Такой вопрос поневоле возникает в процессе всей этой непомерно раздутой компании «борьбы с коронавирусом». Которая скорее похожа не на обычное противоэпидемическое мероприятие, а на нечто вроде репетиции введения особо опасного тоталитарного режима, достойного описания пером какого-нибудь современного оруэлла. Что замечают и наиболее дальновидные авторы, в том числе и на РНЛ. К примеру, так и называется недавняя публикация Андрея Сошенко «От коронавируса – к единому электронному концлагерю»; об этом же говорится в публикации «Сбывается прогноз футурологов».
Поэтому православные и задаются вопросом: «Что делать, если запретят ходить в храм?» — это название другой публикации РНЛ. А в третьей говорится, что в Италии церкви уже закрыли; в четвертой, что «правительство Греции приостановило деятельность культовых учреждений»…Так что же нам, православным России и Украины, делать в такой ситуации?
Ну, во-первых, в обеих этих последних странах, в отличие от вышеупомянутой Греции, Церковь отделена от государства. Которое поэтому не имеет никаких формальных, т.е. юридических прав закрывать храмы под любыми мирскими предлогами. Особенно учитывая крайнюю надуманность всей этой нынешней возни вокруг, якобы, «страшной эпидемии», которая фактически является типичной страшилкой СМИ.
Во-вторых, действительно самое страшное в коронавирусе – это достаточно высокая смертность. По моим подсчетам, около 3 процентов от общего числа заболевших. Я не медик и не буду спорить, насколько это много по сравнению со смертностью от других болезней, хотя бы от того же гриппа, но что есть, то есть. Люди действительно умирают. Как же должен относиться к этому факту православный христианин?
А в православии есть такая добродетель, которая называется память смертная. Она заключается в том, что христианин всегда помнит, что он смертен, и по смерти предстанет на суд Божий. Что и удерживает его от грехов. Как говорили святые отцы: «Помни последняя твоя – и во век не согрешишь».
Поэтому христианин, если он, конечно, настоящий христианин, боится не смерти как таковой, что в конце концов нелепо, ведь мы все рано или поздно так или иначе умрем. Настоящий христианин боится посмертного наказания, особенно если умрет без покаяния. Но как можно принести покаяние, совершаемое в храме на исповеди, если храмы будут закрыты?! Как можно тогда будет причащаться святых Таин Христовых?!
Следовательно, в-третьих, даже если слишком горячие атеистические головы в наших странах и захотят не то, чтобы отменить, но хотя бы существенно ограничить эти права своих верующих сограждан, они не смогут этого сделать. Церковь, т.е. епископат, рядовые клирики и народ будут активно сопротивляться.
И ведь тогда у каждого храма не поставишь полицейские или воинские кордоны – ни полицейских, ни войск не хватит. Это уже не говоря о том, что и среди полицейских, и среди военных достаточно много настоящих православных. И как они отнесутся к такой антихристианской акции своего правительства, захоти оно ее осуществить?! Наверное, очень и очень ее не одобрят!
Поскольку же не только я, но и ответственные государственные мужи это прекрасно понимают, то все эти стоны о таком возможном ограничении прав Церкви, на мой взгляд, не более чем страхования бесовские. Нет, бес, конечно, хотел бы закрыть все православные храмы, да Бог не дает. Вот враг и пытается нас хотя бы попугать.
Протоиерей Георгий Городенцев, кандидат богословия, Одесса
