К вопросу о русской национальной идее, или Проект будущего России

Начало здесь.

Идея социализма, как представление людей о социальном идеале, изначально имеет глубоко христианские корни. Такой социализм можно назвать религиозным. А с другой стороны, мы имеем исторический опыт строительства реального социализма, который в своём воплощении оказался антихристианским и воплотил в себе богоборческое начало.

Кажется, что здесь всё ясно. Советская система строилась на научно-материалистической идеологии коммунизма, открыто провозглашавшей атеизм, и, согласно этому учению, дальнейшее развитие человечества должно идти без религии, а по пути научно-технического и социально-политического прогресса, но далеко не так всё просто. Подлинный, что называется первородный, имеющий настоящую религиозную основу, социализм как социально-экономическое учение не боролся с христианством, а имел в своей базе религиозную этику межчеловеческих отношений, которая вытекала из христианского мировоззрения. По-другому этого и не могло быть. Изначально религиозный характер социализма, возникнув как некое течение мысли, вырастал из единой мировоззренческой модели средневекового общества, которое было единым, и в поисках своего воплощения порождал различные варианты социального уклада, соответствующие христианскому социальному идеалу. Причём, надо отметить, что эти поиски, эти первые варианты не были только теоретическими. Они находили своё воплощение в различных исторических сообществах, в том числе к ним можно отнести первые христианские общины, христианские общежительные монастыри, русские крестьянские общины и прочие. Пожалуй, особо надо отметить опыт XX века, реализующийся в Латинской Америке, где теоретической базой социализма с латиноамериканской спецификой стала католическая теология освобождения. Эта борьба народов Латинской Америки во многом происходила под непосредственным идеологическим руководством со стороны многих священнослужителей, ставших героями национально-освободительных революций и движений в этих странах. В нашей стране, как-то уж так сложилось, очень мало что знают об этой истории.

И вот возникает вопрос, как же так всё же произошло, что социализм и атеизм как бы объединились и сложились в единую доктрину, хотя идеальные цели коммунизма не имеют, казалось бы, каких-то предосудительных качеств. Коммунистическая вера в нового человека, в светлое будущее всего человечества, как-то явно перекликается с христианской верой в Царство Божие и конечное Преображение мира. Разница лишь в том, что коммунисты хотят как бы построить рай на земле, словно реализуют на практике сокровенную христианскую молитву: «Да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли». Мне почему-то здесь сразу вспомнилось выражение одного из известных деятелей коммунистического движения, который примерно так и говорил, что социализм – это не рай, а это рай по сравнению с адом капитализма. Это так, в порядке отступления.

Так вот, человеческая и христианская история сложилась так, что идея социализма, овладев умами людей, существовавших, как уже говорилось выше, в среде религиозного социума, в связи с изменениями в их мировоззрении и по мере уменьшения влияния Церкви на общественное сознание, всё более идея эта отделялась от своего теоретического фундамента.

Происходила так называемая секуляризация общественного сознания, и идея социализма включила в себя несвойственные ей основания. Тем более что в условиях асоциальной экспансии капитализма именно коммунистическая идея и взяла на себя функцию практической реформации общества в сторону христианского социального идеала, решившись на то, что по многим причинам не могла осуществить сама христианская Церковь. Здесь социальный идеал христианства, как бы, перешёл в новую форму, форму коммунистической идеологии, от чего, конечно, этот идеал обеднел на самом деле, но об этом позже. По-другому в той исторической ситуации, видимо, было и невозможно. Таким образом, мы имеем некую объективную реальность, при которой именно идеология, оторвавшись от влияния Церкви, берет на себя функцию собирания общества в нечто цельное, и общественное сознание именно в идеологию переносит свои религиозные истины.

Но есть принципиальная разница в том, как эти процессы происходили в Европе и в России. В Европе идеологическая секуляризация происходила как бы постепенно. В ней начало этим процессом положила протестантская Реформация Средневековья, ставшая мощнейшим средством к социально-экономической и политической модернизации общества, и секуляризация здесь явилась практической реализацией этического потенциала христианства. Наряду с Реформацией там была и эпоха Ренессанса и Просвещения, которые совместно и задали особый буржуазный облик Западно-Европейской цивилизации на многие века вперед. Я здесь прошу прощения за то, что я буквально как-то следую за логикой рассмотрения этих вопросов, которая задана в книге философа А. Молоткова «Миссия России. Православие и Социализм в XXI веке». Но, по моим представлениям, именно он в данном случае, по крайней мере у нас в стране, совершил настоящий научный прорыв к истине.

