В основу решения национального вопроса в миродержательных империях полагались всегда два принципа. Во-первых, государство стремится сохранить «цветущую сложность» своего национального субстрата, не стремится унифицировать и насильственно ассимилировать присоединяемые к Империи народы и территории, не пытается насильственно насадить господствующую религию.

Во-вторых, в особом положении находится государствообразующий народ, несущий на себе бремя опоры Империи, язык и культура которого является государственными. Но государствообразующий народ никогда не имел особенных политических и социальных привилегий и был открыт к включению в его состав представителей других этносов Империи. Эти представители других этносов, принимая язык и культуру государствообразующего народа, иногда веру (или идеологию, ее заменившую в советское время), при должной компетенции могли свободно входить в состав элиты Империи. Иными словами, становиться римлянами, ромеями, русскими, могли представители всех этносов. Очень точно выразил это советский вождь Иосиф Сталин, заявивший, что он не грузин, а русский грузинского происхождения. Глубокая и точнейшая формулировка имперского типа мировоззрения, к сожалению, утраченная многими нынешними представителями политической элиты.

Разумеется, и Империи миродержательные постоянно сталкивались и сталкиваются с соблазном упрощения, преодоление которого зависит от искусства управления государством со стороны политической элиты. Собственно, главной причиной падения Ромейской (Византийской) Империи и стала утрата греками имперского (ромейского) мировоззрения, которое вытеснялось национальным (эллинским). На примере России искушение это – суть стремление элиты господствующего народа унифицировать империю, русифицировав и оправославив другие народы.

Обыкновенно это происходило в периоды подражания Западу, идейной зависимости от Запада, где подобное было положено в основу устроения государства (кстати, тенденции к унификации стали появляться именно перед падением Российской Империи и как раз в политике П.А.Столыпина). А начинается это с упадка имперского мировоззрения элиты и роста национализма государствообразующего народа, что приводит к росту сепаратизма окраин. Либо в периоды ослабления центральной власти, что провоцирует малые народы на отделение.

Это мы наблюдали в периоды русских катастроф в 1917 и 1991 году, когда пришедшие к власти силы, не имея опоры в среде консервативного большинства, искали поддержки у окраин, поощряя тем самым сепаратизм. Большевики открыто называли своим главным врагом великорусский шовинизм, провозгласив тезис, что великороссы должны были расплачиваться за «вековое угнетение других народов». Ну а фраза вождя демократической России Ельцина «Берите столько суверенитета, сколько проглотите» до сих пор на слуху.

Каким же должно быть национальное устройство будущей России? Оно должно, прежде всего, исходить из имперского характера России. Любые попытки превратить Россию как в конфедерацию национальных образований, так и в государство русского народа понимаемого как этническая общность – тупик, это грозит гибелью стране.

Как это на практике должно быть устроено? Это самый сложный вопрос, поскольку управление Империей нельзя схематизировать, оно неизбежно всегда будет носить характер «ручного управления», даже при развитом искусственном интеллекте.

Сегодня, к сожалению, национальная проблематика в России обсуждается, как проблематика нацменьшинств, но не русского народа. Элита, в массе своей этнически русская, как огня боится обвинения в русском национализме и всё делает для ублажения нацменьшинств, что провоцирует сепаратистские поползновения, к чему закономерно ведёт перекос от «кнута» к «прянику».

Свежий пример - инициатива муфтия Татарии поминать как «шахидов» погибших при обороне Казани от русской армии в 1552 году. При этом игнорируется как реальная сложность проблемы – в армии Ивана Грозного было много промосковски настроенных татар, а Казань обороняли сторонники «протурецкой партии». Получается, что для татарского муфтията есть «неполноценные» мусульмане, которых они поминать как шахидов не собираются. А «неполноценность» их обусловлена ориентацией на союз с Москвой.

Игнорирование русской проблематики властью – тяжёлое наследие ленинско-бухаринской линии на «ослабление великорусского шовинизма», что вызывало протест русской интеллигенции. Закономерно, что русские не встали на защиту СССР в 1991-м, поскольку ощущали государство чужим для русских.

Важно понимать, что главный враг Империи – национализм. Но национализм окраин и малых народов менее опасен, чем национализм государствообразующего народа. Национализм окраин может быть относительно легко подавлен при наличии силы воли у центральной власти, как показала война в Чечне. Стоило В.В.Путину пресечь двусмысленность со стороны Центра, заявив, что «мочить будем даже в сортире», как вскоре война была закончена.

А вот национализм русских куда опаснее. Это прекрасно понимал И.В. Сталин, в чём, думается, причина жесткой реакции на «ленинградское дело». У Сталина вообще было, повторюсь, острое имперское самосознание. Его фраза маршалу Рыбалко, что он «не грузин, а русский грузинского происхождения», является методологией решения национального вопроса в Империи, где все должны быть русскими разного этнического происхождения. Пожалуй, столь же чётко понимал имперскую природу России император Николай Павлович, заявивший маркизу де-Кюстину, что все находившиеся на балу – грузины, малороссы, татары, молдаване, крещёные евреи – и есть русские.

Хотел бы сказать пару слов о понятии национализм, из-за которого часто ломают копья. На мой взгляд, нужно различать «культурный или мировоззренческий национализм», где «любовь к родному пепелищу, любовь к отеческим гробам», и «политический национализм», который является идеологической доктриной, разрушительной для государства, это где «Россия для русских» и «Хватит кормить Кавказ». Об источниках и составных частях русского национализма в моей недавне-давней публикации.

Чего сегодня не хватает для решения национального вопроса?

Первое. Центральная власть должна жёстко пресекать (что она не всегда делает) все сепаратистские поползновения в национальных регионах, выкорчёвать ельцинское наследие. А в некоторых республиках представители националистически настроенной местной интеллигенции предпринимают попытки переписать историю – то взятия Казани, то присоединения Сибири, то Кавказской войны. Центр должен предлагать своё видение этих проблем и отстаивать это в СМИ и в сфере культуры. Но для этого нужна идеология, т.е. четкие ориентиры, которыми должны руководствоваться писатели и журналисты.

Иногда говорят о необходимости «преодоления ленинского наследия», об изменении национально-административного устройства, путём ликвидации национальных республик. С этим, на мой взгляд, торопиться нельзя, да и нет в этом необходимости, если Центр будет пресекать любые попытки сделать республики в финансовом и иных отношениях ровнее русских областей и краёв. И что, особенно важно – Центр должен решительно пресекать любые попытки вытеснения русского языка и подмены русской культуры культурой титульного этноса республики.

Второе. Путём символических жестов необходимо постоянно подчёркивать особую роль русского народа в становлении и существовании России. Не нужен какой-то закон о государствообразующем русском народе, о чём в последнее время много стали говорить, поскольку этот закон невозможно заполнить какими-то правовыми нормами. Но нужна Декларация об особой роли русского народа в истории, именно как пропагандистская декларация, к которой должна постоянно отсылать система образования, машина государственной пропаганды. И, конечно, нужна системная поддержка русской культуры на центральном и региональном уровне. И, самое главное, – власть должна озаботиться демографическим балансом. Сокращение численности русских в структуре населения страны приведёт к деградации и гибели России.

Анатолий Дмитриевич Степанов, главный редактор «Русской народной линии», председатель «Русского Собрания»