По случаю Недели молитв о христианском единстве президент Папского совета по содействию христианскому единству кардинал Курт Кох опубликовал свои размышления на тему синодальности с экуменической точки зрения, сообщает сайт «Новости Ватикана».
Католическая церковь, поясняет кардинал Кох, должна еще многое сделать для обновления церковных провинций и областей, поместных соборов и епископских конференций, о чем упоминал папа Франциск на Синоде епископов 2015 года, отметив, что необходимо развивать некоторые аспекты древнего церковного устройства. Со стороны же Православных Церквей, продолжает кардинал, «мы можем ожидать признания того, что первенство на вселенском уровне не только возможно и легитимно с богословской точки зрения, но и необходимо, о чем свидетельствует межправославная напряженность, прежде всего проявившая себя на т.н. Всеправославном соборе в 2016 году: он показал, что служение единства на вселенском уровне не может ограничиваться простым почетным первенством, но должно включать правовые элементы».
«Глава Папского совета по содействию христианскому единству размышляет далее о евхаристической природе соборности и первенства: первенство епископа Рима – это не просто юридическое дополнение к евхаристической экклесиологии, но оно основано на ней. Это первенство нацелено на осуществление евхаристического общения, на то, чтобы воспрепятствовать противопоставлению одного алтаря другому. Как первенство, так и синодальность имеют глубокую литургическо-евхаристическую природу», - сказано в сообщении на сайте.
Заявление К.Коха прокомментировал в телефонном интервью «Русской народной линии» доктор исторических наук, кандидат филологических наук, кандидат богословия, профессор Института истории Санкт-Петербургского государственного университета, член Синодальной богослужебной комиссии протодиакон Владимир Василик:
К словам кардинала Коха надо отнестись со всей серьезностью. И не только к тому, что он говорит, но и к тому, в чём он проговаривается.
С ним следует согласиться, что в межправославных проблемах есть известная напряженность. С чем она связана? Не со стремлениями ли патриарха Варфоломея присвоить себе не только первенство чести, но и первенство власти? От этих амбиций стонет не только Русская Православная Церковь, но и Сербская, и Болгарская, и ряд других.
Напомню один достаточно значимый эпизод, в котором патриарх Варфоломей со своими амбициями опозорился. Он прибыл на приём к Патриарху Болгарскому Неофиту и стал требовать от него мощи греческих святых, находящихся в Болгарии, и кроме того, стал предъявлять еще ряд претензий. Патриарх Неофит его внимательно выслушал и ничего не сказал.
Варфоломей в нетерпеливой ярости спросил: «Что вы молчите, Ваше Святейшество?» На что получил ответ: «Ваше Святейшество, я должен посоветоваться с Синодом. Мы в отличие от вас всё решаем сообща, всё решаем собором». Патриарх Варфоломей подумал, что ему всё дозволено и подобные претензии высказал публично во время службы в храме Святой Софии Премудрости Божией в столице Болгарии. Когда он это высказал, то началась буря. Его отказался принимать президент Болгарии, на него тут же накинулась пресса, ему пришлось с позором ретироваться. Вот классический пример того, как попытка навязать первенство власти приводит к позорным, деструктивным и прискорбным результатам.
Кардинал Кох заявил относительно того, что первенство чести, а не первенство власти в Риме является гарантом евхаристического единства и единства Церкви. Но, простите, история говорит об обратном. В 9-11 веках претензии Рима на первенство власти в христианском мире привели к расколу между Западом и Востоком, а, по сути дела, не только к расколу, но и к впадению всего Запада в ересь, к разрушению того самого евхаристического единства между Западом и Востоком, о котором хлопочет кардинал Кох.
В 14 веке Великая схизма расколола западные христианские государства, которые столкнулись с учением о первенстве власти римского первосвященника и с амбициями конкретных римских пап, которые лично для себя это первенство хотели реализовать.
И, наконец, совсем недавно мы отметили 500-летие Реформации. Именно учение о первенстве власти с его непомерными налоговыми требованиями, вкупе с непосильным финансовым бременем для Европы вызвало тот раскол, который привел к появлению протестантизма. Вот оно, разделенное евхаристическое единство.
И, наконец, протестантизм как таковой способствовал тому, что почти вся Европа ушла из Церкви во времена Просвещения и великих революций. Потому что европейцы протестовали вначале не столько против Христа, сколько против папы, но, начав протестовать против папы, они кончили протестом против Христа, т.к. Римско-католическая церковь не оставила им никакого выхода и никакой возможности для разрешения проблемы первенства власти римского священника, а точнее, проблемы его честолюбия.
В данном случае претензии Коха понятны — именно говорить со всеми языком права. А что такое право? Это закон, который, как известно, производит гнев. Нет закона, нет и преступления — как говорит апостол Павел.
Как раз это то мёртвое, что пришёл упразднить Христос, ибо Он пришёл для жизни человечества, для жизни мира, для свободы и для любви.
Ватикан же хочет вновь говорить миру языком закона, т.е. языком кары, железа и крови. Но, как мы знаем, этот язык непостоянен и, в конечном счете, немощен. «Нежного слабей жестокий», как точно сказал Пушкин, и как точно сказал Тютчев:
«Единство, — возвестил оракул наших дней, —
Быть может спаяно железом лишь и кровью...
Но мы попробуем спаять его любовью, —
А там увидим, что прочней...».
2. Я так вижу
1. Но мы попробуем спаять его любовью, — А там увидим, что прочней...».