Вместе с этим протестантская Реформация в Европе религиозно узаконила богатство. Именно на идеях Реформации возрос западный капитализм, в сущности, отменивший заповедь о том, что легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем богатому войти в Царство Небесное. Протестанты в лице своих вождей – Лютера и, особенно, Кальвина и Цвингли – решили наоборот: если ты богат, значит тебя Бог любит. Собственность, таким образом, оказалась священной.

В отличие от Европы, в России идеологическая секуляризация общественного сознания как бы зрела внутри общества, не проявляя себя в отношении различных сфер общественной жизни. Дух европейского просвещения и, как я уже писал, подъём активности различных слоев общества, вызванный войной 1812 года, приводил к тому, что русская культура (литература, общественная мысль, религиозная философия) напряжённо и мучительно весь XIX век формировала новое мировоззрение. Взлет которой и стал фактически русским культурным Ренессансом, изнутри предвосхитившим грядущую Реформацию.

И в дальнейшем, в отличие от Европы, переход религиозной истины в идеологию произошёл в форме переворота, когда Церковь была просто отстранена от общества, а вся «религиозная власть» перешла к догматам научного коммунизма. Почему так? Потому что вся русская мысль XIX века, по словам Н. Бердяева, «была окрашена социалистически», и лишь в этом направлении она видела осуществление на земле христианской правды. Поэтому коммунистическая идея, созревшая в лоне европейского просвещения, была встречена в России как новое откровение – одновременно социальное и религиозное. А. Молотков так писал в своей книге: «Религиозный феномен русского коммунизма, его культурно-историческая типология полностью повторяет протестантскую трансформацию средневековья, только произошедшую на русской почве и в условиях рациональной культуры модерна. В контексте нового времени русский коммунизм стал русской религиозной реформацией XX века – с той лишь разницей, что произошла она не в рамках классической религиозности (как в протестантизме средневековья), а в радикальной атеистической форме, как и продолжение и завершение европейской традиции Просвещения. В этом и весь её парадокс! С одной стороны утверждения христианских по существу идей братства, равенства, справедливости, стремление к идеальному «светлому будущему», а с другой – полное отрицание Церкви и самой христианской веры».

В подтверждение факта осознания русской философской мыслью идей христианского социализма, как основы возможного будущего обустройства общества, только два примера.

Отец, можно сказать, христианского социализма в России Сергий Булгаков в своей работе «Христианский социализм» писал: «Христианство даёт для социализма недостающую ему духовную основу, освобождая его от мещанства, а социализм является средством для выполнения велений христианской любви. Он исполняет правду христианства в хозяйственной жизни». И несколько, может быть, неожиданный пример из знаменитого романа «Братья Карамазовы» Ф. Достоевского. Как утверждают знающие специалисты, в набросках ненаписанного продолжения романа писатель приводит своего героя Алексея Карамазова на путь какой-то революционной деятельности, с тем чтобы в реальной жизни утверждать нормы христианской морали и нравственности.

Поэтому в отличии от европейской истории русский коммунизм проявил свой вполне религиозный характер. Это очень верно подчеркнул тот же Н. Бердяев «Коммунизм… фанатически враждебен всякой религии и более всего христианской. Он сам хочет быть религией, идущей на смену христианству». Именно с этим связано, как видно будет позднее, повторение многих норм и правил церковности – это классики марксизма – как священное писание, культ вождей, демонстрации, праздники к соответствующим ритуалам, только всё это на атеистической идеологической основе.

Масштаб назревших проблем в России к началу XX века был таков, что готовившаяся внутри общества глубокая мировоззренческая и социальная перестройка российской действительности произошла не как европейская реформация, а явилась как революция. Причём её Лютером, в этом отношении, стал Ленин, а новым религиозным учением – марксизм.

Таким образом, получается, что русская христианская цивилизация осуществила свою реформацию в необычной (небывалой) коммунистической форме. И это вполне ясно показало свой особый, отличный от других, путь развития. Это вполне закономерный итог развития двух разных ветвей христианской цивилизации, разделённых как по своим истокам, так и по каноническому миропониманию (католичество – православие).

«Коллективистские ценности Востока и соборное начало православия однозначно предопределили социалистическую трактовку христианской этики, когда история поставила перед Россией этот богословский вопрос ребром» – так выразился А. Молотков. В итоге старое противостояние католического Запада и православного (русского) Востока вылилось в XX веке в конфликт двух социально-экономических систем: социализма и капитализма.

В результате русской социальной революции, которая одновременно была и религиозной реформацией, страна такими темпами двинулась в своём развитии, каких ещё просто не знало человечество.

Один американский учёный, к сожалению, так и не вспомнил его имени, говорил, что всю жизнь посвятил изучению первых двадцати лет Советской власти (то есть до 41-го года включительно), но так и не смог до конца понять этот феномен русского коммунизма. Он признавался, что никакими математическими и экономическими методами невозможно объяснить это чудо возрождения разоренной и отсталой страны до самых передовых вершин за очень короткий исторический срок. Действительно, эффект революции и религиозной реформации можно объяснить только тем, что все преобразования в области социально-экономических отношений повлекли за собой радикальную перестройку всего русского мира, а это, в свою очередь, вызвало огромный всплеск человеческой энергии и позволило совершить интенсивную модернизацию страны. Были проведены индустриализация и коллективизация, совершена культурно-образовательная революция и т.д. И несмотря на все издержки, которые сопровождали эти процессы, достижения были просто действительно огромные. За неполные 20 лет после 2-х войн построено чуть ли не 10000 новых предприятий, появились целые новые отрасли экономики, тысячи и сотни тысяч новых квалифицированных рабочих, инженеров, учёных, писателей и врачей. Необыкновенно высокий энтузиазм первых пятилеток, стахановское движение и многое другое и, наконец, Победа в Великой Отечественной войне.

Я сам лично до сих пор не смог выяснить, например, хотя несколько раз пытался это сделать и сам знаком с реальным производством, как можно было после начала Великой Отечественной войны в период эвакуации предприятий и заводов, в тех условиях перевезти с Украины на Урал целую домну (это сооружение примерно с 9-ти этажный дом). Теоретически это вроде невозможно сделать. Но это произошло! Получается, что совершилось настоящее чудо.

Во всём этом невозможно не увидеть, что это происходило на несомненном духовном подъеме, самоотверженности и оптимистической вере, в которых просматриваются признаки и религиозного вдохновения.

Так В.И. Ленин, рассматривая причины победы Красной Армии в Гражданской войне, выделил, что рабочие и крестьяне в защите своей советской власти проявили неслыханное самопожертвование. Не меньше, а, пожалуй, большее самопожертвование уже советский народ проявил в годы Великой Отечественной войны. Для тех, кто не знает, и особенно для тех, кто при первой же возможности старается очернить этот исторический период, надо сказать, что коммунистов во время войны полегло на фронтах чуть ли не два с половиной миллиона. Это была самая расстрельная партия в мире. А как это понимать с религиозной точки зрения? Процитируем для этого священника Дмитрия Дудко. В одной из своих книг он пишет: «Христианство – не красивое учение, допустим, даже о самой величайшей любви. Христианство – это сама жизнь, любовь, которая проявляется в ней. «Любовь долготерпит, милосердствует, не завидует, не превозносится, любовь самоотверженна», – как её определяет Апостол. Только такая любовь спасительна, только такая любовь ведёт к воскресению. Любовь Христа, распявшегося за весь мир, спасительна и ведёт к воскресению. Самопожертвование, готовность жертвовать, взять крест и пойти за Христом, не просто на прогулку, а на Голгофу, чтоб с ним сораспяться. Есть ли это у нас? Не от того ли мы теперь готовы закрыть на всё глаза, бежать куда-то, вот бы в монастырь. Не случайно, может быть, теперь их нет, спасаться где-то в келье, молиться и всё тут. Молитва величайшая сила, но, когда молитва основывается на собственном уюте и покое, такая молитва может быть и медью звенящей».

И ещё один пример из жизни известного писателя М. Пришвина, который не особенно-то любил советскую власть. Так вот, пришлось побывать ему как-то на строительстве Беломоро-Балтийского канала, где широко использовался труд заключённых. То, что он там увидел, произвело на него неизгладимое впечатление. Он увидел, как самые разные преступники – и уголовные, и политические – с каким-то большим энтузиазмом работают, выполняют планы, соревнуются друг с другом, получают различные поощрения и награды, докладывают о своих успехах на собраниях. И он так и написал, что это грандиозная панорама будет побольше той, что показана у Л. Толстого в его романе «Война и мир».

С чего в стране началась новая жизнь? С того, что была установлена советская власть. Эту форму государственности придумали не большевики, а устанавливал сам народ, ещё начиная с первой русской революции 1905 года, когда советы возникали стихийно. И как тут опять не вспомнить В.И. Ленина, который, как обычно гениально, схватывал суть дела. Он говорил по этому поводу, что социализм есть живое творчество самих народных масс, а мы (имеется в виду большевики) должны признать, что в такой государственной форме и будет устанавливаться диктатура пролетариата. Как известно, в соответствии с теорией марксизма, политически переход от старой общественно-экономической формации к коммунизму должен осуществляться через диктатуру пролетариата.

Надо попристальнее рассмотреть, что же это был за такой новый орган государственной власти России, как Всероссийский съезд рабочих, крестьянских и солдатских депутатов, который и поручил партии большевиков во главе с Лениным (правда в начале это было вместе с левыми эсерами) формировать новое правительство. Начиная с 1905 года, в России был такой выборный государственный орган, как Государственная Дума нескольких созывов; в 1917 году проводились выборы в Учредительное Собрание, но получилось так, что только Советы смогли стать настоящей властью, только они смогли выразить и по-настоящему представлять подавляющее большинство населения страны, а большевики оказались той партией, которая получила от него мандат на доверие управлять страной.

На самом деле, можно признать, что Советы оказались той государственной формой, которая объединила большинство народа, сплотила этот народ вокруг новых идеалов в борьбе за новое светлое будущее, т.е. за коммунизм. И, в соответствии с русскими традициями, Всероссийский съезд Советов приобрел черты Земского собора, но собранного без церкви. В дальнейшем и само новое государство на месте старой России стало называться Союзом Советских Социалистических Республик (СССР). И в этом новом государственном образовании вновь проявились те самые три фундаментальных архетипа русского национального религиозного самосознания, о которых писал митрополит Иоанн (Снычев).

Первый из них – архетип державности, сформировавшийся в качестве идеологии русского империализма, проявил себя в строительстве новой Советской (красной) империи, которая встала на пути разрушительной экспансии капитализма (общепринятым мнением стало утверждение, что она стала выполнять функцию удерживающего весь мир от либерально-потребительского беспредела, стала символом и опорой для всех народов за их свободу). Причём, надо отметить, что советская Россия была не просто механической преградой мировому злу, а она утверждала и несла с собой нравственную правду традиционно организованного общества, которая в самой тесной связи находилась с нравственными императивами христианского вероучения.

Второй архетип русского самосознания – архетип соборности проявился здесь больше не в форме идеологии русского национализма, а форме идеологии народного самоопределения. Это русское самоопределение носило охранительный и миротворческий характер. Оно по-отечески, даже в ущерб себе, помогало всем другим малым народом строить новую жизнь. Поэтому русский народ вместе, в тесной дружбе с другими народами страны стали опорой новой российской государственности уже в форме республики Советов.

Здесь важно понять и то, что в ходе укрепления и защиты своей государственности сформировался новый тип человека, человека советского, который в лучших своих чертах сохранял то, что было в нём до социалистической революции, и то, что было уже приобретено в ходе строительства социализма, то есть, как мы уже установили ранее, реализации на практике норм христианского вероучения. В результате чего русский человек, которого раньше определяли, по словам Достоевского, прежде всего, как человека православного по вероисповеданию, то теперь к этому присоединилась и советская форма или советский характер этого человека. И одно стало тесно взаимосвязано с другим, в этом как бы проявилось новое содержание в развитии русскости, которое ничуть не обеднило старого содержания, а, наоборот, обогатило. Если бы в дальнейшем не рухнул советский социалистический строй, то православное и советское было бы тесно слито в единое целое. Так что те, кто сегодня снисходительно или, хуже того, презрительно отзываются о советском человеке, мало что знают о том времени. Хотя в действительности, именно новая власть в форме республики Советов собрала и сплотила народ в единое целое на новой основе. Сейчас этой основы нет и всё рассыпается и расползается, и кажется уже, что только память о прошлом, о великом прошлом, и поддерживает национальное самосознание нынешних людей.

Государство сегодня практически самоустранилось от проведения взвешенной национальной политики, и Церковь в этом отношении не отличается в лучшую сторону. Мы уже говорили ранее, что именно русский человек испокон веков был бессменным стражем российской государственности. Реалии жизни таковы: нынешняя либерально и, можно сказать, космополитическая политика властей вообще поставила под вопрос право на идентичность русского народа, а отсутствие этого права равнозначно вообще ликвидации права народа на саму жизнь. Уж сколько, вспомним, издевалась либеральная публика по поводу 5 пункта в анкетах (где указывалась национальность), а в результате сейчас, наверное, только у русских это графа в паспорте и отсутствует. Кто воспротивился этому? По-серьёзному – никто, в том числе и РПЦ, хотя Церковь, между прочим, называется «русской». А русская идентичность между тем «успешно» вытесняется из массовой культуры, гражданского общества, системы образования.

Вот интересный и характерный пример. В позапрошлом году, в сентябре, в Нижнем Новгороде при участии делегаций из 30 регионов прошёл очередной Конгресс народов России. В конце его работы выступила Светлана Лебедева, руководитель ансамбля «Славяночка» из Твери и сказала: «Хорошо, что много уделяется внимания и финансируется сохранение культуры народов России, но было бы ещё прекрасней если бы и культура русского народа поддерживалась так же, как и культура всех остальных народов страны». И знаете какая была реакция на это высказывание? Так вот, среди участников конгресса был исламовед Раис Сулейманов. Он так воспринял слова Светланы: «Говорила она это очень аккуратно, тщательно подбирая слова, чтобы, не дай Бог, никого не обидеть, и чтобы аксакалы из национальных автономий не посмотрели косо, пытаясь вежливо донести простую мысль, что национальная политика в России должна выражаться не только в поддержке культуры национальных меньшинств, но и в необходимости сохранять и финансировать развитие культуры русского народа, ведь этот народ такой же коренной, как и другие народы России. Мне немного было грустно как-то смотреть на это: представителям государствообразующего народа необходимо доказывать, что он коренной этнос в своей стране...».

Действительно грустно, что исламовед это понимает, что пока есть русский народ – как основа России – есть она и сама. А вот понимают ли это властьпредержащие? За последние 30 лет под воздействием многих факторов от русского народа откололась украинская и белорусская часть. Это же масштабнейший прецедент дерусификации десятков миллионов людей. Разве это не серьезнейшая угроза для нас? Если возможно западнорусских отделить от русских, почему это не могут сделать северорусские, южнорусские, восточно-русские? Мы же видим, что уже нередко некоторые говорят, что мы не русские, мы казаки. Есть, например, и активисты поморской идеи, которые позиционируют свою идентичность как отличную от русских. Есть, к сожалению, и много других примеров. Поэтому распад может идти и дальше, если принципиально не изменится модель национальной политики страны. У России должно быть сильное русское ядро, и только в этом случае будет создаваться необходимая культурно-цивилизационная гравитация для сохранения единства страны. И вопрос: является ли таким ядром нынешняя Русская Православная Церковь, как это было в древние времена? Большой вопрос!

Мы уже ранее указывали на то, какой большой мор произошел у русского народа за годы реформ. К примеру, Г. Зюганов говорит, что численность русского населения на территории России за последние 30 лет сократилась не меньше чем на 20 млн (а ведь должно быть, как минимум, больше на 20 млн).

Известный учёный И. Гундаров говорит, что потери составляют в районе 33-35 млн человек за этот период. Цифры сами по себе красноречивы, но официальная статистика ничего этого не показывает. И вот в такой тяжелейшей ситуации Церковь, заняв господствующие идеологические высоты, главной задачей для себя поставила, как будто взять реванш за почти 70-летнюю историю гонений и притеснений. Причём, мы видим поразительные аналогии. Так как раньше некоторые коммунисты собирались показать «последнего попа», так некоторые активные православные надеются вот-вот показать «последнего коммуниста». Сегодня видим, как происходит подмена праздников, переименование улиц, переписывается история, постоянно пытаются убрать Мавзолей В.И. Ленина с Красной площади и т.д. Порой доходит до смешных курьезов и идиотских вымыслов.

Кто хочет в этом убедиться, попробуйте посмотреть телеканал «Спас» или, к примеру, выступления священника Ткачёва, и вы убедитесь, что главная проблема, которую должна решать современная Церковь, – это преодоление тяжелейшего, «проклятого советского прошлого» или даже говорят о сатанинском наследии, которое ну никак не удаётся искоренить. И не больше, не меньше.

А надо вполне определенно сказать, что, с точки зрения христианина, любая попытка упразднить национальную самобытность народа (неважно под каким лозунгом она совершается) является одной из форм богоборчества. Дело в том, что разделение единого некогда человечества на различные расы и племена произошло по прямому велению Божию (см. Быт. 11: 1-8).

Более того, Православная Церковь всегда раньше учила, что каждый народ, как соборная личность, имеет своего особого Ангела-хранителя. Тайна национальности коренится в мистических глубинах народной жизни, являясь одной из важнейших первооснов человеческого быта, залогом того духовного единения, без которого немыслимо само существование народа, общества и государства.

И вот здесь надо зафиксировать и тот факт, как русскому и другим народам России 1917 году (т.е. в год двух революций) возникающие разные безликие государственные учреждения оказались не нужны. Они, кстати, удивительно похожи на те же формы, что сконструировала и нынешняя власть. А вот Советы им пришлись по душе (по нраву). Сельские жители увидели в них новое издание столь привычных и родных крестьянских сходов (последние часто назывались именно «советами»). И крестьянство, в том числе, ухватилось за советскую организацию крепкой хваткой. До октября 1917 года в губерниях центральной России они имелись лишь в 16 волостях (10%). Но уже в марте следующего года они существовали в 965 властях (96%). Это было так называемое триумфальное шествие Советской власти. Это пишу для того, чтобы увидеть, как народ принимал советскую власть, чтобы это знали и некоторые наши церковные деятели. Русское крестьянство, в том числе, доказало, что оно не является какой-то аморфной массой, но представляет собой совокупность организованных общин, обладающих своей политической самобытностью.

И в дальнейшем под руководством большевиков советы, взяв власть в свои руки, жёстко и однозначно порвали связь с западными формами демократии. Конечно процесс становления советской власти не был простым и гладким, было большое напряжение, много сил потрачено в борьбе, немало было и потерь. Но приобретено было главное, как потом говорил Ленин: «Первый раз в мире власть государства построена у нас в России таким образом, что только рабочие, только трудящиеся крестьяне, исключая эксплуататоров, составляют массовые организации – Советы, и этим Советам передается вся государственная власть. Вот почему, как ни клевещут на Россию представители буржуазии во всех странах, а везде в мире слово «Совет», стало не только понятным, стало популярным, стало любимым для рабочих, для всех трудящихся. И вот почему Советская власть, каковы бы ни были преследования сторонников коммунизма в разных странах, советская власть неминуемо, неизбежно, а в недалеком будущем победит во всём мире».

Поэтому со всей очевидностью надо признать, что советская форма государственности отвечала коренным интересам и русского, и других народов России. При своем дальнейшем развитии Высшим законодательным органом власти стал Верховный Совет СССР, который, как известно, состоял из двух палат. Одна из его палат, совет национальностей, как раз, более или менее, соблюдала принципы пропорционального представительства всех народов в этом органе, а также государством специально контролировалось пропорциональное представительство и в других структурах и органах государственного управления, в средствах массовой информации и так далее. Это обязательно необходимо делать в такой многонациональной стране как наша, а нынешняя власть, как уже говорилось, всё это пустила на самотёк, и в результате мы наблюдаем совсем другие процессы.

А теперь перейдем и к третьему, и, может быть, самому главному архетипу русского самосознания, о котором писал митрополит Иоанн. В своё время он был прочно связан с православной церковностью и мировоззренчески оформлен в идеологии русского религиозного мессианизма. Об этом уже говорили. Так вот, в результате произошедшей революции и религиозной реформации (или революции как реформации) высший, промыслительный, долг русского народа как «народа богоносца» был реализован в строительстве государства нового типа. С возникновением СССР началась новая историческая эпоха. Под влиянием Октября всё человечество перешло на качественно иной уровень своего развития. Те проблемы, с которыми столкнулся и успешно решал СССР за годы своего существования в постоянной борьбе за выживание в жесточайших экстремальных условиях и ограничениях исторического времени под руководством партии большевиков и гения И.В. Сталина, и те задачи, которые решались народом (к сожалению, незавершенные), сегодня уже опять становятся актуальными для всего человечества. А сами мы не должны уподобляться библейскому Хаму, и быть «Иванами, не помнящими родства». Мы должны с благодарностью склонить голову перед героическим подвигом наших отцов, дедов и прадедов, осуществивших героическую попытку, впервые в мире, воплотить в жизнь многовековую мечту человечества о социально-общественном идеале. У русского народа эта мечта приняла форму мечты о коммунизме или по-другому: коммунистическая мечта стала русской мечтой в форме советской! И хотя эта русская мечта о коммунизме жила недолго, по историческим меркам, но зато ослепительно ярко. Она стала действенной силой, и были достигнуты выдающиеся результаты в науке и технике, в экономике и образовании, здравоохранении и культуре.

Взять, хотя бы, и рассмотреть огромные достижения советской литературы, которая, несмотря на гонения на Православную Церковь, по своему содержанию и, особенно в лице своих лучших представителей, была одновременно христианской по своим нравственным началам и утверждала высокие нормы коммунистической морали в новой советской форме.

Для того чтобы это как-то лучше понять, приведу такой пример. Как-то В.Розанов написал о Л. Толстом: «Нельзя не заметить, что... он – может быть, незаметно для себя – являлся религиознейшим писателем, заставив всех самым способом изображения почувствовать в жизни что-то трансцендентно-неясное, высокое, могущественное и праведное». И вот, по аналогии, советские писатели и черпали свой материал из такого «трансцендентно-неясного, высокого, могущественного и праведного» источника, каким жила вся страна, а идеалы светлого коммунистического будущего тогда разделяло большинство населения. При этом христианская этика, свойственная русскому человеку, присутствовала в повседневной советской жизни вполне естественно, так как поддерживалась самой системой социальной организации и моральным кодексом строителя коммунизма, который по содержанию очень напоминает евангельские заповеди.

И в подтверждение приведённых мыслей – ещё несколько примеров из жизни людей, которых трудно заподозрить в фальши или каких-то эгоистических предпочтениях. Например, святитель Лука (Войно-Ясенецкий), проведший не один год в лагерях, живший порой в очень тяжелых условиях, не только не ожесточился против Советской власти, а, наоборот, сделал всё, чтобы помогать своей Родине.

Далее возьмём пример митрополита Вениамина (Федченкова), кстати, последнего главного военного священника в русской армии у Врангеля. Так вот, когда он вернулся в СССР после окончания Отечественной войны, в 1946 году, то записал у себя в дневнике, что Русь святая жива. А это он написал после того, как принял участие в работе Церковного Собора РПЦ еще в 1945 году. «Да, и теперь не только можно, но и должно сказать: Русь и теперь Святая. Да, и теперь я могу без всяких сомнений утверждать: жива православная вера в русском народе. И не только в «простом» народе. Я десятки и десятки интеллигентных людей встречал за этот короткий четырехнедельный срок – сознательно и глубоко верующих христиан. Я почти повсюду видел их. И вообще пришел к несомненному убеждению, что не только в отдельных личностях, но и в широчайших толщах народа – вера жива и растет». Это очень ценные свидетельства!

Или давайте посмотрим на величайшего православного богослова Владимира Лосского, которого эмигранты-антисоветчики прозвали «красным богословом» за его высокую оценку советской власти и положительное отношение к патриарху Сергию (Страгородскому). Далее, выдающийся русский философ Н. Бердяев сумел распознать в СССР исконную архетипическую, непреходящую Россию с её всеотзывчивостью и всечеловечностью. Посмотрим и на такую личность, как священник Дмитрий Дудко, который немало пострадал от советской власти (восемь лет просидел он в лагере, но не дерзал как-то восставать, а перед личностью Сталина, например, преклонялся). По его словам, коммунистов надо понимать и видеть, что эти люди более остро чувствуют зло капитализма, чем другие, а перед жестокостью демократии бледнеет всякий «деспотизм», о котором так любят рассуждать нынешние власти и её пропагандисты. Он писал, что демократы, как ни объявляют себя верующим, они верующие только в золотого тельца, в бизнес, в мамону... А в Евангелии прямо сказано: «Не можете служить одновременно Богу и мамоне!». Примеров таких много. Они позволяют лучше и правильно оценить то, что было достойного в Советском Союзе, и чего никак нельзя забывать.

Теперь, подводя некоторый итог рассмотрению трех мировоззренческих архетипов русского народа, мы можем свести их воедино – в условиях СССР – в таком лозунге: «Коммунизм, Советы, Народность».

Виктор Михайлович Окатов, православный публицист, Москва